Сказка "Ученик колдуна". Александр Шевцов

Зачинается, починается сказка-повесть про человека, который себя не знал и дом потерял. Считал себя охотником, но охоты в себе не чувствовал, ни памяти, ни ума своего не имел, чужим жил – не тужил, словом, как все. А как начал подозревать, что человеку свой ум полагается, так и тужить научился. Как есть дурак, только сказку сказывать!


Иллюстрация к сказке: Алиса в Стране чудес. Margaret Tarran, 1916


Жил-был охотник в деревне, деревня стояла н¬а Руси, звали Федот, а он знал, что не тот. Откуль взялся, никто не помнил, вроде как с детства тут бегал, перед глазами мельтешил, мельгун такой. Ради чего жил, никому не ведомо было, да никто и не задумывался – у нас на Святой Руси все такие: о себе-то не задумываемся, чего на другого дивиться, не заморское чудо!? Водку пьет, морды бьет – как есть человек хороший!
Ну, уж раз есть, так и пусть будет, и другим быть не мешает. Вот что в хорошем человеке главное! А кто он и зачем?… Просто быть – это просто. Хорошим человеком стать труднее, тут искусство требуется быть и как бы не быть.
Плохим стать легче, достаточно стать видимым. Вот, к примеру, болтался-шатался перед глазами, да вдруг пропал. Как только тебя не стало, тут тебя сразу увидят! Это уже плохо, это уже начало конца, потому как в глаза бросается, когда нет человечка на привычном месте. Пусто! Мы пустоты боимся! Кто знает, чего от пустоты ожидать!? Ну, кто?! Видите, никто не откликается, как и нет никого будто…
Жил человек, и сказать о нем нечего, да и чего о нем говорить, когда он сам тут. Когда он есть, на него смотреть надо. А говорить нужно за глаза, когда глазами посмотреть нельзя. Пропал, - обязательно поговорят! Отсутствующий человек живет какое-то время! Даже отвернулся, и уже чуешь, как сзади про тебя говорить собираются… Тут надо резко обернуться и крикнуть: ага! Это вы надо мной смеетесь! А они тебе: с ума сошел?
А и не сошел совсем. С чего сходить-то? Наоборот, чуять начал, что ум твой где-то должен быть. Ну, раз ты не чуял, как с него сходил, а они говорят, что сошел, значит, непременно должен где-то быть твой ум. Поищи в себе, и ведь не найдешь. Одни подозрения, что умный. А на деле – не глупей других. Вот это точно! Мы это дно хорошо чуем: не глупее никого!
А вот крыши для нас нет: где там ум для русского человека кончаться должен, никто не знает, то ли пределу ему нет, то ли ума. Но крыши хоть и нет, а сносит ее у русских людей частенько. А потом еще раз снести может. Стало быть, мы как-то ее на место возвращаем. А как? Не иначе, как привычно, потому что никто не может определенно сказать, что он делает, чтобы вернуть крышу ума на место. Видно, во сне возвращается…
В любом случае, чтобы крышу вернуть, самому тоже вернуться надо. Вернулся и опять мельтешишь и мелькаешь, как всегда, - тут о тебе и забыли – ничего ведь не произошло. Как не было человека, так и не появился никто! Очевидно, то есть глазами же видно, что ничего не изменилось.
Вот если вернулся, а у тебя мелькание в глазах в мерцание перешло, и унесенная крыша все мельзит в памяти, тут может что-то и поменяться. Что там у тебя мельзит, никто смотреть не будет, а посмотрят на то, что вернулся и водку пить перестал, вот это тревожно. Не иначе, в секту попал. Лучше бы вернулся и снова ушел. Тогда все хорошо – охотник, часто пропадает, такая охота у него! Лишь бы перед глазами мелькал время от времени.
Ох, не простое это словечко – мелькать! В нем мерцание слилось с мечтанием, потому что происходит оно от слова мекать, а мекать – это работа той части ума человеческого, что называется смекалкой. Смекать же – это думать не образами и не образцами, а тем, что сверкает, вспыхивает искрами, дрожит, как солнечный зайчик в твоем уме. Смекать – это ухватывать то, что не ухватывается…
Ты меня понимаешь? Ну, тогда смекай дальше!

Как мелькать время от времени? Как, вообще, мелькать время? А как от времени? Это что-то вроде прятать время от времени? Или воровать время у времени? Скрывать его, чтобы другое время не узнало, где ты время потерял! Если так, то время очень похоже на человека.
Оно – словно больной на голову находится в постоянной раздвоенности, и одна его часть смутно помнит, что не полна, и потому ищет утраченную вторую половинку, как крышу, которая совсем обеспамятовала и живет себе весело, даже не сомневаясь, что у нее все хорошо. Пирует во время чумы, как это бывает в больные времена и перед началом конца.
Без памяти времена веселые. Живи себе одним днем и не заботься ни о чем! Потому, когда веселое время сталкивается со своей отягощенной памятью половинкой, то шарахается от нее, как от сумасшедшего, и бежит, куда глаза глядят! А глядят они туда, где свет, шум, смех, искры, мельтешение!
А не до конца потерявшая память часть времени свою вторую половину преследует своей мрачностью, сама не зная, зачем, потому что знание возможно лишь в полноте. Неполное знание – не бывает знанием, как рыба не бывает второй свежести.
Знание, хоть и жидкое по своей природе, но не водка, ни на двоих, ни на троих не разливается! Этот напиток пьют, кто в одиночестве, если оно горькое, кто в уединении, если оно сладостно! Для знания человек нужен, который его выпьет до последней капли. Выпил всю меру знания, наполнился под завязку, почуял крышу или свой предел – и либо погиб, поскольку жить больше не для чего, либо обрел покой, поскольку сердце успокоилось, и огонь в нем, наконец, потух...
Этот огонь мы все знаем в себе как жажду знаний. И залить его можно только учебой. Но мы боимся учебы, и знания кажутся нам опасными, потому что охота знать понуждает нас на усилия, труд и муки. Мы хотим иметь знания, но хотим их иметь готовыми. И не хотим учиться. Мы даже не знаем, что это за действие такое – учиться!
Поэтому мы всегда сбегаем от настоящей учебы и живем полузнаниями и полуумом. Полуумный – это не полоумный. Полоумному легче, у него ум полый, пустой, туда хоть бзык посади, сразу видно будет, потому что вместо ума у него пустота! Полоумного сразу видно. Это редкие люди.
Полуумный, то есть недоумок, всегда имеет, что-то на уме. Как есть человек. И не умный, но не признает этого. И будет с каждым умом мериться, чтобы доказать, что его половинка ума больше.
Не добрал до полного ума и не наполнился, и огонь не залил, обязательно расколешься на две половинки – одна что-то знает, вторая ничего об этом не подозревает, и понять первую не может, словно они разной природы. И будешь тогда, как время – прошлое без будущего не полно, а будущее ничего не знает о том, чем полно было прошлое!
Одна половинка будет жить недоучкой, всегда подозревая, что знает что-то, знать бы, что? А вторая и знать не будет, что не знает, удел счастливых! Еще и сопротивляться начнет, если первая половинка попытается с ней этим знанием поделиться, словно ее насилуют! Время сошло с ума!
И без человека оно свою цельность восстановить не в силах. Потому и мелькает между временами человек, который находится в мерцании раздвоенности.
Однако находится! Изредка. И редкий человек. Но случается человеку и найтись. И находится он всегда по мерцанию. Мерцание должно обрести накал, по которому видно, что одна половинка готова встретиться со второй, чтобы родилась цельность.
Не часто времени так везет, что человек находит себя, а время находит своего человека, и этот человек признает его своим временем. Но если такое случается, знание своего времени заражает человека охотой знать. И он впадает в восхищение!
Каждый знает, что может впасть в восхищение, не каждый при этом задумывался, что падаем мы вниз, а восхищаемся вверх. Потому редко кому удается это невозможное движение, совмещающееся противоположные пути.
Но когда появляется человек, способный совмещать пространства и миры, тогда у времени появляется новая забота: надо донести до человека, что знание сего времени – это неполное знание, ущербное, как умирающая луна! Ущербное знание – это и не знание вовсе, хотя из него можно сделать, к примеру, науку! Это болезнь. Так однажды наука стала болезнью нашего времени…
Знание должно быть полным. Только так оно станет настоящим, даже если невелико. Без этого человек все время либо в будущем, либо в прошлом, и думает, что время порвано на куски, как и он сам.
Но время не порвано, оно расколото и разбросано. И не в прошлом и будущем его надо искать. Прошлое и будущее – это и есть время. Если бы оно было раскидано по прошлому и будущему, оно было бы в себе, а оно явно не в себе! И человек, потерявшийся во времени, не в себе!
Человеку надо вернуться в себя, для этого ему надо найти осколки своего прошлого и будущего, раскиданные по мирам, потому что нам доступно только время мира. Тогда время станет цельным, а человек возвратит знание.

Вот и начинается наша сказка-быль о возвращении утраченного знания.



истоник