Цитата сообщения Парашутов

Я очень редко помещаю в своем дневнике фотоподборки, но поскольку вся первая майская неделя в моем дневнике посвящена теме Великой Отечественной войны, я не смог пройти мимо фотографий, которые известны и мне, и большинству моих читателей с детства. Этим фотодокументам второй мировой войны посвящены сайты, блоги и посты в интернете. На фотографиях запечатлены не только дети-жертвы, дети-бойцы страны Советов, но и их сверстники из Англии, Польши, Франции. Эти фотографии нельзя смотреть спокойно, ведь понятия "война" и "дети" просто несовместимы. Историки, любящие "покопаться" в прошлом и легко переиначивающие события даже тех трудных боевых лет уже успели написать, что часть этих фотографий "постановочная", фотокоры делали не репортажные фото, а "ставили кадр", чтобы поднять дух солдат на передовой, чтобы разбудить ненависть к врагу. Пусть и так, но ведь никто не отменил еще сотни разрушенных деревень и городов, тысячи обездоленных, оставшихся сиротами детей, мучения в концлагерях и детей в партизанских отрядах. Поэтому и моих комментариев к этой фотоподборке не будет, хотя, понятное дело, можно было разыскивать и авторов фото, и написать о том, что изображено на фотографии. Думаю, этого и не нужно. Помещаю лишь вместе с фотографиями стихи, большую часть которых помню со школьных времен.
Вслед за названием фильма Элема Климова просто пишу - "Иди и смотри!"

Дети войны

Дети войны...
Смотрят в небо глаза воспаленные.
Дети войны...
В сердце маленьком горе бездонное.
В сердце, словно отчаянный гром,
Неумолчный гремит метроном.

Дети войны
Набивались в теплушки открытые.
Дети войны
Хоронили игрушки убитые.
Никогда я забыть не смогу
Крошки хлеба на белом снегу.

Вихрем огненным, черным вороном
Налетела нежданно беда,
Разбросала нас во все стороны,
С детством нас разлучив навсегда.
Застилала глаза ночь кромешная,
Падал пепел опять и опять,
Но спасением и надеждою
Нам всегда была Родина - мать.

Дети войны –
В городках, в деревеньках бревенчатых...
Дети войны,
Нас баюкали добрые женщины...
Буду помнить я тысячи дней
Руки близких чужих матерей.

Дети войны,
Стали собственной памяти старше мы.
Наши сыны,
Этой страшной войны не видавшие,
Пусть счастливыми будут людьми!
Мир их дому! Да сбудется мир!!

Илья Резник












В дни войны

Глаза девчонки семилетней
Как два померкших огонька.
На детском личике заметней
Большая, тяжкая тоска.
Она молчит, о чем ни спросишь,
Пошутишь с ней, – молчит в ответ.
Как будто ей не семь, не восемь,
А много, много горьких лет.

А. Барто







Десятилетний человек

Крест-накрест синие полоски
На окнах съежившихся хат.
Родные тонкие березки
Тревожно смотрят на закат.
И пес на теплом пепелище,
До глаз испачканный в золе,
Он целый день кого-то ищет
И не находит на селе...
Накинув старый зипунишко,
По огородам, без дорог,
Спешит, торопится парнишка
По солнцу – прямо на восток.
Никто в далекую дорогу
Его теплее не одел,
Никто не обнял у порога
И вслед ему не поглядел.
В нетопленной, разбитой бане
Ночь скоротавши, как зверек,
Как долго он своим дыханьем
Озябших рук согреть не мог!
Но по щеке его ни разу
Не проложила путь слеза.
Должно быть, слишком много сразу
Увидели его глаза.
Все видевший, на все готовый,
По грудь проваливаясь в снег,
Бежал к своим русоголовый
Десятилетний человек.
Он знал, что где-то недалече,
Выть может, вон за той горой,
Его, как друга, в темный вечер
Окликнет русский часовой.
И он, прижавшийся к шинели,
Родные слыша голоса,
Расскажет все, на что глядели
Его недетские глаза.

Сергей Михалков





Мальчик из села Поповки

Среди сугробов и воронок
В селе, разрушенном дотла,
Стоит, зажмурившись ребёнок –
Последний гражданин села.
Испуганный котёнок белый,
Обломок печки и трубы –
И это всё, что уцелело
От прежней жизни и избы.
Стоит белоголовый Петя
И плачет, как старик без слёз,
Три года прожил он на свете,
А что узнал и перенёс.
При нём избу его спалили,
Угнали маму со двора,
И в наспех вырытой могиле
Лежит убитая сестра.
Не выпускай, боец, винтовки,
Пока не отомстишь врагу
За кровь, пролитую в Поповке,
И за ребёнка на снегу.

Самуил Маршак





Саласпилс

Захлебнулся детский крик
И растаял словно эхо,
Горе скорбной тишиной
Проплывает над Землей,
Над тобой и надо мной...

Шелестит листвой платан
Над гранитною плитою.
Он любимых пережил,
Он им верность сохранил;
Здесь когда-то лагерь был...

Не несут сюда цветов,
Здесь не слышен стон набатный;
Только ветер много лет,
Заметая страшный след
Кружит фантики конфет...

Детский лагерь Саласпилс -
Кто увидел не забудет.
В мире нет страшней могил,
Здесь когда-то лагерь был -
Лагерь смерти Саласпилс...

На гранитную плиту
Положи свою конфету...
Он как ты ребенком был,
Как и ты он их любил,
Саласпилс его убил...

Я. Голяков





Дети в Освенциме

Мужчины мучили детей.
Умно. Намеренно. Умело.
Творили будничное дело,
Трудились – мучили детей.
И это каждый день опять:
Кляня, ругаясь без причины...
А детям было не понять,
Чего хотят от них мужчины.
За что – обидные слова,
Побои, голод, псов рычанье?
И дети думали сперва,
Что это за непослушанье.
Они представить не могли
Того, что было всем открыто:
По древней логике земли,
От взрослых дети ждут защиты.
А дни всё шли, как смерть страшны,
И дети стали образцовы.
Но их всё били.
Так же.
Снова.
И не снимали с них вины.
Они хватались за людей.
Они молили. И любили.
Но у мужчин "идеи" были,
Мужчины мучили детей.

Я жив. Дышу. Люблю людей.
Но жизнь бывает мне постыла,
Как только вспомню: это – было!
Мужчины мучили детей!

Наум Коржавин





Тыловое детство

Каких несчастий и какой тоски
Вкусило наше пасмурное детство...
Росли в жестоких играх босяки,
Весь тыл отцовский получив в наследство.

Нас голод сбил в компании шальные,
И, мудрые и злые огольцы,
Мы обходили рынки и пивные,
Хватая "беломор" и огурцы.

Мужчины ушли по смертельной дороге:
Грехи отпускала святая война,
И жалким старухам и старцам убогим
Последнюю мелочь бросала шпана.

Я сытости доныне не приемлю:
Набитое нутро смиряет злость.
Я землю даже ел, когда на землю
Варенье у кого-то пролилось.

Союзники выписывали визу
На ящике "Detroute for Stalingrad",
И я глотал в больнице по ленд-лизу
От слёз, наверно, горький шоколад.

Далёкие годы, тревожные годы...
Бежали на фронт из тылов пацаны.
Прошла беспризорная наша свобода.
Четыре ли года? - Нет, века войны.

Сегодня в моде книги и уют.
Где вы, мальчишки, что клялись мне в дружбе?
Одни пропали, а другие пьют,
А третьи слишком высоко по службе.

Вы, юные, чуть-чуть крупнее нас,
Живя в тепле, умнея понемногу,
Отстали вы от нас на целый класс -
На страшный класс войны, и слава Богу!

К слезам материнским мы были нестроги,
И очень легко повзрослеть было нам.
И этой тревоги, и этой дороги
Я вам не желаю и вам не отдам.

Александр Дольский









***
В блокадных днях
Мы так и не узнали:
Меж юностью и детством
Где черта?
Нам в сорок третьем
Выдали медали,
И только в сорок пятом —
Паспорта.
И в этом нет беды…
Но взрослым людям,
Уже прожившим многие года,
Вдруг страшно оттого,
Что мы не будем
Ни старше, ни взрослее,
Чем тогда…

Ю. Воронов







В пилотке мальчик босоногий

В пилотке мальчик босоногий
С худым заплечным узелком
Привал устроил на дороге,
Чтоб закусить сухим пайком.

Горбушка хлеба, две картошки –
Всему суровый вес и счет.
И, как большой, с ладони крошки
С великой бережностью – в рот.

Стремглав попутные машины
Проносят пыльные борта.
Глядит, задумался мужчина.
– Сынок, должно быть сирота?

И на лице, в глазах, похоже, –
Досады давнишняя тень.
Любой и каждый всё про то же,
И как им спрашивать не лень.

В лицо тебе серьезно глядя,
Еще он медлит рот открыть.
– Ну, сирота. – И тотчас: – Дядя,
Ты лучше дал бы докурить.

Александр Твардовский







Сыны полков

Горнили "К бою" трубы полковые,
Военный гром катился над страной.
Вставали в строй мальчишки боевые
На левый фланг, на левый фланг,
В солдатский строй.

Великоваты были им шинели,
Во всем полку сапог не подобрать.
Но все равно в боях они умели
Не отставать, не отступать
И побеждать.

В войне победа даром не дается,
Дорога к ней длинна и нелегка.
Но шел вперед на запад Ваня Солнцев
Шел на Берлин Отчизны сын
И сын полка.

Тянули связь военные мальчишки,
Катили в бой на танковой броне.
Валились с ног в минуту передышки
И в час ночной неслись домой
В коротком сне.

Где вы сейчас, мальчишки боевые?
Вы по весне прислушайтесь порой.
Зовут героев трубы полковые
На правый фланг, на правый фланг
В солдатский строй.

Вольт Суслов









Губы

Я помню те усталые вагоны.
Военный быт – до мелких мелочей...
На мальчике несмятые погоны
И гулы самых искренних речей.

И губы – ученические губы...
Так чист был их нетронутый овал.
Ни в роще, ни в подъезде, ни у клуба
Девчонок он ещё не целовал.

И время ни одной чертой упрямой
Не тронуло ещё его лица.
И знал он в жизни только губы мамы
Да – реже – губы жёсткие отца.

Звучала клятва... Ветром доносило.
Окопный запах – им весь мир пропах...
И первая накапливалась сила
В мальчишеских доверчивых губах.

Их обожгло не поцелуем горьким.
Не сладким поцелуем в час луны.
А огоньком моршанским от махорки,
Полученной с ладони старшины.

...Когда упал он, встретив пулю злую,
Лицом к земле, губами шевеля, -
Нежней и бескорыстней поцелуя,
Наверное, не ведала Земля.

В. Туркин











Несовместимы дети и война

Играют дети всей земли в войну,
Но разве о войне мечтают дети?
Пусть только смех взрывает тишину
На радостной безоблачной планете.

Мы пушки сохраним, чтоб дать салют,
Стволы их станут трубами органа,
И в дружном хоре голоса сольют,
Под мирным небом в песне мира страны!

Чтоб без войны все в мире жить могли,
Пусть льдинки злобы и вражды растают.
Дружить давайте, дети всей земли,
Пусть наша дружба с нами вырастает.

Над вьюгами и стужами седыми
Вновь торжествует юная весна!
И как огонь с водой несовместимы,
Несовместимы дети и война!

Текст песни. Автора не знаю.

Серия сообщений "Война":

Часть 1 - СЕРИЯ "ОПАЛЕННЫЕ ОГНЕМ ВОЙНЫ" (ЧАСТЬ 1 - ГЕЛИЙ КОРЖЕВ)
Часть 2 - СЕРИЯ "ОПАЛЕННЫЕ ОГНЕМ ВОЙНЫ" (ЧАСТЬ 2 - АЛЕКСАНДР ДЕЙНЕКА)
...
Часть 31 - СЕРИЯ "ОПАЛЕННЫЕ ОГНЕМ ВОЙНЫ" (ЧАСТЬ - 31 ВЕТЕРАНЫ С ВАЛААМА. РИСУНКИ ГЕННАДИЯ ДОБРОВА.)
Часть 32 - СЕРИЯ "ОПАЛЕННЫЕ ОГНЕМ ВОЙНЫ" (ЧАСТЬ 32 - ЭТОТ ПРАЗДНИК СО СЛЕЗАМИ НА ГЛАЗАХ... № 2)
Часть 33 - СЕРИЯ "ОПАЛЕННЫЕ ОГНЕМ ВОЙНЫ" (ЧАСТЬ 33 - ДЕТИ ВОЙНЫ. ФОТОАЛЬБОМ.)