Самое большое количество кладов находят не в той местности, где их хорошо ищут, а в той, где их часто прячут, точнее, прятали на протяжении столетий. И Белоруссия по числу кладов, обнаруживаемых за год, традиционно оказывается впереди Европы всей. Почему? Да потому что больших и малых войн на этой территории было столько, что и подсчитать трудно. Правда, стоимость многих белорусских кладов нельзя назвать запредельной, так как находят в основном серебро, редкие золотые монеты, разноцветные бумажные купюры. Но есть все основания полагать, что до поры до времени «спят» в белорусской земле, убаюканные шепотом деревьев, сокровища, которые иначе как легендарными не назовешь. Это пресловутые «московские трофеи» Наполеона, двенадцать золотых апостолов князей Радзивиллов и знаменитый крест Ефросиньи Полоцкой.

В поисках этих сокровищ было перекопано рекордное количество земли, найдено, расшифровано и прочитано бесчисленное множество документов, но ни то, ни другое ни на миллиметр не приблизило несколько поколений кладоискателей к желанной цели. Перечисленные сокровища ускользают от тех, кто к ним стремится, так упорно, что то и дело возникает вопрос: «А существуют ли они на самом деле?!» Не изводят ли себя романтики с образованием и без такового погоней за иллюзией?



Легенды о богатстве клана Радзивиллов стали сочинять еще в Средние века. Впрочем, владельцы огромных земельных угодий, обладатели всевозможных титулов, занимавшие все сколько-нибудь значимые должности в Великом Княжестве Литовском, а затем Речи Посполитой (среди них были и канцлеры, и маршалы, и епископы, и сенаторы), Радзивиллы и в самом деле получали миллионные доходы. Их называли некоронованными королями, а Несвиж, где княжеский род основал свою резиденцию — замок-дворец с костелами, парками, бастионами — северным Парижем.

Замок был построен в XVI веке. Для строительства был приглашен знаменитый итальянский архитектор Джованни Бернардони. (Он же построил и родовую усыпальницу Радзивиллов - Несвижский фарный костел. За образец архитектор при этом взял недавно законченный им в Риме Храм Христа.) Сто лет спустя, по свидетельствам очевидцев (кстати, подкрепленным документом — описью инвентаризации 1658 года), он уже был средоточием несметных богатств. Убранство бесчисленных помещений, украшенных резьбой по дереву, лепниной, нарядными каминами, персидскими коврами, полотнами именитых художников, столовым серебром, хрусталем и фарфором, восковыми фигурами исторических личностей, редкими манускриптами, меркло на фоне бьющего через край великолепия двенадцати парадных залов замка — Золотого, Мраморного, Гетманского, Рыцарского, Бриллиантового…

Из года в год Радзивиллы все богатели, открывая заводы и фабрики, закладывая новые дворцы, основывая крепости и укомплектовывая их военными припасами.



А что же апостолы — двенадцать скульптур в рост человека, отлитые из золота и серебра? Они были частью легендарной сокровищницы магнатов, пополнявшейся на протяжении столетий и, как гласит предание, насчитывающей 60 пудов драгоценностей. Точных сведений об их происхождении нет, но принято считать, что ценная коллекция была привезена из Константинополя в начале XVII века. Радзивиллы, бывшие в дружеских и родственных (посредством браков) отношениях с половиной Европы, не раз получали баснословные подарки, а также «плату» за оказанные услуги от сильных мира сего. Были в их сокровищнице презенты от папы римского, множество ценных вещей попали в Несвиж от польского короля Яна Собесского, воевавшего с турками и захватившего однажды огромный обоз с драгоценностями.

Зачем было держать скульптуры в подземелье? По словам Радзивиллов, апостолов, первоначально выставленных в Голубом зале замка, неоднократно пытались похитить. Тогда было принято решение сделать восковые копии скульптур, а оригиналы упрятать подальше. Возможно, еще в те времена этот факт и послужил отправной точкой слухам и сомнениям: так существовали ли апостолы из драгметаллов на самом деле?



Последний владелец княжеской сокровищницы Доминик Радзивилл во время Отечественной войны 1812 года перешел на сторону Наполеона. (После разделов Речи Посполитой территория Белоруссии вошла в состав Российской империи — естественно, что местное дворянство мечтало о былой независимости и делало ставку на Наполеона, поддерживая его в борьбе с Россией.) Но французы потерпели поражение, и Доминик Радзивилл, равно как и прочие союзники Наполеона, был вынужден отступать. Он успел появиться в своем замке на несколько часов (здесь и далее приводятся сведения, собранные несвижским краеведом, автором ряда книг о роде Радзивиллов Клавдией Шишигиной-Потоцкой), чтобы отдать распоряжение эконому: немедленно спрятать сокровищницу. Слуга сумел выполнить приказ князя, спрятав баснословные богатства в оговоренный «скарбец» (тайник) и взорвав подземный ход, ведущий в него. Вступившие в Несвиж русские войска под руководством адмирала Павла Васильевича Чичагова (1767–1849) хотели отыскать этот тайник, что называется, по горячим следам, эконома страшно пытали, но не добились от него ни слова, и в итоге повесили во дворе замка. Ну а князь вскоре после этих событий был смертельно ранен.

Так, два человека, знавшие о местонахождении тайника, переселились в мир иной, и золотые апостолы, усыпанные драгоценными камнями, оказались узниками «скарбца». Ищут их вот уже 196 лет, но пока безрезультатно.



Наш следующий герой — крест, созданный по заказу Патронессы Земли Белорусской святой Ефросиньи Полоцкой, древнее апостолов лет этак на 500 (точнее сказать нельзя — ведь неизвестно, когда были отлиты апостолы), но ни у кого нет сомнений в том, что он действительно существовал. Однако существует ли сейчас? Но обо всем по порядку.

В 1104 году у полоцкого князя Святослава-Георгия родилась дочь, которую назвали Предславой. В 12 лет втайне от родителей она пришла в монастырь и настояла на том, чтобы ее постригли в монахини. Здесь Предслава (в монашестве Ефросинья) целиком посвятила себя книгам — она собственноручно переписывала их, переводила с греческого и латыни, а затем начала писать собственные произведения. Прошло время, и о молодой Ефросинье заговорили как об одной из самых образованных женщин Европы.

По ее заказу Лазарь Богша, один из лучших мастеров своего времени, создал около 1161 года крест. Высота его была 51 см, длина верхней перекладины — 14 см; сделанный из кипариса, покрытый золотыми пластинками, окаймленный жемчугом и драгоценными камнями, а также эмалевыми образками с ликами святых, он может считаться чудесным образцом древнебелорусского ювелирного искусства.

В конце XII века крест вывезли из Полоцка смоленские князья. Василий III (1479–1533) привез крест в Москву, а Иван Грозный, испугавшись проклятия (на кресте есть надпись: «…И пускай не выносят его из монастыря никогда, и не продают, и не отдают. Если ослушается кто … пусть будет он проклят святой животворной Троицей и святыми отцами…»), приказал вернуть святыню в Полоцк. В 1812 году монахи Спасо-Ефросиньевского монастыря сумели спрятать крест от солдат Наполеона, замуровав его в нише Софийского собора. Однако перед «солдатами революции» они оказались бессильны — в 1917 году крест реквизировали большевики.



В 1929 году святыню обнаружили в Могилеве. Там крест в качестве музейного экспоната оставался до 1941 года. Когда к городу приближались немцы, началась эвакуация музейных ценностей. И вот тогда крест Ефросиньи Полоцкой… исчез. Официальная версия, сформулированная в советские времена как «похищен немецко-фашистскими захватчиками», вызвала недоумение — времени на то, чтобы вывезти экспонаты, было достаточно.

Где же крест Ефросиньи? Из немалого количества версий, появившихся за десятилетия поиска, выделяются две, условно называемые — западная и восточная.

Западная. В 1960-е годы могилевский музей обратился с запросом о судьбе святыни в Эрмитаж. Оттуда поступил ответ, что крест Ефросиньи Полоцкой попал в коллекцию миллионеров Морганов и находится в Нью-Йорке. Каким образом он там оказался, в ответе на запрос не уточнялось. Поисками креста в фондах Морганов в разное время занимались научные сотрудники, представители белорусской эмиграции, журналисты. Но отыскать им удалось лишь новые ни на чем не основанные догадки: крест, возможно, находится в частных коллекциях Рокфеллеров, а то и вовсе оказался в Австралии, где его разобрали на части, чтобы продать отдельно золото, серебро и эмали. В таком случае самого креста больше не существует.

Восточная. Хронологию событий, связанных с Могилевом первых дней войны, в числе прочих исследователей восстанавливал сотрудник управления КГБ по Могилевской области Сергей Богданович. Анализируя имеющиеся в его распоряжении документы и ознакомившись с воспоминаниями очевидцев, он сделал вывод: «И все же след ведет на восток», опубликовав в прессе статью под таким заголовком. На нее откликнулся Петр Харитонович Поддубский, водитель, вывозивший в 1941 году музейные экспонаты («могилевские сокровища») по маршруту Смоленск–Можайск–Москва. Поддубский, в частности, сообщил, что автоколонна с ценным грузом благополучно прибыла в Москву. Но был ли среди сокровищ крест и какова его дальнейшая судьба, ему не известно, но он хорошо запомнил фразу одного из сопровождающих в штатском: «Какой крест красивый!». Впрочем, мало ли было крестов.

Ну а если колонн с ценным грузом было несколько (такие свидетельства тоже имеются)? И одна из них до пункта назначения не доехала? А вдруг музейные ценности в силу довлеющих обстоятельств было решено спрятать в лесу — в земле, озере или болоте, чтобы они не попали в руки немцев? Тогда крест Ефросиньи, также как и апостолы Радзивиллов, «спит» в своем «скарбце», ожидая, когда тьма вокруг него сменится солнечным светом.



Как монеты из дырявого мешка незадачливого возницы посыпают дорогу, так Наполеон щедро посыпал белорусскую землю золотом и серебром из своей казны и «московских трофеев». Разумеется, не только белорусскую — легендарный клад амбициозного корсиканца ищут на значительной по размеру территории: от русской Вязьмы до белорусской Студенки, той самой, где в ноябре 1812 года происходила знаменитая переправа через Березину.

Находят пуговицы с униформы, пушечные гренады — это в наши дни. А в XIX веке были среди находок и перстни, золотой крест на цепочке, французская кираса, наполненная монетами, полковые флаги. Сведения о том, что в XIX веке крестьяне Студенки предлагали приезжим купить «на память» пару золотых французских монет приводит известный исследователь Отечественной войны 1812 года, кандидат исторических наук Игорь Груцо. До сих пор по белорусским землям ходят слухи о внезапно разбогатевшем шляхтиче, который много лет бедствовал, а потом вдруг построил себе роскошный особняк. На какие средства? На те, что он долго искал в лесу и в озере. Рассказывают о семействе, которое в один прекрасный день купило себе дом и большой земельный участок, расплатившись окладами икон и церковными кубками, случайно найденными в поле.

Но даже если все эти слухи верны, то за прошедшие со времен войны годы были найдены лишь малые крохи того, что «потерял» Наполеон. Где ценности кремлевских соборов и Оружейной палаты, где паникадило весом в 113 пудов, где драгоценные камни, коллекции старинного оружия, огромное количество церковной утвари и драгоценной посуды, наконец, где слитки золота и серебра общим весом на сотни и сотни пудов? Именно эти предметы составляли «московские трофеи» Наполеона. А найденные крестьянами кирасы, ранцы и сундуки, наполненные монетами, — это, вероятнее всего, «личное имущество», то есть добыча французских солдат и офицеров, перед переправой получивших приказ избавиться от всего, кроме припасов, и в спешке закопавших свои сокровища в ближайшем лесу.

Надо сказать, что эти «личные сокровища», а также казна Наполеона и его «московские трофеи», еще долго не давали французам спокойно спать по ночам. После 1815 года в Министерство иностранных дел Российской империи поступали прошения от наследников солдат и офицеров «Великой армии» с просьбой на въезд и поиски припрятанных кладов. Практически все эти прошения были отклонены.

На поставленный вопрос о том, существовали ли сокровища на самом деле, применительно к кладу Наполеона нужно отвечать утвердительно. И казна, и «московские трофеи» — это не выдумка. Они действительно существовали, а затем исчезли тогда и там, где, потерпев поражение, исчезла французская армия. И кто знает, в каком из озер, болот и лесов — рядом ли с апостолами Радзивиллов и крестом Ефросиньи, а может быть вдалеке от них — они затаились в ожидании того часа, когда придет время прервать сон и откинуть «одеяло» из зеленых мхов или голубых вод.