В колонках играет - Олег Митяев/Непраздничные вещи
Нет, негры тут ни при чём, члены общества просвещённой политкорректности могут проходить мимо. В данном случае имелось в виду т.н. чёрное вещество мозга -- субстанция, отвечающая за жевание и глотание. Представьте себе существо с гипертрофированным и постоянно возбуждённым чёрным веществом, ведущим это существо по жизни с единственной целью -- жрать. На что будет способна такая особь, если ей попытаться помешать осуществить этот смысл жизни? Да на что угодно, вплоть до каннибализма. А почему бы и нет?

Помните историю Войскунского и Лукодьянова о том, как земляне на чужой планете перестройку учинили? Так вот, у этой истории есть и продолжение ("Субстанция нигра"): оказывается, электронный мозг всё же нашёл способ экономии ресурсов, отключив не только защитное поле (чего тогда и добивались попавшие под колпак земляне), но и кормушки для аборигенов, и регулировавшее их численность Колесо. Защитой аборигенов от внешних сил, в т.ч. местных динозавров, занимались автономные летающие роботы, а численность популяции регулировалась практически сама по себе: вечно голодные самцы пожирали отложенные самками яйца, а попутно могли уложить более слабых, но чересчур хитрых, пытавшихся выкрасть еду или посягнуть на право сильного. Офигевшие от такого бардака вместо ожидаемого прогресса земляне начали было думать и таки додумались до того, что разрастание чёрного вещества в отличие от серого -- это дело невидимой руки рынка электронного мозга. Даже у самих землян такое излучение начало вызывать острое чувство голода и недружелюбное отношение друг к другу как следствие, потому что всё, вокруг чего начинали вертеться мысли -- это еда.

"Центр постоянно поддерживает у аборигенов эту самую нигра в возбужденном, чрезвычайно активном состоянии. В неразвитом мозгу, следовательно, доминирует один инстинкт — жевать и глотать. Жевать и глотать! Как можно больше. Лучше — все время. Отсюда — все прочее. Они бросаются отнимать друг у друга пищу. Они, не колеблясь, проламывают друг другу черепа — лишь бы завладеть орехом. Не останавливаются даже перед тем, чтобы сожрать собственное потомство."

Вот она, воспетая перестроечными пропагандистами конкуренция, во всей красе. Или всех грызи, или лежи в грязи. Некогда думать, иначе не впишешься в рынок. Ну разве что можно подумать о том, как ловчее объегорить ближнего, этого более чем достаточно. А электронный мозг, как выяснилось, всё-таки способен и к более тонкому взаимодействию, чем перфокарты. Но есть нюанс: он запрограммирован так, что считает себя единственным существом со свободой воли на этой планете и уверен, что так было всегда.

"«Твоя логика построена на одной лишь функции мозга, на вспомогательной функции, не главной. Твоя логика ошибочна. Она опасна для всех.
Почему ты не отвечаешь?
В течение всего времени своего существования ты губил живые существа. Ты считал, что охраняешь их, но это неправда. Ты их губил. Ты превратил их в идиотов. А теперь ты сеешь вражду и ненависть. Ты мешаешь их развитию. Ты не нужен.
Почему ты не отвечаешь?..»

В глубокой тишине мигали схемы на черных панелях. Новиков с трудом одолевал давящее ощущение усталости. Ну нет, сегодня тебе не удастся выжить меня отсюда, подумал он с ожесточением.

Ответный импульс… Новиков весь напрягся…
«Что значит течение времени? Не понимаю. Я был всегда».
Он не понимает! Время, последовательность событий — он этого не понимает! Значит, нет прошлого, нет будущего? Одна лишь застывшая вечность?..

Ох, и хитры же они были, создатели Центра, не давшие ему понятия Времени. Они сами, как видно, хотели остановить Время. Остановись, мгновенье, ты прекрасно… Владеть всей жратвой мира — и не нужно течения Времени. Вечная праздность вне Времени…

Как втемяшить ему, как втиснуть понятие Времени в клетки логических фигур? Он знает лишь одну логику — жевать и глотать, синтезировать и разлагать…"

А никак. Он здесь власть, он здесь царь и Бог, всё остальное -- лишь часть его Сознания Кандыбы... вот на этом его и удалось поймать:
"«Хорошо! Я — это ты… Я не нужен. Я должен выключиться. Я должен выключиться…»
Еще какое-то мгновение он сознавал, что его сконцентрированная до предела мысль проникает в логические связи Центра. Логика Центра уступала, ее больше не было, была только его логика, Алексея Новикова… Нет, нет… Только моя логика. Я — зло. Я мешаю, я не должен существовать, я должен выключиться… Постой, как же выключиться, если сердце стучит, бьется о ребра, оно не может выключиться… Вот оно, сердце, оно гонит кровь… вот она бежит по разветвленным схемам… сюда, а теперь сюда… ох, больно! А дальше? Стой, где я?.. Нет, нет, дальше, теперь по этим спиралям — к мозгу! Да, да, все ближе… Значит, вот здесь — выключение. Мгновенно и локально…
Ну — выключаюсь!"

В данном случае автор и исполнитель Перестройки всё-таки пожертвовал собой, чтобы этот мир наконец-то перестал катиться по рельсам поклонения Оранусу, а смог бы жить и развиваться, не скатываясь в постоянную борьбу за выживание и жертвуя не вписавшимися в рынок.
"Беззвучная волна горячего воздуха отбросила их, придавила к обрыву.
Они подняли головы и увидели там, где еще мгновение назад высились решетчатые купола Большого Центра, пустое и ровное место."

А знаете, что мне напомнил этот момент? "Испытание истиной" Владимира Савченко. Только у Войскунского и Лукодьянова человек самоотождествился с электронным мозгом центра управления ради уничтожения, а у Савченко -- со всей Вселенной ради жизни вечной. Итогом, правда, тоже стало исчезновение человека, осознавшего своё единство с миром: "Тат твам аси", так сказать.

"Стало совсем темно, нельзя было различить, где кончается степь и начинается небо, - разве только по обильным немерцающим звездам, которые смотрели на него сквозь очистившийся от облаков воздух. И он смотрел на звезды. "Природа... великая и ясная мудрость бесконечного мира, где все, что может быть, уже есть. А чего не может быть, того и не будет во веки веков... Прими меня, природа! Прими меня, звездная ночь!" В нем нарастало отрешение от себя - мощный всплеск интуитивного слияния.

- Среда еси, - накатывало волной, - и в Среду отыдеши!

Это был главный ритм. Совпало с волнением среды дыхание. Сердце стало биться в такт чему-то властному, теплому, понятному. Складывались в единый трепет тела пульсации мышц, нервов, крови - и светлый жар нарастал в нем.
...
Ясность нарастала чудесной, никогда не слышанной музыкой, переливами тепла в теле, приступом восторга и грозового веселья, ощущением, что сейчас он полетит.

Какая-то легкая сила поднимала его. Он увидел, как осветилась трепетным светом трава вокруг, край канавы, затем кустарник у реки, гладкая вода, обрыв на том берегу - и все дальше и ярче, ярче, ярче! - и уже не удивился тому, что это его свет озаряет все и проницает все.

Вспышка, слепящая бело-голубая вспышка взметнулась над бугром! Она осветила и зажгла тихую степь, пробудила собак в окрестных селениях, испарила озеро, оплавила землю.
Среда приняла Первооткрывателя в себя."