Слава Алена Делона совпала с рождением французской "Новой волны". Однако разлившаяся без всяких правил волна аккуратно обогнула актера, предпочтя его совершенной красоте помятую физиономию Бельмондо или статистически-галльский абрис Жана-Клода Бриали. Для соотечественников Делон оказался слишком "правилен", зато его не случайно любили снимать итальянцы, с их неумирающей тягой к оперной классике и архитектурным пропорциям.

 



Прощаясь с неореализмом, Висконти пригласил Делона в Рокко и его братья, потом вписал в барочную пышность Леопарда. Антониони в Затмении противопоставил большеротое неправильное лицо Моники Вити безупречному лику Делона в роли Пьеро. Внешность Делона была слишком безукоризненной, чтобы быть живой. Оскар Уайльд писал в "Портрете Дориана Грея": "Красота, подлинная красота, исчезает там, где появляется одухотворенность. Высоко развитый интеллект уже сам по себе аномалия, он нарушает гармонию лица". Ничто не нарушало гармонию лица Делона. Он был чистой формой, которую можно было наполнить чем угодно. Со временем из "красавчика" легко сделали интеллектуального актера - его собственный интеллект в превращении не участвовал. Красота казалась почти эталонной. В разговорный обиход вошло выражение: "Красив, как Делон", что, конечно же, подразумевало рифму "Делон-Аполлон". По существу он был человеком без лица, хотя именно благодаря лицу превратился в миф.