После битвы при Престопансе с шотландскими горцами 21 сентября 1745 года английский командующий генерал Коуп бежал так быстро, что главнокомандующий Марк Керр сказал ему
"Вы первый генерал в истории, который сам доложил о собственном поражении"

Надо сказать, что генерал Коуп был человеком здравым и поспорил на 10 000 фунтов, что его преемник тоже будет разбит шотландцами. Собственно говоря, при Калкирке это и произошло - а Коуп стал очень обеспеченным человеком.


Смех смехом, а для середины 18 века шотландцы выглядели очень импозантно, эдакий привет дикому средневековью. Видок у этих ребят был и впрямь устрашающий.



Красавец - шотландский офицер.



Порвем красномундирников!


Обычно, когда толпа этих обормотов обрушивалась на вполне себе современную английскую армию - ее полки в ужасе расступались. А к весне 1746 года они начали создавать угрозу вторжению в Англию - в миллионном Лондоне - огромном финансовом и промышленном центре своего времени началась паника. Народ ждал, что со дня на день ворвутся орды дикарей и их постигнет участь Рима, есть даже картина Хогарта, где это запечатлено.

Довольно стебная картина отображает Лондон в конце 1745 года - деморализованное население в ожидании орд шотландцев, королевская гвардия выступает в северные предместья Лондона ("мы не дрогнем в бою за столицу свою!"), вид у гвардейцев порядком потрепанный, позади бессонная ночь и пьянка, но они же - последняя надежда жителей. У Хогарта сложно отделить стеб от патриотизма.



Вильям Хогарт. Марш в Финшли, 1749-1750



Не дрогнули


Однако небеса смилостивились и 16 апреля 1746 года англичане устояли и разгромили оборванцев при Куллодене. Войска проявили просто чудеса храбрасти - английские наемники вопреки всему не разбежались, а встретили шонов коннари слаженным огнем, а потом и добили штыками.
Что интересно, к середине 18 века англичане считали штык чуть ли не анохронизмом - практически вся учеба сводилась к огневой подготовке. Стреляли залпами, используя различные методы организации огня.
Для боев в Европе это вполне работало - наемные армии неохотно шли в штыковую атаку, обычно сражение сводилось к огневому бою на малых (до 50 м. и ближе) дистанциях, стенка на стенку. Да и любой масовый рукопашный бой мог привести к развалу строя, а это было чревато потерей управления. Да и просто понять людей можно - штыковой бой довольно страшный... Некоторые утверждают, что такой же болезнью страдала и кавалерия. Французская конница вплоть до 7-летней войны предпочитала вести огонь с коня, нежели идти в атаку с палашами наголо.
Возводить эти утверждения в ранг истины не стоит - даже на картинах времен Войны за испанское наследжство штыковой бой и ближний бой конницы вполне частое явление - несмотря на всю "ущербность наемного войска".
Как бы то ни было, англичанам пришлось убедиться, что против толпы шотландцев, вооруженных палашами, пиками, алебардами и щитами, мчащимися вперед без оглядки на потери, одним огнем не обойтись и придется вспоминать штык.
При Куллодене им это удалось. Относительно адекватное командование герцога Кумберленда (ака Джон Креветка), нормальная подготовка войск позволили англичанам победить.
Войска были выстроены в линию с резервами во втором эшелоне, кавалерия - на флангах. После артиллерийской перестрелки, выявившей преимущество английских артиллеристов - принца Чарльза, якобитского вождя шотланцев, - огонь вынудил оставить позицию и он лишился возможности наблюдать бой - шотландцы ринулись в атаку.
Их встретил плотный ружейный огонь англичан, встречный ветер выдувал облака порохового дыма прямо в ряды скоттов. Порядком выкошенные своры шотландцев наткнулись на штыки недрогнувших английских полков и были отброшены вспять. Кавалерия англичан довершила разгром...


Потом, правда, англичане без всякой жалости казнили массу горцев - репрессии шли до 1754 г. - для науки. Может и правильно, больше восстаний не было.

Цивилизация на острове была спасена!!!

В мае 1734 года вовсю кипели страсти вокруг выборов короля Польши. Под дулами пушек корпуса русского генерала Ласси (неимоверно русского) - сейм принял правильное решение - и отправил французскую креатуру - Станислава Лещинского прочь - дескать, стратегически ты нам выгоден, но капремонт здания сейма нам оплачивать вы не будете. Таким образом, любимое развлечение русских артиллеристов (ну или танкистов) - стрельба по парламенту - отложилось на долгих 260 лет. Лещинский сбежал в Данциг, где и стал ждать помощи от французов. Крупный порт Данциг был хорошо уерепленной крепостью с системой фортов, способный выдержать длительную осаду. Ласси сосредоточил под его стенами 12-тысячную группировку, однако взять Данциг в ближайшее время не представлялось никакой возможности. Императрица Анна Иоановна решила провести кадровую ротацию и отправила командовать корпусом не менее русского генерал-фельдмаршала Бурхарда Миниха.
Миних был толковым военным, но скорее не командующим, а очень хорошим инженером, под его руководством был построен, кстати, Ладожский канал. Осмотрев Данциг, Миних штурмовать его совсем не захотел и решил начать то, что умел хорошо - инженерную подготовку осады. Пока солдаты копали траншеи, подоспела, если такое слово уместно, тяжелая артиллерия - гаубицы там, мортиры. Дело пошло, бомбы исправно падали на город, настроение осажденных падало. Хилое подкрепление в виде французского фрегата с шведским десантным батальоном - ну такая интербригада - легко отогнали артиллерией корпуса.
В общем, все шло довольно уныло, кабы ни одно обстоятельство. Послом Франции в Копенгагене был 35-летний поэт и птицелов-любитель граф Луи-Роберт-Ипполит де Плело. Драгунский полковник в отставке, он, как и многие военные Франции той поры, больше отличился нежными стихами и благосклонностью дам. Романтичность графа не позволила ему равнодушно ожидать капитуляции Данцига - он возвал к чести, совести французской армии и флота, базирующихся рядом! Дескать, пока мы тут сидим штаны протираем, наши героические союзники там помирают.
8 мая к Данцигу приплыли 2 французских фрегата и 3 вспомогательных судна. На борту было 3 батальона десанта (штатная численность французского пехотного батальона того времени 650 чел). Несколько попыток высадки были безуспешными. Десант сбрасывался в море сильным пушечным и ружейным огнем осаждающей группировки.
Наконец, 27 мая командиру соединения контр-адмиралу Барелю удалось высадить десант у форта Вейзельмюнде и предпринять попытку соединиться с осажденными. Одновременно в тыл русской группировки ударил отряд осажденных численностью до 2000 человек.
Французский десант наткнулся на подготовленные в инженерном плане позиции русских войск и вступил с ними в перестрелку. Атаки с тыла были русскими отбиты.
Желая добиться хоть чего-то, романтичный граф Плело бросился на позиции русских со шпагой в руке. Граф немедленно был пристрелен русскими. Завязалась рукопашная, в ходе которой французы отступили. Так впервые в истории произошло боестолкновение русских и французских частей. Французов, как и полагается, в итоге побили, почти все оказались в плену и провели несколько лет вблизи Петербурга. Граф Плело стал первым французским офицером, убитым русскими! Дамы всей Европы очень горевали и даже Анна Иоановна повесила его портрет в спальне.
Через несколько недель в бухту Данцига вошел русский флот, и крепость капитулировала, выдержав 135 дневную осаду.





На картинке изображен этот самый романтический эпизод боя. Граф Плело убит, отчаянные мушкетеры ведут бой с русскими бородатыми мужланами, одетами в непонятно что. Даром, что еще Петровскими артикулами бороду в армии носить запрещалось, а обмундирование русской пехоты ничем не отличалось от формы любой первоклассной европейской армии. Что сейчас, что 200 лет назад - русский должен быть с бородой и неотесанным болваном - иначе романтичность и возвышенность француза будет не столь заметна.