Правда скорее опасна, чем благодатна и опасна она даже не столько для того, кому говоришь, сколько для того, кто говорит правду, потому что правда всегда не про другого, а про тебя. И чем в правде больше правды, тем она больше ложь.

В правде много личностного и эмоционального, относительного и человеческого, привнесенного от человека и неправды. Сказать только правду, значит, во многом оправдать себя и не услышать другого.

Древнееврейские пророки, говоря правду, обязательно заканчивали обличение обетованием лучшего, они не добивали грешника, а жалели, сколь бы глубоко он не тонул в своих грехах.

«Если будут грехи ваши, как багряное, — как снег убелю; если будут красны, как пурпур, — как волну убелю».

Правда без милости похожа на сведение счетов, в ней больше садизма, чем любви. Говорю это с горечью, потому что в детстве меня учили, что за правду-матку и умереть сладко, а обижаются, потому что правда глаза колет.

Но с годами прихожу совсем к другому выводу: в правде много лжи, потому что она имеет в виду только одну точку в бесконечном пространстве истины.

Истина не открывается напрямую и не сказывается в словах. Она в тишине и между словами, а в правде слышишь истину про человека говорящего, а не слушающего, про его духовный настрой, а не того, кого обличают.

Правду говорят, истину ищут; правда проста, истина – сложна; правда жестока, истина милостива; правда одномерна и поверхностна, истина – многослойна и глубока. Правда может доставить блаженство, истина – никогда; правда провоцирует защиту, истина в ней не нуждается. Правда – прозрачная вода в кувшине, истина – глубокое море, в котором не разглядишь дна.

Истина всегда встречается с милостью, а настоящая правда приходит в мире и покое. Если этой встречи нет, истина не возникает, и правда не обличает. Поэтому «Милость и истина сретостеся, правда и мир облобызастася».

Многие, читавшие историю перехода еврейского народа через пустыню, помнят, что Моисей, когда народ стал просить пить, возмутился духом и погрешил на народ словами обличения.

За это Бог не пустил Моисея в землю обетованную, потому что у него не хватило святости и спокойного принятия состояния своего народа, только начавшего свой сорокалетний путь очищения, который Моисей прошел раньше, в своей пустыне.

Казачкова Татьяна.  И лишь тишина внутри

Есть такая притча.

Один монах спросил старца: «Если кто-то из братьев принесёт мне помышления извне, то позволишь ли ты, отче, сказать ему, чтобы он не передавал мне суетных мыслей?»

Старец ответил:  «Не делай этого».  « Почему?», - спросил монах. «Потому что мы сами не можем исполнить того, что требуем от ближнего. Сказав ближнему: «Не делай этого», может быть, мы сами впоследствии сделаем это». Монах  спросил: «Как же должно поступить?»

Старец ответил: «Если сохраним молчание, не отвечая ничего, то этого по отношению к ближнему достаточно».

Источник: Тина Гай