«Истина» Ода О счастии с младенчества тоскуя, Все счастьем беден я, Или вовек его не обрету я В пустыне бытия? Младые сны от сердца отлетели, Не узнаю я свет; Надежд своих лишен я прежней цели, А новой цели нет. Безумен ты и все твои желанья - Мне первый опыт рек; И лучшие мечты моей созданья Отвергнул я навек. Но для чего души разуверенье Свершилось не вполне? Зачем же в ней слепое сожаленье Живет о старине? Так некогда обдумывал с роптаньем Я дольний жребий свой, Вдруг Истину (то не было мечтаньем) Узрел перед собой. "Светильник мой укажет путь ко счастью! Вещала. - Захочу - И, страстного, отрадному бесстрастью Тебя я научу. Пускай со мной ты сердца жар погубишь, Пускай, узнав людей, Ты, может быть, испуганный, разлюбишь И ближних и друзей. Я бытия все прелести разрушу, Но ум наставлю твой; Я оболью суровым хладом душу, Но дам душе покой". Я трепетал, словам ее внимая, И горестно в ответ Промолвил ей: "О гостья роковая! Печален твой привет. Светильник твой - светильник погребальный Всех радостей земных! Твой мир, увы! могилы мир печальный И страшен для живых. Нет, я не твой! в твоей науке строгой Я счастья не найду; Покинь меня, кой-как моей дорогой Один я побреду. Прости! иль нет: когда мое светило Во звездной вышине Начнет бледнеть и все, что сердцу мило, Забыть придется мне, Явись тогда! раскрой тогда мне очи, Мой разум просвети, Чтоб, жизнь презрев, я мог в обитель ночи Безропотно сойти". «Болящий дух врачует песнопенье» Болящий дух врачует песнопенье. Гармонии таинственная власть Тяжелое искупит заблужденье И укротит бунтующую страсть. Душа певца, согласно излитая, Разрешена от всех своих скорбей; И чистоту поэзия святая И мир отдаст причастнице своей. «Молитва» Царь небес! успокой Дух болезненный мой! Заблуждений земли Мне забвенье пошли, И на строгий твой рай Силы сердцу подай. «Когда исчезнет омраченье» Когда исчезнет омраченье Души болезненной моей? Когда увижу разрешенье Меня опутавших сетей? Когда сей демон, наводящий На ум мой сон, его мертвящий, Отыдет, чадный, от меня, И я увижу луч блестящий Всеозаряющего дня? Освобожусь воображеньем, И крылья духа подыму, И пробужденным вдохновеньем Природу снова обнимут Вотще ль мольбы? напрасны ль пени? Увижу ль снова ваши сени, Сады поэзии святой? Увижу ль вас, ее светила? Вотще! я чувствую: могила Меня живого приняла, И, легкий дар мой удушая, На грудь мне дума роковая Гробовой насыпью легла. «К чему невольнику мечтания свободы?» К чему невольнику мечтания свободы? Взгляни: безропотно текут речные воды В указанных брегах, по склону их русла; Ель величавая стоит, где возросла, Невластная сойти. Небесные светила Назначенным путем неведомая сила Влечет. Бродячий ветр не волен, и закон Его летучему дыханью положен. Уделу своему и мы покорны будем, Мятежные мечты смирим иль позабудем, Рабы разумные, послушно согласим Свои желания со жребием своим - И будет счастлива, спокойна наша доля. Безумец! не она ль, не вышняя ли воля Дарует страсти нам? и не ее ли глас В их гласе слышим мы. О, тягостна для нас Жизнь, в сердце бьющая могучею волною И в грани узкие стесненная судьбою. «Монастырке» Храни свое неопасенье, Свою неопытность лелей; Перед тобою много дней. Еще уловишь размышленье. Как в Смольном цветнике своем, И в свете сердцу будь послушной, И монастыркой благодушной Останься долго, долго в нем. Пусть, для тебя преображаем Игрой младенческой мечты, Он век не рознит с тихим раем, В котором расцветала ты.