Мужчины, они как дети.
Хотят игрушек много и разных.
Обязательно тянутся к полочкам повыше, где те- самые дорогие, самые красивые и блестящие.
Обожают всё новенькое.
Обожают ломать и пачкать это новенькое мороженым, шоколадом, а иногда- просто и сердито- грязью.
Желают разнообразия, но незаметно для себя так привыкают к своим старым потрёпанным плюшевым медвежатам, что не в силах расстаться с ними.
Любят сладости и ненавидят когда их заставляют делать то, что им делать вовсе не хочется.
Зато могут изо дня в день с удовольствием есть одну и ту же овсяную кашу, если только подавать им её каждый день в новой красивой тарелке.
Их сложно организовать.
Они любопытны.
Они часто жадничают и дуются в углу.
Любят цирк, зоопарки, аттракционы.
Верят в сказки и чудеса.
Мечтают стать волшебниками и магами. Причём далеко не всегда добрыми.
Кроме того, они видят цветные сны и желают знать как же на самом деле всё устроено и работает в этом интересном мире.

И как дети, они плачут.
Только не так, навзрыд, напоказ роняя хрустальные слезинки, а внутри. молча. когда слёзы текут по венам, артериям, смешиваясь с кровью. Тогда лишь стынут пальцы и подрагивают уголки губ.

...
Но их, как и детей, невозможно не любить.
Наверное, я в чём-то всё же права... )

music: Justin Timberlake - Rock Your Body
настроение: очередной ничем не обоснованный приступ любви ко всему миру ))

"Увы! Вы не являетесь дятлом!"

Что не может не радовать!


Пройти тест "Какой Вы Дятел?"


пошла пить успокоительное....

злодействую...

Рецепт-
для классических злодеев!

Убить курицу ударом в спину.
Разрубить зверски, с бесчеловечной ухмылкой.
Хохотать над трупом, предвкушая дальнейшее.
Оторвать всё. Выдрать внутренности, кинуть псам. Пристрелить псов.

Для приправы.
Любая зелень, кроме долларов. Срезать взмахом кинжала.
Уничтожить посевы. Спалить деревню. Отравить колодец.
Разрушить церковь. Ограбить слепого.
Сделать что-нибудь нехорошее.

Также нужны соль и апельсин.

Способ приготовления:
Поставить сковородку на пожарище. Швырнуть ингредиенты, попав в центр.
Залить маслом, нервно прищурившись. Жарить, назло человечеству.
Снять. Съесть. Впасть в мизантропию.

(С)

Читать далее...

А знаете, если бы вы видели сейчас то сущ-во с безумными глазами и в гигантских шерстяных носках, обмотанное шарфом, но завёрнутое-таки в любимый шёлковый халат, и замершее перед монитором, вы бы упали.
Вот и я что-то еле сижу.
А ещё, так как горлу моему стало теперь совсем уж худо и создаётся впечатление, что на каждом выдохе по идее должна бы вырываться струя огня, а халат как никак китайский, напоминаю себе породистого дракона. Знаете, такого вконец обнаглевшего и ополоумевшего. А ещё через каждые две минуты оглушительно чихающего.
Да.
Но это ещё ничего. Вот утром, когда моё ч/ю, в отличие от меня самой, ещё досматривало очередной блокбастер о розовых слониках, вообще было желание начать собирать белые тапки, саван и бумажные цветочки себе на умирание... Да чёрта с два тут умрёшь! Тут не то что... тут даже из Аида мимо Цербера с песнями пробежишь...
В университете народ подошёл к проблеме с пониманием: больной орган /а именно- голову/ предложили ампутировать, но перед этим непременно чихнуть хотя бы на одного-двух лекторов...
...А в три по полудню, когда сопливый и несчастный дракон пытался найти себя в своей же квартире, невозможно страдая от развивающегося воспаления хитрости, вдруг заявилась совесть. С музыкой, цветами, конфетами, мёдом, носовыми платками и резиновой грелкой... Хотя, и не совсем совесть, а, скорее и.о. моей совести в лице Модестова Кирилла Батьковича, который и был, собственно, радушно встречен хрипом: "Тьфу, сгинь, нечистый!" Что в данном тяжёлом случае оказалось малоэффективным и не помогло. В итоге, и.о.совести, протряся пятьдесят пять килограмм моего еле живого веса, в попытке вытрясти оттуда хотя бы грамм пять "мелкой, лживой душонки" и авторитетно заявив: "Слушай, радость моя, ты уже достала со своей депрессией", взбесил больное животное до такой степени, что всё кроме орз, как рукой сняло, но сам был выставлен вместе с цветами, конфетами и грелкой за дверь в направлении своей 257-ой... На шум открылась дверь 258-ой и показалась вечно-голливудски-улыбающаяся и на сей раз украшенная немым вопросом: "А Юля?" физиономия обитающего за ней соседа. А он, к слову сказать, в смольном работает- вот такой дядя. А советы какие даёт, а! Если, говорит, у заклятого врага авто светлого окраса, то сыпнуть во влажную погоду на ночь марганцовки на капот, а если тёмного- то разбить пару яиц в мороз. И то и другое, мол, сроднится с покрытием так, что хоть с краской сдирай. Это, видимо, особенности чиновничьих взаимоотношений. В общем, чихнула на него тоже и гордо удалилась в свои покои... Где и впала в некое болезненное подобие летаргического сна.
Проснулась. Напилась фервекса, сижу. В шарфе, шерстяных носках и шёлковом халате.
Во всей квартире из иллюминации только монитор в одном конце, духовка с запекающимися медово-ореховыми яблоками- в другом и крохотные лампочки подсветки в выключателях- по дороге.
По сути, обстановка располагает к философским размышлениям на тему: "Ехать завтра куда- не ехать?"
В раздумьях... пока что есть только одно желание- снять голову с плеч и поставить рядом с собой на стол.
Однако.

music & настроение: катаюсь в носках по паркету, напевая "truly, madly, deeply" = )))))

А знаете, бывает такое потрясающее чувство, когда хочется послать весь этот мир к чертям собачьим.
И даже несмотря на моё "патологическое неумение быть несчастной"(С)
А послать хочется по той просто причине, что я не понимаю его, он не понимает меня, и мы, собственно, в такие моменты не очень-то в друг друге и нуждаемся.
Я всё собиралась написать про это вот "непонимание" и всё не могла подобрать слов и откладывала. А это ведь просто. По крайней мере в моей жизни это имеет до боли элементарное определение. Всего лишь стеклопакет. Такой же, как и те, veka, что, стоя в оконных проёмах и на лоджии, отгораживают меня сейчас от холодного воздуха улицы пятью идеальными стёклами. И я не слышу шума двора и свиста северного ветра, а слышу лишь то, что происходит по эту сторону действительности. Так и в жизни. Порою создаётся такое неисправимое ощущение, будто некоторые люди отгорожены от тебя толстым стеклом: они всё прекрасно видят, но не слышат ровным счётом ничего. Радостно кивают движению губ, гримасу смеха принимают за рыдание, а слёзы счастья- за слёзы горя. Ловя лишь картинку, остаются глухими. И ладно, если бы это были те люди, на улице, так нет, они рядом. совсем рядом. Лет с пяти я пытаюсь понять принцип действия этой потрясающей изоляции, что мешает нам понимать друг друга. Приходится думать, что это некий гениальный сплав из многих, сугубо личных чувств и переживаний, и в нём несомненно есть полимеры, всю жизнь прочно цепляющиеся друг за друга- любовь и подсознательный эгоизм... Бывает, в ярости от их непонимания, хочется со всей силы ударить по этому чёртовому стеклу... ударить жестоко, отчаянно, зло. Сначала ладонями, потом кулаком, потом швырнуть в него стулом с размаху, с сумасшедшим огнём в глазах наблюдая, как вначале на стекле остаются лишь отпечатки тепла ладоней, потом- едва заметные царапины, тонкая паутина трещин и в конце-концов - "солнце" стеклянных лучей от центра удара, в который была вложена вся ненависть, вся злость и вся прежняя беспомощность, что обрела такую сокрушительную силу теперь. Смотреть бы и улыбаться. Добиться возможности быть услышанной... Но останавливает лишь представление того, какие чувства вызовет этот акт вандализма у человека за стеклом. Как он растолкует это, с каким лицом будет наблюдать? Испугается ли, решит что я сошла с ума? А, может, спрячется в тёмный угол и побоится снова подходить к границе нашего общения?... Иногда мне кажется, что разбить это стекло- значит разрушить чужую кислородную капсулу, а своевольно вторгнуться в личное пространство- значит сломать...........
Я прекрасно понимаю людей, отвечающих на вопрос "что такое счастье?" - "счастье- это когда тебя понимают".
Помню, в детстве, тётя рассказала, что когда люди умирают, закапывают лишь тело, а душа остаётся скитаться по этому свету. И мало кому дано видеть и слышать их. Н зато они прекрасно видят и слышат нас, одиноко бродя где-то совсем рядом... Именно тогда у меня впервые появился страх смерти. Страх быть безмолвным и бесплотным духом за непреодолимой гранью с родными и любимыми.
Вот и сейчас. Стеклянный колпак... и я в колпаке шута под ним. "Я Тебе Подарю Белый Колпак, Приколи На Него Золотую Звезду..." (С) ... видите меня?... И я в сотне масок под этим самым колпаком. Почему в сотне масок, спросите? На самом деле, никто не знает, сотня их, две, или и вовсе бесчисленное количество. Зачем маски? Затем чтобы подыгрывать и соответствовать, улыбаться, когда кошки скребут на душе, рассказывать анекдоты, когда хочется молчать и танцевать в свете прожекторов над танцполом, когда хочется побыть в тишине и одиночестве... Мир воспитал меня такой, какая я есть. Мир не указал лимит на обличия.

Нда. И вот svelte начала массовое запудривание мозгов, дамы и господа. Звон бубенцов на моём колпаке и только...
Просто у меня дико болит горло. так, что влюблённо проглотила бы руку, которая согласилась бы вырвать его. А на градуснике 38.6. Хотя это всего лишь усугубляет...
Напрыгалась, наигралась.
И, повторюсь, хочется послать всё к чертям.
... и чтоб ни одной живой души в радиусе 100 метров.

music: Rammstein - Feuer Frei!

...кто-то держит в руках хрустальный шар.
Длинные пальцы напряженно сжимают его хрупкие стенки так, что выступают сухожилия и белеют суставы.
А в шаре живёт свет. В нём кружатся снежинки... а иногда- идёт дождь... или светит солнце. Жизнь, заключённая в хрустальную оболочку.
Шар светится в пустынном мраке, что окутал его, словно имеет нимб.
Бывает, пальцы начинают тихонько барабанить по его поверхности. Тогда становятся видны кровавые всполохи пульсирующего огня под хрусталём и слышен приглушённый рокот, похожий на звук далёкого водопада.
А когда шар лежит легко, чувствуя лишь приятное тепло удерживающих его рук, внутри загораются звёзды, а чьи-то голоса вдали мягко нашёптывают красивые названия новых и новых созвездий...

День и Ночь за шаром пристально наблюдают окружённые лучистыми морщинками глаза... всматриваются... хмурят брови, улыбаются...
и удивляются своему неспокойному творению.

"Ты тлеешь и тлеешь во мне,
Во мне разгораешься ты,
На мерно-извечном огне
Кристальной своей чистоты.
Я беден, несчастен и сир,
Скорблю, как моя страна,
Которую бросил мир...
Молчит, безутешна, она."

music: Sting & Eric Clapton - It's probably me

аккуратно ступая мягкими, кошачьими лапами, осторожно вжимаем коготки...
нагло вонзая точёные, лакированные шпильки, горделиво вскидываем подбородок...
А вы смотрите.
Такие разные взгляды скользят по нашим фигурам. Рассматривают, изучают... пророчат. несмело шаркать больничными тапочками.
Идём по жизни.
Теряя друзей. Принимая симпатии.
Набираем скорость. Плавно покачиваемся, входя в повороты. Прижимаемые скоростью, ловим на себе восхищённые взгляды и теряем капли вчерашнего дождя с полированного кузова... Злая улыбка раскосых фар, мягкий кивок головы в благодарность уступившим дорогу, тяжёлое дыхание неторопливого бита в динамиках. Усталый взгляд следит за дорогой.
Мы несёмся по жизни.
Совсем не чувствуя как теряются отваливающиеся по пути чувства, остаются дорогие когда-то люди, забываются пройдённые виражи, слетают комья грязного снега. Нам важна лишь цель и то, как мы её в данный момент достигаем. Окатываем кого-то жидкой грязью мелькнувших под колёса луж, принимаем царапины и вздрагиваем от треска сносимых боковых зеркал. Подставляемся и увиливаем. На форсаже. Продолжаем путь. Наше внимание- на стрелку спидометра, на тех, кого мы выбрали- посадили рядом с собой в тёплый салон, на габаритные огни соседей по потоку и случайных встречных.
Набираем обороты. Торопимся.
Часто опаздываем туда, куда и вовсе попадать не надо.
Мы следуем из пункта "А" в пункт "Б".
Дорожные знаки. Не видим, не замечаем, не знаем и не обращаем внимания.
Что-то ценим? Нет, не понимаем.
Приходим к этому когда уже поздно. Когда уже потеряли.
...Эта трасса от Рождения до Смерти называется "Жизнь", а мы спешим по ней из сверкающих автосалонов, украсив себя регистрационным знаком признания, сквозь успех, счастье и влюблённые взгляды, сквозь деньги, сквозь АЗС, СТО, посты ГИБДД... Стараемся обогнать, успеть. Не задумываясь, что каждый из тех желанных километров, что тают под колёсами, приближает нас к свалке старых автомобилей.
Часто вы останавливаетесь на обочине, чтобы заметить Мир вокруг себя..?
Я остановилась...
И я прошу прощения у Вас.
За невнимательность. За спешку. За всё, в чём виновата.

Моим Постоянным Читателям.



music: ДДТ - Ты не один
настроение: ДДТ - Ты не один

... вчера в сонный Питер нежданно заглянула весна. Всплеснула с утра тёплой грязью луж, ласково провела яркими лучами по фасадам серых домов Невского проспекта... И солнце разлило янтарь по холодному ещё воздуху улиц, наполнило его запахом ультрафиолета, запахом неба.. чистого голубого неба... Забрызганные мерседесы принялись пропускать старушек, трамваи зазвенели как-то по особенному и люди заулыбались...
Но сегодня растаявший было снег застыл скользкой, прозрачно-грязной коркой и снова выпал новый.. колючий и мелкий.. волнами в порывах северного ветра. снег.
Город поблек... и укрывшись тонким белым покрывалом уснул...
Мы ждём весны. Тёпла и Света. Любви...

***
Как долог путь, как долгожданна встреча,
Как тяжко расставанье, и пора
Открыть все окна, потушив все свечи,
Впустить в дома холодные ветра.

Чтоб в спальнях сон кружился черной бурей,
Чтоб память сердца, обострившись зла,
Опять взрывалась в бешеной натуре,
Опять брала за руки и вела

К тем берегам, где неизбежны птицы,
Где скалы высоки и холодны,
Где непонятно то ли явь, то ль снится,
И в этом нет, увы, ничьей вины.

По помещеньям запредельной воли,
По неродным для тела взмахам душ,
По узким переходам, всплеском моря
По мёртвости пустынь унылых суш.

К тем городам, где вкус любви остался
На сладких и обветренных губах,
Где бой часов до неба поднимался,
Где побежден отвагой сонный страх.

… Так долог путь, так бесконечна осень,
Так далека любимая пора.
И затерялось пламя в черной прозе
Чужих районов призраком двора.

(С)

... подарили конфеты "Петербургские ночи": силуэт знаменитых львов на шоколаде, приторная ореховая начинка с нотами ванили.
Бред...
Вкус Петербурга- это соль. Холодные воды Балтики, окутанные свежим дыханием северного неба и ароматами духов из высоких окон особняков на Неве, сдобренные мрачным вкусом гранита.
Несмотря ни на что, он именно такой, каким был рождён - аристократичный и пьянящий.

...
Ветра стояли на своем,
Шатая цепь священнодейства,
И пошлое Адмиралтейство
Сдавало ангелов в наем,
Но их надежно берегли
Два добрых духа Джин и Тоник,
И мир, казалось, в них утонет,
Едва дотронувшись земли...

(С)



/растворилась где-то в Петербурге/

***
"Люди спят, не ведая, что ночь живет... живет их жизнями... снами... кошмарами... их жалкими никчемными душонками, не нуждающимися ни в чем кроме мягкой постели и приторно теплого одеяла...
А где-то далеко костры складывают заунывно приятные баллады и треск сучьев нашептывает на ночь закаты... Терпким запахом дышат глаза коней, чьи копыта поют свои дробные мелодии, сливающиеся со звоном капель дождей...
Где-то далеко
Не здесь... ... "

(C)

Кто однажды видел боль в глазах умирающего человека, тот никогда не забудет, как цепляется за жизнь этот последний, надорванный взгляд. Нам дорога эта свобода, и, когда она подходит к концу, в душах тех даже, для кого ненависть стала смыслом и целью пути, рождается новое, неслыханное чувство. Мы любим жить... Странно... Безумно... Но эта любовь, настоящая, истинная любовь, открывается немногим, прошедшим проверку на стальных лезвиях бритвы, на узком карнизе блочной пятиэтажки, на горсти таблеток снотворного, судорожно запитых водой... Можно ли закрыть глаза? Нет.
Ветер разыгрался за окном; сквозь серые тучи не смотрит на нас солнце – в это утро небо, сойдя на землю холодным дождем, забрало с собой великую, вечную любовь. Она лежит, с головою накрытая белой простыней, на металлическом столе. Тебе страшно? Мне нет... Попытайся бежать.
Все равно...
бесполезно.......

(С) Bruxsa