Все понимают, что сегодня русский язык - совсем не тот, каким был в середине ХХ века. Многие по этому поводу ворчат: мол, он «загрязнился», испортился из-за сленга и заимствований. Но есть и другая точка зрения: он просто изменился так, как менялись все языки во все времена... О том, на каком языке мы говорим, корреспондент «Комсомолки» побеседовал со старшим научным сотрудником Института русского языка имени В. В. Виноградова Российской академии наук Еленой ШМЕЛЕВОЙ.

Кофе недолго быть «мужчиной»

- В Оксфордский словарь английского языка за последние годы включены сотни новых слов, которые считались сленговыми. А как обстоят дела у нас? Кто решает, включать слово в словарь или нет?

- Важно понимать, что каждый конкретный словарь - авторская работа, его составляют один или несколько человек. Как правило, автор сам и принимает решение. А канонического, образцового толкового словаря, такого, как Оксфордский, в России просто нет. Лично я пользуюсь четырехтомным словарем Академии наук, но он довольно старый, его пора переделывать. А вот словарь Ожегова и Шведовой, напротив, считается передовым...

Вообще словарь может написать кто угодно, и на развале легко приобрести «справочник», полный ошибок.  Так что я советую пользоваться только теми словарями, которые одобрены Академией наук, - им можно доверять. Вот сейчас, например, появилась серия «Словари XXI века», которую выпускают наш институт и издательство «АСТ-Пресс»... 

- Сколько требуется времени новому слову или понятию, чтобы попасть в словари?

- Филологи всего мира очень консервативны: мы не спешим впускать изменения в справочники.  Вообще любое нововведение сперва встречается лингвистами и учителями в штыки: «Так неправильно!» А слово употребляется чаще и чаще. И когда оно входит в лексикон большинства образованных людей, как бы «легализуется», - уже и до словаря рукой подать. Но порой этот процесс затягивается на десятилетия.

Кстати, все это касается и ударений. У Некрасова читаем: «Посмотрит - рублем подарИт». Сегодня мы говорим «подАрит», а ведь еще моя бабушка меня поправляла: «Ну как же ты можешь говорить «подАрит»? Это же ошибка!» 

- Отсюда недалеко и до популярного слова «звОнит».

- Меня ужасно раздражает, когда в нем ставят ударение на первый слог! Мы не впускаем этот вариант в словарь. Но при этом прекрасно понимаем, что разница между «звонИт» и «звОнит» - та же, что между «подарИт» и «подАрит»... Так что, возможно, лет через двадцать лингвисты сдадутся и включат это слово в словарь. «ВклЮчит» ведь тоже со временем может стать языковой нормой.

- Можно вспомнить и кофе, который то ли «он», то ли «оно»...

- Пока что и «звонИт», и «включИт», и «кофе» - своего рода проверочные слова, пароли, по которым можно вычислить образованного человека. Все грамотные люди знают, где ставить ударение и что «кофе» - мужского рода.

Вот только надо помнить, что раньше многие слова на «-о» и «-е» были мужского рода - «пальто», «депо», а со временем они естественным образом перешли в средний род. Слово «кофе» в этом ряду - исключение, и долго оно в мужском роде не удержится. Вы и сами наверняка сбиваетесь и машинально говорите «черное кофе»... Некоторые словари уже предлагают оба варианта как правильные...

Вообще у профессиональных лингвистов несколько мистическое отношение к языку: он нам кажется живым организмом, который живет и растет сам по себе, как ребенок. И с языком что-то сделать очень трудно - он нас все равно побеждает.

Медведеву посоветовали говорить про «отморозков»?

- За последние 15 - 20 лет произошло резкое смешение стилей, - говорит Елена Шмелева. - Раньше четко различались высокий стиль, когда партийный деятель зачитывал текст с бумажки, трижды проверенной редактором, и низкий - уличные разговоры. А сегодня и Путин, и Медведев спокойно употребляют слова вроде «отморозки», «подставить», «мочить в сортире». Можно догадаться зачем: это делает их речи более яркими. На такое выражение моментально обращаешь внимание и заодно вслушиваешься во все остальное. Медведев всегда говорил плавно и интеллигентно, но такая речь запоминается хуже. Не могу исключать, что, когда он стал президентом, консультанты посоветовали ему «расцвечивать» свои выступления.

- Чем обернется  взаимопроникновение высокого и низкого стилей?

- В английском - особенно в американском его варианте - сейчас весь язык немножечко как на кухне. Даже в фильмах и спектаклях о возвышенных вещах говорят по-простому. Может, так будет и у нас, но когда - отдельный и сложный вопрос.

А с другой стороны, после смешения стилей в английском почти не осталось неприличных слов. Fuck и тому подобные выражения уже не ощущаются как страшное ругательство - скорее как «черт побери». В русском иное отношение к нецензурной брани, она остается сильно табуированной.

- Хотя некоторые слова уже начинают довольно громко звучать, например, в фильмах...

- Вообще язык - это призма, через которую мы воспринимаем мир. И главные изменения в сегодняшнем языке обусловлены переменами в нашем мировоззрении. Например, успех никогда высоко не ценился в русской культуре. «Успешный человек» - похвала, абсолютно немыслимая еще лет тридцать назад. А слово «карьерист» вообще считалось чуть ли не ругательством... Сегодня же мне аспирантка с гордостью рассказывает о своем молодом человеке: «Он такой успешный карьерист!»

Телевизор научил нас говорить быстро

- Что еще, кроме лексики, меняется в языке?

- Очень многое! Например, мы  стали говорить довольно быстро. На это повлиял язык  телевидения и радио. Когда человек берет интервью или рассказывает новость, ему нужно уложиться в рамки короткого сюжета, он торопится и порой впопыхах ошибается. А ведь люди бессознательно перенимают речевые манеры тех, кого видят и слышат в телевизоре. Даже те, для кого не характерны неряшливая быстрая речь или жаргонные слова, невольно начинают говорить так же.

- Некоторые переживают, что в русский язык проникло слишком много слов из английского...

- После падения «железного занавеса» появились понятия, для которых проще было скалькировать уже имеющееся слово, чем придумывать свое. Например, пиар или маркетинг. Это многих раздражало, но ситуация стабилизируется: язык постепенно переваривает все заимствования. В компьютерном жаргоне быстро появились вполне русские «клава», «мыло», «аська». Никакой трагедии нет: русский язык и не с таким справлялся.

- А что же язык «падонков»? Все эти «ржунимагу» и «паццталом»?

- С одной стороны, это очень интересно и вовсе не является следствием безграмотности. Наоборот, с орфографией могут играть только те люди, которые знают правила. Эти игры могут быть полезны: академик Ушаков еще до войны проводил семинары с аспирантами и просил их нарочно писать слова неправильно, чтобы найти в них все спорные места...

И все-таки Интернет может сильно подпортить орфографические нормы. Тут то же самое влияние, что и на телевидении, только не через слух, а через глаза. Учителя в школах советуют: «Чтобы правильно писать, надо много читать» - автоматически запомнить, как пишется то или иное слово. Но если читать блоги, где масса ошибок, легко запомнить неверный вариант!

- И чем это грозит?

- А знаете, вообще трудно заранее говорить, плохо это или хорошо... В пушкинские времена жестких орфографических норм в принципе не было, каждый писал как хотел. Но позже, во второй половине XIX века, правила появились, а потом к орфографии стали очень строго относиться в школе. Из-за ошибки, допущенной в сочинении, человека до сих пор могут не принять в институт. Мое поколение считало попросту неприличным писать неправильно.  А новое поколение по этому поводу не переживает: грамотность уже не входит в набор обязательных требований! И к чему это приведет - никто пока не скажет.

ВОПРОС ДНЯ

Что вас раздражает в нашем современном языке?

Валерий КОМИССАРОВ, председатель Комитета Госдумы по информационной политике:

- Русский язык как живой организм развивается. Это раздражает людей ортодоксальных. Их можно понять. Появилось много новых словечек. Скажем, «тусовка». Конечно, сложно представить, если бы у Толстого было сказано: «тусовка» в доме Ростовых. Но пугаться не стоит. Примитивное и пошлое язык обязательно отвергнет.

Алексей ВЕНЕДИКТОВ, главный редактор радиостанции «Эхо Москвы»:

- Меня раздражают слова, которые я не могу объяснить своему восьмилетнему сыну. Например, он спрашивает, что было раньше - «блин» как еда или «блин» как ругательство? А поскольку он употребляет это слово в обоих случаях, меня это тоже раздражает.

Станислав ГОВОРУХИН, кинорежиссер, депутат Госдумы:

- Огромное количество англицизмов и еще «феня». Пора брать на вооружение опыт Франции, где активно борются за чистоту языка. Ведь он - элемент национальной безопасности. 

Отец Всеволод ЧАПЛИН, зампредседателя отдела внешних церковных связей Московского патриархата:

- То, что язык становится примитивным. Скоро мы превратимся в народ Эллочек Людоедок. Лекарство одно - правильно говорить везде и особенно дома, в присутствии детей.

Виктор ЧУМАКОВ, писатель, член межведомственной комиссии по русскому языку: 

- Меня раздражают неправильные ударения и то, что многие газеты не используют букву «Ё», которую никто не отменял.

Геннадий НИКОЛАЕВ, профессор кафедры истории русского языка КазГУ:

- У нас даже с телеэкранов и по радио звучит бранная речь.

Наталья ШОРОХОВА, корректор, Красноярск:

- Очень нервируют «брифинги», «фрилансеры» и «френды».

Елена, читательница сайта KP.RU, Москва:

- «Как бы», вставляемое к месту и не к месту. Так и хочется спросить у тех, кто дорогу «как бы» перешел, - так перешел или под машину попал?

Денис Корсаков