В.В. Виноградов. "История слов". ДВУРУШНИК, ДВУРУШНИЧЕСТВО, ДВУРУШНИЧАТЬ

В современном русском языке получили широкое распространение слова двурушник, двурушничать, двурушнический, двурушничество. Они имеют яркую экспрессивную окраску презрительной оценки. Двурушничество – это поведение человека, наружно принадлежащего к одной группе, к одному направлению, но действующего в пользу другой, враждебной стороны; стремление действовать одновременно в угоду двум противоположным сторонам путем обмана каждой из них, но с выгодой для себя.


Согласно словарю Ушакова (1, с. 663), эти слова принадлежат газетному стилю. Это – слишком узкое определение сферы их стилистического применения. Представляя собой квалификацию общественного поведения человека, социальной группы, они употребляются в разных стилях современной речи, кроме книжного и научного. Как показывает внешняя форма этих слов (сочетание -шн-), они вошли в литературный язык из устной народной речи  (вероятнее всего, с южновеликорусским налетом). Они не зарегистрированы ни одним словарем русского языка до Далева словаря включительно. Едва ли не впервые в художественной литературе слова двурушник и двурушничать были употреблены В. В.  Крестовским в «Петербургских трущобах» – при описании быта нищих. Здесь они являются характерной бытовой приметой нищенского арго. Первоначальное значение глагола двурушничать тут определяется так: «подставлять обе руки». Это значение раскрывается в такой бытовой сцене, изображающей толпу нищих около церкви: «Вышел чахоточный купец и сунул грош в руку Касьянчика-старичка.

– Не плошай! – ткнул его пальцем в голову Фомушка и протянул к дателю свою широкую лапу. Макрида потянулась туда же с книжкой, на переплете которой «для близиру» лежало несколько медяков. А в это самое время высокий сухощавый старик в халате, пользуясь теснотою, образовавшеюся вокруг дателя толпы, незаметно стянул грош с Макридиной книги и, с судорожной поспешностью сунув в карман, протянул из-под локтей какого-то нищего обе руки, в надежде, что подающий купец примет их за две отдельные руки двух отдельных личностей, и в каждую положит по грошу. Эта проделка иногда удавалась худощавому старику; но она-то именно и вызывала бесконечные насмешки и покоры попрошаек. Едва Фомушка-блаженный очутился за спиною купца, как его тяжеловесная лапища легонько давнула загривок старика. – Ты что, леший? опять двурушничать?– просопел он ему шёпотом. Старик только окрысился, защелкал зубами, да часто замигал веками со злости и перебрался подальше от блаженного. Вышла молодая купчиха, охотница до раздач – и на паперти повторился тот же самый процесс. Старик в отдалении от Фомушки снова двурушничал» (Крестовский 1899, 1, с. 93). Ср.: « – Скареда, одно слово! – Торопился!... А сам промеж нашего брата двурушничал – только хлебушки сиротские перебивает» (там же, с. 94); «В компании Фомушки шел разговор о двурушничаньи худощавого старика-халатника... – Надоть ему беспременно ломку, чтоб не двурушничал» (там же, с. 97).

Не подлежит сомнению, что с распространением слова двурушничать в литературном языке изменяется не только его значение, но и его внутренняя форма.