История смелой счастливой любви. Мечты сбываются!

/авторский очерк/

        24 марта - день рождения Клавдии Ивановны Шульженко

"История необыкновенной любви К.И.Шульженко и Г.К.Епифанова"
или
"Сила искусства. Песня как дань народу, жизнь как бой, любовь как песня"

"Жизнь – это ты!"
/из писем К.И.Шульженко к Г.К.Епифанову/

 

 

 

Многие из тех, кто знаком с моей песней "Я пойду за тобой на край света"**** и не подозревают, что на эту песню много лет назад меня вдохновила не собственная любовь. Мне было всего лишь 18 лет, когда я написала её. Эта песня посвящена поздней любви К.И.Шульженко к Г.К.Епифанову.

 

 

 

 

 

Я слушать люблю твои умные речи.
Ты – мой Светоч, мой компас в дороге.
Солнечным ветром укутал мне плечи,
Жаркой пустыней согрел мои ноги.

Ты - обретённый мой радостный берег,
Я пойду за тобой на край света,
Потому что тебе свято верю,
Потому что люблю беззаветно.

На весь мир я готова признаться:
Хорошо мне с тобою и сладко!
И как будто мне вновь девятнадцать,
Жизнь свою поверну без оглядки.

Ты - обретённый мой радостный берег,
Я пойду за тобой на край света,
Потому что тебе свято верю,
Потому что люблю беззаветно.

Я отпускаю обиды все прочь,
Благословляю былые потери.
Я радуюсь жизни, будь день или ночь.
Мы к счастью найдём потаённые двери.

Ты - обретённый мой радостный берег,
Я пойду за тобой на край света,
Потому что тебе свято верю,
Потому что люблю беззаветно.

А другое моё стихотворение, которое я посвятила необыкновенной любви Клавдии Ивановны и Георгия Кузьмича, описывает сам момент озарения: "Это он! Он снился мне в ранней юности! Я мечтала о нём! Я ждала его!"

Однажды летом Клавдию Ивановну познакомили с человеком, который был влюблён в неё долгих 16 лет и посылал ей открытки к всевозможным праздникам. Через некоторое время она с подругой договорилась, что он отвезёт их в Москву из дома отдыха, в котором она отдыхала, а подруга навещала своего мужа. И вот они идут напрямик к машине по зелёному лугу, а Георгий стоит у обочины и ждёт их. Она ещё не оправилась от расставания с мужем, в душе её ещё кровоточащая рана. И вот, что было потом:
 

В Ваших глазах встретив радость, я засмущалась,
А взор Ваш словно зарёй осветился. Сердце моё трепетало…
В память о том нашем лете чувства хранят прежний зной,
Первый рассвет годы длился и будет он вечно со мной.
Сон я свой детский узнала: чувства когда расцветают,
Снился мне в юности ранней милый, застенчивый парень.
Такого всю жизнь я искала. Думалось: счастью не сбыться…
Теперь я, подобная лани, бегу через луг с медуницей.
Миг - и стою перед Вами...
Мы, разуверившись в людях, встретились здесь в одночасье:
В солнечный день, не в ненастье, шла по зелёному лугу….
Кто нас за это осудит, что запоздалое счастье
Вновь непонятною властью нас приковало друг к другу.


Этой выдающейся паре посвящена и моя песня "Ты пришла" и многие другие, потому что тема их необыкновенной любви продолжает жить во мне. Я хочу поделиться своими мыслями о великой дочери Земли - о Клавдии Ивановне Шульженко и её постоянном рыцаре.

Тема необыкновенной любви двух людей живёт во мне, и сегодня я хочу поделиться своими мыслями о великой дочери Земли - о Клавдии Ивановне Шульженко.

Жизнь как бой, песня как дань народу.

Жизнь как бой... Именно так воспринимаю я судьбы двух великих женщин двадцатого века Клавдии Шульженко и Лидии Руслановой. Здесь я подробнее остановлюсь на личности Клавдии Ивановны Шульженко.

Почему как бой, спросите вы? - Каждый день на протяжении всей жизни напряжённые часовые тренировки, тщательный подбор костюмов для выступления, траты на дорогую косметику – это всё не ради себя, а ради того, чтобы зрителю было приятно на неё смотреть.
Нашему поколению многого не понять. Мы привыкли жить так, как нам хочется. А поколение наших бабушек знало иное, у них было больше духовных ценностей, они ответственно относились к самим себе, воспринимая себя частицей народа*.

Думаете, легко было ездить с гастролями по русской глубинке, а только это и было разрешено делать К.И.Шульженко после войны. Все свои силы она отдала выступлению по фронтам и госпиталям, а теперь уж и силы не те, и годы не те. Но ездила! Выступала! И везде имела неизменный успех! Какой ценой? Был случай, когда выступали на открытом стадионе, во время её пения внезапно хлынул ливень. К ней поспешили с зонтом. Она рукой и взглядом показала: "Стоп!" И продолжила своё выступление. А за ней следом пели "Песняры", им уже и неудобно было повести себя как-то иначе.

Откуда маленькая слабая женщины взяла силы, чтобы выжить, когда в послевоенные годы на неё обрушился шквал злобных статей, когда ей запретили выступать в больших залах? Она очень любила комфорт, но ей всегда его не хватало, об этом говорит и её сын Георгий Владимирович. Да. Она очень любила комфорт, но вынуждена была жить в коммуналке, в которой соседи, ненавидевшие её, запрещали ей петь, и вынуждена была бесконечно трястись в пыльных поездах дальнего следования. Как она выжила в таких условиях и сумела с триумфом выступить на концерте, посвящённом её семидесятилетию? Этого никогда не понять критиканам. Им это не дано!

Она выжила, потому что изведала ценность своего творчества во всей своей полноте, когда выступала перед ранеными бойцами в госпиталях, перед теми, кто уже потерял веру в победу.
В начале концерта она видела измождённых, изученных людей, но стоило зазвучать песне «Синий платочек», и лица солдат оживали. А когда прозвучала последняя песня, то перед нею сидели уже совсем другие люди**. Подобные ежедневные превращения, волшебство искусства, ощущение себя инструментом в руках Бога, это всё и давало ей силы жить. А ещё любовь, ненавязчиво шедшая многие годы неподалёку.

 

Любовь как песня. Георгий Епифанов.


Одиннадцать лет Клавдия Шульженко ко всевозможным праздникам, которые были в советских календарях, получала поздравительные открытки, подписанные инициалами «Г.Е.». Конечно, ее почтовый ящик всегда был полон признаний в любви и изъявлений благодарности от многочисленных поклонников. Но эти письма, присланные со всех концов страны, певица хранила отдельно. Кто такой Г.Е., никто не знал. И лишь спустя много лет благодаря общим знакомым они встретились: этим Г.Е. оказался кинооператор Георгий Кузьмич Епифанов***. Он любил её заочно долгих шестнадцать лет, и остался верен этой любви всю свою жизнь.

В 1940 году, заканчивая киноинститут, Георгий Епифанов на деньги, сэкономленные от стипендии, купил себе патефон и начал собирать пластинки. Однажды в музыкальном магазине впервые услышал ее голос - озорную «Челитту». Её голос очаровал его. Он приобрёл эту пластинку и готов был слушать её целыми днями. И с тех пор неизменно спрашивал в музыкальных магазинах: не появилась ли новая пластинка Клавдии Шульженко. Каждая новая песня Клавдии Шульженко неизменно пополняла его коллекцию. Продавцы уже узнавали в лицо этого симпатичного парня.
Над его увлечением подшучивали, советуя обратиться к психиатру, и никто не мог предположить, что когда-нибудь Георгий станет смыслом жизни прославленной певицы, её горячо любимым супругом. Да и сам Георгий не мог мечтать о таком, ведь Клавдия Шульженко была для него Солнцем, недосягаемой Звездой. Его единственным желанием сейчас было не проворонить очередной выход новой её пластинки с тем, чтобы изо дня в день наслаждаться звучанием её голоса и грезить ею.

Свою преддипломную практику он проходил на «Ленфильме». Как-то раз на Кировском проспекте он увидел концертную афишу: «Клавдия Шульженко - с оркестром».

- Я в кассу, - рассказывал потом Георгий Кузьмич. - Дайте, говорю, первый ряд, середину. Но, взяв билет, испугался: так близко «живьем»?! Не дышу: сейчас появится. И вот... В общем, влюбился сразу и бесповоротно...

Он навсегда запомнил, как бешено колотилось сердце от предстоящей встречи с той, чей голос проник в его душу. Когда он увидел певицу, то удивился. Она показалась ему такой знакомой и родной, как если бы он знал её всю жизнь. Каждая чёрточка её лица, её мимика, движения были узнаваемы и дороги.

Теперь Георгий старался не пропустить ни одного концерта Клавдии Шульженко, всегда сидел на одном и том же месте в первом ряду. От природы скромный человек, он не осмеливался даже преподнести ей цветы.

 

Так начало зарождаться всепоглощающее чувство любви к Клавдии, а с годами оно всецело заполонило сердце Георгия и стало путеводной звездой всей его жизни.

Потом началась война, фронтовые съемки, полная опасностей жизнь, готовая оборваться в любую минуту. Георгий Кузьмич даже на фронте, несмотря на все опасности, неизменно возил с собой металлическую коробку из-под кинопленки с пластинками Клавдии Шульженко. Её простые песни и мысли о ней помогали ему. Он постоянно ощущал её присутствие. Ему казалось, что она незримо с ним рядом. Он не знал, где она и очень переживал за неё.
- Что с ней, где она теперь? Не ранена ли? Жива ли? – часто думал Епифанов.

А она бывала совсем близко. Дело в том, что во время войны джаз-оркестр под руководством Клавдии Шульженко и ее мужа Владимира Коралли стал фронтовым, и был прикомандирован к Ленинградскому военному округу. Только для защитников блокадного Ленинграда Клавдия Ивановна дала более пятисот концертов, помогая людям своими задорными и душевными песнями выстоять и поверить в победу. Именно в это время стали всенародно любимыми "Синий платочек", найденный певицей среди старых сочинений польского композитора Е.Петербургского с новыми словами лейтенанта М.Максимова, а также "Давай закурим" и "Морячка".
Выступать приходилось иногда прямо в окопах и под бомбами. Не раз жизнь Клавдии Ивановны висела на волоске. Потом спустя годы Георгий Епифанов и Клавдия Шульженко припомнят те дни, когда ей грозила смертельная опасность, и выяснится, что именно в эти моменты Георгий начинал особенно беспокоиться за неё.

Когда война закончилась, Георгий Епифанов вернулся домой кавалером трёх орденов Красной Звезды, ордена Отечественной войны и множества медалей.

После войны Георгий Кузьмич продолжал работать кинооператором. Он объехал с кинокамерой по всему Советскому Союзу: Заполярье, Средняя Азия, Дальний Восток. Бывал и в Арктике. Но теперь все его поездки были расцвечены новым занятием: посылать открытки ото всюду ей, Богине. Он сумел раздобыть домашний адрес Клавдии Ивановны, и к каждому празднику, которые были в советских численниках, включая даже День авиации и День физкультурника, посылал ей поздравительные открытки.
На них не значилось никакого обращения, потому что все известные обращения он считал неуместными. Он никогда не писал избитых фраз, типа «желаю успехов в творчестве», потому что считал, что и без его пожеланий она достигла заоблачных высот. Все эти открытки Епифанов всегда подписывал одними инициалами: «Г.Е.».

Так прошло еще одиннадцать, уже послевоенных лет.

Никогда не решился бы этот известный кинооператор, но такой скромный человек заявить о себе, если бы не вмешательство их общих знакомых. Кинооператор Сергей Семёнов, один из друзей Епифанова, познакомился с Клавдией Ивановной во время войны, когда снимал киносборник «Концерт - фронту». В июле тысяча девятьсот пятьдесят шестого года он отдыхал в подмосковном санатории имени Артема, там же в это время находилась и Клавдия Ивановна.
И вот 21 июля 1956 года жена Сергея Марианна попросила отвезти её в этот санаторий, она хотела встретиться с мужем. А ещё она сообщила, что там же отдыхает и Шульженко.

Марианна и Сергей догадывались о тех чувствах, которые Георгий Кузьмич питал к великой певице. Знали они также, что брак Клавдии Ивановны с Владимиром Коралли уже два года как распался. Кроме того, они сочувствовали великой певице. Ведь за свою жизнь она встретила много несправедливости, зависти и злобы. А послевоенное время стало для неё особенно трудным: газеты яростно набросились на ту, песни которой помогали победить. Её обвиняли в "мелкотемье" и писали, что её лирика "упадническая". Ей лишили возможности выступать в больших залах. Она была вынуждена ездить по стране с сольными концертами. Семёновы считали, что любовь Епифанова даст ей силы выстоять, что и он, и она достойны счастья.

С замиранием сердца Георгий Кузьмич сел за руль своего автомобиля. Рядом в его старенькой «Победе» разместились друзья, которые преисполнились особого чувства сопричастности к его удивительной любви. Лицо Епифанова было особенно прекрасным во время этой поездки. Таким его они никогда ещё не видели.
От мысли, что он сейчас может быть увидит свою Богиню, Георгий ощущал себя мальчиком перед первым свиданием. Когда его спутники обращались к нему, он отвечал им особенным счастливым взглядом, и было видно, что он весь в мыслях о ней, и что никакие разговоры друзей сейчас не доходят до его слуха. Как же трогателен он был в своём смущении!

В санатории Епифанов остался внизу с приехавшим с ними профессором, а Марианна поднялась на второй этаж и вскоре появилась на балконе, но не одна, а с Клавдией Ивановной. Георгий Кузьмич так и застыл, не смея шевельнуться. Марианна показала на них рукой, что-то сказала, а Клавдия Ивановна засмеялась.
Епифанов, которому через месяц исполнится тридцать восемь лет, герой-фронтовик, побывавший во многих переделках за свою нелёгкую жизнь кинооператора, поспешно укрылся под густой кроной дерева. Зато профессор не растерялся и восторженно закричал:
- Клавдия Ивановна! Как я вас люблю!

Дамы смеялись, профессор посылал воздушные поцелуи, а Епифанов так и остался в своём укрытии.

На обратном пути Марианна огорчённо сказала Георгию:
- Что же ты спрятался? Упустил такой шанс! Я ведь ворвалась к ней: «Клавочка, говорю, кого я тебе привезла. Выйди на балкон - там стоит мужчина, который всю жизнь от тебя без ума». Она вышла и говорит: «Так их же двое». Я показала на тебя: «Тот, что помоложе, - кинооператор Георгий Епифанов». «Кто, кто?» - спрашивает. А потом повторяла: «Георгий Епифанов - Г.Е., Г.Е.».

И всё-таки Марианна сумела познакомить их. Она предприняла ещё одну попытку через несколько дней. На этот раз Марианна буквально втолкнула Георгия в комнату, в которой отдыхала Клавдия Ивановна.
Так он впервые оказался лицом к лицу со своей Богиней.

Спустя сорок лет после этих событий, а именно в 1996 году, Георгий Кузьмич расскажет своим близким людям:

- Я тогда впервые увидел ее так близко. Домашняя, естественная, земная. И такая родная-родная. Я, кажется, ничего, кроме «здрасьте», и сказать-то не смог - так растерялся. А потом, когда собрался уезжать, она вдруг спрашивает: «А можно и мне с вами?»

И вот она со мной, в моей машине. Адреса не спрашиваю - и так знаю. Единственное, чего я не знал, номера подъезда...

Попрощавшись, она дала мне свой телефон и сказала: «Заходите на чаепитие...» Друзья сказали, что я ещё никогда не водил машину настолько бережно, как в этот раз.

Я примчался к ней в тот же вечер. Пил чашку за чашкой, растягивая первое, выстраданное долгими годами свидание.
- Сейчас я вам что-то покажу, - загадочно сказала она и положила передо мной пачку перевязанных ленточкой открыток. - Узнаете? Знаете, почему я другие выбрасывала, а эти сохранила? За постоянство. Только инициалы. И столько лет! Отовсюду, даже из Арктики и Каракумов - и где вы только там почтовый ящик нашли? Даже муж был поражен и сказал, что это надо сохранить.
Время подошло к полуночи, пора было прощаться. Клавдия Ивановна сказала, глядя в сторону, смущаясь своей смелости:
- Ну, вот что, Жорж. Вы уже или уходите, или оставайтесь.
И я, не веря в своё счастье, остался.
Мы стали супругами пред Богом и людьми. Я никак не мог поверить в свое счастье, мне всегда казалось, что это сказочный сон.

Георгий Кузьмич был моложе Клавдии Ивановны ровно на двенадцать с половиной лет, она родилась 24 марта 1906 года, а он 24 августа 1918 года. Когда они встретились, ей было пятьдесят, а ему только через месяц исполнилось тридцать восемь. Георгий Кузьмич всегда говорил, что чувствует себя старше её, она кажется ему девочкой, которую нужно оберегать и защищать. Очень часто многие спрашивали: не ревнует ли он её? А Георгий Кузьмич неизменно отвечал:
- Она никогда не давала мне ни малейшего повода усомниться в её исключительной порядочности и верности. Она была натурой исключительно цельной, ревновать было бы нелепо.

Несмотря на разницу в возрасте и пересуды за спиной, они были очень счастливы. Епифанов остался верен ей всю свою жизнь. Он бережно собирал письма и телеграммы, которые теперь Клавдия Ивановна посылала ему со своих гастрольных поездок.

Вот эти божественные строки, которые Епифанов берёг как самую большую ценность. Любимая писала:

«Сегодня пела только для тебя, мой родной, любимый...»

«...Последние лучи заходящего солнца в золотой осени всегда особенно горячи и до терпкости знойны. Знай, мой родной, мой до боли желанный, что у тебя есть женщина и друг, которая всегда тебя ждет, и будет ждать, и когда бы ты ни пришел, мы забудем о времени и обо всем...»

«Мой родной, любимый Жорж! Твоя поэма о любви меня совершенно потрясла и обезоружила...
Ты вошел в мою жизнь, когда она потеряла для меня смысл и интерес. Ты вдохнул в меня жизнь. 21 июля 1956 года, когда мы встретились, - великий день для меня, день моего второго рождения для любви. Сколько мне осталось - все твое».

«...Да, я страдаю, потому что у меня месяц - за год и год - за десять. Жизнь - это ты!»

«...Без тебя просто чахну...»

Наверное, она и в самом деле зачахла бы без него. В последние годы на неё обрушилось слишком много несправедливости, зависти и злобы.
И только Георгий помогал ей морально, а потом и материально. Общеизвестно, что он помог выбраться ей из коммуналки, купив ей кооперативную квартиру. Но дело не в этом. Главным была его любовь и преданность.

Георгий всегда боготворил свою супругу, считал ее неземным существом и прощал бесконечные и мучительные сцены ревности. Все знали, что Клавдия Ивановна ревновала его безо всякой на то причины. Однажды это даже привело к длительному разрыву. Их совместная жизнь длилась почти десятилетие, а разрыв затянулся на целых двенадцать лет, но любовь оказалась сильнее, и они воссоединились, и остались вместе теперь уже навсегда.

 

 

 

Воссоединение произошло так.
В Колонном зале шло юбилейное чествование Клавдии Ивановны Шульженко по поводу ее семидесятилетия. Она держалась королевой и пела замечательно. Зал слушал, завороженный. Телеоператоры очень часто направляли свои камеры туда, где сидел статный Епифанов.
Перед концертом Клавдия Ивановна позвонила ему и сказала:
- Ну, здравствуй, Жорж. Надеюсь увидеть тебя сегодня, как всегда, в первом ряду. Если я тебя не увижу...
Она не договорила - ее голос, неповторимый, единственный, дрогнул.

Он пришёл, они встретились после долгой разлуки, чтобы не расставаться уже до конца её жизни, и прожили вместе ещё восемь счастливых лет жизни, а могли бы прожить счастливо и все 28! Ах, женщины! Верьте любимым и не изводите ревностью самих себя и своих любимых!

Она умерла 17 июня 1984 года. В день её похорон шел дождь, но, когда гроб опускали в могилу, вдруг выглянуло солнце.
Когда её не стало, Георгий Епифанов по-прежнему приносил её любимые желтые розы.
Первое, что видел каждый, кто входил в его небольшую квартирку, большой портрет Клавдии Шульженко. Под ним старенький патефон со стопкой пластинок - все, что было выпущено при её жизни и после. Всю свою жизнь он берёг её фотографии, концертные программы со своими пометками, её письма и телеграммы, которых было более двухсот.
Лишь в марте 1996 года он впервые позволил своим самым близким людям прикоснуться к этим дорогим для него святыням.

Георгий Кузьмич Епифанов умер 24 марта 1997 года, в очередной день рождения своей единственной горячо любимой Клавдии, пережив её на двенадцать с половиной лет, и так же как и она в возрасте 78 лет.
На Новодевичьем кладбище у памятника К.И. Шульженко всегда лежит синий платочек.

 

 

 

 

 

О талантах и критиках.


Стена забвения разрушена, народу возвращены песни, выпущены диски, опубликованы запрещённые фотографии, открыт музей. Свет личности Клавдии Ивановны Шульженко пробился сквозь ядовитые шипы злобных статей и продолжает согревать души всех, кто любит её творчество.

Дорогие поэты, писатели, певцы, композиторы! То, что критик Забугорный написал хвалебную или разгромную статью на ваше творчество, не значит ровным счётом ничего! Искусство тогда лишь имеет силу, когда обычные с виду слова способны перенести бойца с больничной койки в отчий дом, к скромной супруге, к заботливой матушке, к шаловливым детишкам, которых он и понянчить не успел. Певица поёт, а он весь дома, расслабился и мысленно бродит по тропкам своего детства. Это же аутотренинг! Вот он отдохнул душой в отчем доме. Очнулся от воспоминаний и обнаружил, что вместо ноги культя, но теперь отчаяние ушло, а ему на смену явилась могучая жажда жизни. С этого момента начинается процесс выздоровления.

Высокое значение искусства знали уже давно и не случайно в годы лихолетья организовывались поездки на фронты, в госпиталя. Сила духа воинов 1941-1945 годов держалась во многом благодаря таким поэтам и писателям как Сурков (песня «Землянка»), Симонов («Жди меня»), благодаря таким артисткам как Клавдия Шульженко, Валентина Серова, Лидия Русланова и многим, многим другим, подобным им, тем, кого после войны кидали в тюрьмы без права переписки, с полной конфискацией имущества, а в лучшем случае пытались уничтожать разгромными статьями. Вы, не создавшие ничего, а только громящие чужое творчество, что хорошего сделали вы для народа? Вы, чернящие и осуждающие чужую жизнь, кого в своей жизни вы любили также беззаветно, как Лидия Русланова любила своего генерала Крюкова, а Клавдия Шульженко - своего кинооператора Епифанова, Валентина Серова – маршала Рокоссовского. Кого любите Вы? Ради каких высоких ценностей продолжаете чернить имена героев страны, которые были подлинными слугами своего народа?

 

* Моя добрая знакомая стоматолог В.Г.Ж. рассказала, что когда она, молоденькой девочкой, приступила к работе после окончания медвуза, то самое трудное для неё было вовремя приходить на работу по утрам. Утренняя смена – это недосып, бледность лица, хоть и юного. Заведующая отделением, пожилая дама, сказала ей: Верочка, давайте вы будете приходить всегда позже, но обязательно в наилучшем виде, пациенты должны видеть вас красивой и пышущей энергией. Этот завет доктор выполняет всегда.

**Подлинный случай. Раненый на войне брат моей мамы Иван Васильевич Кабанов лежал в госпитале с ампутированной ногой, когда туда приехала с концертом Клавдия Ивановна Шульженко. Внешне певица напомнила ему его старшую сестрицу Марию, которая всегда одевалась со вкусом. По началу он просто залюбовался артисткой, заслушался. Вспомнил не только старшую сестру, но и младшенькую. Вспомнил маму, представил как она молится перед иконами о нём и о брате Васе и о других своих детях. А когда концерт завершился, то Иван почувствовал в себе такой прилив сил, что понял: всё преодолеет. Оставшись без ноги, он вернулся домой, приступил к работе, возглавил восстановление разрушенного захватчиками предприятия. Уходил на фронт неженатым пареньком, но и, теперь, оставшись без ноги, стал завидным женихом. Женился, воспитал четверых детей. Всю жизнь помнил о том эффекте, который произвело на него выступление Шульженко.


*** ЕПИФАНОВ ГЕОРГИЙ КУЗЬМИЧ, известный кинооператор. Заслуженный деятель искусств РСФСР (1976). Кавалер трёх орденов Красной Звезды, ордена Отечественной войны и множества медалей.
Родился 24 августа 1918 г. Окончил ВГИК (1940). В годы Великой Отечественной войны был фронтовым кинооператором. Его съемки вошли в фильмы «Берлин» и «Разгром Японии» (оба в 1945). Снял фильмы: «Калининградцы» (1949), «Дорога в жизнь» (1958), «Большое сердце» (1961), «Тень ефрейтора» (1967), «Крылья над льдами» (1969), «Перечитывая Стасова» (1974), «…и творчества полет» (1977), «Большой счет страны» (1978), «Застава» (1979), «День как день», «Поезд стоит 120 минут» (оба в 1981) и др. Совместно с другими операторами снимал фильмы «В воротах Яшин» (1965), «Наследники Победы» (1975), «О спорт, ты – мир!» (1981), «Такой солдат непобедим» (1981) и др.
С июля 1956 г. по июнь 1984 г. супруг КЛАВДИИ ИВАНОВНЫ ШУЛЬЖЕНКО. Начиная с 1940 г. посещал её концерты. По дорогам войны возил с собой её пластинки. После 1945 г. посылал ей ко всевозможным праздникам краткие корректные открытки со всего мира. Был представлен ей их общими знакомыми 21 июля 1956 г. Взаимная любовь продлилась 28 лет, вплоть до самой смерти К.И.Шульженко.

Умер 24 марта 1997 г. в очередной день рождения Шульженко, пережив её на двенадцать с половиной лет, и, так же как и она в возрасте 78 лет.
Эта же информация на сайте: "Всероссийское Генеалогическое Древо":

http://www.vgd.ru

 

 

http://shanson-e.tk/bio/shulgenko.php

 

 

Увеличить

Автор: Наталья Исаева
Альбом: Клавдия Шульженко