Как расправил крылья, ах, как несется самый лучший легкий наш галеон,
Облаков обрывки пропитаны солнцем, словно крошки торта «Наполеон».

Каждой мачтой ввысь немыслимо бережно режет воздух птицей – не кораблем,
Толстый мальчик свистнет завистливо с берега и сегодня признается, что влюблен.

Как идет – ну, дети поймут, что с юга, полон трюм пахучих чужих приправ,
«Будет сильный ветер», – пророчит юнга, обгоревший нос к небесам задрав.

Пусть никто не знает условий сделки, капитан погибнуть не даст с тоски,
И волне резная грудастая девка подставляет просоленные соски.

Океан смеется и к борту ластится, горизонта линия напряглась,
К капитану такая девчонка ласкова, что на все наплевать, кроме черных глаз.

Пахнет сладким маком, вдали селение исчезает, солнце ушло правей.
Толстый мальчик Марко бежит, коленями заплетаясь в пыльной густой траве.

То зерном граната, то ниткой радужной красит вечер усталого жениха.
Марко знает, что нужно признаться сразу же. Потому что дальше уже никак.

Как воды напев величав и радостен, как поет о счастье на сто ладов.
Подойти, зажмурив глаза для храбрости, и сказать. И губами поймать ладонь.

Как несется – на крыльях холщовых, марлевых на свободу, на счастье, на свет, на риф.
Исчезает солнце в кровавом мареве, как большой горячий больной нарыв.

Марко шепчет Сандре – и Сандра слушает. Золотятся косы в косых лучах.
До чего досадно – по воле случая, ни о ком напоследок не заскучав.

Капитан смеется: «Где страх? За борт его! Ишь, расщелкались. Спать, труби, звеньевой.»
И волна укрывает его заботливо одеялом шелковым с головой.

Как прозрачно счастье – весь миг, весь день его. Океан смеется, волной плеща.
Сандра пахнет тимьяном, ванилью, деревом. И корицей в ямке возле плеча.

 

Summer, Poland, photo by Tur