Фадеева
Гость: Андрей Григорьев-Аполлонов - солист группы "Иванушки International"
ФАДЕЕВ: Сегодня у нас в гостях Андрей Григорьев-Аполлонов. Это всего лишь 28-я наша встреча в эфире с Андреем. И скажу, почему будет еще 48. Потому что человек он очень приятный и мы его любим, как и все вы. Вот.
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: Здравствуйте, уважаемые радиослушатели великолепной станции «Маяк». Григорьев-Аполлонов к вашим услугам и к услугам моих товарищей Феклочки и Пети.
ТОЛСТАЯ: Я хочу от своего имени и от имени наших слушателей поблагодарить Андрея, который в единственный свой выходной за многие-многие месяцы приехал к нам в студию «Маяка». И приятно, что у тебя выходной. Может быть, ты чуть спокойный, не такой замотанный, как в другие дни. И все же. Вот единственный выходной в череде чего? Чем ты занимаешься ежедневно?
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: У меня профессия не изменилась за последние 13 лет.
ТОЛСТАЯ: Я понимаю. Но это сплошные концерты и репетиции, или вы пишете что-то, или вы снимаете? Что сейчас? Вот вчера, завтра и так далее?
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: Все перечислила. Позавчера мы занимались в студии, работали над новой песней. Вчера были какие-то встречи, пара интервью. Сегодня вот такой выходной у меня - у вас здесь в гостях. Завтра у нас съемки в художественном фильме, мы играем самих себя, только 1997 года.
ФАДЕЕВ: Ох ты!
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: Первый канал снимает художественный фильм.
ФАДЕЕВ: Как про «АВВА», что ли?
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: Типа того. Но мы там поем какие-то «Тучи» и «Тополиный пух». То есть завтра весь день на съемочной площадке. Вечером у Илюши Ковальчука, моего товарища, венчание, и соответственно мы приглашены петь. Но петь мы, наверное, не сможем, потому что Кирилл куда-то там уезжает. Послезавтра мы улетаем в Киев. Из Киева перелетаем в Алма-Ату. И так я живу, ребята, 12 лет.
ФАДЕЕВ: Да. Скажи, пожалуйста, сразу последовательно, вот Илья Ковальчук, про венчание многим будет интересно узнать, с кем он венчается вообще? Ты знаешь?
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: Я знаю, конечно. Это хорошая наша подружечка тоже.
ФАДЕЕВ: Разбей поклонницам сердце, скажи про его девушку.
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: Николь ее зовут. Красивая необыкновенно блондинка, хорошая девочка, любящая жена.
ФАДЕЕВ: Николь? Не русская, что ли?
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: Ее имя - Николь. Чего-то я, по-моему, вкладываю сейчас в Илюху по полной программе.
ФАДЕЕВ: Об этом и так все будут знать. Но она не из России, что ли?
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: Она из России, но Николь. Это когда у меня второй сын родился, Мазаев позвонил и настойчиво напомнил, чтобы я второго назвал Интером, чтобы были Иван и Интер. Я говорю: «Сереженька, а вот Интер подрастет и лет в 15 как даст мне битой бейсбольной по башке».
ФАДЕЕВ: Была шутка в «Симпсонах», что ли, что какие-то звезды придумывают имена, хотели назвать младенца, говорят: «Ну, все штаты уже заняты звездами». Они называли детей, как штаты: Монтана там.
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: Да, да, спокойно. Вообще в Америке, за рубежом полегче к именам относятся. Мы все-таки традиционная страна. И если уж есть, то Иван, Степан, Федор.
ТОЛСТАЯ: Это ты мне говоришь, да?
ФАДЕЕВ: Но на самом деле я готов с тобой поспорить, потому что последние лет пять вот так, чтобы простого имени, никто и не дает. Все как-то вот так вот хотят, какие-то либо старославянские, либо…
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: Все равно есть традиции, все равно это возврат к традициям.
ТОЛСТАЯ: Просто больше стало имен. Слава богу. Потому что в советское время, после того как бросало людей…
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: От Даздрапермы к Вилену.
ТОЛСТАЯ: Да, да, да.
ФАДЕЕВ: Ты помнишь, чтобы за последние семь лет кого-нибудь назвали Сережа или Дима? Никифор, какой-нибудь Евлампий.
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: Тебе так кажется. Все-таки более-менее у нас в целом по стране, когда открываешь журнал «Большой город», там написано: две тысячи родилось Петров, кстати, полторы тысячи Иванов. То есть все-таки статистика говорит об обратном. Просто у нас есть знакомые, которые называют как-то странно своих детей, потому что они знакомы либо из богемы…
ФАДЕЕВ: Поскольку сами мы ненормальные, да и знакомые такие.
ТОЛСТАЯ: Мне нравится, когда редкое имя, но не совсем безумное. Не такое, как у меня.
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: Я знаешь как хотел назвать сына? Но на меня очень подозрительно посмотрела супруга. А я хотел назвать, я прочитал в православных именах - Лучезар. Великолепное, красивое имя - Лучезар, Лучик называть и так далее. Но Маша прочитала все 50 тысяч имен, которые существуют на территории бывшего СССР, и выбрала единственное, которое ей понравилось, это имя Артемий. Я говорю: «Надо позвонить Артемию Троицкому и сказать, что появился второй Артемий». Потому что больше Артемиев я так вот навскидку не вспомню.
ФАДЕЕВ: Это точно.
ТОЛСТАЯ: Есть много Артемов. Но это другое.
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: Арсений, Артемий - это как раз старорусское имя. Так что теперь Артемий Троицкий и Григорьев-Аполлонов - вот такая шутка может быть.
ФАДЕЕВ: По-моему, Сергей Соловьев рассказывал, что Друбич, вот уже ей рожать, она решила, что дочку они назовут, предложила - Сара. На что он сказал, что у тебя, видимо, какая-то постродовая травма. Воображаю эту девочку в песочнице лет через восемь в Москве.
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: С девочками значительно проще. Когда дочка у тебя родится, вот варианта два, которые мне нравятся сейчас, женских имен. Это Анжелина. Как угодно можете сказать, можете сказать, что в честь Анджелины Джоли, но это не так. Просто Анжелина мне нравится. И мне нравится Василиса, елки-моталки. Васечка.
ФАДЕЕВ: А мне нравятся имена с шипящими. Вот у тебя девушка Маша же? Правильно?
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: Маша.
ФАДЕЕВ: Мария - мне не нравится, а Маша - нравится.
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: Ну и прекрасно.
ФАДЕЕВ: Или Саша, Паша, Даша.
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: Кукла Маша… У нас же шипящих целый хит. Кукла Маша, кукла Даша, кукла Миша и Ариша.
ФАДЕЕВ: По поводу, кстати, твоих хитов. Сто раз был в Петербурге и вспомнил, что ни разу не был в Кронштадте. И я говорю своей девчонке: поехали. И мы поехали. И она говорит: «Тут есть достопримечательность». Я говорю: «Какая?» - «Вот здесь снимался клип «Иванушек Интернешнл».
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: «Тучи».
ФАДЕЕВ: «Тучи». Значит, вот эти дамбы, собственно, которые отделяют материк…
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: То есть это не компьютерная графика. Мы залезали на эти жуткие дамбы.
ФАДЕЕВ: Да, на самом деле они дико впечатляют. Сейчас их как-то облицевали еще какой-то жестью красочной.
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: И совсем космос получился. Планета Железяка.
ФАДЕЕВ: Абсолютно. Клип был в прошлой жизни, это было 48 лет назад. И вы там вздымали руки, и все такое прочее.
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: Я тоже, сами понимаете, редко смотрю свое творчество. И тут недавно у нас вышел коллекционный тройной DVD-диск, где практически вся наша жизнь, все документальные фильмы про нас, наши юбилейные концерты, 40 клипов. И я вот так включил, посмотрел: как прикольно, кстати!
ФАДЕЕВ: А какого года эти «Тучи» вообще?
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: 1996-й.
ФАДЕЕВ: 12 лет.
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: Причем, если «Тучи» на концертах не поем, народ возмущается. То есть мы редко в программу вставляем, но в финале «Тучи» получаются по-любому.
ФАДЕЕВ: Я, кстати, никогда не понимал, знаешь, кокетства звезд такого и брюзжания: «Ой, ну что, опять «Поворот»?» Ну да, да.
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: Вариантов нет. Поэтому у нас в концерте из первого альбома буквально половина концерта, из первых альбомов: «Колечко, колечко, кольцо», «Тоже является частью Вселенной», «Тучи» те же. У нас вообще люди любят ностальгировать.
ТОЛСТАЯ: Я тоже об этом говорила. Любят старое просто, старый репертуар. То, что они знают. Новое - очень плохо.
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: Да, прямо в штыки воспринимают. Названий таких уже нет, типа, наверное, да, а людям подавай ностальгию. Я бы с ума сошел 15 лет слушать одно и то же.
ТОЛСТАЯ: Мне кажется, что к одному артисту или к одной группе может приклеиться сознание слушателя. Ну, вот пяток, десяток песен, не более того. И больше не нужно, больше этот образ уже не умещает.
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: Это повезло, когда перечислят пять моих песен, считай, что я уже легенда.
ФАДЕЕВ: Это правда. Помните, фильм назывался «Мой мальчик» с Хью Грантом, когда он жил в центре Лондона, ездил на дорогой машине, ничего не делал, потому что его папа когда-то придумал одну песню, одну, которая с тех пор 40 лет кормила папу. А потом, когда папа умер, кормила его. В этом смысле у вас ситуация, конечно, не такой шоу-бизнес, но тем не менее.
ТОЛСТАЯ: Это известная история с «Бесаме мучо».
ФАДЕЕВ: Или, например, тут недавно залез в Youtube, девушка мне говорит, вот смотри, вот эту девочку зовут смешно - Петула Кларк. Она спела одну песню знаменитую, которая сейчас во всех рекламах «Фольксвагена», я сейчас не буду напоминать, она известная очень. И я думаю, что она не парится по этому поводу.
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: Вообще никто не парится. Вы говорите, шоу-бизнес, российский шоу-бизнес. Какой шоу-бизнес, о чем вы говорите, ребята? У нас песня «Туча» первого альбома была действительно в каждой семье, вот этот наш альбом, в каждой советской семье. И что? Я получил за первый альбом тысячу там долларов. Представляете? Вместо того чтобы купить себе дом, гараж со спортивными автомобилями и так далее. О чем вы? У меня детской нет комнаты до сих пор. У меня двое детей спят со мной в спальне.
ФАДЕЕВ: Ну хватит, на слезу надавили. Пришел такой нищенский, на метро приехал человек.
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: На это все хватает, нормально все. Но сам смысл глобальной благодарности, глобально честно заработанные деньги - у нас такого не получается.
ФАДЕЕВ: У нас благодарность выражается в другом, в том, что каждый норовит с тобой выпить всюду.
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: Это да. Поздороваться, как в телевизоре оказался - все уважительно. То есть панибратства никто не любит. «Рыжий, пойдем выпьем» - это большая редкость. Но в принципе все с удовольствием это сделают со мной, с Кириллом, с Олегом.
ФАДЕЕВ: А частые случаи, когда ты, скажем, отказываешься?
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: Ну, ты же можешь придумать что-нибудь, лечусь, мол. Представляешь, если бы я со всеми выпивал, я бы сюда не приехал лет пять назад уже бы, не смог бы наверняка.
ФАДЕЕВ: Наверное, приходится выпивать с каждым третьим. Раньше каждый второй был, сейчас стареем.
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: Да, да, сейчас стареем. В конце только сам с собою буду пить, знаешь, с зеркалом чокаться.
ФАДЕЕВ: Вот мне нравится всегда позиция Михаила Сергеевича Боярского, он мне сам по себе нравится и его профессиональные качества, и в том числе выступления. Я был свидетелем, как на свой день рождения он очень по-честному отработал, причем как отработал - он вызывал людей на сцену, и всем было хорошо, и ему в первую очередь. Ну, он рассказывал: а я не напрягаюсь, «Зеленоглазое такси» как-то на дне рождения Жириновского я исполнял 22 раза. Он просил, типа люблю эту песню. А мне, собственно, чего, я с удовольствием.
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: Ну, честно говоря, это жесткач, конечно. Он, наверное, совсем молодец, он умеет не напрягаться.
ТОЛСТАЯ: Нет, у него что-то такое есть внутри, какое-то спокойствие.
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: Это называется абстрагирование. То же самое, когда мы стали только популярны, у нас автобусы переворачивали и так далее, я Коле Расторгуеву говорю: «Коля, когда на тебя все прыгают, хотят с тобой бухнуть, поговорить, сфотографироваться, спросить о жизни, рассказать свою, как ты? – «Рыжий, а я как в таком колпачке. Я абстрагируюсь, вокруг меня все происходит, а нервы на это тратить практически нельзя, потому что можно действительно сойти с ума». Это был разговор десять лет назад или двенадцать.
ТОЛСТАЯ: Ну, сейчас времена изменились. Сейчас, наверное, автобусы никому не переворачивают, и Диме Билану тоже.
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: Нет, не переворачивают, потому что…
ФАДЕЕВ: Мы ветераны шоу-бизнеса.
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: Ребята, тогда у нас что творилось, вообще дурдом какой-то. Мы не могли ни из концертного зала выйти, не могли дома жить, я вообще ничего не мог.
ТОЛСТАЯ: Есть что вспомнить.
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: Конечно, я говорю, если напишу - не поверят. Вот если, правда, напишу воспоминания, как у меня три года в подъезде жило 50 девочек, начиная с первого и заканчивая девятым этажом.
ФАДЕЕВ: А сколько сейчас? Сколько осталось?
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: Ты понимаешь, это реальная правда. Сейчас, слава богу, одна.
ФАДЕЕВ: Ну, надеюсь, ты не имеешь в виду свою девушку.
ТОЛСТАЯ: Я тоже подумала. В каких вы отношениях? Как ее зовут?
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: Ее зовут Оля, она приходит по памяти, она, наверное, очень нас сильно любила в детстве, прям очень-преочень, и она раз в месяц появляется постоять возле подъезда.
ФАДЕЕВ: Сейчас уже взрослый человек.
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: Да, сейчас работает, у меня сегодня сообщение: «Я сейчас устроилась на другую работу».
ТОЛСТАЯ: Это от Оли?
ГРИГОРЬЕВ-АПОЛЛОНОВ: Да, и у меня таких вот девочек, фанаточки ласково называю, их у меня штук пятьдесят. Казань, Волгоград, Астрахань. Они у меня спрашивают, как дела, как ребеночек и так далее. То есть связь десятилетней, двенадцатилетней давности, она еще поддерживается.