Цитата сообщения Рина_Сашина Дом Радости...

 

Norman Rockwell

 

Дом, в котором я родилась и выросла, назывался Домом работников искусств. Cами жильцы называли его  Домом радости.
  В сентябре 1943 года все харьковские театры вернулись из Средней Азии, где находились в эвакуации... Театр музыкальной комедии, оперный театр, филармония, театр юного зрителя, русской драмы, украинской драмы, цирк...

В этот дом поселили артистов, музыкантов, балетных, цирковых, певцов, художников, работников костюмерных и осветительных цехов....

 

Это были коммуналки, где жили по десять семей в одном коридоре. В каждой семье, как грибы после дождя , появились дети. Мы были почти одного возраста, с разницей в один-два года.

Весь дом, как одна семья, все про всех всё знают.
Кто к кому ходит, кто с кем встречается, к кому приходят гости, знают всех близких и дальних родственников, друзей и знакомых. Главное место всех сборищ - дворовая беседка. Здесь собирались взрослые за длинным столом, и за игрой в домино или лото, обсуждали последние новости.
А мы, детвора, тоже все были дружны, играли в прятки и войнушку...

Юные музыканты нашего двора.

Я слева в белой шапочке с двумя бомбонами.

Рядом со мной Марина, моя сестра - скрипачка, в белой шубе - Витя флейтист.

Далее Саша и Юра ксилофонисты, будущие высококлассные ударники.

В верхнем ряду слева: Аня и Люда  -  скрипачки, Шура - сейчас играет на дутаре, в будущем хорошая арфистка.

 

 

 Саша - ксилофонист и я - закадычные друзья.                 

 

 

Моя двоюродная сестра Марина - скрипачка,

я   и мой двоюродный брат Валик - трубач.

 

Слева Вика, справа я -  лучшие подружки.

 

 Стоило войти с улицы во двор, как из всех окон   слышались звуки различных инструментов.

Это музыканты занимались перед спектаклем.
Особенно весело было летом, когда все окна были нараспашку.
В нашей квартире на третьем этаже жили музыканты из филармонии и музкомедии.

В каждой семье были дети. 
Многие  поступили в музыкальную школу, тем более, что она была рядом с нашим домом.

***********
Однажды, это было в начале декабря, моя соседка Вика, которая была старше меня на три недели, похвасталась обновкой.
Ко дню рождения  её дедушка-флейтист

подарил ей настоящую скрипочку. Вика открыла красивый чёрный футляр - и я увидела чудо!

   Внутри, в красном бархатном мешочке, лежала крошечная, блестящая новым лаком, скрипочка. В то время мы с Викой ходили в детский сад , ей только исполнилось шесть лет, а я жила в ожидании своего дня рождения.   Её уже записали в музыкальную школу в нулевой класс.

            Вика сказала, что   учитель пообещал перевести её в первый класс осенью, если  она пойдет в общеобразовательную школу.
Конечно же , я не давала покоя моим родителям, я приставала к ним с просьбой купить мне такую же скрипочку к моему дню рождения.
Но мой папа - виолончелист  готовил мне другую участь.

- Понимаешь, солнышко, виолончель очень красивый инструмент и поёт человеческим голосом.
Я плакала и уговаривала:

- Папуля, если я буду красиво играть на скрипочке,  она будет петь тоненьким детским голоском.

- Но если ты будешь учиться играть на виолончели, я смогу помогать тебе. И ещё ты говорила, что хочешь играть в детском оркестре нашего двора.

- Да, но я буду играть на скрипочке....

- На скрипках и других инструментах учатся многие дети из нашего дома, а на виолончели никто.

Вот только на тебя одна надежда.

Оркестр не может играть без виолончели.

Но я стояла на своём, только скрипочка!

И никакой другой инструмент!!!

Папа не хотел со мной ссориться и привёл меня в музыкальную школу к учителю музыки. Они обнялись, как старые друзья, но я ничего не заподозрила. Теперь я понимаю, что он с ним заранее договорился. Учитель проверил мой слух, пела я не очень хорошо, а нотки на клавиатуре, которые наиграл учитель, нашла очень быстро и безошибочно.

Потом он проверил, какое у меня чувство ритма.
Он прохлопал какой-то ритм в ладоши и попросил меня повторить.

Это было легко.

Дело в том, что на нашей входной двери в квартиру висел список фамилий жильцов и количество звонков в комнату каждого. В первые пять комнат по коридору  звонки были по порядку дверей, соответсвенно:в нашу первую комнату - один звонок, а в Викину, пятую - пять звонков.

Дальше было интересно!

Такое могли придумать только музыканты.

Начиная с шестой двери и по десятую начиналась азбука Морзе. В седьмую комнату к кларнетисту Аркадию Иофису нужно было звонить  так: один короткий, два длинных, один короткий, вот так: (. - - .)
Точно такой рисунок прохлопал мне учитель. Я очень обрадовалась и сказала, что это звонок к дяде Аркаше и тёте Шуре .

Потом я прохлопала ему все звонки во все комнаты, называя при этом соответствующие фамилии жильцов. Учитель засмеялся и сказал, что у меня очень хорошее чувство ритма.

Вдруг он отодвинул занавеску, которая закрывала нишу.

Я увидела длинную палку, на которой на петельках были подвешены виолончели всех размеров. Мой учитель хитренько улыбнулся и взял маленькую красивую, блестящую, как Викина скрипочка, виолончельку.

- Посмотри, какая красавица, нравится ?

- У моего папы тоже есть виолончель, только большая, но я хочу такую же скрипочку, как у Вики.
 

Папа с учителем всё время переглядывались и улыбались.
Учитель открыл ящик большого письменного стола, и я подумала, что там лежат скрипочки и мне сейчас дадут одну из них.

Но он достал большую фотографию, на которой был запечатлён детский струнный ансамль из восьми скрипачей и двух виолончелистов.
Дал мне её в руки и говорит:

-Так-так, детка, теперь смотри. У нас есть скрипка и виолончель, если ты будешь играть на скрипке, ты будешь все время стоять, как эти дети, а если ты будешь играть на виолончели - ты будешь удобно сидеть на стуле.

А теперь выбирай...

Думала я недолго, секунды две-три,

посмотрела на стул и сказала:

- Я не хочу играть стоя, я буду сидеть только на стуле.

Вот так и решилась моя судьба.
Домой мы возвращались с виолончелью.

***************
Моего первого и самого любимого учителя звали Борис Викторович Лисов , он был папиным другом и коллегой по оркестру.
Конечно, ребёнку трудно начинать: ручки слабенькие, требуется много усилий, чтобы прижать струны. Чтобы не болели пальцы, надо много заниматься и наработать мозоли.
Однажды к нам в детский сад пришёл дедушка одной девочки, который работал на заводе.

 

Он рассказывал нам о своей рабочей профессии, в конце рассказа показал свои мозоли на ладонях и спросил, у кого из наших родителей есть такие трудовые мозоли.
Я тут же вспомнила, что у папы на пальцах от струн большие твёрдые мозоли и громко выпалила:

 

- У моего папы есть трудовые мозоли.

Он спросил, где работает мой папа и я с гордостью ответила :

- В театре, играет на виолончели.

Дедушка удивился, улыбнулся и спросил:

- В театре? А мозоли откуда?

 

 
Мой папа.
***************
На уроке Борис Викторович   говорил:

- Это не пальцы, нет! Это разваренные макароны!
Скажи, какими должны быть пальцы, чтобы струны звучали?

Я, не долго думая, ответила:

- Они должны быть, как сырые макароны!

Мой учитель никогда не сердился,

он гладил меня по голове и говорил:

- Это Музыка! Пойми! Виолончель должна петь!

                 Запомни - петь!

Он брал виолончель, ставил пальцы и смычок на струны, и она начинала петь человеческим голосом.

***************
Вообще мне очень повезло с учителем. Очень понятно, парой слов, не имеющих ничего общего с музыкальными терминами, он давал понять, каким должен быть звук и, что сложнее всего, как этого звука достичь. Часто он пропевал фразы, показывая, как правильно нужно расставить акценты в пьесе или этюде.

- Ты должна эту фрррразу сыгрррать так:

не тИррррам-пам-парррам, а паррам-пам-тИрррам.

Тогда будет совсем дррругая музыка, понимаешь, совсем дррругая!

Так доступно объяснял мой учитель, произнося букву Р раскатисто, грассируя. Мне так это нравилось, что я пыталась дома тоже так произносить букву Р, но у меня не получалось.

***********
Я занималась с большим энтузиазмом.
Но с приходом лета всё изменилось. В открытые окна были слышны голоса играющих во дворе детей.
Сквозь звуки гамм и этюдов я слышала под моим окном:

- Рина! Выходи, мы играем в войнушку, а у нас санитарку Шурку домой позвали. Без санитарки мы не можем продолжать....

Я с тоской выглядывала в окно

и обещала отпроситься у мамы.
Маме это надоело.

Однажды она спрятала виолончель в шкаф:

- Не хочешь заниматься - не надо. Сегодня же папа скажет Борису Викторовичу, что виолончель тебе надоела и в первый класс ты не пойдёшь.

Сначала я обрадовалась и побежала во двор.

Но прошло несколько дней, и я стала с тоской поглядывать на шкаф, в котором была закрыта моя виолончель.
Я поняла, что очень соскучилась по ней.
Мама достала пленницу из шкафа, я приготовилась играть, но оказалось, что все струны были спущены и болтались, как верёвки.
Мама ничего не заметила, а я очень испугалась и сказала, что буду заниматься, когда придёт папа. Мама была строгой, и я думала, что она будет меня ругать. Папа меня не ругал, он сказал, что виолончель нужно настроить. Я спросила, почему струны расслабились, и тогда папа сказал то, что я запомнила на всю жизнь:

 

 

- У виолончели есть душа, загляни в эфу- (это такая прорезь на деке) - и ты её увидишь. Ты не захотела заниматься, и она на тебя обиделась.
Я заглянула  и, действительно, увидела палочку, соединяющую верхнюю и нижнюю деки. Потом я узнала , что эта палочка называется "душка".
А ещё папа сказал, что виолончель живая, она всё чувствует, её нужно любить и разговаривать с ней, как с подружкой, что нужно относиться к ней бережно. Тогда струны будут натянуты , никогда не будут расслабляться, и виолончель будет петь.

************
Я очень не любила заниматься в одиночестве. Папа всегда сидел рядом, исправлял, показывал, разбирал со мной ноты, и я играла для него, иногда для мамы. Но когда он был занят, приходилось учить урок одной.
Вот я сыграю гамму и отдыхаю, поиграю один-два этюда и беру калейдоскоп, рассматриваю узоры, или достану из карманчика цветные стёклышки, которыми снабжал детвору осветитель из музкомедии дядя Егор, и смотрю через них на ноты- красные, синие, жёлтые, зелёные....

 

Мама из кухни кричит:

- Почему ты не играешь?

- Я играю...

- Но я тебя не слышу....

- Мам, приди послушай...

- Мне некогда, играй сама, завтра у тебя урок.

Ставлю виолончель в угол и иду к маме в кухню.

 

 

Там кипит жизнь, все собрались после работы, готовят, что-то рассказывают, смеются - весело. Тут же рядом играют малыши, и я присоединяюсь к играм.

 

 

Возле своего кухонного стола сидит глухая старушка - бабуля Женя. Она вяжет салфетку. Её дети ушли на работу на вечерний спектакль, и она, также, как и я, не любит оставаться одна в комнате.

Мама меня замечает и начинает сердиться, что я не занимаюсь. Тяну бабулю Женю за руку и жестами приглашаю в свою комнату. Она всегда рада общению, улыбаясь и шаркая стёртыми тапками, идёт за мной. Усаживаю её на диван. Вот теперь я могу заниматься сколько угодно, усердно, стараюсь не ошибаться, переигрываю, если что-то не получается.

Бабуля Женя ничего не слышит, но смотрит на меня своими слезящимися добрыми глазами и кивает головой.
Время от времени я встаю и кланяюсь, тогда бабуля Женя тоже встаёт и хлопает изо всех сил.   

 

****************
В нашем доме почти все дети ходили в музыкальную школу.
Чтобы мы летом не забрасывали занятия музыкой, мама нашего ударника Саши устраивала дворовые концерты.
С афишей, пригласительными билетами, концертными костюмами, зрителями и, конечно, аплодисментами. Во двор выносили стулья, и гости - наши родители, бабушки и дедушки  и просто соседи, рассаживались и слушали нас.

Марина- моя двоюродная сестра, Вика, Аня и Люда играли на скрипке, я на виолончели, Витя на флейте, Саша и Юра на ксилофоне, Сеня на аккордеоне, Даня на баяне, Шура на дутаре, (на нём она начала учиться в Самарканде, потом она стала арфисткой)...

А Виола всегда плакала, потому что её мама не хотела вынести во двор пианино.

Виола пела песни в дуэте с Сашей:

"То берёзка, то рябина,

Куст ракиты над рекой.
 Край родной на век любимый.
 Где найдёшь ещё такой,
 Где найдёшь ещё такой".

В конце их номера  была обязательная , зажигательная "Цыганочка".. .

************
С какой радостью и упоением я посещала музыкальную школу!
Однажды, зимой в школах объявили карантин.
Я очень обрадовалась, но когда узнала, что и музыкальные школы не работают, очень расстроилась. Но накануне академического концерта  мой учитель работал дома. Так, что лентяям увильнуть не удалось.

В первом классе нам добавили уроки сольфеджио.

Папа мне очень помогал, поэтому у меня не было трудностей, и я с удовольствием ходила на эти уроки.

Мне нравилось записывать нотами мелодии, петь по нотам, строить и отгадывать на слух интервалы.
Для изучения сольфеджио необходимо знание клавиатуры, поэтому со второго класса на оркестровом отделе и отделе народных инструментов добавили новый предмет, который назывался обязательным или общим фортепиано.

Урок длился 20 минут, один раз в неделю. Что можно успеть за это время?

Я называла этот предмет принудительным фортепиано и ненавидела всей душой. Дома у нас пианино не было и заниматься мне было негде. Иногда по воскресеньям папа брал меня с собой в театр, и там, после дневного спектакля, я учила урок. Моя учительница была   пожилой, злой, раздражительной, ненавидящей детей женщиной. Звали её Зента Жозефовна Вернье.

Позже я узнала, что у неё была кличка   "Ворона".

Сначала я не могла запомнить её имя, даже засыпая, повторяла его...

Потом, когда запомнила, не могла выговорить.
У меня получалось вместо Жозефовна, Зожефовна, а она на каждом уроке ехидно спрашивала:

- Ну что, дубина стоеросовая, запомнила, как меня зовут,

или опять у тебя в голове генеральная пауза?

Я не знала, что такое "дубина стоеросовая", хотя понимала, что это что-то обидное...   Тем более я не понимала, что такое генеральная пауза, хотя догадывалась, что это что-то очень страшное... Боясь спросить, пыталась произнести её имя. Почти шопотом, еле шевеля губами, я говорила:

- Зента Зожефовна - и тут же получала подзатыльник.

 "Ворона" никогда не называла меня по имени, (как это делали все учителя в музыкальной школе), а только по фамилии, да ещё с ударением не на том слоге, где надо.

Она взрывалась от каждой фальшивой ноты, кричала, брызгала слюной и сопела, сдвинув грозно брови.

 

Часто со всей силы толкала меня под локти, чтобы я их не опускала, толстым карандашом била по мизинцу, чтобы я его не оттопыривала, со злостью сбрасывала мои руки с клавиатуры, если я делала ошибки.

Однажды она в гневе зашвырнула мои ноты за пианино. Когда за мной пришёл папа, она, улыбаясь, попросила отодвинуть пианино, чтобы достать ноты, которые "совсем случайно" туда завалились.

По дороге домой, я сказала папе, что больше никогда не пойду к этой ужасной "Вороне" и рассказала, как она издевается надо мной.

************** 

Меня перевели к другой учительнице.

Я сразу спросила, как её зовут и была очень рада совпадению.
Её звали Декабрина Антоновна, но она сказала, что её имя ей не нравится и попросила называть её Рина Антоновна.
Она рассказала, что родилась в декабре, поэтому ей дали такое имя.
А я рассказала ей, что тоже родилась в декабре, и меня тоже зовут Рина, тогда я ещё не знала, что моё полное имя - Регина.
(Однажды  я увидела в ящике комода свидетельство о рождении, где было написано Регина, фамилия моя, мама и папа тоже были мои.
Я в ужасе прибежала к маме, спрашивала,

кто такая Регина....
Мои родители потом долго со смехом вспоминали этот случай.)
Рину Антоновну я полюбила сразу и навсегда.
Она была молодая, спокойная, очень добрая, и сумела заинтересовать меня. Особенно я любила играть с ней в ансамбле в четыре руки.

К тому же у меня появилась возможность заниматься дома,( мои родители взяли пианино напрокат).
Я ходила на уроки обязательного,( уже не принудительного фортепиано) охотно, но не с таким рвением, как на уроки виолончели.

************
В дальнейшем, в старших классах, появились занятия оркестра, ансамбля виолончелистов, трио и квартета.
Мы много выступали на школьных концертах, ездили на шефские концерты в больницы, детские дома.

Это наш класс виолончели. Жаль, что нет на фото нашего учителя.

(Он нас и сфотографировал).

Я уже в 6-м классе, стою  в верхнем ряду слева вторая. 

 

 

 

Выпускной экзамен в 8-м классе.

 

 

        Музыкальная школа оставила в моей памяти самые лучшие воспоминания и я никогда в жизни не жалела, что взяла в руки виолончель. За это огромное спасибо моим родителям и учителям.

 

 

 

 

  Борис Викторович Лисов и мой папа перед началом спектакля.

 

 Второй курс музыкального училища.

И снова с нами Борис Викторович.

Слева я и моя виолончель.

 

Позже я играла в разных ансамблях, оркестрах, в том числе женском эстрадном оркестре "Харьковчанка", в оркестрах филармонии, театра оперетты и оперного театре.

*************

Сейчас играю в симфоническом и камерном оркестрах. виолончельном трио.