И вновь интересная цитата от Анатолия Ульянова. Спасибо ему за интересные тексты. Речь на этот раз пойдет о пропаганде гомосексуализма. В довольно-таки эмоциональной манере главный тезис представлен в следующем отрывке:

"«Нормальные люди» знают, что сразу после гей-парада, ровно в полночь, детские сады охватят гомосексуальные оргии. Провожая ребёнка в школу, запломбируй его. Сегодня улицы буквально кишат кобрами гомочленов! В тени дворов блуждают гормональные лесбиянки, высасывающие души добропорядочных гражданок пылесосами своих либеральных влагалищ. Одна душа = один грант. Сегодня мы разрешим однополые браки, а завтра что – СПИД и холокост? Если каждый будет менять гендер, словно перчатки, как понять, где баба, а где мужик, и кто кому под кем? Моя – трансгендер, а твоя? Моя – оно, а я – они. Короче, начнется повальная шизофрения среди крестьян, разверзнется земля, поползут «голубые» Нового Орлеана, мостовые покроются лужами сифилиса, будет дождь из жаб, облака саранчи, говноедство".

Подчеркну сразу - я не гомофоб, равно как и не сторонник однополых браков. Тема, мягко говоря, меня не "цепляет" вовсе. Однако пройти мимо обсуждения социализированной сексуальности мне как психоаналитику не подобает. Поэтому вынужденно включаюсь в дискуссию.

Вывод 1 - конец половой иерархии: Разрушение психосексуальной идентификации (этот и есть гендер) неизбежно ведет к разрушению половой иерархии в обществе в целом. Похоже, фаллоцентризму (патриархату) давно пришел конец. Унисекс - главная гендерная философия действительности.

Вывод 2 - массовые страхи: Любые дискуссии в обществе по поводу искусства (например, кинематографа), "завязанного" на эротике, неизменно указывает на наличие массовых страхов, связанных с отвергаемым предметом. В нашем случае скрытым содержанием такого страха следует считать опасение гомосексуального насилия.

Вывод 3 - гендерные фантазии: но зачастую страх является прикрытием того, что человек хотел бы сделать, но не может себе позволить этого. Мягко говоря, тот, кто опасается сексуального насилия определенного рода, в глубине души, вероятно, не прочь был бы завязать такого рода отношения. Оно и понятно:
мужчины устали быть сильными. Сколько можно быть мачо, когда женщины уже все себе отвоевали. И даже готовы расплачиваться за себя в ресторанах во время свиданий.

Поэтому постмодернистскую революцию следует рассматривать исключительно как протест против традиционной психосексуальной роли. Отсюда - наша спорная гипотеза о том, что в недрах любого современного протеста (оранжевого или нет, неважно) следует искать сексопатологические мотивы. Почти по Маркузе: любой бунт направлен на освобождение от ограничений в сексе. В том числе однополом.

(с)С.Выгонский - комментарии психоаналитика