Этот город покорил нас сразу. А кого бы такое не покорило. Высадились на вокзале, сели в два такси, в одно-то не лезем. Поехали, поехали, таксист говорит, там, мол, пешеходная зона, мы вас на площади высадим, дальше сами. О’кей, - говорим. Вот и вышел сплошной о'кей. Высадили нас на площади, общей площадью пять квадратных метров, вокруг старые дома, проулки – руки вытянешь, до противоположных стен дотянешься. Квартал 15-го века. «Вам, - говорят,- прямо и направо».

 

Как выяснилось уже на следующее утро и в дальнейшем выяснялось ежедневно, таких искателей там хватало, и каждый день мы радостно наблюдали за очередной группой товарищей, уткнувших носы в карту, громыхающих чемоданами по камням и тянущим друг друга в разные стороны. Мы не слишком долго пробыли в Севилье, поэтому не успели вступить в священное братство блуждающих туристов. Но в следующий раз - обязательно.

Номер у нас как у мавританских властителей Севильи, просторный двухспальневый, с большой гостиной, с коваными столами и стульями, африканскими фонарями и горшками (кто был в египте-тунисе, меня поймет). Кровати тоже кованные. Не скажу что это удобно, особенно когда железное изголовье при каждом вращательном движении тела стучит по стене, но что-то эстетическое в этом есть. Но мы как умелые и опытные ночевальщики в чужих кроватях, куда-то ловко намотали туалетной бумаги, и оно грохотать перестало. Жить с комфортом можно везде!

Меня постиг приступ идиотизма высокой концентрации. Поскольку мой любимый фотоаппарат сдох еще на подъезде к Испании, здесь пришлось купить новый. Естественно взяли тоже SONY, чтобы использовать свою карту памяти, а не покупать новую.

Аппараты похожи как две сестры-погодки, и я пытаясь зарядить аккумулятор, сунула его в старый зарядник, а он влез как родной, а заряжаться-то не стал, а я среди ночи не обратила внимание, что лампочка не горит. А потом полдня пыталась его «починить», пока меня не осенило, что я полная дура, и надо искать другой зарядник в чемодане.

Результат – первый день без фоток. А было что снимать, катались в фиакре по городу, а это не то, что у нас, пять минут и до свиданья, дядька нас час катал и все нам по-испански рассказывал, что он видит. Занятный язык, все понятно, а начинаешь отвечать – несешь ерунду. А было много всего, что пером не описать, смотрите картинки в интернете. А еще видели настоящий пожар, причем почти от начала, когда огонь вырвался на крышу, и почти до конца, когда уже почти все само потухло и приехали пожарники покрасоваться перед фотокамерами. На расстоянии не больше двух метров от огня, но за полустеночкой на балконе две бабульки, вытягивая шеи в надежде заглянуть туда, где горит, красовались, а может грелись на виду у толпы, собравшейся на все это поглазеть. Примечание к слову

«толпа»: где и мы болтались.

Рядом находится кафедральный собор Севильи, это, как здесь принято бывшая мавританская мечеть, переделанная христианами после Реконкисты. Одного минарета она лишилась, а оставшийся теперь называется башня Жиральда, или скорее - Хиральда.

Высоченная штуковина, обалденно красивая, смесовая в смысле архитектурных стилей, видать ее отовсюду, можно по ней ориентироваться. Сразу родились строки:

 

Выпил рюмку, выпил две –

Закружилось в голове.

Вправо, влево, прямо, вспять -

Ни Хиральды не видать!

Вообще Севилья, конечно, не укладывается в ту ерунду, что я пишу. Это прекрасный город, выраставший сам из себя, строившийся на своих отмерших останках, как любой достаточно старый город. Но меня, почему-то всегда удивляют здесь законсервированные раскопочные виды. Это меня-то, историка по образованию, также, наверное, способен удивиться паталогоанатом на кладбище: «О! трупы!». Всё настолько живое, что раскопанные древности и музеи кажутся чуждыми элементами для, непонятно какой, красоты.

Но тем не менее, отдав должное вечности, возвращаемся к сиюминутности. Старшая часть нашего дружного коллектива решила на себе испытать прелести туристического аттракциона под кодовым названием «Фламенко».

Маленький зальчик, уставленный столиками, подают только напитки, причем есть количественный уровень меньше которого брать выпивку нельзя, а больше – сколько угодно. Из закусок – только лед в твоем бокале. Мы чуть припоздали, и когда вошли, на сцене размером с хороший обеденный стол уже кружилось что-то в раскринолиненных юбках с веером и розой в голове. Это была хорошо упитанная тетя средних лет и очень средних навыков в этом самом фламенко. Но когда мощная нога лихо отпинывала назад длиннющий подол, а тетя в этот момент ловко выкручивалась вокруг себя, и платье плыло по кругу волной, это, скажу я вам, завораживало как брачный танец орангутангов.

Нисколько не стесняясь того, что в зале были и дети тоже, танцовщица задирала подол до подвязок и топотала грицацуевскими ножищами. Ремарка: насколько обыденно выглядит женщина, причем любых габаритов, в мини юбке. Одна симпатичнее, другая несколько гаже, ну и всё. Но женщина, задравшая свой макси-подол выше колена (значительно выше) выглядит совсем по-другому. Это просто притоптывающая провокация!

Оттанцевала… Под прихлопывание, припевание да гитарный перебор выскочил мужчина по моде 70-х одетый и с галстуком на голую шею под расстегнутый ворот рубашки. Пиджак на одну пуговицу. И пошел ногами разговаривать… Руками всплеснет, в ладоши хлопнет, и вокруг себя на месте – р-раз! Да еще р-раз! А ноги-то, ноги! Такую дробь выколачивают, никакой музыки не надо. Так разошелся, что в середине танца и пуговицу свою расстегнул. Полы пиджака в стороны развел, каблуками пол крошит в азарте. Волосы разлетаются, по лбу пот катится… да, не легкая это работа, фламенко вытанцовывать!

Бокал холодной сангрии размером с полкувшина тоже грел кровь, и мне казалось, что как раз меня там не хватает, на этой крохотной сцене, рядом с лихим танцором. Было принято скоропалительное решение сразу по возвращении записаться на курсы фламенко, а немедленно прямо сейчас купить себе всё: платье-туфли-веер. Но к утру желание рассосалось…

Алькасар – мавританская крепость, высокие стены, квадратные башни, ворота в форме замочной скважины. Снаружи неприступность и равнодушие, внутри уют и нега маленьких двориков с крохотными бассейнами, растительная буйность садов, павлины, утки и сомы. Все портят туристы, которых тут бесчисленное множество, разгуливающих поодиночке, и мчащихся куда-то за экскурсоводом, как это всегда делают японцы. Эти маленькие человечки всерьез полагают, что Алькасар, более пятисот лет не отлучавшийся со своего места, может их не дождаться? Мелькание тел и лиц с единым на всех выражением: «О-о!» создает суету, разъедающую мозг, но если уйти в дальний край сада, где ничего нет кроме пары фонтанов, высоченных пальм и павлинов, и тихо сесть на выщербленный борт бассейна, к тебе приплывут утки и мысли о бренности прогресса. Ты поймешь, что неподвижность – это и есть истинная форма движения, а недеяние - вершина человеческой активности. И безразмерное облако неги накроет тебя. Ощущение бесконечного покоя будет даровано тебе до тех пор, пока не зазвонит мобильник, и ты не услышишь: «Ну, ты где? Мы тут уже полчаса тебя ждем!» Подумать только всего полчаса, а казалось, - целая вечность.

Я не буду писать про архитектуру, стили, эпохи, всего этого полно и в интернете, и в книжках. Севилья – это песня, слова которой можно забыть, но ее мелодия будет раз от раза всплывать в голове, и это уже навсегда.