Бывает, встречая человека, ты не сразу понимаешь, что это твоё. Чтобы осознать это, должно пройти какое-то время, а вспыхнувшая позже страсть способна «сжечь» сердца влюблённых и пошатнуть судьбы их близких людей. Так и любовь двух гениальных поэтов, Цветаевой и Пастернака, стала для них одновременно и бедствием, и счастьем. Эта амурная история длилась более десяти лет.

 

 Детские и юношеские годы Цветаевой и Пастернака в чём-то схожи. Например, и Марина, и Борис выросли в профессорских московских семьях. Матери у обоих были пианистками. Поэтому с ранних лет у них была тяга ко всему прекрасному – музыке, поэзии, художественному искусству. Но вот только выражение эмоций было разное: если Марина Ивановна была вся на виду, то Борис Леонидович все свои переживания скрывал под маской благополучия.

 

 Марина с детства отличалась своей любвеобильной натурой. Для неё это чувство было сродни синониму «жизнь». Главный смысл бытия для Цветаевой заключался в следующем: она предпочитала целовать сама, нежели подставлять щёку для поцелуя. Несмотря на, казалось бы, удачное замужество, она часто увлекалась другими мужчинами. Будучи незаурядной личностью, Марина Ивановна и выбирала избранников под стать себе. Любимому человеку она дарила всю себя, но при этом всегда оставляла за собой возможность расстаться с ним. Помимо личных встреч, свои эмоции она выплёскивала в стихах и любовных письмах, каждые из которых являются шедевром эпистолярной лирики.

 

Пастернак казался тоже успешным в браке: любящая жена, сын – семейная идиллия, но всё это было скорее то, что хотелось бы выдать за действительность. В семье частенько вспыхивали скандалы. Бытовая неурядица всё чаще наводила его на суицидальные мысли. В один из тяжёлых жизненных периодов Борису Леонидовичу в руки попался томик стихов «Версты» Марины Ивановны. Он с упоение начал читать её стихи – в них он нашёл утешение и понял, что вот это она, родная и понимающая!

 

Перед глазами тут же всплыли их мимолётные встречи, носившие шапочный характер, вспомнилось и приглашение Цветаевой к себе домой незадолго до её отъезда на ПМЖ в Берлин. Сначала Борис Леонидович хотел всё бросить и поехать в Берлин, его не страшило то, что денег только хватит на билет, ему было всё равно – лишь бы быть с ней рядом! Но разум всё же победил эмоции, и Пастернак решил написать Цветаевой письмо. Так и завязалась их переписка.

 

Темами первых писем были литературные новинки, жизнь в Москве-Берлине, комплименты по поводу удивительного поэтического дара каждого. Они оба увлеклись игрой слов, с мастерством актёров шаг за шагом выстраивая своё чувство. Расстояние в тысячу километров с каждым днём усиливало тоску, а духовная близость переродилась в любовь. В их семьях ежедневно начали возникать скандалы, потому что близкие интуитивно чувствовали всё большое отчуждение Цветаевой и Пастернака, но ничего поделать с этим не могли.

 

Жена Бориса Леонидовича, чувствуя постоянное присутствие другой женщины в мыслях мужа, собрала вещи и вместе с сыном уехала. Когда Цветаева узнала о том, что рушится семья её любимого, она попросила прекратить переписку. Пастернак тщательно пытается исполнить просьбу Марины Ивановны. Но страсть оказывается выше, и они спустя месяц вновь начинают забрасывать друг друга откровенными любовными письмами.

 

Встреча Цветаевой и Пастернака, которая должна была произойти в 1926 году, случилась лишь в 1935-м. Но ни ему, ни ей это уже было не нужно. Вместо страстных поцелуев они пили чай и вяло рассуждали о литературе и музыке. Марина Ивановна спрашивала его мнения – стоит ли ей возвращаться в СССР, но Борис Леонидович боялся дать совет и лишь всячески старался перевести тему разговора в иное русло. Ни он, ни она даже представить себе не могли, как сложится их судьба спустя несколько лет. Пастернака ждали бесславные годы лишений и испытаний, Цветаеву – аресты близких людей и петля в Елабуге.

 

От их любви остались лишь сотни любовных писем. Но большинство амурных посланий, согласно последней воле дочери Марины Цветаевой – Ариадны, могут быть опубликованы не раньше середины XXI века. До той поры мы можем лишь поверхностно судить об эпистолярном романе, который угас ещё до первой встречи влюблённых.

 

Юлия Агафонова