о чем не думает никто
изредка
касаясь по текстуре
мыслью
вдруг услышать
в шуме
от мифически авто за окном
былое
бездумно

рам ужи и шалаши рассыпав в букву
двух хлопков...

там

необычная змея

линяет

це европой

49

zewa опять полезла в теософию

братскую канву для сытых красок

бог подбросил кости

страха и любви

между ними затесался мир

с заточками иллюзий

ему нужно было

чтобы приходили через страх

не тащили всю земную шушеру волной

из грунтовья

а испуг снимая параной

чуждые одежды приводил

одного к порогу и амвону

кто хотел любви тот растворялся

кто из страха

тот остался цел...

а индусы это понимали..

тео

подработал идеалом

ваня в краски запер тополя

кипарисы

боли проституток

рожь

и синьку водоема с фонарями

запер их на цвет

отрезав уши

возле антипода 

что не гог

он узнав что вместо ракушек

раны с кровью

все зациклил цветом

так они и кружат по вселенной

замкнутыми 

и тихо вышибают

из природы хваткой как капкан

неокрепших идиотов восхищений

так

и тот

забрал два вида дерев

из зимы и жадности весны...

никогда не улыбался

как мы

сейчас..

ветрено и снежно
как тогда
зерна устилали наледь стужи
а фургон не знал
что он живой
и
не
хлебу
нужен......

5683021

на оба их квадрата
пути стыда исповедимы
свой
почти не помнится
когда
слетели правила с кавычек
и приходилось отс....
почти не помню
жаль..
кораблик в трубы не вернется

теперь понятно

почему они обжигают

рискни

и я не хочу

давай кинем мячик

свечи дорог

на швабре зимы

дует не в дует

уже все одно

там вдалеке

чалая спит

псина и ветер несет

по асфальту

шали поземок

и

дым...

нет не угадал
пыль
не видимую
волоском
от подснежника
прошлого
где картины из снега
напомнили
рыбака
а рыбка
уже
далеко
чужая
как каменный водопад

и цоколь

временной трубы

неспешно превращается в кораблик...

видишь

птицы

так и тряпка половая

всего лишь 

способ

мыть полы

один из трех 

возможных

бывших..

всего лишь

путь

к ...

7654

колом наст
оближет кант асфальта
старого фундамента
за пыль
мчатся плоскодонные ватрушки
а чернила
там же где и были
нет
не молоком
зева
кормит снег последней сказкой
переправы
не меняют на коней
для нее
ничто не изменилось
как и для меня...
а зонтик под дождем

то ли бред

а то ли

лица

крестик

ниточка

горчица

тут реальность

за каку-то неделю

меньше

за пять суток

отползла на метр и более

а на море

там все километры

никакой границы не было в помине

даже вод нейтральных не было и тех

мост еще покажет

что и где

там случилось...

богу

уровень и сантиметр не нужен

когда он не спит...

снова там

на рубленом суку

памятник

без колы

и вне коли

ленты больше нет

ею обмотаны опоры

флагштоков от ножницы

где имели детские рисунки шаг суровый

никеля на бычьей сахарной песочной шее

снова сперли раму псевдоклавы

бухвы за пределами экрана

из баллады о ватрушках двух

одну дождались

мы с чернавкой

на вороньей пике

где придох дельфин

этот из имбиря уж просрочен

значит деньги за него пропали

как и мелочь скидок до сегодня

выхлопом упущенности выгод

их соедини и поменяй

деньги на рубли

сходи пинцетом

мысленно погладив слова макси

сделав его как бы вертолетом

а на самом деле...

он шумит

смешная иномарка

с вывертами рук и старой свечью

выросшей обноской канифоли

на зажившей планке у ключицы

и уже не важно кто кого

к жизни запускает

просто помня

шум его загрузки

время знает

где-то рядом

тройствеенный о...

или ч с бутылкой а за рамой

шум укладки временной дороги

до обратной стороны

метеорита...

юноши с очками стрекозы

артикула

страха и конфеты

рати

президонной

читы читы

чтобы не случилось

приходи...

на дреды свечек
падают слова
и лебединый пух
не ловленой свиньи

(пустой не нужной, страшной, старой)
и город облачен
как мизер тары

и брови окон под шумахерами крыш

и два клубничных псевдо-папок кошелька

так проходящих

южными ночами

маэстро холода

и капельку воды

еще живую

помнит беж...

отнять нельзя

нельзя добавить

так постигается

бесчувственная память

доплыть до праздника

заправиться фольгой

и вновь

в лагуны

ботансада

это раньше
лизали клозеты
и строили замки халуп
мыли гравием створы дорог
и латали смолой ямы ходок
не теперь...

пару громких убийств
и разнузданный дикий позор
обрушения чаш чистоты
в нечистоты словесного глума
и статья
как портянка большой простыни
между скрежетом челюстей
и отделением слюн
затиавшейся
дамы
возможность
вероятность не пасть в облака
тайны новых дворцовых
кадушек

там кончается только снег
бывший поп разговор продолжив
отругает за неплатеж
кипа стопок
никто не пьет
только мишка на севере
кожей
це европ...

за скальдами

слова но не ржавеют

а значит

писем нет

а может просто замочили почтальона

за печку

галчонка

там

где орхидея на снегу...

zewa

три и одна
протаскиванье лона
шкребком асфальта
в прорезь старых клав
и отторжение
чужого горя
явно
и воровство
маслом
не картины
глаз

там

в углубленном каре

где под статуэткой пыль не попадает

только лоск

старой полировки

иногда

касаясь пустотой

отразится бабушка

не женщина

внук упрямо промычит

отказавшись от обеда

вот и троица святая собралась

алигатэ....

неведомых...

не возмущаться ни наоборот
нутро не может
медленная пыль
диапроекторно батоны устилает
под мерное звучание
не слов
алкоголизм чужой и сильной
поэзии
смолол остаток таврии
осталось только
лечь на дно
без
курса

и полетели

журавлики

зеркал....

тогда хлопки шутих еще 

не отошли от пепла и сирени

а где-то под одеялами зеркал

неслись без лобовых и рамок от дисплеев

сквозные как несущий ураган

автомобили

и холод пробирался

в меня

как уж в кувшины с молоком..........

от Зевы...робинзона времени

она хочет есть

берет искомое

произносит слово "релевантность"

и жрать не хочется

и есть тоже...

панда даун

смотрит в стекла моих глаз

ая вспоминаю

и снова

думаю

дура

хочу найти поймать твою волну

и в море утопить

невозвратно.............

а не оттуда выросшие длани
рисуют куки ш в чаше приговора
как раньше буквы от оси
без
Z
письмо
похоже на проявку
все тот же черно белый

кукла
увеличитель Таврия
к кому ее диапроектор луч направит
тот в ней и отзовется
вот только гильотина
далеко....

это я

разрешила тебе

кость забрать

а не

ты

ее спер...

длинные
дороги очагов
у землетрясений
мог держать
банально
билли джоил
мало его били
мало
пахнут 26 последних
новостей
стылостью клеенок
цвет морковных бед рождений
повторяю вслед за героиней
как
ужасна
жизнь

нити и кресты
одни на красном
тонкие на синем
из вышивки машин
и купленного запаха ухода

и розовые крошки на снегу

провести по стеклу стены
тремор текстур нащупав митрой палиц
пустых и пыльных
как ковер столетий
не вытемнивший нити крестиком цветов
в которых бьются в старом транспаранты
там только черная из масти
но не пик
и ничего не изменялось
пять лет
пройтись по лежбищу могил
не ставших мясокомбинатом
и колесо воды остановить
бросая туда пыль
после поземки завтрака...

да

здесь

не 

жалко

дохлого кита