В колонках играет - Кооператив Ништяк/Плохие новости
Наверное, это нужно было приурочить к 8 Марта, ну да ладно. В общем, суть такова: где-то в народных ЖЖ-комментах некая барышня попросила было порекомендовать что-нить легко читающееся для разгрузки усталого мозга, ей накидали всякого разного, в т.ч. и книжку некоей Киры Райтер (псевдоним?) "Волосы Вероники, или Занимательная ведьмология". Название заинтриговало, чтение оказалось действительно лёгким, но в то же время и достаточно увлекательным. Вероника Аркадьевна Свиридова, серая незаметная сотрудница налоговой инспекции, отправляется описывать выморочное имущество, где она "с удивлением обнаружила завернутую в вышитую салфетку толстую русую косу". Не менее серые и незаметные сотрудники Святой Инквизиции, конечно же, сразу вспомнили бы, что сила ведьмы часто заключена в волосах, но Вероника Аркадьевна к инквизиции никакого отношения не имела, "Молот ведьм" тогда ещё не читала, потому-то и не заподозрила ничего эдакого. Но косу на всякий случай прихватила с собой.

"А Вера снова сделала то, чего не делала вообще сроду: она косу положила в сумку, а зеркало завернула в эту самую вышитую салфетку. И все это прихватила с собой. То есть украла. Не могла не украсть. Вера чувствовала себя какой - то извращенкой, фетишисткой, но это было сильнее ее. Это были очень личные и очень запретные трофеи, и она унесла их с собой. Фетиш - это как раз и есть такой предмет, с которым вы чувствуете интимную связь. Это ключ в ваше тайное, запретное и темное. Вроде инструмента для медитации. Собственно, в переводе с португальского это слово и означает "магический предмет". Он - просто кнопка, которая включает некий, присущий только вам, ассоциативный ряд. Чтобы сделать магический предмет амулетом или талисманом, над ним еще надо основательно потрудиться. А фетиш - он сам по себе фетиш. Фетиш нам подкидывают в готовом виде из неизвестных миров, как маленькие дети подкидывают пустой кошелек. И в том, и в другом случае всегда срабатывает. Мы, как последние дураки, нагибаемся и поднимаем."

И началось.
Странные сны, какие-то Стражи Порогов по ту сторону телефонной трубки, непривычные до сих пор размышления... ну хотя бы вот:
"Любая дорога ведет к храму. Без веры человек жить все равно не может. В трудные минуты, когда требуется помощь свыше, когда уже не на что опереться внутри себя, человек приходит в храм, хоть на время оставляя свои рога и копыта за порогом. Но, принимая христианство, готовы ли мы в сердце своем быть христианами? Не сводится ли в итоге общение с Христом к присутствию при обряде, смысл которого остается для нас темен? Неужели, возникнув две тысячи лет назад, христианство так и осталось религией будущего? Господь создал нас по образу и подобию своему. Но как это трудно. Не убивать, не предавать, ненавидящих и обидящих нас - простить. Человечество отказывается повзрослеть и принять на себя ответственность. А древние боги - такие же, как мы: ревнивые, мстительные, похотливые. Человеку ближе язычество как вечное детство.
Осеняя себя крестом, каким же богам мы на самом деле молимся?"

Ревнивые, мстительные, похотливые. Вроде той Зинаиды, которая вознамерилась захомутать мужа Вероники -- Колю. Хоть и столь же похотливого кобеля, но чужого всё-таки мужа. И чужое ведьмовское искусство даёт свои плоды:
"Когда он очнулся, то увидел, что лежит на чистой постели в незнакомом месте, похожем на гостиницу. Почему на гостиницу - потому что в комнате стоял телевизор, стол, а на столе казенный графин с водой. Сначала Коля был один, а потом комнату заполнили невнятно бормочущие существа женского пола, но все белые и без лица. То есть вместо лица у всех было просто белое пятно. Они по очереди наклонялись над ним. Коля решил, что он уже умер и сейчас находится на том свете. Леденея от ужаса, он закричал: "Вера!!!" Но крик этот так и застрял у него в горле. Не в силах на все это смотреть, Коля покрепче зажмурился и начал думать о жене, но вдруг понял, что ее лица он тоже совершенно не помнит, потому что сколько жил с ней - сроду ей в лицо не смотрел. Поскольку другого выхода у него не было, Коля опять потерял сознание, причем на несколько дней." 8-)

Монастырь-гостиница-тюрьма, вот это всё, да. Правда, совершенно никакой мистики, но это дальнобойщику Коле ещё предстоит осознать, дабы узбагоиться. 8-)

В общем, книжка получилась в основном весёлая, хотя и не без жутких, честно говоря, моментов, и не без определённой дозы житейской философии, и не без напоминания, сколь тонка грань между жизнью и смертью, когда главная героиня практически чудом выкарабкивается с того света. Но в основном таки да, весело, и некоторые цитаты я всё же приведу.

"Веронике представился прекрасный случай получше рассмотреть своего врага в теплой непринужденной обстановке. Это всегда очень полезно. Особенно полезным бывает пристальное разглядывание тех, к кому мы испытываем немотивированное отвращение. Ба! Да это же мы сами и есть! Только под лупой. Вот так встреча! И на вопрос: "Узнаешь брата Васю?" с грустью приходится констатировать: "Узнаю.""
Ну разве не прекрасно, а? 8-)

И поистине эпична картина в частном клубе "Геенна", где непутёвый сын Вероники отбивает (в самом прямом смысле) у местных секуритате непутёвую дочку Зинаиды-разлучницы, стриптизёршу Соньку-Агнию:
"Старший Лукин воспитанием сына занимался мало. Он никогда не водил его в цирк, зоопарк и кукольный театр. Единственное, чему он научил своего ребенка, было умение драться всем, что под руку попадется. Он объяснил сыну простое жизненное правило: никогда не нарывайся, но уж если придется, долби их всех. Если он один, бей его руками и ногами. Если их двое, бери бутылку. Если враги имеют большое численное преимущество, снаряд должен быть тяжелым - стул или монтировка. Эти жеманные бодибилдеры привыкли гарцевать перед дамочками своими рельефами. Они любили свое тело. Мазали его всякой хреновиной, лежали в солярии. Обычно до драки не доходило. Чахлые извращенцы пасовали перед горой мускулов. Но что они могли в настоящей уличной драке, эти изнеженные засранцы?

И встал во весь рост Мельник, сын Дальнобойщика, поднял над головой стул и издал страшный боевой клич: "Сарынь на кичку!" Он и сам понятия не имел, что это значит, но прозвучало очень убедительно. И грозным эхом отозвался под темными прокуренными сводами Арагорн, сын Арахорна, наследник Исилдура Гондорского: "Смерть вам, орки!"

Лукин крутил стулом над головой, расчищая пространство. За ним шла Вероника, которую со спины прикрывала Зинаида, женщина-птеродактиль. Так они пробивались к стриптизному подиуму. У Агнии от колес башка шла кругом. Кроме того, мать была самым последним из людей на этом свете, кого она хотела бы видеть." 8-)

А ещё там было про камешки. И про Эву Перон. И про ароматы. И про одежду. И про психотерапевта с экрана:
"Психотерапевт гундосил:
- Ко мне обратилась женщина, которую муж систематически избивал в течение десяти лет. Она обратилась ко мне, потому что боялась потребовать развода. Три года она проходила у меня курс лечения с совершенно ничтожным результатом. Жертвы насилия сами виноваты: они страдают комплексом виктимности и сами привлекают своих палачей. Именно по этой причине двенадцать тысяч женщин ежегодно погибают как жертвы домашнего насилия.

Вероника содрогнулась. Двенадцать тысяч в год - это же тысяча человек каждый месяц. Тридцать три женщины каждый день гибнут от рук сексуальных партнеров. За закрытыми дверями, без свидетелей, их чем попало забивают досмерти мужья и любовники. "Ведь каждый, кто на свете жил, любимых убивал. Один - жестокостью, другой - отравою похвал, коварным поцелуем трус, а смелый - наповал." Женщины годами, десятилетиями упражняются в бессмысленном терпении, потому что никто не услышит и никто не поможет. В один прекрасный день кого - то из них наконец убивают досмерти. Но даже та, что выжила, должна от этого счастья отходить годами - "с ничтожным результатом", потому что ей уже никогда не стать нормальным человеком. Она просит помощи и нарывается вот на такого очкарика, который давит ей же на чувство вины. Она виновата, что ее избивают, она виновата, что ей предлагают неприемлемую сексуальную модель, она виновата, что все время испытывает страх - днем и ночью, каждую минуту. Как и пять веков назад, она виновата уже потому, что она женщина."

Кстати о женщинах: как выясняется, и мама Вероники тоже была, как бы это сказать... ведьмой? Может, и так. Да и несовременная она была, не от мира сего:
"Вероника маму не уважала. Жалела немного, но не уважала. Она уважала Валентину Терешкову. Ей и в голову не приходило, что у Валентины Терешковой тоже есть семейная жизнь, в которой не все гладко. В один прекрасный день Вероника заявила матери, что НАДО БЫТЬ СИЛЬНОЙ и ВЫХОД ЕСТЬ ВСЕГДА.
- Что за чушь! Интересно, эти слова хоть что-нибудь значат? А, это ваша новая мораль... Реки нужно повернуть вспять, на Марсе зачем-то яблони. Вы у марсиан, кстати, спрашивали? Они их, может, и не едят." 8-)

"Но сын был уже подросток и к больной бабке идти категорически отказался. Вероника помчалась одна и сразу увидела, что дело плохо. Мать снова вернулась - на этот раз, чтобы умереть. Она так и заявила:
- Умирать буду. Надоело. Комедию ломать надоело. Притворяться, делать вид. Все равно не живу. Эта жизнь не получилась. Может, другая получится. Ты оставайся, никуда не уходи. Я тебя долго не задержу. Дня за три, думаю, управлюсь. Только попугая этого от меня убери, пусть уходит.

Отец голову просунул в дверь и заныл:
- Куда это я должен идти? Не пойду никуда, чего выдумала! И нету у меня никого! Да ты еще поправишься...
- Уйди, клоун. Сиди у Томки и не суйся сюда, пока Вероника не позвонит и не скажет, что я умерла. И нечего мне поправляться - я не болею. Уйди, как человека тебя прошу, дай хоть перед смертью пожить по-людски. Я ухожу в последний путь и не хочу брехню твою слушать. Не осталось у меня для тебя ни времени, ни сил. Все. Прощай.

Отец особо не расстроился, но было ему как-то не по себе. И он, бочком продвигаясь к выходу, еще лепетал:
- Томку выдумала. Не знаю я никакой Томки! Вечно ты выдумываешь... шизофреничка . Всю жизнь на меня напраслину наговариваешь.
И все в таком духе. Но мать не для того вернулась домой, чтобы ахинею эту выслушивать.
- Похоронишь меня как следует. Год после моей смерти чтоб все тут было, как при мне. Ничего не трогай. Я зайду - проверю.
От этих слов отцу сделалось и вовсе нехорошо. Только пятки у него засверкали. Вероника не знала, смеяться ей или плакать. Мать, между прочим, смеялась."

И умерла она, и похоронили её, и прошло время, и пришло время:
"Она вошла в родительский дом и сразу поняла, что же здесь было не так. Это был не дом, а мумия дома. Все было, как в день маминой смерти. От этой законсервированности можно было спятить. Цветы не росли, но и не умирали. Стояли и зеленели в горшках как ни в чем не бывало. Томка сначала радовалась, что прибирать не нужно и окна мыть. Потом ее стало в дрожь бросать от непачкающихся портьер и непылящихся ковров. Особенно она ненавидела сундук, но трогать его боялась. Все эти годы она слезно умоляла Веронику забрать его, но у той все руки не доходили, да и ставить было некуда. Дом просто остановил свои часы и перестал дышать, ожидая хозяйку. А на других людей он внимания не обращал. Воспринимал их как гостей. Терпел - и только. Сам не жил, и жильцам не давал.

...А Вероника остановилась, глядя на дверь, и спросила в пустоту:
- Мама, ну что будем делать?
Тут прибежал веселый бригадир, сунул ей мобилу и убежал - дальше руководить. Вероника прижала красивую трубочку к уху и задохнулась, услышав мамин голос:
- А ты, доча, сделай так... Я сколько этому кретину пыталась втолковать, но он как был попугай, так попугаем и остался. Только и повторяет: "Уйди, постылая" Даже оглох со страху. А ты все не идешь и не идешь...
- Мама, ты где?
- На работе, конечно. Слушай внимательно, у меня тут телефон надрывается, у нас времени в обрез. Ты пальчиком вот такую закорючку начерти и повторяй за мной, только ничего не перепутай и не сбивайся. И голос такой - поавторитетнее. Давай, поехали...

И Вероника начертила, и все повторила сердитым авторитетным голосом, как надо. Она поняла: получилось, когда услышала истошный Томкин вопль. Трубка замолчала, а Вероника повернулась спиной и, не оглядываясь, покинула родительский кров.

А в доме заклубилась трехлетняя пыль, скрючились и поумирали цветы, с треском начали отваливаться обои и моментально помутились три года немытые стекла. Дом наконец понял, что хозяйка больше не придет. Ждать бессмысленно. И наступил упадок и разрушение."

Из разговора с материализовавшимся духом (к вопросу о шуточках, черноватом юморе и заигрывании со смертью):
"Телохранитель скептически улыбнулся:
- Надо понимать, я уже в преисподней? Или это только филиал? А собровец - это кто?
- Самаель, должно быть. Он у нас дух военный, фронтовой, армейский. И курирует непростые вопросы: огонь, битвы, болезни и даже смерть.
- А мух у вас кто курирует? Жирных таких, навозных мух...

- Вы не в курсе, но красивое слово "Вельзевул" в переводе с иврита просто-напросто значит "повелитель мух". А вообще хочу вас предупредить, молодой человек. Вы на опасном пути. Преисподняя и все, что с ней связано - не тема для шуток. А для насмешек - тем более. Даже само прикосновение к теме может быть смертельно опасно. У господина Алигьери были высокие покровители в нашем мире. Но жизнь у него была все равно нелегкая. До конца дней люди от него шарахались. Да что далеко за примерами ходить: Николай Васильевич себе жизнь очень подпортил, замучил его "хилый чертенок с жабьей кровью". А повесть его "Нос"? Тоже без нечистой силы не обошлось. Новелла с таким же названием есть у знаменитого японца Акутагавы. Тоже, знаете, имел своего персонального демона: "Та часть, которую я не осознаю, Африка моего духа, простирается беспредельно. Я ее боюсь. Там, во тьме, живут чудовища, каких на свете не бывает." Ему даже дали Нобелевскую премию. Но он не только писал об аде - он жил в аду. В тридцать пять лет написал стихотворение:
    "Подрагивает весенняя ветка.
    Мгновение назад
    С нее упала мартышка."
И все. Принял смертельную дозу веронала.

В шестнадцатом веке в Италии жил философ и математик Джироламо Кардано. Он был, кажется, педофил. И еще чернокнижник и астролог. Но его даже печально знаменитая испанская инквизиция не трогала. У него был талант целителя. И лечил он королей и церковных иерархов. Он составил гороскоп английскому королю Эдуарду II и предсказал ему долгую и счастливую жизнь. А тот скоропостижно умер. Тогда Кардано составил свой гороскоп и предсказал, что умрет в день 75-летнего юбилея. Перед назначенной датой он перестал есть и уморил себя голодом точно в срок. Так же поступил и английский астролог Роберт Бертон. Сам составил себе гороскоп, а потом повесился, чтобы доказать, что гороскоп правильный.

Михаил Афанасьевич в наших кругах - фигура весьма уважаемая. Но умирал он тяжело - врагу не пожелаю. И с романом тоже были уж очень большие сложности. Это я про серьезных людей.

А вот, например, Амбруаз Бирс довольно цинично отзывался о нас в своем творчестве. "Словарь сатаны" читали? Ознакомьтесь на досуге! И что вы думаете: в 1913 году без вести пропал в Мексике, до сих пор ищут.

Английский поэт Беддоус все пытался постичь природу смерти. Написал книгу со смелым названием "Собрание анекдотов о смерти". А это не тема для шуток. Смерть тоже посмеялась над ним. Он вскрыл себе артерию на ноге, хотел умереть от потери крови. Но не умер, а ноги лишился. Через полгода все-таки принял яд.

Французский поэт Пьер Борель взял себе псевдоним "Ликантроп", что значит "оборотень". Под конец жизни выстроил себе замок в готическом стиле. Но жить ему тоже надоело. Дело было в Алжире. В самую жару вышел на солнцепек и стоял там, пока не умер.

Поэт Брюсов тоже любил поиграть в демонизм. У него была любовница, поэтесса Львова. Брюсов зачем-то подарил ей браунинг, а она действительно застрелилась в тридцать три года. А Брюсов стреляться не стал, пошутил только. Жил еще после этого лет пятнадцать.

Зигмунд Фрейд все пытался составить путеводитель по персональному человеческому аду. Это ему даром не прошло. Последние шестнадцать лет болел раком. Прибегнул к эвтаназии.

Нет, я не пугаю. Но предупредить я просто обязан. Не шутите со смертью, не играйте в игры с нечистой силой."

И кстати о смерти:
"Нужно было ощутить на губах нестерпимо горький вкус смерти, чтобы понять такие элементарные вещи. Счастье, когда у тебя есть дом, в который ты можешь вернуться. Счастье, когда вся семья здорова и сидит с тобой за одним столом. Счастье, когда есть чем накормить свою семью. Все остальное, поверьте, вторично."
Трудно не согласиться, не так ли?

О том, как правильно выбирать псевдонимы и чем чреват неправильно выбранный псевдоним:
"Дракула понял, что над ним тут издеваются и опять завел унылую национальную песню:"лицо порежу".
- Что вы заладили. Вы что, пластический хирург?
- Я - Дракула, за меня всякий скажет.
- Неужели родственник Влада Цепеша? Вы серьезно? Я не знаю, как у сутенеров, а у нас за базар принято отвечать. Очень жаль, но вы сами напросились...
В этот момент в полутемном подъезде, шурша мантией, появился он, бессмертный граф Влад Дракула, по прозвищу Цепеш. Лидер вампирского движения и звезда Голливуда.
- Рад встрече, родственников люблю... А мы сейчас пойдем и выпьем чего-нибудь, отметим родственную встречу. Так выпьем, юноша? Спасибо, Баруэль, я твой должник...
И он заключил сутенера в стальные родственные объятия, укрыл своей мантией и повлек вниз по лестнице. Больше их никто никогда не видел." 8-)

Последняя встреча мужа-гуляки с женой:
"Податься было больше некуда. Откуда-то извне пришло к нему слово "Чужой". Николай подошел к дверям спальни. Двери были закрыты. Оттуда доносился шорох и бормотание. Николай хотел постучаться, но не стал. Во-первых, глупо было стучаться в собственную спальню. Во-вторых, стучаться было страшно. Если не пыжиться, горькая правда была такова: жену свою он никогда не любил и нагло изменял ей все годы супружества. Всю жизнь он искренне думал, что так и должно быть. В этом секрет семейного счастья: мужчина гуляет, женщина терпит. Только теперь, по прошествии многих лет, когда ничего поправить было уже нельзя, он начал сомневаться: а так ли это? А может, он просто заел, зажевал чужую, ни в чем не повинную, жизнь. Может быть, нужно было отпустить с богом ненужную жену... Сказано же: живи сам и давай жить другим. Никогда не требуй от другого того, чего сам не можешь дать."

И совершенно жуткая история из жизни другой, тогда ещё начинающей ведьмы, возжелавшей Знания, Силы и долгих лет жизни:
"Ночью Степа проснулся от того, что по потолку кто-то ходил. Так было не впервые, он говорил об этом и матери, и старшему брату, но те и слышать не хотели. Степе было страшно, он закрыл глаза и сделал вид, что спит. Но сон не шел, а стало почему-то очень холодно, до ломоты в костях. Степа дрожал от холода под одеялом и прислушивался к шагам. Потом до него вдруг дошло, что шаги на самом деле слышатся с чердака. Все оказалось очень просто.

Степа знал: если страшно, надо пойти и посмотреть. Наверняка причина окажется смехотворной: может, это кошки ходят по чердаку или голуби. В глубине души он понимал, что на кошек и голубей нисколько не похоже. Но надеялся, что все будет именно так. А что же иначе?

Степа знал, что бога нет. Значит, нет и черта. Ничего нет - так ему объясняли в школе. И он хотел в этом самолично убедиться.

Степа встал босыми ногами на пол, пытался нащупать тапочки, но не смог. Зажигать свет он не решился, чтобы не разбудить старшего брата. Он пошел по лестнице на чердак. Мимо комнаты квартиранта, где постоянно по ночам горел свет. Отец говорил, что квартирант по ночам работает - пишет бумаги.

Степа был маленький и легкий - таким уж он уродился, поэтому и шаги у него были легкими и неслышными. Дверь на чердак была открыта. Повсюду горели свечи. На чердаке стояла сестра Варвара с распущенными волосами. Она была очень занята и сосредоточена. Варвара была младшая, но сейчас она выглядела как взрослая женщина, и Степе вдруг стало страшно и стыдно.

А занята она была вот чем. На полу был очерчен круг, внутри которого она стояла. Перед собой она нарисовала крест, а потом меч. Затем малый круг, а в нем - треугольник. В треугольнике она написала имя - Михаель. За этим последовали и вовсе сложные манипуляции. Видимо, это была какая-то игра. Степа смотрел, не дыша.

Варя взяла двенадцать крестов, сделанных из какого-то растения в колючках, и закрепила на них круг, свитый из полос пергамента. Тонкие полосы она отрывала прямо от свитка, исписанного непонятными буквами и символами. Потом взяла красную шелковую нить и скрутила ее влево. С внешней стороны первого круга аккуратно разложила на полу еще двенадцать крестов, но сделанных уже из лавровых листьев. На чистых листах новым пером написала непонятные буквы и символы, нанизала эти листы на красный шелк и приколола в виде круга на кресты из лавра. Потом таким же образом был сделан третий - внешний круг с крестами из какого-то неизвестного дерева.

Когда круги были готовы, она вошла внутрь. В самом центре внутреннего круга нарисовала крест и написала слово МАГИСТР. Поверх этого слова нарисовала перевернутую звезду.
Тут на чердаке появился жилец и закричал сердитым голосом:
- Мы договорились: до первой ошибки! Разве ты не видишь, что тут уже битый час торчит твой братец! Еще не хватало, чтобы он присутствовал при Модус Операнди. Взбалмошная девчонка!
- Я его вижу, но он сам виноват. Его сюда никто не звал. Я проделала такую работу, я не могу прервать ритуал. Все заряжено. Ты можешь забрать его, а я за это получу годы его жизни.
- Немного же ты получишь! Скоро ваш народ будет воевать, и многие погибнут. Хорошо, договорились: двадцать лет, и ни минутой больше.

Он подошел к Степе и сказал ему что-то прямо в лицо на незнакомом языке. После этого Степе стало почему-то неинтересно наблюдать, он повернулся и пошел вниз. Как заведенный, он дошел до кровати, очень аккуратно откинул одеяло и лег. Лежал очень прямо, вытянув руки по швам. Вскоре он уснул, и во сне ему снился огненный медведь, который объяснял, что завтра Степа должен пойти на озеро купаться. Непременно на озеро. Шаги на чердаке сменились стуком и топотом, но Степа спал очень крепко и ничего не слышал.

Проснулся он поздно. Рядом стояла сестра и внимательно, не мигая, смотрела, как он спит.
- Как ты себя чувствуешь, Степа?
Но Степа ничего не ответил. Во-первых, потому, что он чувствовал себя превосходно, во-вторых, потому что твердо знал, что сегодня непременно должен пойти на озеро купаться, и лучше прямо сейчас. С улыбкой на лице Степа одел штаны и босиком пошел на озеро. Сестра молча шла следом. Она тоже улыбалась. Так они и пришли на берег - два молчаливых улыбчивых существа. На берегу обычно копошилась ребятня, но не сейчас. Сейчас берег был странно пуст, на озере не было ни души.

Степа разделся, аккуратно стопочкой сложил одежду и пошел в воду. Он шел очень прямо. Сначала по пояс, потом вода достигла плеч. А потом Степа, не останавливаясь, вошел в воду по самую макушку, и вода в полном молчании сомкнулась над его головой.

И вдруг что-то произошло. Когда вода попала в нос и начала заполнять легкие, Степа внезапно осознал происходящее. Он начал биться в воде, поднимаясь на поверхность. Ему даже удалось глотнуть воздуха и закричать "помогите". Он ясно видел, что на берегу стояла сестра и внимательно наблюдала за тем, как он тонет. Почему-то именно это придало ему сил, и он целых полчаса боролся за жизнь. Он кричал и кричал, но озеро было сильнее, а берега пустынны. Наконец все кончилось. Ни один мускул не дрогнул на Варином лице, когда она возвращалась домой."

Продолжение истории Вареньки Батраковой, рассказанное Веронике духом Габриэлем:
"Каждый раз после того, как она находила нужного человека, она на какое-то время оттягивала наступление старости, а за ней и смерти. Но ненадолго. Опуская подробности, скажу, что мужчинами она уже не могла ограничиться. Ей приходилось питаться подругами, соседками и вовсе случайными знакомыми. Она поглощала людей не в буквальном, конечно, смысле. Но после общения с ней люди как-то скукоживались, начинали болеть, а потом и вовсе умирали. И никто ничего не заподозрил, потому что она была не ведьма какая-нибудь, а красивая и обаятельная женщина. Очень жизнерадостная.

Кстати, у нее еще один брат оставался. Но он, видимо, что-то подозревал. Вдруг заделался художником. Но щекастые сталевары и нахмуренные пограничники ему не давались. Картины он писал откровенно мистического содержания, поэтому угодил в психушку. Тогда он стал шифроваться. Изображал свои видения в виде кружочков, квадратиков и ломаных линий. Решили, что это вполне безобидно. Из психушки выпустили. А потом у них там была совершенно дикая заварушка, когда на какую-то выставку пригнали бульдозер или что-то там такое. Он этого не пережил. Повесился. После него этих картин осталось огромное количество, так и валяются в кладовке. Могу даже адресок подсказать. Потом она вышла замуж за одного партийного функционера, и с ним прожила долго, лет десять. Потому что он тоже чужую энергию поглощал в неимоверных количествах. Но даже и он в конце концов умер.

А Вареньке уже практически ничего не помогало. Все равно старела. Не так, конечно, как другие дамы. Гораздо медленней. Но все равно.

Ее уже в нашем мире терпели с трудом. В один прекрасный день Алый Совет решил: хватит. Но формально условия договора она соблюдала, придраться было абсолютно не к чему. Решили, что жизнь оставят, а талант отберут. Так всегда поступают. На этот счет двух мнений быть не может. Талант личности не принадлежит, он даруется для служения. Многие используют для обогащения или еще для чего. Отбирают, у нас с этим строго.

С ней было просто. Пришел Страж Порога с ножницами и косу отрезал. И все. После этого стареть начала катастрофически и удача отвернулась. В Москве делать было больше нечего - вернулась в город детства. Там ее никто не помнил. Сделали ей документы, чтобы пенсию получала. Так и жила тридцать лет на пенсию. Каждый день ждала смерти либо реабилитации. Думала, может, смилуются и допустят к практике. Какое! Да и умирать все равно пора. Сто лет пожила - сколько же можно!"

Офигевшая от понимания Вероника попыталась было воззвать к человеческим чувствам духа, но нарвалась на неожиданный ответ, достойный Рюука из "Тетради смерти":
"- И у вас совести хватило мне эту косу подсунуть!
- А это вам искушение... Это у нас любимое развлечение. Еще Кассиан в своих "Собеседованиях" писал: "У нечистых духов, без сомнения, столько же занятий, сколько и у людей. Некоторые из них, которые простой народ называет фавнами,... бывают обольстители и шутники." Почему только фавны? У нас многие любят пошутить. А что такое совесть, мы не знаем. Пустой звук, как добро и зло. Мы - вечные, у нас другие понятия.
- А смысл в этом какой?
- А смысла, как всегда, никакого. Один нахапал, а другой отдувается. Если в какой-то точке произошла потеря энергии, то эта энергия туда же должна и вернуться. Основной Закон - иначе ничего не получится."

К вопросу о белых одеждах Знания:
"- Люди хотят счастья.
- Тогда зачем они нас вообще тревожат? Счастья мы еще никому не принесли. Мы несем знание, и оно ужасно. Оно враждебно человеческой природе, даже если рядится в белые одежды. По сути оно лежит где-то вне пределов добра и зла. Разрушительное, неэкологичное знание. Ладно, давай про счастье. Счастье - это избыточная энергия в любой форме. У вас это здоровье, успех, деньги, любовь, что там еще... Все это формы существования энергии. Все вы живете в общем энергетическом поле. Стало быть, если у тебя чего-то слишком много, то у кого -то этого самого как раз и не хватает. В какой-то момент тебе удалось натянуть одеяло на себя. Значит, другим будет холодно. Закон сохранения энергии. Всеобщего счастья нет. Утопия. Поэтому не бери лишнего. Неэкологично. Навсегда стать счастливым невозможно. Когда те, с кого ты одеяло сдернула, как следует замерзнут, они дернут в свою сторону. Придет твой черед мерзнуть."

Ну, а тем временем застрявший в обществе белых женщин без лиц изгнанник Коля неожиданно для себя ощутил то, чего никогда не чувствовал всю свою прежнюю жизнь:
"Тихий разврат в комнате у Николая прекратился сам собой. Его двери теперь были закрыты - для всех. К своему удивлению, Николай обнаружил, что для того, чтобы стать мужчиной, для начала нужно перестать быть кобелем. Раньше он думал наоборот. Оказалось, ошибался."

"А потом Маша лежала под одеялом, а Николай приносил ей градусники, обед, ужин... И Маша говорила без умолку. Она торопилась рассказать все, о чем молчала два года. Про Сестренку, про Гошу, про лицо, которого не было, про мужиков, которых не будет никогда. И про то, как она уедет отсюда, когда снимет бинты... Она бормотала и бормотала, просто никак не могла остановиться. Как пьяная. Потом язык у нее начал заплетаться, а потом она уснула. Просто отключилась. Впервые за два года она крепко спала, без снов и лекарств. Она даже похрапывала. Доктор увидел, что в палате горит свет, и тихонько приоткрыл дверь. Николай сидел на стуле и держал Машу за руку. Маша беззаботно дрыхла. Николай его не заметил, и Доктор так же тихо закрыл дверь.

Коля Лукин впервые в жизни вот так сидел рядом с женщиной и держал ее за руку. Ему исполнилось сорок девять лет, а он никогда еще этого не делал. Он никого не держал за руку, а жизнь прошла почти вся. Коля сидел совершенно неподвижно и слушал себя. Так мы иногда замираем, когда у нас что-нибудь болит, и слушаем свою боль.

У Коли было много женщин. Но ни одну женщину Коля не впускал выше пояса. Такая уж у него была привычка. И сам сближался с женщинами строго ниже пояса. Выше пояса он принадлежал только сам себе. Может быть, потому, что сам не ведая о том, был древним греком. А сейчас он смотрел на Машку с такой гордостью, словно был ей родной матерью. Впервые в жизни Коля не спал рядом с женщиной. Он пока даже не задумывался о том, что ее нужно трахнуть. Близость с ней происходила в обратном направлении: не снизу вверх, а сверху вниз. Эта женщина была сделана из его ребра. Он не решался претендовать на нее, но и отпустить от себя просто не мог. Это было абсолютно исключено.

Более того, сам факт, что Машка ходила в этих кошмарных бинтах, радовал Колю. Он не хотел копаться в себе, чтобы понять, на чем замешана эта странная радость. Сам себе он говорил, что жалеет ее. Но врал Коля, безбожно врал!

Ясное дело, всегда найдется умник, который скажет: обоих судьба загнала в угол. По ее иронии они просто оказались в одном и том же углу. В своих прошлых жизнях они бы даже не встретились, а если и встретились, то не узнали бы друг друга. Но если бы этот умник сейчас растолкал спящую Машку и оцепенелого Колю и спросил их: а желают ли они вернуться в свои предыдущие биографии и забыть друг друга, как страшный сон? Кто знает, куда бы они его дружно послали. То, что произошло между ними на пустынной зимней дороге, относилось к разряду откровений. Такие минуты даруются человеку свыше и остаются с ним на всю жизнь. И после этого становится понятно, что живем мы на свете как раз ради таких минут, а совсем не для того, чтобы как можно больше нахапать или как можно выше залезть. Бывает, жизнь так выкручивает руки, что все наши прошлые достижения обесцениваются в единый миг.

Мы не можем сразу определить истинную цену подарков Судьбы. Более того, нас мучает комплекс Остапа Бендера: мы бы взяли частями, но нам нужно сразу. Может быть, поэтому мы не получаем ничего.
А Судьба другой раз одарит так одарит: стоишь дурак дураком, и непонятно - это подарок такой или элементарно свинью подложили..."

А Вероника тем временем шаг за шагом отрешалась от этого мира и этой реальности:
"Не играйте в игры с нечистой силой. Даже если удастся пройти все уровни и при этом остаться в живых, то в зеркале вы себя не узнаете. Можно найти цветок папоротника, но он навсегда опалит ваше сердце...

Неслышно подошли Лукин с Агнией и, словно маленькую, уложили ее в постель. Вероника послушно легла. По самому краю души пробежал мимолетный страх: наверное, вот так люди умирают. Наверное, вот так они принимают решение: все, сил больше нет, пора уходить. А потом шаг за шагом медленно уходят туда, где усталая душа наконец получит отдых. Этот путь не виден никому. Человек проходит его в одиночку. И когда он пройден весь без остатка, а впереди видны только ворота, за которыми рай или ад, человек проваливается в другое измерение. Но смерть - это не миг. Это процесс, это путь. Как и жизнь. Даже если за этой чертой совсем ничего нет, путь к ней неблизкий и трудный. За много веков люди так и не научились нормально рождаться, хорошо жить и правильно умирать. Уходя, человек думает только о том, как мало он понял и как мало успел. Проваливаясь в кровавую мясорубку мира иного, все мы, как малые дети в темноте, испытываем только страх. Так для чего же с таким дерзновенным любопытством человек заранее пытается подглядеть, что ждет его там, на том свете? Не для того ли он овладевает запретным знанием, чтобы еще при жизни познать смертельную усталость?.. Так стоит ли забегать вперед, стремясь к тому, что и так неизбежно... Зачем из такой короткой жизни стремиться в вечную смерть? Успеется, успеется...

    "Я тень из тех теней, которые однажды,
    Испив живой воды, не утолили жажды
    И возвращаются на свой кремнистый путь,
    Смущая сны живых, живой воды глотнуть...
    А если это ложь, а если это сказка,
    И если не лицо, а гипсовая маска
    Глядит из-под земли на каждого из нас
    Камнями жесткими своих бесслезных глаз?..""

А потом она просто исчезла. Просто повернула на пальце кольцо с алой шпинелью, когда в небе стаи диких гусей плыли в новую жизнь. Налетел, рванул и исчез ветер -- вместе с ней.

"Но жизнь не остановилась. Количество дней неумолимо переходило в качество месяцев, и снова наступил декабрь. И тогда в одном северном городе, который в прошлом был столицей российской короны, открылась выставка. Бульварные газеты сразу назвали ее открытием года, а неизвестного художника Батракова кое-кто окрестил северным Пиросмани. Этот заумный кое-кто явно намекал, что картины обоих художников чудом уцелели и дошли до потомков. Почему-то считается, что только рукописи не горят. Поверьте, полотна не горят тоже. Они просто ждут.

Судя по всему, организацией этой выставки занимались совсем уж малохольные и далекие от жизни люди. Промоушен, если и был, то какой-то жалкий, и на добровольных началах. Но, тем не менее, на открытие притащилась вся арт-шелупонь и цвет художественной шушеры северной столицы: активизды, журнализды и галеризды всех мастей. Мало того, что покойный художник с плебейской фамилией при жизни был явный неудачник и постоянный клиент Пряжки - он и на том свете остался неудачником. И наследие его досталось тоже неудачникам, которые не додумались даже накрыть хоть какой-нибудь фуршет. Никто не говорил никаких речей. Похоже, организаторам было глубоко наплевать, будет у выставки успех или не будет. Выставка проходила в формате "кому не нравится - может не смотреть". Разочарованные посетители решили, что раз уж сдуру приперлись, то надо заодно хоть картинами полюбоваться.

В самом центре висело гигантское полотно, и называлось оно "Эволюция по Ветхому и Новому Завету". На нем было изображено рождение нашей Галактики и другие эпохальные события, вроде явления Христа. Рядом в рамочке висела фотография обратной стороны холста, где были нацарапаны - не то кровью, не то краской, похожей на кровь - стихи поэта Киплинга.

    "Когда уже ни капли краски Земля не выжмет на холсты,
    Когда цвета веков померкнут и наших дней сойдут цветы,
    Мы - без особых сожалений - пропустим Вечность или две,
    Пока умелых Подмастерьев не кликнет Мастер к синеве.
    И будут счастливы умельцы, рассевшись в креслах золотых,
    Писать кометами портреты - в десяток лиг длиной - святых,
    В натурщики Петра, и Павла, и Магдалину призовут,
    И просидят не меньше эры, пока закончат славный труд!.."

Видимо, у него крыша поехала на почве Киплинга. Потому что соседняя стена была украшена триптихом, который назывался "Баллада о замученной звезде" - тоже по Киплингу.

Творчество художника Батракова жизнеутверждающим нельзя было назвать ни с какого угару. На его картинах преобладали сцены аутодафе, пейзажи ада и чистилища. На одной был изображен спиной к зрителю мужчина очень маленького роста, смотрящийся в зеркало. А из зеркала глядело на нас какое-то нечеловеческое отражение. Или вот: красивый пейзаж, тихое озеро. Девочка стоит на берегу. Но если присмотреться, получалось, что в озере тонет ребенок, а эта девочка стоит себе с ангельским видом и в ус не дует. На картине "Божья Матерь Нечаянная Радость" возле одноименного образа стоял мужчина с топором. Мужчина был одноногий, а с топора капала кровь. Как прикажете такое понимать? Часто он писал картины под влиянием какого-то стихотворения. Большой цикл работ так и назывался - "Цитаты". Позже придумали даже название этого жанра - зримая поэзия. Позже было написано много монографий и статей, позже его картины были проданы в частные коллекции за сумасшедшие деньги. И владельцы картин позже утверждали, что картины продолжают жить своей жизнью. Потому что персонажи иногда меняют позы, а планеты движутся по своим орбитам. Но это позже.

А сейчас публика ощущала только одно: нормальному обывателю эта живопись давит на психику. В тот же вечер было зафиксировано несколько скандальных происшествий. В одном приличном ресторане, где собирались деловые люди, посетитель внезапно встал, обозвал всех иудами и открыл стрельбу в потолок. А на концерте надоевшей всем до смерти поп-звезды на сцену вышел вроде бы поклонник с огромным букетом, но подошел вдруг к микрофону и прилюдно высказал ей все, о чем другие только шептались. И один известный и очень талантливый кинорежиссер выгнал наконец со съемочной площадки свою супругу, которую до этого снимал во всех своих лентах, как миленький. И даже орал ей вслед, что таланта у нее нет, а печать в паспорте он зрителю показывать не может. И много чего в таком духе наколбасили те, кто неосторожно пришел полюбоваться на полотна никому не известного художника Батракова, век бы его не видеть.

А дальше было еще хлеще. На выставку начали толпами стекаться городские сумасшедшие и тому подобные маргиналы. Было две неудавшихся попытки публичного самоубийства и одна - тоже неудавшаяся - попытка порезать "Эволюцию". После этого выставку решено было закрыть. Кем? Неизвестно.

Неизвестно, кто и для чего раскопал это мрачное наследие. Неизвестно, кто придумал эту выставку организовать. А, главное, неизвестно, кому достались сумасшедшие деньги от продажи сумасшедших полотен сумасшедшего художника и самоубийцы Арсения Батракова."
Если это не в духе Булгакова, то я уж и не знаю даже.

А потом её всё-таки нашли. Неизвестно, в какой именно реальности находилась эта загадочная фирма, организовавшая выставку, но, скорее всего, и в нашей тоже:
"Она встала, потянулась и включила кофеварку. Обычный день, похожий на многие. Дверь без стука отворилась и вошел Телохранитель. В руках у него была старая картонная папка, завязанная тесемками. Почему-то она не удивилась.
- Все-таки это ты. Я знал.
- Как ты нашел ?
- По знакам. Ты сама говорила, должно быть не менее трех.
Он вытащил из кармана гусиное перо.
- Какой нормальный человек назовет свою фирму "Гусиный остров"?
- Да, мы хотели назвать "Гадкие лебеди". Но не договорились со Стругацким."
На этом месте меня накрыло вполне естественным ржачем, потому что это вышло поистине прекрасно. Аплодирую автору. 8-)

Ну и... эпилог:
"В кухне задымилась курица, в детской еще сильнее заорали дети. Лукин побежал к детям, женщины - к птицам. А посреди комнаты неизвестно откуда появился мужчина в фартуке и деловито полез на стремянку. Следом за ним в комнату вошел огромный черный пес и улегся на ковре. Через пять минут гирлянда сияла всеми огнями, и стало ясно, что Новый год наступит, а у детей будет нормальное детство.
Все уселись за стол, часы пробили полночь. И тогда в тишине вдруг заорал петух, а в дверь некстати позвонили. Агния вздохнула и сказала:
- Как в старые добрые времена. Господи, как мне ее не хватает. Входите, у нас не заперто!

В дверях стоял мальчик лет десяти, а под мышкой у него торчал футляр черного бархата с золотым замочком.
- Просили передать Агнии. Вероника Аркадьевна просила. Теперь вы Наследница. Примите поздравления.
И тут же исчез, оставив после себя только шелест птичьего крыла.

За столом воцарилась нехорошая тишина, а потом все загалдели, перекрикивая друг друга. И снова заорал невидимый петух.

Никто не знал, что в эту минуту за дверью стоял мужчина очень маленького роста в черной шляпе и откровенно подслушивал. Крик петуха спугнул его. Мужчина в панике спешно ретировался. Он бежал так быстро, что по дороге уронил черную шляпу. Тут петух заорал в третий раз, и вместо шляпы на полу появился безвинно проданный черный кот Марсик.

Мир, как обычно, через хаос стремился к гармонии. Жизнь трудолюбиво взбиралась по вечной спирали на новый виток."

В общем, рекомендую. Хотя по самиздатовской ссылке часть текста почему-то дублирована, но, думаю, вы разберётесь. 8-)