Девочко-беда опять в больнице. На этот раз с тупой травмой живота. В школе, чо. Илитная, стесняюсь сказать, школа. Мальчик А. и мальчик С. мутузили друг друга на перемене. Девочка Н. и Девочко-беда наслаждались зрелищем и смеялись. Мальчик А. не стерпел смертельного оскорбления, отпустил мальчика С., сел с девочками рядом Как вы смеете надо мной смеяться?!?! - подумал он и отвесил Девочке-беде затрещину. Слыыышь, ты чо?!?! Ты что, совсем уже?! - сказала Девочко-беда и выпрямилась во все свои сто пятьдесят шесть сантиметров перед ним. И тут понятия не имею что подумал сидящий на скамейке мальчик А., но от души зарядил ей с ноги в живот. Боль, тошнота, головокружение, медпункт, мама, скорая, милиция, больница, врачи, ушиб почек, палата, ожидание УЗИ органов рюшной полости на микроразрывы внутренних органов.


Окна палаты на Васильевском острове выходят на первую линию, набережную Макарова и Тучков мост. Большие восьмистекольные деревянные рамы, широкий подоконник. Низкое серое питерское небо, вдали Биржевой мост, шпиль Петропавловки, а почти напротив Князь-Владимирский собор. Стадион "Петровский". Сегодня играет "Зенит". Подъехали милицейские машины, потом ОМОН, улицу наводнили серые куртки. Люди в сине-бело-голубых шарфах хмуро, будто предчувствуя, шли на матч. На большом экране над стадионом начали трансляцию. Эмблемы команд. Кажется, сегодня с ЦСКА. Первые минуты, сумерки. Серые куртки разбежались по машинам. Смотрят ли матч, спят или усложняют себе жизнь  язвенно-гастритной сухомяткой. Ноль-один, трибуны негодуют. Мы открываем окно, но в комнату врывается только рев моторов и вечерняя дождливая сырость. Второй тайм. Над тринадцатым сектором появляется красноватое зарево файеров. Почти совсем стемнело. Мощные блоки прожекторов над стадионом это круглые лампы в операционной, поле - операционный стол. Красные отблески файеров - пульс. Пациент скорее мертв, чем жив. Ноль-два. Оживляются серые куртки, ели различимыми тенями выстраиваются вдоль воображаемого коридора. Разочарованные спины болельщиков. Все возвращаются тихо, сине-бело-голубые флаги сиротливо мокнут, выглядывая из подмышек. Гаснут операционные лампы над стадионом, ассистенты в серых халатах куртках незаметно растворяются в толпе. На город влажной прохладой опускается ночь.