В колонках играет - МарикСегодня в «гостиной» «Журналиста» — звезда отечественной и мировой художественной гимнастики Ирина Чащина, с которой беседует корреспондент журнала Юлия Седова…
[/div]
— Ирина, ходят противоречивые слухи, в том числе и в СМИ, о вашем уходе из большого спорта...
— Я не заявляла официально об уходе из большого спорта, а просто взяла перерыв. Участвую в показательных выступлениях, получаю много разных предложений. Вместе с Ляйсан Утяшевой занимаюсь разработкой профессионального шоу. В художественной гимнастике, в отличие от фигурного катания, подобных представлений еще не было, — так что, надеемся стать первооткрывателями. Кроме того, разрабатываю собственную фитнес-программу. Участвовала в шоу Алексея Немова: хотелось проверить себя на публике, ощутить энергию зрительного зала. Обычно после выступления я чувствую опустошение, но проходит час, — и я снова в форме! Честно говоря, я мечтала выиграть чемпионат мира 2005 г. и «закончить со спортом», но реализовать мечту не удалось. Вообще, прошлый год был очень тяжелым. Замучили бесконечные травмы. Зато мне удалось победить себя и понять, что главное в спорте — не регалии, а зрительская любовь.
— Чем для вас является спорт?
— Для меня спорт — это жизнь и профессия. Художественная гимнастика — единственное дело, благодаря которому я зарабатываю на жизнь. Да и зависимость… Семнадцать лет в спорте — большой срок. Неспортивным людям каждодневные тренировки покажутся мучительными, а у меня во время перерыва возникает непреодолимое желание потренироваться, побегать-попрыгать. Но понимаю, что рано или поздно это закончится, поэтому, пока есть время, надо дальше себя искать. В принципе, хотелось бы помогать спортсменам. Тем более, что знаю нюансы, которые только предстоит узнать юным гимнасткам. Хочется в качестве психолога помогать им. Иногда ребенок не понимает, почему появились слезы, почему элемент не получается, а я вижу причину. Но тренером быть не хочу. Это — не мое. У меня не хватит терпения. Ведь не зря говорят, что хорошие спортсмены редко становятся хорошими тренерами. Кроме того, я бы не хотела всю оставшуюся жизнь быть связанной с художественной гимнастикой.
— У «художницы» вашего уровня есть реальная возможность поступить на актерское отделение или, скажем, факультет журналистики. А может быть, вы планируете стать дизайнером? Вы ведь создавали коллекцию спортивной одежды совместно со специалистами одной известной спортивной марки?
— Действительно, в этом году вышла коллекция летней спортивной одежды, в разработке которой я участвовала, но становиться профессиональным дизайнером пока не планирую. Я уже окончила омский институт физкультуры, а теперь собираюсь поступать на факультет «менеджмента и управления». Вероятно, в МГУ. Понимаю, что надо учиться дальше.
— Как вам удавалось совмещать тренировки с учебой?
— Я всегда совмещала школу и спорт, потому что понимала, — уходя из большого спорта «в никуда», спортсмены плохо ориентируются в «нормальной жизни». Ведь, кроме спортивных занятий, они ничего не знают! Те же гимнастки танцуют в стрип-барах… Люди просто не могут себя найти! Поэтому я в свободное время читала книги, занималась по школьной программе, учила английский язык. Кстати, когда жила в Омске, успевала учиться в музыкальной школе и ходить в бассейн. Так что, все зависит от самого человека.
— Фанатичная преданность спорту с пеленок — это российское ноу-хау?
— Да, если спортсмен ставит перед собой цели и хочет их достигнуть — выступить на олимпиаде или чемпионате мира. Художественная гимнастика — кратковременный вид спорта. Потом… пожалуйста, устраивай личную жизнь. У меня благодаря такому образу жизни произошла закалка характера. Конечно, хотелось погулять, пообщаться с друзьями. Мы с девчонками несколько раз убегали: хотели расслабиться, сходить на дискотеку, негатив выплеснуть. Это, естественно, заканчивалось срывом тренировки, так как сил на нее не было… Должны быть приоритеты в жизни. Тем более, если добиваешься результатов, появляется много разных предложений. Сейчас предложили участвовать в телепередаче «Шоу со звездами», — надо будет танцевать на коньках. А я никогда в жизни на коньках не стояла! Но впереди два месяца, чтобы научиться. Хочется попробовать… Во всяком случае, не отступлю, потому что мне это интересно.
— Какие возможности открываются перед «художницей», закончившей спортивные выступления?
— Самая очевидная возможность — карьера тренера. Мне этим делом, повторюсь, заниматься не хочется. Сейчас разрабатываю фитнес-программу для девушек и взрослых женщин, связанную с художественной гимнастикой. Хочу ее сделать особой, не похожей на другие фитнес-комплексы. Еще с удовольствием работала над книгой «Стать собой», «выросшей» из моего дневника, — где описывала свою жизнь, в том числе и историю с дисквалификацией, из-за которой я изменила взгляд на мир.
— Вы тяжело переживали темную историю дисквалификации лучших российских гимнасток?
— Да, это было неприятно. Понимаете, до 2001г. я жила одним спортом, для меня существовали только зал, тренировки, соревнования и выступления. А когда произошла та самая история с дисквалификацией, поняла, насколько важны разные увлечения в жизни, — чтобы по окончании спортивной карьеры найти себе занятие по душе. Мне повезло, что рядом со мной была лучшая подруга Ляйсан Утяшева, которая тормошила, водила ночью смотреть на звезды, убеждала, что жизнь не кончена. Благодаря поддержке близких людей я смогла придти в себя, более реально оценить ситуацию, начать поиск выхода из нее. Все равно в течение двух лет было сложно заставить себя продолжать тренировки. С головой ушла в учебу. Очень помогло то, что Ирина Александровна Винер дала нам с Алиной Кабаевой возможность 3-4 раза в год выступить для зрителей. Иногда хотелось вообще все бросить, но потихонечку ходила в зал, разминалась, деткам помогала. Сложно было это пережить, но именно тогда поняла, что человеку даются те испытания, которые он может пережить. Каждому — свои. Для меня подобным испытанием стала дисквалификация.
— Чему научило вас это испытание?
— Оно закалило меня, научило различать людей. Ведь многие «хорошие знакомые» тогда отвернулись от меня. Они перестали звонить и общаться. Но настоящие друзья остались. Тренер Вера Ефремовна Штельбаумс была всегда рядом. Хочу сказать, что мне повезло с тренером, она у меня всю спортивную жизнь одна. Могу поделиться с ней всеми своими проблемами… Постепенно начала понимать, кто из окружающих действительно хорошо ко мне относится, а кто общается со мной из-за известного имени, преследуя свои корыстные интересы. Раньше я была более доверчивой, наивной. Хотелось всем помогать, открыть душу, со всеми советоваться. Потом поняла, как много завистников, недоброжелателей в жизни. И прежде на меня нелегко было повлиять, но теперь я практически не поддаюсь чужому влиянию, у меня на все есть свое мнение. Разумеется, к мудрому совету прислушаюсь.
— Что вы можете сказать по поводу нашумевшей истории о восьмилетней гимнастке из Омска, над которой издевалась тренер?
— Дело в том, что я тогда была в Москве… Уверена, что никаких издевательств не было. Знаю тренера Оксану Мальцеву. Она меня на три года старше, но мы с ней вместе тренировались. Это действительно хороший, талантливый тренер. Да, она иногда могла прикрикнуть на воспитанниц, но сделать все то, что ей приписывают, — никогда! Я вам от сердца говорю, что ничего подобного произойти просто не могло!
— Если тренер не в меру жесткий, каким образом можно спортсмена защитить? Взрослый человек найдет способ защиты, а ребенку и подростку что делать?
— Мне кажется, тренер должен понимать, что он имеет дело с детьми и вести себя соответственно.
— А когда тренер «не понимает», то придется забирать талантливого ребенка из спортивной школы?
— Честно говоря, лично я с подобными ситуациями не сталкивалась, поэтому мне сложно советовать. Возможно, тогда в ситуацию уже должны вмешаться родители. Ведь ребенок, в первую очередь, жалуется матери.
— Родители — не всегда лучшие защитники и помощники. Например, на одном из сайтов, посвященных художественной гимнастике, родительница жаловалась, что дочка, сидя на шпагате, теряет сознание. «Что делать?» — вопрошала она. «Пусть не притворяется и больше сидит, а то медалей не завоюет», — отвечала ей другая мама.
— Вторая мама — изверг! Мне вообще не нравится, когда родители вмешиваются в жизнь детей. Я родных постаралась сразу отгородить от спорта. Сказала: «Приходите, но только на соревнования». Мама с бабушкой все поняли, и я на тренировки сама ходила. А многие мамы «дотренировывают» своих детей, считая необходимыми домашние занятия, растяжки и прочее. По-моему, в отсутствие тренера этого делать не надо: ребенок может «перехотеть» тренироваться. Все должно быть в меру. Я на собственных детей давить бы не стала. Они сами будут решать, чем и как им заниматься. Если ребенок не может ни у кого найти защиты, он должен выработать в себе противостояние жестоким методам тренировок. На меня тренер никогда не кричала. Хотя понимаю, что иногда можно прикрикнуть на спортсмена, если иначе результат выдать не получается. Я себя сразу так поставила… Сказала, что гораздо лучше усваиваю информацию, когда мне объясняют спокойно. К каждому человеку нужен индивидуальный подход. Наставник должен быть психологом. Сегодня условия стали жестче. Раньше в художественную гимнастику приходили девушки лет в 15 и выступали до 35! А теперь дети в 3 года приходят в гимнастику. Выполняют мастера в 15 лет и заканчивают со спортом. По-моему, это очень рано.
— Частые травмы и проблемы со здоровьем в спорте — неизбежность? Насколько, на ваш взгляд, профессионально и качественно работают спортивные медики? Вот вам удалось залечить травму стопы?
— Что касается «личного вопроса», то у меня давно была проблема со стопой. Мне предлагали уйти на год из спорта, вылечиться, но я боялась потерять спорт, отстать, так как возраст не детский, «лечилась» работой… В принципе же, спортсмены должны быть под постоянным контролем врачей и массажистов. На нашей базе так и происходит, но часто за спортивными детьми невозможно уследить. В основном, к сожалению, у нас спортсменов начинают обследовать и лечить, искать причину произошедшего уже после получения травмы.
— Судя по тому, что произошло с вашей подругой Ляйсан Утяшевой, спортсмену могут попросту не поверить, что он получил травму! Как такое возможно?
— Думаю, случившееся с Ляйсан , перенесшей четыре операции, научило многих серьезнее относиться к жалобам спортсменов. Ляйсан в России сделали рентген и не обнаружили, что у нее раздроблена кость ноги… Увидели это только врачи в Германии, при более глубоком обследовании, а до того ей даже не верили, что у нее болит нога.
— Ирина, наши читатели — профессиональные журналисты, поделитесь, пожалуйста, своим мнением о журналистах, о СМИ. Вам нравится давать интервью беседовать с корреспондентами, а, может быть, какие-то издания или журналисты вызывают у вас раздражение?
— Мне вообще нравится общаться с людьми, в том числе и с вашими коллегами. Хотя, давая несколько интервью в один день, устаю. По этой причине иногда отказываюсь от беседы. Но общение с журналистами мне интересно. Бывают такие корреспонденты… Открытые души. Хочется также открыться им навстречу, общаться с ними! Но бывают журналисты, беседовать с которыми тяжело. Иной раз приходится отвечать на стандартные вопросы: «Да, нет, хорошо, спасибо». Мне нравится, когда журналист может обсуждать не «чисто спортивные» темы, а углубляться в жизнь. Интересно участвовать в телешоу, но и волнительно, потому что неизвестно, какие вопросы могут задать в прямом эфире. Так что, в принципе, я положительно отношусь к журналистам.
— Но вы понимаете, что иные журналисты стараются «раскрутить» вас на нечто запретное, выудить под видом дружеской беседы и продать подороже информацию «от Чащиной»…
— Разумеется, особенно часто так поступают представители «желтой» прессы. Мне встречались такие корреспонденты. Но, знаете, не могу сказать, чтобы меня это задевало. Было, к слову, не очень приятно общаться с журналистами в период моей дисквалификации. Я так часто о ней говорю, потому что это — самый тяжелый момент в моей жизни. Честно говоря, отдельные издания, имена журналистов мне трудно назвать, потому что интервью брали очень многие. Последней была беседа в виде психологического практикума, — люблю тему психологии, я ведь хотела стать спортивным психологом.
— Как-то в прессе упоминалось о «съёмке Чащиной для мужского журнала…»
— Что касается съемки для мужского журнала, то моих фотографий в стиле «НЮ» или «ТОПЛЕСС» там не было. Были снимки, где я обмотана красной лентой — это была моя идея. Мне говорили: «У нас все спортсмены раздеваются!», — на что я отвечала: «Я — не все… И если без раздевания не обойтись, то вообще не буду сниматься». Ну, а в результате, на мой взгляд, получились нестандартные фотографии. Во всяком случае, мне эта съёмка понравилась.
— Есть ли у вас «свои методы» работы с журналистами?
— Особых методов нет, просто понимаю, что вашим коллегам хочется узнать информацию из первых рук. Иногда приходится отвечать на стандартные вопросы : «Извините, эта тема — в прошлом, мне бы не хотелось ее обсуждать». Например, личная жизнь — закрытая тема. Хотя можно сказать: «Да, я дружу с этим человеком». Или описать тип мужчин, которые нравятся, их качества. Однако на опыте одной девушки (не стану ее называть), личная жизнь которой была несколько лет назад всем открыта, понимаешь, что лучше не раскрываться…
— Вы имеете в виду Алину Кабаеву, которая потом судилась с изданием?
— Возможно. Считаю, что лучше заранее подумать о последствиях. Дело в том, что бульварные газеты много пишут об известных парах, которые затем расходятся. Что-то, наверное, в воздухе витает и их разлучает благодаря преждевременной информации! Я обычно говорю: «Когда выйду замуж, то вы узнаете об этом первым». Не хочется, чтобы газеты пестрели историями моей личной жизни.
— Вам часто досаждала пишущая братия? Например, попытками столкнуть с Алиной Кабаевой…
— Да нет. Считаю, люди или любят, или ненавидят… Середины нет. Сталкивать с Алиной нас будут всегда. Я обычно отвечаю, что когда работает Алина, мне тоже хочется тренироваться. Появляется стимул. На ковре мы — соперницы, а в жизни у нас дружеские отношения. Кстати, ни разу еще не поссорились и не поругались.
— Наверняка у вас брали интервью зарубежные журналисты? Чем они отличаются от отечественных корреспондентов?
— Зарубежные корреспонденты чаще задают стандартные вопросы, а российских журналистов зачастую интересуют глобальные темы. Например, за границей все время спрашивали: «На что вы рассчитываете, как оцениваете свое сегодняшнее выступление?» Скучновато было отвечать.
— А может вас обидеть публикация? Чем?
— Да, если говоришь в интервью одно, а в статье все перевернуто. Однажды меня «жёлтая» пресса «поженила» с футболистом Дмитрием Сычевым! Затем неведомым образом в прессу просочилась информация, что у меня из машины украли сумку. Действительно, я ехала в машине, на светофоре открыли дверь и украли сумку с документами. И буквально через два дня вышла статья: «У Чащиной кража!» Причем знали о краже только близкие люди!
— Возможно, за вами охотятся папарацци? В каком случае вы бы стали подавать на журналиста или издание судебный иск?
— Все зависит от опубликованной информации. Но не хотелось бы этого делать…
Фото Владимира Машатина
Я_Ведьма, :)))
