Все чаще перед Рождеством и у нас стали появляться на улицах торговцы этим обжигающим напитком. Между тем, покупая вино, очень часто остаёшься просто-напросто неудовлетворен его качеством. Так почему же самому не пригласить друзей и устроить дегустационный вечер - попробовать приготовить зимние напитки самим.

Интересно заметить, что первые рецепты «пылающего напитка» и легенды вокруг него появились задолго до нашего времени. Некоторые исторические источники утверждают, что этот напиток, возможно, старше самого Рождества. Ведь посудите сами, ещё древнеримский кулинар Апициус в одной из своих кулинарных книг посвящал гурманов в тонкости винопития замечая при этом, что «облагородить» вина, то есть придать ему нотку специфического вкуса можно с помощью тимьяна, кориандра, корицы, гвоздики и лаврового листа. Кроме того, вино со специями и хранилось дольше обычного. А в холодные зимы вино пили подогретым.

И так, как же правильно приготовить глинтвейн, чтобы он не показался пресным или чересчур густым и пряным? Основной постулат приготовления — глинтвейн ни при каких обстоятельствах не должен закипать, иначе он превратится в простое кипяченное вино и впечатление от напитка будет напрочь испорчено. А сам процесс приготовления этого ароматного напитка — это не просто кулинарный изыск, а хороший способ сплотить коллектив, познакомить незнакомых людей, веселящихся в одной компании или открыть новую грань в муже, который, казалось бы уже изучен до кончиков ногтей. В приготовлении глинтвейна есть где разгуляться фантазии, ведь импровизировать с крепостью напитка, его сладостью и прочими вкусовыми оттенками можно до бесконечности. Идеальными считаются сухие или полусухие красные некрепкие вина.

Итак, при приготовлении глинтвейна сначала кипятят воду со специями. Именно такой порядок приготовления позволяет специям наиболее полно отдать свой аромат и пряность. Воду следует кипятить около 5 минут, а затем добавить вино. На 1 литр вина потребуется 150 граммов воды, 100-150 г. сахара, различные специи и компоненты. Хотя все чаще и чаще сахар предпочитают заменять мёдом, тогда и вкус глинтвейна становится ещё больше специфическим. Из специй используются: гвоздика, кардамон, кориандр, шафран, лавровый лист, душистый перец горошком. Единственное условие — специи должны быть не молотыми, иначе глинтвейн получится мутным. Все другие компоненты — плоды ваших фантазий: от банальной лимонной цедры до различных ягод, кусочков фруктов и орехов. После добавления всех компонентов глинтвейн, постоянно помешивая, нагревают на медленном огне.

Что касается температуры, то она должна быть около 70 градусов. Остаётся только вопрос — кто будет опускать градусник в чудесное пыхтящее на огне варево. Вот почему чаще, температура определяется «на ощупь». Она должна быть именно такой, чтобы горячий глинтвейн можно было пить, не обжигаясь.

Когда глинтвейн «созрел» его процеживают через ситечко, наливают в специальные кружки из толстой керамики. Так делают немцы, но почему бы и нам не завести традицию специальной рождественской посуды?

А ещё глинтвейн рекомендуется в период восстановления после инфекционных заболеваний, при физическом и психическом истощении. Парочка бокалов согреют, помогут при простуде, избавят от кашля.

Ну а если глинтвейн кажется вам уж слишком примитивным и «каждодневным», тогда побалуйте гостей пуншем, который, кстати, возник ещё раньше чем глинтвейн. Чаще всего пунш готовят жители Скандинавии. В давние времена основными обязательными составляющими пунша были пять компонентов: вино, ром, фруктовый сок, сахар или мёд и пряности "корица, гвоздика). Сегодня каждая скандинавская семья имеет свой рецепт пунша и именно поэтому хозяин дома никогда не будет настаивать на своём рецепте. Вместо этого он предложит приготовить пунш гостью, дабы тот сам определил соотношение смешиваемых компонентов.

Секрет приготовления пунша гласит, что не следует выливать горячую воду непосредственно в ром или коньяк, так как при этом из них улетучиваются эфирные и ароматические вещества. Так же, как и в глинтвейне, сначала растворяют сахар в горячей, но не кипящей воде и только потом добавляют ром. Температура соблюдается та же, что и в вине. Так как пунш не возбуждает аппетит и не может выступать в качестве аперитива, его чаще всего подают к десертам.

Что касается грога, то в противовес двум предыдущим напиткам, в его приготовлении должна соблюдаться чёткая пропорция: соотношение алкоголя к воде в нём всегда будет одинаково — четыре части воды к части алкоголя. Это правило придумано не просто так, а имеет свою давнюю историю. В XVIII веке английским морякам Королевского флота Великобритании ежедневно выдавали порцию рома. Но как только командовать флотом стал Эдвард Верной, экономный в любых мелочах адмирал распорядился вместо чистого — выдавать ром, разбавленный водой. Вот почему за глаза его давно прозвали Старый Грог — из-за привычки прогуливаться по палубе в любую погоду в непромокаемой накидке, называемой грогрэмом. Но напиток перетерпел некоторые изменения и оказался не таким строгим, особенно если он приготовлен на основе крепкого чая с добавлением лимона и мёда.

Если глубоко покопаться в поваренных книгах древней Руси, то окажется, что и у нас существовал свой зимний напиток. Назывался он сбитень. И его приготовление требовало намного больше усилий, чем сегодняшние. Для начала создавалось сырье, или «мёд» — смесь из мёда, воды, хмеля и пряностей, которую уваривали, потом в неё добавляли дрожжи и давали перебродить. Только после этого «мёд» можно было пить или, добавляя воду, варить из него сбитень.

Новый год не за горами! А за ним и вереница рождественских праздников. Дайте себе слово обязательно побаловать друзей одним из предложенных рецептом. Уверяю вас, они в долгу не останутся.

Ее первой ролью, которую подкинула сама жизнь, был образ беспечной девочки-попрыгуньи, скакавшей на площади перед патрулирующими родной городок фашистами. И судя по тому, что Одри Хепберн осталась жива, первый актерский экзамен она сдала на «отлично».

Эдда Кэтлин Ван Хеемстра Хепберн-Растон появилась на свет в 1929 году в Брюсселе в семье английского банковского служащего и голландской баронессы. Симпатичной пухлой малышке с ямочками на щечках и даже коленках любовь родителей заменял сладкий бельгийский шоколад. А все потому, что мать изводила себя ревностью к отцу, который постоянно давал поводы для сомнений в своей супружеской верности. Баронесса, сама будучи «в теле», запрещала дочери приближаться к лакомству: «Дорогая, запомни: настоящая леди должна весить не больше 46 кило. Поклянись, что никогда не станешь такой же толстой, как я! Видишь, сколько от этого проблем!»


И маленькая Одри во всем винила себя - это из-за ее обжорства и непослушания ругаются родители. «Ну почему ты нас не любишь? - со слезами на глазах вопрошала девочка у отца, вознамерившегося уйти из семьи, - Я что-то делаю не так? Ты скажи, и я постараюсь, я исправлюсь, я все сделаю!» Главу семейства детская мольба не остановила – он вернулся в родной Лондон, а замученная комплексом неполноценности маленькая Одри замкнулась в себе и отказывалась есть. Девочка думала, что если она похудеет и станет «настоящей леди», отец одумается и вернется.

Маленькая баронесса часто ездила из родового голландского поместья ван Хеемстров в Арнеме в гости к отцу, но тот не обращал на нее особого внимания. «Это все потому, что я толстая, неловкая, неряшливая и у меня кривые зубы», - не уставала корить себя Одри...

На обед – тюльпаны

Весной 1940 года фашисты напали на Нидерланды, и спокойный Анрем стал частью Третьего рейха - родовое поместье ван Хеемстров нацисты присмотрели под свой штаб. Баронессу с детьми не выгнали из дома, зато конфисковали все имущество. Когда в доме практически не осталось еды, Одри легко убедила себя в том, что ей вовсе не хочется есть и довольствовалась одной картофелиной в день. С утра девочка шла на городскую площадь, где беззаботно прыгала через веревочку. Нацисты и не догадывались, что в ботиночках попрыгуньи спрятаны записки для бойцов Сопротивления, а в плетеной корзиночке с игрушками таится скромная еда для раненых пилотов…

В один страшный день фашисты стали хватать всех женщин города для отправки на работы в Германию. Маленькая баронесса тоже попала в руки немца, но чудом вывернулась из цепких тисков и стремглав понеслась в ближайший подвал. Там ей удалось спрятаться на целый месяц, питаясь яблоками, луковицами знаменитых голландских тюльпанов и одной-единственной коркой хлеба. Одри вышла из убежища, кишевшего огромными крысами, когда услышала победные канонады. Увидев прозрачную, словно приведение, дочку на пороге дома, заметно поседевшая баронесса лишилась чувств. Маленькая ван Хеемстр выжила, но ослабленный иммунитет подкинул пару «сюрпризов» - девочка заболела желтухой, а потом астмой. Обмен веществ у нее не нормализовался до конца жизни.


Вторая Анна Павлова

После войны Одри решила стать балериной. Изо дня в день она посещала балетную школу, изнуряя себя упражнениями, большей частью затем, чтобы спасти мать от отчаяния и начать самой приносить деньги в дом. Баронессе в послевоенные годы приходилось работать экономкой, кухаркой, горничной в семьях зажиточных людей, роняя слезы на чужие дорогие сервизы, гобелены и вощеные полы.

Танцевала по оценке учителей Одри отвратительно. «Танцовщица никчемная. Яркая индивидуальность», – говорили они, хотя сама девушка испытывала от танцев большое удовольствие. Может, и осталась бы она плохой балериной, если бы случайно не попалась на глаза режиссеру Чарльзу Линдену, искавшему по всей округе девушку на эпизодическую роль в фильме «Голландский язык за семь уроков». Одри чудо как хорошо смотрелась в кадре, но о дальнейшей кинокарьере не грезила – твердо вознамерилась стать второй Анной Павловой, всемирно известной балериной.


После своей маленькой роли она еще несколько лет потратила на занятия, танцевала в дешевых кардебалетах и снималась в качестве модели у второсортных фотографов: рекламировала средства от перхоти, тараканов и веснушек. Нет, она уже не искала славы, занималась зарабатыванием средств для более–менее безбедного существования. «Потом, – говорила она самой себе, – я выйду замуж и рожу ребенка, лучше троих. Муж будет любить и обеспечивать нас всех, и мы будем жить долго и счастливо». Если бы тогда девушка знала, что путь к этим мечтам будет ой как тернист…

Сущее очарование!

Режиссер Уильям Уайлер искал девушку на роль принцессы в «Римских каникулах» и случайно увидел «яркую индивидуальность» на съемках очередного рекламного ролика. И хотя репутация девушки была «подпорчена» низкосортной рекламой, Уайлер решил рискнуть. И не прогадал. Как только фильм с участием Хепберн в роли принцессы Анны вышел на экраны, мир вмиг поверил, что она и есть самая настоящая принцесса неземной красоты и чистоты, на мгновение сбежавшая из сказочного замка. Ее пленительным, чуть грустным и испуганным взором восхитились и зрители, и продюсеры.

В тот год она получила первого Оскара и впервые влюбилась, да так, что позабыла про все на свете. Билл Холден тоже был актером. Если быть точнее, сильно пьющим женатым донжуаном. Но Одри было все равно, она любила и прощала. Но не могла «простить» только одного – у Билла больше не могло быть детей, о которых так мечтала Хепберн. Одержимая мечтой о розовощеких малышах, через год после разрыва с Биллом Одри вышла замуж за Мела Феррера, чья актерская слава уже практически сошла на нет. Мать Одри была недовольна обоими ее избранниками, но дочь не хотела никого слушать.


О, сколько нам ошибок трудных…

Элла ван Хеемстра как в воду глядела, говоря, что ничего хорошего у ее дочери с новым кавалером не выйдет. Первая беременность Одри закончилась рождением мертвого ребенка, работа в картине «Война и мир» - полным провалом. Да и отношения между супругами нельзя было назвать идеальными. Он мучился от того, что ему не предлагали ролей, а набравшая бешеную популярность Одри требовала, чтобы ее мужа снимали вместе с ней, из-за чего порой оказывалась в не слишком качественных картинах. Мел пытался руководить благоверной, писал за нее интервью, в которых она выглядела надменной и глупой. Но звезда закрывала на все глаза, она мечтала о ребенке… Забеременев через пару лет, она опять не смогла выносить дитя – упала с лошади на съемках «Непрощенной», после чего целый месяц неподвижно лежала в постели. А потом надела корсет и… снова села в седло.

Она каждый день молила Бога: «Я буду послушной девочкой, буду хорошо себя вести и не стану сниматься в кино, только сделай так, чтобы у нас был ребенок». Господь наконец-то услышал молитвы, и 30-летняя Одри родила малыша Шона. Однако, чтобы наконец-то расставить все точки над i в отношениях с мужем, ей потребовался еще не один год и несколько выкидышей.

Опустошенная, разбитая разводом и замученная приступами астмы она отправилась к морю, где познакомилась с итальянцем Андреа Дотти. 30-летний психоаналитик и специалист по женским неврозам буквально вдохнул жизнь в пребывающую в дикой депрессии сорокалетнюю актрису. Андреа влюбился в нее еще 14-летним юнцом и до сих пор лелеял мечту о принцессе из «Римских каникул». Трудно представить, какие эмоции бурлили в Одри, когда после четырех месяцев после свадьбы с Андреа она узнала, что беременна. Ради появления этого чуда на свет, ей пришлось провести в больнице шесть месяцев из девяти.

У разменявшей пятый десяток актрисы родился второй сын Лука. Она лежала в клинике после сложных родов, а газеты пестрели фотографиями темпераментного молодого мужа-итальянца в обнимку с танцовщицами и стриптизершами… «Они настолько лучше, чем я?» - с дрожью в голосе вопрошала Одри, с детства так и не избавившаяся от комплекса неполноценности и винившая во всех бедах только себя. «Да что ты, дорогая, - ласково обнимал ее Андреа, - Ты лучше всех! Ты – моя жена! А ЭТО мои ошибки…» Она терпела «это» шесть лет, а потом забрала детей, уехала в Швейцарию и вернулась на большой экран.

Ангел для небес

- Мне скоро пятьдесят! По-моему, пора утопиться! – то ли жаловалась, то ли шутила она на премьере картины «Все они смеялись». «Если вы утопитесь, то в Голливуде некому будет играть ангелов», - очень серьезно заметил незнакомый господин у нее за спиной. Им оказался продюсер Роберт Уолдерс. Оказалось, у них очень много общего: оба голландцы, «прошли» войну, тяжело в тот момент переносили разрыв с близким человеком (жена Роберта недавно скончалась).

Наконец, баронесса-мать была довольна выбором дочери. Уолдерс оказался «на редкость приличным человеком». Одри снова блистала на приемах, снова вокруг заговорили о ее неземной красоте. С Робертом она могла быть самой собой, не подстраиваться под капризы мужа. Она занималась благотворительными миссиями: ездила в Судан, Эфиопию, Вьетнам, туда, где шла война и голодали дети, и была счастлива. Хепберн очень хотела, чтобы каждому ребенку достался хотя бы кусок хлеба. Она очень помнила вкус той корки хлеба, которую пришлось растянуть на целый месяц…

А потом громом посреди ясного неба прозвучал приговор врачей 63-летней Одри – рак желудка. Тяжелая степень, когда ничего нельзя сделать. Спустя три месяца, стоя у утопающего в цветах гроба легендарной актрисы, другая знаменитая кинодива Элизабет Тейлор произнесла: «Ангел взлетел на небо».

Автор: Эллис Яузен

Судьба певца Вадима Козина полна загадок до сих пор. И даже не конкретных загадок (их вполне разъясняют документы, нужно только архивы поднять), а некая общая загадка лежит на судьбе этого человека. Вряд ли было бы справедливо назвать Козина «поющим голосом своей эпохи», – есть немало и других артистов, с полным правом претендующих на это звание. Но то, что он поневоле отразил в своей судьбе всю сложность и неоднозначность эпохи, – это точно!
Судите сами.


Из барчонка – в грузчики – и далее в артисты


21 марта 1903 года в семье петербургского купца первой гильдии Алексея Козина родился сын Вадим.
Семья была прогрессивной во всех смыслах слова. Дед будущего певца, тоже купец, приобрел «бенц», так что Вадим Алексеевич с детских лет приобщился к личному транспорту 20 века. Прогрессивный дед также провел одним из первых в Питере телефон к себе на квартиру. Отец Вадима Алексеевича получил образование в Париже, после чего стал высокооплачиваемым бухгалтером. И, что случалось не так уж часто, женился по любви на девушке из видного цыганского рода Ильинских.
Среди друзей дома Козиных были Анастасия Вяльцева и Юрий Морфесси.
Когда приезжала «сама Вяльцева», детей изолировали в детской, но певица всегда привозила им огромный пакет с лакомствами, – таков был обычай в цыганских семьях.
А Юрий Морфесси, – тот просто напророчил Вадиму судьбу (по-домашнему Димочке):
– Вот растет моя смена! – сказал он как-то, держа мальчика у себя на коленях.
Иногда Димочка прятался в огромную трубу граммофона, и его искали по всему дому.
Музыка – затягивала…
Но за окном вскорости разразилась другая музыка, – «музыка революции».
Козины потеряли все.
В 1922 году умер отец. Вадим должен был стать кормильцем матери и четырех сестер. А найти работу ему, вполне образованному по тем временам юноше, было ох как непросто: мешало «чуждое» социальное происхождение. Днем Вадим Козин работал грузчиком на питерских пристанях, а вечером подрабатывал тапером в кинотеатрах.
Выйти на эстраду помог случай: однажды его буквально выпихнули к зрителям для заполнения программы перед или после киносеанса.
Но выпихнутого на эстраду однажды, «запихнуть» назад Козина уже не удалось и самому Сталину!
В 1924 году Вадим Козин выдерживает экзамен на право заниматься артистической деятельностью. Он выступает на сценических площадках крупнейших ленинградских кинотеатров. И все же лишь через семь лет, в 1931 году, становится штатным артистом в концертном бюро Дома политпросвещения Центрального района Ленинграда. Через два года его зачисляют артистом в штат Ленгорэстрады.
В память о Вере Холодной, звезде немого кино, Козин выбирает себе сценический псевдоним – Вадим Холодный. Афиши анонсируют его как «известного исполнителя», а «известный исполнитель» с утра сам расклеивает эти самые афиши и каждый раз подвергается бдительному досмотру со стороны ментуры.
На небосклоне ленинградской эстрады в то время взошли звезды нового поколения: Клавдия Шульженко и Леонид Утесов. Рождались новые жанры эстрадного исполнительства, расцветал джаз, вовсю гремела новая советская «массовая» песня. Исполнителям жанра старинного романса приходилось нелегко: их искусство считалось устаревшим и «не нужным публике», «чуждым времени» (хотя сами публика и время так отнюдь не считали!)
Было принято начинать концерты с народных и советских песен. Романс шел как бы довеском, – но довеском, публикою желанным и долгожданным!
Козин имеет успех, однако до всесоюзной славы пока «не дотягивает».
В 1936 году Вадим Козин окончательно перебирается в Москву.
Подтолкнул его в столицу анекдотический случай. Один из ленинградских артистов написал заявление с просьбой повысить ему жалованье или уволить. Артисту жалованье повысили. Тогда Козин написал такое же заявление. И его… уволили!
Не мог знать Вадим Алексеевич, что покидает свой родной город навеки…
Впереди его ждала слава и очень запутанная судьба.


Звездный час Вадима Козина

В Москве Козин остановился в шикарном «Национале», но заплатил вперед за три дня, – все те деньги, что у него были. Чувства судьбы и близкой удачи вели его, что ли…
В Центральном парке культуры и отдыха эстрадным оркестром дирижировал его приятель Арк. Покрасс. К нему Козин и обратился за помощью.
На следующий день он вышел к публике и… покорил Москву!
Началась круговерть жизни модного, востребованного артиста. Приходилось порой выступать в нескольких концертах за вечер.
Случались на этой почве и курьезы. Однажды он приехал к своему выходу и спел романс, не зная, что за несколько минут до этого его исполнила знаменитая опереточная звезда (самая элегантная дореволюционная российская примадонна) Наталия Тамара. Удивительно: никакого скандала не последовало, – Тамара сама успокаивала певца: «Пой его всегда! Я больше этот романс петь не буду. Он у тебя лучше получается…»
В то время очень немногие певцы отваживались давать сольные концерты: Утесов, Юровская, иногда Церетели. Нагрузка была чудовищная: в течение нескольких часов певец должен был без микрофона исполнить около сорока песен!
Давал сольные концерты и Козин, – плодя этим себе завистников. Ведь одинаковая сумма была в итоге и у него, и, скажем, у Л. Утесова, но Утесову приходилось оплачивать целый джаз-оркестр, а Козину – одного-двух аккомпаниаторов…
Аккомпанировал ему обычно бог рояля – знаменитый Додик (Давид) Ашкенази. Из противоположных кулис стремительно вырывались на сцену оба артиста, подбегали к роялю, и – концерт начинался!
Известен анекдотический случай. Однажды Козин уже начал петь, когда заметил, что перед ним стоит микрофон. «Что это?!» – закричал он, точно змею увидел. Пока микрофон не убрали, он выступление не продолжил.
Конечно, и Козина «щипала» критика. В одной статье, например, ему пенялось за исполнение «такой пошлятины», как «Улыбнись, Маша», «Осень» («Осень, прозрачное утро…»), «Дружба» («Когда простым и нежным взором…»). А ведь это лучшее, что спел Вадим Козин за свою жизнь!
Козин пользовался успехом и у элиты. Но, боже мой, что выбирала для себя эта самая наша тогдашняя (да и всегдашняя!) элита!.. Например, Сталин гнусаво любил напевать, притоптывая, – из козинского репертуара:
Ритатухи ходил к Нюхе,
Жила Нюха в пологу.
Нюха девочку родила,
Больше к Нюхе не пойду.


Арест: версии

1936 – 1944 годы – пик успеха и популярности Вадима Козина. Во время войны певец не раз рисковал собой, выступая на передовой. После одного из концертов маршал И.Х. Баграмян вручил ему орден Красной Звезды.
Козин был вхож в высшие сферы и имел массу «нужных» знакомых.
В самом начале 1944 года он жил в «Метрополе». Там же проживал и вернувшийся только что из-за границы А. Вертинский. Артисты, оба ревнивые к чужой славе, лишь вежливо раскланивались. Но однажды Вертинский вдруг позвонил и взволнованно попросил о помощи. Дело в том, что юная жена Вертинского заказала эклеры в номер. Они показались ей черствыми, и красавица с гневом оттолкнула от себя вазу, да еще упрекнула горничную. Та в слезах выбежала. Дело приобретало неприятную окраску: буржуазная эмигрантка, девчонка, капризничает, – эклеры ей, вишь, не понравились, когда идет война и народ не каждый день хлеб видит!
Вертинский понимал, что бестактность его молодой жены им может дорого обойтись.
Все уладил Козин: директор «Метрополя» был его друг.
(Здесь в скобках мы должны заметить, что и гораздо позже, далеко не в сталинские времена, во главе таких учреждений стояли всегда люди с «корочками», – и не только просто партийными…)
До какой степени Козин был близок к кругам НКВД, – об этом до сих пор идут споры. Достоверно известно лишь, что в феврале 1944 года артиста арестовали и продержали с год на Лубянке (в довольно комфортных условиях). Он все подписал (всех, таким образом, и оговорил!) и с чистой совестью был отправлен… не на свободу, а в Магадан.
У НКВД имелась прекрасная возможность давить на певца: всем была известна его нетрадиционная сексуальная ориентация. Недавно опубликовали документ, где он весьма подробно и с указанием конкретных «лиц, адресов, явок» рассказывает о голубом «подполье» красной России…
В воздухе повисает вопрос, был ли Козин осведомителем еще на свободе или «разговорился» только в стенах тюрьмы?..
Известный телеведущий А. Караулов выдвинул версию, что певец навсегда остался жителем Магадана потому, что не хотел встречаться в Москве с теми, кто пострадал из-за его признаний…
Тайной покрыта и причина его ареста. Сам певец рассказывал, что он не подчинился прямому указанию Л. Берии петь песни о Сталине. Существует апокрифическое предание, что Козина привозили выступать на Тегеранскую конференцию, и он без спросу принял предложение Ф. Рузвельта спеть в его апартаментах.
В любом случае, соловей советской эстрады оказался в клетке, – как и многие тогда.
Но клетка эта была сравнительно комфортабельна.

Крепостной театр эпохи социализма и товарищ Гридасовой

Нужно признать, что Вадим Козин оставался «любимцем публики» и в стенах следственного изолятора. Он не раз выступал перед сотрудниками НКВД с концертами. Тем не менее, 10 февраля 1945 года он был осужден «по совокупности статей» на восемь лет лишения свободы и отправлен на Колыму.
В «столице Колымского края» городе Магадане давно уже поджидали звезду эстрады. Свое путешествие артист совершил в удобной каюте, с двумя чемоданами личных вещей, а сразу у трапа его подхватили в машину и увезли в ту особую часть Магаданских узилищ, где содержались зеки-актеры, щедро, но вынужденно дарившие свой талант заключенным Колымы и их стойким охранникам.
В день своего приезда, вечером, Козин вышел на сцену.
Наверно, он уже знал имя своей доброй феи здесь – это была жена всесильного «хозяина Колымы» генерала Никишова Александра Романовна Гридасова.
Стоит сказать о ней несколько слов.
А.В. Гридасова имела высокий чин НКВД, но в душе была преданной поклонницей артистических дарований. Она действительно многое сделала, чтобы спасти попадавших на Колыму актеров, музыкантов, художников от гибельного для них лесоповала. Многие обязаны жизнью этой своеобразной, капризной, взбалмошной, но очень неглупой женщине.
Под ее покровительством находилась культбригада. Естественно, Козин стал первой звездой этого коллектива.
Хотя Вадиму Алексеевичу была предоставлена отдельная, вполне сносная по магаданским понятиям комната, а ходил он в цивильном и все еще модном (диковинном здесь для многих) столичном «прикиде», певец отлично понимал, что является теперь крепостным актером.
История с этим самым злосчастным «прикидом» сразу расставила все по своим местам. У Козина было модное элегантное пальто, которое так понравилось Гридасовой, что она сшила мужу (генералу Никишову) такое же. И вот они встретились, одетые, как близнецы-братья (нужно добавить, что Никишов терпеть не мог Козина как гея). На следующий день звезде магаданской подневольной богемы передали категорический запрет носить свое собственное пальто…
Не менее анекдотический случай произошел как-то на одном торжественном концерте. Зал заполнили нквдшники «под шофе» (был какой-то праздник), в ложе восседал сам Никишов. И вот началось второе отделение. Занавес поднялся. Среди зарослей искусственных цветов у рояля стоял Козин.
Он уже приготовился петь, как вдруг какой-то пьяный энтузиаст заорал на весь зал: «Козину – ура!»
– Ты кому это кричишь ура? Ты пидару кричишь ура?! – заревел Никишов из ложи. И распорядился. – Убрать дурака из зала!
(Слово «дурак» относилось уже к крикнувшему).
Но занавес срочно опустили. За кулисы прибежала перепуганная Гридасова и тотчас отправила Козина «на отсидку» в дальний профилакторий, пока гнев генерала не уляжется. Генеральский гнев «укладывался» что-то около месяца…
Хотя к Козину Гридасова относилась с большим пиететом, на остальных ее «крепостных актеров» это отнюдь не распространялось. Узнав, например, что известный режиссер Л. Варпаховский имеет роман с актрисой И. Зискинд (на воле потом они поженились), Гридасова назначила наказание «распутнику»… в виде собирания брусники. А Варпаховский был дальтоником…
В начале 80-х Зискинд встретила Гридасову на одной из московских улиц. Та сильно опустилась, пила. При встрече с бывшей «крепостной актрисой» разрыдалась и попросила десять рублей.
Вскоре Александра Романовна умерла.
Так уходила эпоха, оставляя память о себе в произведениях художников уже других поколений, – вспомним финал «Ожога» Вас. Аксенова или сцены в Магаданском театре в «Жизни насекомых» В. Пелевина…


На свободу – с чистой совестью?..

В начале сентября 1950 года «за хорошую работу и примерное поведение» заключенный Козин был досрочно освобожден. Собственно, немногое поменялось в его жизни: певец остался в Магадане. Он продолжает выступать, руководит самодеятельностью вохровцев.
В марте 1953 года умирает Сталин, масса бывшего подневольного населения Колымы уезжает на материк. Много новых, молодых, свежих, свободных людей в поисках заработка и романтики являются в Магадан.
Жизнь продолжается, но Козин упорно не желает вернуться в Москву! Мешает и гордость, и страх, что его уже забыли, поют другие песни, сияют другие звезды. Ну, и вспомним также предположение А. Караулова…
Вадим Алексеевич еще сохраняет и голос, и артистическую форму, и творческий потенциал. В 1958 году он отваживается совершить гастрольный набег в центральные районы страны.
О нет, его отнюдь не забыли! В Сочи, в разгар сезона, певец своими концертами чуть не сорвал гастроли московского Театра имени Моссовета, – публика неизменно выбирала не спектакли Завадского, а романсы Козина. В результате концерты артиста перенесли на 12 часов дня, чтобы хоть как-то развести его с «моссоветовцами».
Но и после такого триумфа Козин вернулся в родной теперь для него Магадан!
60-е годы стали самыми плодотворными в его творчестве, – Вадим Алексеевич пишет за один только 1963 год более 25 песен!
Теперь он поет не только о любви, но и о судьбе, которой стал для него Магадан. Эти песни не сделались шлягерами, – они, скорее, необходимая самому артисту попытка высказать наболевшее, поделиться увиденным, пережитым.


Письмо из прошлого

Эти годы оказались богатыми на встречи и впечатления, причем порой весьма колоритные. Без комментариев приведем выдержки только из одного письма.
«Здравствуйте, Вадим Алексеевич! Вы, конечно, удивитесь, получив это письмо, так как навряд ли помните меня. Со времени нашей последней встречи прошло девятнадцать, а с первой – тридцать лет… Я – вор! И карманник, и скокарь. В 1961 году я обокрал (немножко) Вас!.. Потом избил инспектора Марининова и бежал 24 мая того же года на пароходе «Якутия». Переоделся девчонкой и незаметно прошел и мимо Маренинова и мимо его друга Черникова, которые стояли у входа на трап…
В сентябре меня забрали и дали десять лет (высшую меру для несовершеннолетних, а мне было семнадцать лет). В домзаке (СИЗО) мне дали кличку Овод. В общем, объехал всю Коми АССР, а когда освободился в 1968 году, то приехал в Магадан к матери и отчиму…
Вас я увидел в центральной бане, и Вы меня узнали, или сделали вид, что узнали, но, как бы то ни было, Вы дали мне свой адрес и сказали, чтобы я заходил. Я приходил с Санькой Кентом, но не застал Вас дома. В общем, больше я Вас не видел, если не считать, что был на Вашем концерте в клубе ВСО. Я был пьян и орал, чтобы Вы спели песню на слова Есенина «Ты жива еще, моя старушка». Вы спели, а я сидел и плакал. Да, я плакал и не стесняюсь об этом писать…
Вадим Алексеевич, недавно о Вас была передача по радио, и я узнал, что Вы живы и здоровы, хотя Вам уже далеко за восемьдесят. Я был несказанно рад, когда услышал снова Ваш неповторимый голос и такие знакомые до боли песни… Если хотите подробно узнать обо мне, то зайдите к моему Кенту на улице Портовой. Он Вам расскажет обо мне и о том, как я сбежал от своей жены Любы, а она потом повесилась, когда узнала, что я изменил ей. Да и Марининов (если он в Магадане) может рассказать Вам обо мне…»

«Золотая осень артиста»

До середины 80-х имя Вадима Козина было под запретом у официальных историков нашей эстрады. Появившийся в середине 80-х диск Козина сразу возродил интерес широкой публики к творчеству опального певца. А сам Козин дряхлел, все острее становились и без того острые грани его характера.
Но судьба неожиданно улыбнулась: к нему приехала давняя поклонница его таланта Дина Акимовна Климова. Она по-женски взяла шефство над своим кумиром, привела в порядок его квартиру, привела «в порядок» и самого Вадима Алексеевича, сильно опустившегося и хворавшего. Трудно сказать, сколько времени отшельник не стриг ногти на ногах. Они загнулись и впились в подушечки его пальцев, так что пришлось даже делать специальную операцию для исправления положения.
Дине Акимовне удалось организовать в соседней квартире нечто вроде салона-музея Вадима Козина с маленьким концертным залом. Самое почетное место в нем занимали рояль красного дерева и уголок старой проигрывающей техники.

Огромную помощь Козину и его доброй фее оказывал И. Кобзон, который считал Вадима Алексеевича своим учителем.
В 1993 году целая группа именитых артистов во главе с Кобзоном прибыла в Магадан на 90-летие Вадима Козина. Торжества были грандиозными, но сам Козин на них не пошел:
– Я уже привык к валенкам, а на юбилей нужно во фраке. А фрак и валенки не сочетаются… – ворчливо отмахнулся он.
При желании можно услышать и скрытую в этой шутке глубокую обиду на власти и на судьбу…
К Вадиму Козину вернулась всероссийская слава.
Вернулась почти посмертно: 19 декабря 1994 года певца не стало…


Валерий Бондаренко