Давным-давно, ещё в прошлом тысячелетии, когда динозавры уже вымерли, а наладонники уже появились (хотя назывались они почему-то калькуляторами) случилось мне купить одну маленькую, убогую и непередаваемо очаровательную квартирку. В самом центре полутора миллионного города, на втором этаже кривого дома, где краска давно облетела со стен, и где уличная лестница шла снаружи дома – подпирая его как костыль инвалида. И был в этой квартире чулан – тёмная комнатка – забитая доверху всяким несусветным барахлом прошлых хозяев, вещи из многочисленного клана: “выбросить жалко а деть некуда”.
И настал час, и настала минута, когда решено было безжалостно выбросить чужую забытую жизнь на помойку. Странно смотреть на детские игрушки, которые когда-то кого-то радовали, Эмалированные кастрюльки играющие в матрёшек. Упаковка гранёных стаканов. Картина – нелепый эстамп в облупившейся раме под золото, выцветший абажур с длинными кистями.. Обувь из которой настолько быстро выросли дети, что она не успела износиться.. Преследующий меня всю жизнь символ советского уюта – какой-то кривоватый волк в тельняшке из “Ну погоди” держащий в руках открывашку для бутылок в виде гитары. И среди всего этого имущества я нашёл футляр. Большая коробка отделанная тёмно-коричневой кожей, с бронзовым сломанным замочком. А в футляре лежало разобранное на четыре части – чудо! Может ли чудо быть разобранным на части? Никогда то того момента я не задавал себе этот вопрос. Впрочем, я его не задавал и позже, но зато теперь я точно знаю ответ на этот несуществующий вопрос: может! В чёрном бархате утопали темно-вишневые цилиндрические детали, усеянные помутневшими, а кое-где и совершенно почерневшими серебренными детальками, пумпочками и какими-то сложными клапанами.
Читать далее...
