Согласно одному из известных мне определений, политкорректность — это искусство пресмыкаться перед меньшинством. Логически развивая данную мысль, нетрудно выстроить следующую цепочку:

 

1) следование нормам политкорректности как одному из требований государственной политики и морали приводит к тому, что большинство становится пассивным исполнителем воли меньшинства;

2) в условиях установившейся политкорректности меньшинство на определенном этапе начинает диктовать свою волю и свою мораль большинству;

3) в идеале политкорректность есть инструмент подчинения большинства меньшинством;

4) таким образом, политкорректность есть форма правления меньшинства;

5) политкорректность антидемократична по своей природе, то есть противоречит основополагающим принципам демократии (приоритета большинства, свободы слова и т. д.);

6) поскольку политкорректность затрагивает все формы общественной жизни и несоблюдение ее требований реально влечет негативные последствия для индивида, она является разновидностью тоталитаризма (особенно если политкорректность лоббируется на законодательном уровне).

 

К числу важнейших и безусловных признаков демократии относится свобода выражения личностью своего мнения — даже если это мнение идет вразрез с установившейся моралью, даже если это мнение не совпадает с действующим законодательством. Ибо мнение — это всего лишь гипотеза, дающая возможность и шанс усомниться в справедливости текущей морали и текущего законодательства, а следовательно, элемент прогресса и развития. Когда общество в едином, так сказать, порыве, принимается осуждать индивида за высказанное индивидом мнение, это можно расценивать как симптом тоталитаризма. Когда общество с пеной на устах принимается требовать наказать индивида за высказанное индивидом мнение (лишить его каких-либо званий, наград, прав, въездной визы и т. д.), это можно расценивать уже не как симптом, но как диагноз тоталитаризма. На стадии же, когда общество принимается вмешиваться в область культуры, подгоняя под требования меньшинств содержание текстов, изображений, видеоряд и пр., опухоль тоталитаризма можно излечить только хирургическим путем.

 

 

Я ничего не берусь констатировать. Я всего лишь попытаюсь проиллюстрировать сказанное фактами из близкой мне области литературы, а факты на данный момент накопились следующие.

 

Немецкий писатель и нобелевский лауреат Гюнтер Грасс опубликовал 4 апреля «стихотворение», в котором задался вопросом: почему он, пожилой литератор, должен политкорректно замалчивать факт поощрения европейскими политиками действий одной агрессивно настроенной страны при однозначном осуждении действий другой. Иными словами, почему Еврейское Государство Израиль пользуется правом бесконтрольного обладания ядерным оружием, а Исламская Республика Иран (ядерным оружием покуда не обладающая) обязана вести разработки собственной атомной программы под полным «международным контролем»? Чем Иран хуже Израиля? Если бы Иран продул как минимум мировую войну, всё было бы логично и понятно, но по числу войн в течение последних пятидесяти-шестидесяти лет лидирует как раз Израиль...

 

А ведь поставленные Грассом вопросы вполне разумны и справедливы. Расширив их и проведя несложные аналогии, можно вывести более глобальную формулировку: какое вообще право имеют обладающие ядерным оружием государства устанавливать, кто может иметь такое оружие, а кто — нет? И на чем данное право основано?.. На священном принципе «защиты интересов демократии»? На каких-то общечеловеческих ценностях?.. Но тогда первыми должны быть лишены атомной бомбы Соединенные Штаты, которые в 45-м устроили японцам такой холокост, какой даже евреям не снился. Нецивилизованному Ирану, воплощающему в своем лице весь мировой терроризм, о таком размахе и мечтать не приходится. И уж никак не достоин звания ядерной державы Израиль, грозящий Ирану упреждающим атомным ударом (надо полагать, точечным). При этом МАГАТЭ просто днюет и ночует на просторах солнечной Тегеранщины, которую все кому не лень норовят выставить империей зла и оплотом мирового терроризма. Когда-то схожая тактика применялась и в отношении Ирака — обвинили в угрозе миру, в наличии какого-то ужасного оружия, в результате разнесли полстраны, оружия не нашли, но больше о том не вспоминают.

 

Грасса не просто традиционно обвинили в антисемитизме. Ему, жестко критиковавшему нацизм, не просто припомнили службу в гитлерюгенде (в рядах которого, к слову сказать, побывал даже ныне здравствующий понтифик). Его объявили иранским подпевалой, лишили права на въезд в Израиль, требовали отобрать Нобелевскую премию, запретили говорить от имени немецких социал-меньшевиков и только каким-то чудом оставили на посту почетного председателя местного ПЕН-клуба. Самой безобидной из оценок оказался диагноз «маразм». Причем в самой Германии — стране с самой многочисленной еврейской общиной и стране, поставляющей Израилю субмарины под ядерные боеголовки, — на Грасса наседают едва ли не круче, нежели в Израиле... Распространяться на эту тему побоялся даже великий и ужасный Рушди, лаконично отозвавшись об исключительно литературном качестве сказанного коллегой. А ведь человек всего лишь спросил!..

 

Другой случай. Несколько лет тому назад, когда понукаемая Штатами Европа точечными авиаударами по Белграду устанавливала свои просвещенные порядки на Балканах, австрийский писатель Петер Хандке сдуру не открестился от своей давней дружбы со Слободаном Милошевичем. Более того, он неполиткорректно посмел посетить его похороны... Меня, помнится, тогда просто поразил поднявшийся вой — бедолагу обвинили во всех смертных грехах, парижская Опера снимала с репертуара его пьесы, германские меньшевики быстренько пересмотрели решение присудить ему премию Гёте, сердобольные коллеги призывали покаяться и отмежеваться... Заметим, Хандке не бомбил Белград (даже точечно!) — он всего лишь пытался защитить косовских сербов от грозившего им геноцида и не скрывал этого.

 

Маразм? Нет, но уже горячо... Истинный маразм начинается с переписывания фактов. К примеру, англичане невозмутимо впали в маразм, когда взялись вычищать из энциклопедий «эльфов», «троллей» и «епископов», ибо присутствие последних в национальной культуре жестоко ранило чувства заполонивших страну сарацинов. Американцы, напротив, впали в маразм с энтузиазмом — когда принялись редактировать Марка Твена, употреблявшего неполиткорректные термины вроде «негр» и «нигер». Русскую православную церковь сей диагноз сразил в день выхода отцензурированного варианта «Сказки о попе и работнике его Балде» в редакции Жуковского. А все международное сообщество вместе взятое было поражено недугом в момент, когда квалифицировало «Божественную комедию» и «Пеппи Длинныйчулок» как откровенно расистские произведения.

 

Наверное, в мои-то годы давно пора было бы перестать удивляться той последовательной чуткости, с которой современная европейская псевдоинтеллигенция реагирует на малейшие несоответствия отдельных несознательных граждан ее политкорректным воззрениям. Равно как и той хронической слепоте, которая позволяет ей, псевдоинтеллигенции, в упор не замечать ее собственного очевидного лицемерия. Но я отчего-то всякий раз удивляюсь.