В колонках играет - Neuro Dubel/Дети Галактики
Недавно посмотрел было околоисторический (по словам жены -- "в гостях у сказки") фильм "The Wall" "Стена" по мотивам книги Мединского. Суть такова: во время польского нашествия начала XVII века под стенами осаждённого Смоленска начинаются активные поиски клада ордена госпитальеров, причём ищут этот клад и русские, и поляки, и собственно госпитальеры. Город, понимаешь ли, в осаде, а кладоискатели туда-сюда шастают, как в мирное время (это, пожалуй, самая существенная неувязочка фильма). А так в общем-то вышел достаточно приличный приключенческий фильм, особенно порадовал весьма убедительный воевода в исполнении Алексея Серебрякова -- теперь уже канадского актёра далеко не одной роли, укатившего за свободой из тоталитарной путинской диктатуры. Хорошего тащемта актёра: в 2017-м обещают показать его в образе древнерусского князя, дык подозреваю, что и там он будет выглядеть как минимум не хуже смоленского воеводы. Смотришь -- и веришь. 8-)

Практически до самого последнего момента остаётся загадкой, кто же тот неведомый засранец, готовый сдать крепость крулю Сигизмунду и попутно учиняющий теракты в крепостных стенах: каждый подозреваемый вполне может оказаться польским агентом, так что сюжет закручен неплохо. С кладом тоже занятно вышло: допрашиваемый тамплиер уже готов было спеть дознатчикам песню Дж. Харрисона "Жизнь в материальном мире", но помешали отсутствие под рукой гитары и то, что в это время эта песня ещё не была написана, так что ему пришлось ограничиться фразой типа "Дикари, всё-то вы печётесь о материальном..." Хорош, однозначно хорош шаолиньский монах-отшельник с самодельным противотанковым ружьём-слонобоем. Автентичненько, невзирая на некое подобие фески, выглядит и круль Сигизмунд, явно знающий о содержании клада, но не показывающий этого (кстати, диалоги на польском, переводимые отдельно, добавляют реалистичности, плюсую). Хитрый представитель кровавой гебни Лаврентий (что как бы намекает) таки жесток, но в меру, без фанатизма и лютой кровожадности. Окружающая обстановка (снимали в Пскове) достаточно реалистична. Но, конечно, тов. Серебряков хорош отдельно и однозначно.

Разумеется, после такого просто невозможно было не посмотреть (с подачи жены) и нашумевший люто русофобский и антиправославный чернушный пасквиль "Левиафан", главную роль в котором играет всё тот же Алексей Серебряков. Посмотрел -- и... ни хрена русофобского там в упор не обнаружил. От слова "вообще". И даже более того: главный злодей фильма, киношный мэр, бугор местной ОПГ с руками по локоть в крови, таки представляет собой порождение ельцинских т.н. "благословенных 90-х", последствия которых Россия расхлёбывает до сих пор, так что ИМХО через весь фильм красной нитью проходит осуждение тех времён, когда и матёрым уголовникам был открыт светлый путь в большую политику. И что самое главное -- фильм-то неоднозначный. О-о-очень неоднозначный, включая и отдельные экранные образы. А сама стилистика фильма напомнила то ещё, дореформенное советское кино, где было достаточно намёка, чтобы воображение зрителя дорисовало всё остальное. Как в древнегреческой трагедии, где не показывалась сцена убийства: всё подобное происходило где-то за кадром, без модной нынче голливудщины, болливудщины и прочей тарантиновщины с клиповым мельтешением Бондарчука-младшего. Так, например, в сцене избиения московского адвоката зритель не видит тяжёлых ботинок, врезающихся с размаху в рёбра жертвы, крови, обильно текущей по лицу, ужаса в глазах под дулом пистолета... А нафига? И так всё понятно, режиссёр не собирается перегибать палку. Или взять жену главного героя, стоящую на обрыве: вот -- море (последнее, что она видит), вот -- Левиафан (ну то есть кит, конечно же, но ассоциативная цепочка уже запущена), вот её лицо крупным планом -- и всё, и хватит, никакого тебе пафосного полёта тела в бездну, ибо незачем показывать и так само собой подразумевающееся.

Один из пунктов обвинения в адрес фильма и его авторов (не считая ненормативной лексики местами, которая, кстати, рельефно дорисовывает личность мэра) -- "там пьют". Много пьют, в смысле бухают, поэтому налицо патологическая русофобия, рисующая русских людей алкашами. Пардоньте, граждане, а что ещё делают люди, выехавшие на рыбалку/охоту, совмещённую с празднованием Дня рождения? Пьют-с, и далеко не только у нас. Что делают встретившиеся после долгой разлуки друзья, отмечая встречу? Правильно. А уж о поведении человека, потерявшего любимую (sic!) жену, я уж и не говорю, в такой ситуации не всякий сможет не спиться. Кстати, уквашенный в стельку мэр, приехавший с ночным визитом к "насекомому" (тоже показательный момент, отчётливо характеризующий "сверхчеловека", представителя власти, который "не напрасно носит меч"), на встрече с епископом таки держит себя в руках и не напивается, ибо всему своё время: время бухать и время трезвиться, надраться же можно и потом, когда услышишь, что буйну голову непокорного упекли на 15 лет. В общем, не увидел я там тезиса "все русские -- алкаши", хоть тресни.

Разумеется, не обошлось и без неувязочки: при тамошнем-то климате столько лет жить в доме с тонкими стеночками и огромными однорамными окнами несколько проблематично, зато весьма эффектно выглядит разрушение этого дома в реальном времени ковшом экскаватора: только-только успели вытащить ложечки из кухонного стола, и вот уже вылетают стёкла и рушатся стены. Символичненько так: вся жизнь -- на слом.

Левиафан, упоминающийся в цитируемой встреченным главным героем монахом "Книге Иова", символизирует непреодолимую силу власти -- в данном случае практически бандитской. Главный же герой фильма -- практически поистине современный Иов, жизнь которого пошла под откос, причём без всякой видимой причины: всё рушится, всё гибнет, но за что ему это всё? Но на то он Иов и современный, чтобы не вопрошать Бога о причинах, ибо ни в какого Бога он, атеистически настроенный материалист, не верит. Вот и не приходит к нему Бог в буре, чтобы спросить, где был он, когда Бог полагал основание ночи и дню, а также способен ли он усмирить Левиафана. Вот и получает главный герой не божественную компенсацию за своё терпение и смирение, а пятнадцать лет тюрьмы, но кто знает, что произойдёт с ним дальше? И тем не менее тема христианского смирения и веры всплывает в, казалось бы, совершенно неожиданных ситуациях: так, например, мэр-человекогубец спрашивает адвоката, крещёный ли тот. Казалось бы, зачем? И что изменится от ответа? И не угроза ли это в стиле "будет ли кому за тебя записку в церковь подать"? Да вот не так тут всё однозначно, как может показаться: лично мне подумалось, что не так одномерен и прямолинеен в своём властолюбии этот мэр, и далеко не исключено, что постройкой храма он хочет хотя бы попытаться зарезервировать себе местечко там, в лучшем мире, потому что здешняя жизнь не вечна, а смерть, как бы ни хотелось её избежать, близ уже, при дверех. Казалось бы, возьми да и скажи прямо, что ты хочешь построить на месте снесённого дома, может, и пошли бы тебе навстречу, но с одной стороны сказываются старые привычки да барская спесь -- да кто они такие, МНЕ противоречить? -- а с другой-то сказано: не воструби перед собой, ибо, получив славу и воздаяние здесь, при жизни, ты уже не можешь рассчитывать на воздаяние там, после смерти. Другое дело -- какие-то бизнес-проекты и пиар-акции со вполне материальным результатом, который можно оставить своим детям (кстати, сцена, где этот мэр вроде бы весьма лицемерно поучает своего малолетнего сына ("Смотри, Бог всё видит!"), ИМХО достаточно прозрачна: какой бы ложью и кровью не проходило первоначальное накопление капитала, но следующим поколениям об этом лучше не знать).

Кстати, почти так же, как и друзья Иова, друзья главного героя и его жены тоже подозревают, что не просто так на него сваливаются все эти беды: значит, он всё-таки в чём-то сам виноват! В чём? Да хотя бы... да хотя бы в убийстве жены. В фильме практически нет случайных не стреляющих моментов: так, например, фраза Лили "Вот так они все, мужики: сначала «красивая», а потом убить готовы" всплывает в голове подруги после убийства и ложится в основу обвинения: обещал убить? Мог? Вот, значит, и убил. Так что давай, муженёк, ты знаешь, что делать, но убийцу надо наказать (между прочим, занятно выглядит сходство музыкальных вкусов милиционера-правоохранителя и мэра-бандюгана: блатняк звучит в машинах того и другого, как бы символизируя неразрывную уроборическую связь уголовного мира и милиции.

Остаётся, конечно, висеть в воздухе вопрос: а куда ведёт дорога к храму, построенному таким образом? И о каком Торжестве Православия говорит епископ, прекрасно знающий, какой ценой достался этот участок? Но с другой стороны некогда и Александр Невский ездил с поклоном в Орду, лишь бы не отказываться от Православия -- а ведь та цена была гораздо выше, не так ли? А к тому же можно вспомнить и притчу о добром пастыре, который больше всего радуется, найдя и вернув в стадо заблудшую овцу -- и разве такой заблудшей овцой не может считаться тот же мэр?

И другой вопрос: а почему бы всё-таки не восстановить старый храм, в развалинах которого устраивают ночные посиделки с пивом подростки? Казалось бы, бери да восстанавливай, возвращаясь к корням и истокам, а вот поди ж ты -- зачем-то понадобился новодел. Но я ж потому и говорю, что фильм -- неоднозначный, многомерный, заставляющий задуматься.
Чем и хорош.