Всегда удивительно наблюдать, как, соглашаясь с общими, принципиальными положениями, люди норовят в своих последующих рассуждениях и действиях отойти от них так далеко, что едва напоминаешь им о таких вот изначальных положениях, так тут же заслуживаешь титул «демагога» или «чудака». Но ведь, вроде бы только что такими вот «демагогами» и «чудаками» были все. Все, кто согласился с принципами.
Может, потому что с принципами соглашаться просто, так просто, а вот придерживаться их оказывается намного сложнее.

Думается, что только окончательный маргинал и откровенный эпатажник не согласится с тем, что всякий человек при рассмотрении дела о его правах имеет право на максимально независимый и незаинтересованный суд. Собственно, нынче правосудие и незаинтересованность оказались в такой плотной связке, что никому и в голову не придёт назвать правосудием заинтересованное суждение. Те, кто несогласен с тем, что правосудие может быть только незаинтересованным, или те, кто не согласен с тем, что всякий имеет право на рассмотрение дела о его правах независимым судом — расходятся с автором именно принципиально, они исходят, вероятно, из других принципов, а потому дальнейшее могут не читать, поскольку в дальнейшем речь идёт только и исключительно о способе реализации изначально провозглашённых положений. Сами же эти принципы, эти начала не отстаиваются. Их отстаивание и доказательство их истинности — темы совершенно другого разговора.

Мы вынуждены принять и то, что судят люди. Трудно допустить положение, при котором бы о правах людей судили бы животные или машины. Есть, правда, ещё один суд, но тот происходит не на земле и говорить о нём применительно к нашей, людской, юстиции было бы некорректно.
Но коль скоро судят именно люди, то нам также нужно исходить из того, что люди, кто в большей, кто в меньшей степени, но всегда заинтересованы. Именно понимание этого обстоятельства приводило человечество к таким, казалось бы странным способам выяснения истины как ордалии, жребием испытание огнём, водой и прочими стихиями, за которыми не признавалось ранее и не признаётся и теперь наличие особенного интереса.
Именно стремление к получению незаинтересованного в деле суждения привело человечество к судам третейским. А затем и к выделению судей в отдельное сословие.
Это было вполне, заметим, логично. Бароны (титульное обращение „Ваша честь“ — узнаёте?) судили непременно простолюдинов, титулов не имевших, а в этом смысле суд баронов не был особо заинтересованным в делах, в которых обсуждались права простолюдинов в отношениях между собою. Судиться же с бароном простолюдин мог только в суде коронном. Если вообще мог.

Но по мере укрепление государств и по мере выравнивания прав людей и стирания сословий, по мере того, как сами государства становились всё более социальными, а в смысле организации управления — демократичными, встал другой вопрос: ни один из граждан государства оказался несвободен от того самого государства, в котором он оказался гражданином. Он оказался завязанным на собственное государство тысячами видимых и невидимых связей, когда более мощных, когда менее. Человек оказался уже не в сети родовых отношений, которые мало-помалу разрушаются (но всё-таки и остаются), а в густой паутине государственно-общественных интересов. Но право-то на незаинтересованный суд осталось. А суд могли осуществлять ранее и могут осуществлять сейчас только и исключительно люди.

Тут, в этом журнале, более чем достаточно материала, который ставит под серьёзное сомнение незаинтересованность суждения судей. Пусть даже эта заинтересованность и неприступна. А есть материалы, например, «Лгущий критянин как судья», «Парадокс неподсудного договора», где объективная и совершенно естественная имманентная заинтересованность судьи прямо приводит к парадоксам. Но даже если отбросить все экзотические и явно парадоксальные случаи, можно прийти к выводу о том, что ни один из судей, являясь гражданином государства и членом гражданского общества, не сможет оказаться независимым ни от государства, ни от общества. Мало того, нужно ещё поискать людей, которые бы были вовсе независимы, опричь государства и гражданского общества, от рода, от семьи, от своего окружения, от собственных симпатий и антипатий.

Учитывая, что влияние и зависимость гражданина от государства весьма велики, люди начали идти на то, чтобы придавать судьям некоторый особенный статус. Например, делая их имунными к воздействиям исполнительной власти. И тут опять столкнулись с невероятно трудной ситуацией. С одной стороны, избежать полной независимости судьи от исполнительной власти не удаётся, а с другой, иммунизация строго очерченной группы людей привела (и должна была с неизбежностью! привести) к тому, что эта группа людей снова превратилась в сословие. Причём сословие наглухо отрезанное от гражданского общества. В смысле любого взаимодействия с ним, кроме, быть может, экономического. Судью сейчас, в сущности, ни обвинить, ни защитить гражданское общество не в состоянии. Что же касается исполнительной власти государства, то последняя так или иначе, но сохраняет контроль над теми гражданами, которые имеют статус судьи. Любые же сословные (теперь их эвфемистично именуют «профессиональными», но они, — не надо обманываться, — являются именно сословными по своему существу и структуре, а вовсе не профессиональными) организации, вроде съездов судей, ни к чему существенному, кроме как ещё большему замыканию сословия внутрь себя не приводят, да и не могут привести. Какие бы благие пожелания при таком вот реформировании ни высказывались и ни имелись в виду. Просто при сословной организации воздействие на членов сословия судей со стороны исполнительной власти становится более упорядоченным, а, следовательно, — надо честно признать, — более сильным и эффективным.

Внешняя парадоксальность такого положения, когда споры внутри государства рассматривает человек от этого самого государства бесконечно зависимый, уже обсуждалась в статьях «Именем…». Понятно, что там речь шла не просто о словесной формуле, использованной в оформлении приговора или решении. Если бы речь шла только о словах!.. Дело вообще дошло до того, что за классно, с точки зрения правящего режима, проведённой операции по разгрому КАБ «Славянский» (Запорожье, Украина) и «ЮКОС» (Россия), должностные лица, в том числе и судьи (!) получили правительственные награды. Известен вообще случай, когда уголовное дело рассматривал некий судья, бывший к этому моменту на серьёзном крючке у прокуратуры: незадолго до этого процесса, который был в нарушение всех процессуальных законов поручен именно ему, он насмерть задавил, то есть, попросту говоря, — убил, своей автомашиной девочку, пребывая при этом в пьяном состоянии. И избран он был государственной властью для такого вот суда именно по причине того, что он был крайне зависим и зависим именно от государственной власти.

Снять такого рода жёсткие зависимости можно было бы несколькими способами. В сущности, все они сводятся к тому, чтобы разомкнуть ту оболочку, которая наглухо отделила суды от гражданского общества. Об этом тут писалось достаточно много: и в статье «Не подумать ли о Конституции?», и в статье «И одобрение, и удивление», и во многих других… Разомкнуть же эту оболочку, конечно, возможно введением института шеффенских судов. Надо заметить, что и об этом тут уже писалось: и в статье «Тройка», и в статье «Не лекарство — отрава!», и в статье «Неэтично, потому что нелогично?», и… впрочем, опять-таки — нет смысла составлять полный каталог упоминаний. Лучше представить себе, что шеффены в залы судебных заседаний вернулись.

Итак, пусть даже принята точка зрения, что шеффены нужны и должны присутствовать в качестве судий в количествет заведомо большем двух на каждого из профессиональных судей. Да, такое положение заведомо снимет ряд проблем, связанных с персональной зависимостью государственного судьи-чиновника от государства. Но даже и тогда нам невозможно будет избегнуть вывода, что в зале суда в качестве судей выносят свои суждения граждане государства и члены конкретных сообществ внутри него.
Представьте только, что в Москве будут судить народным судом лицо, обвиняемое в совершении террористического акта на Дубровке. Представили? А теперь ответьте: насколько незаинтересованными окажутся суждения таких народных судей относительно, скажем, доказанности преступления обвиняемого или тяжести его вины? Особенно, если боль утрат и кошмар от происшедшего ещё не улёгся. А ведь суд претендует именно на незаинтересованное, максимально объективное по отношению к делу, а не к окружающей дествительности и обстановке (а потом уже — законное), суждение.

Поведение граждан Ливии или некоторых национальностей в Ираке также иллюстрирует ту мысль, что собрать незаинтересованную группу лиц для суда, производя сбор среди граждан государства или в каком-либо сообществе — задача практически непосильная. Такого рода группа заинтересованных лиц (подчеркну: люди заинтересованны всегда!) только тогда может оказаться в той или иной мере незаинтересована, когда все интересы её членов, окажутся разнонаправленными, но в конкретном государстве или в конкретном сообществе всегда существует некая полевая упорядоченность именно интересов. Собственно, и государство и собщество на такой упорядоченности и держатся. В ином случае они просто распадаются.

И тогда остаётся только одно: искать судей не в конкретном государстве и не в конкретном сообществе, а по всему миру. Только так удасться по большему кругу вопросов освободить судей, рассматривающих дело, от влияния упорядочивающих их интересы факторов. И пусть это звучит фантастикой и полной ересью, но вывод тогда напрашивается сам собой: необходимо перейти к международному способу осуществления правосудия.
А это означает, что нельзя допускать формирование судов по признаку гражданства. Что, подчеркну, никак не противоречит идее возврата к шеффенской организации судов.

Речь идёт вот о чём.
Необходимо создать международную организацию юстиции, которая бы занималась финансированием осуществления правосудия в странах-участницах. Профессиональный состав судей должен был бы формироваться по унифицированным для всех без исключения стран-участниц правилам. Скорее всего судьи всех рангов должны быть всё-таки выборными — тогда удасться максимально снизить влияние исполнительной власти любого из государств на любого из судей. Шеффенский состав должен был бы формироваться по унифицированным, но национальным правилам путём выборов. При этом в число шеффенов не могут входить представители и работники органов власти, включая и определённый карантинный период для них после оставления ими службы. Конкретные коллегии судов для рассмотрения дел должны формироваться по унифицированным для всех стран-участников правилам. А вот уже вопросы материального и процессуального права должны остаться легислатуре каждого из государств.

Если кого-то шокирует сделанное тут предложение, то отчего же нет шока при упоминании вненациональности науки? А ведь судебное изучение и суждение должно отличаться от научного чем угодно, но только не наличием национального интереса у судей или зависимостью самих судей.

Если принять такие принципы за отправную точку, то далее можно говорить о более или менее совершенном составе правил, в соответствии с которыми формируются и обеспечиваются суды. Но, как представляется, независимость и, следовательно, незаинтересованность судебного суждения по конкретным делам в этом случае будет обеспечена в максимальной мере.
А не этого ли и требуется достичь?

Опять скажут, что вот-де автор „выискивает“ как бы укусить бедных и разнесчастных судей, сплошь загруженных непосильным трудом на благо общества, теряющих сон и аппетит в трудах праведных, забывающих о земных и духовных радостях в непрерывном своём тщании. Тщании... или всё-таки тщете?
А чёрт с ним — пускай говорят. Но сразу предупреждаю: я на подобные перлы не охочусь и специально их не ищу. Глупость сама себя проявляет. А моё дело маленькое — получил такое и опубликовал. Пускай уважаемая юридическая общественность любуется на художества отдельно взятых юристов. Включая и судей.

Лично я всегда полагал, полагаю и теперь, что доступ к правосудию был, есть и должен быть нормативным, даже если у судьи и чешутся ручонки проявить барственное усмотрение. Также я полагал, что всякий судья в состоянии прочесть поступившие к нему документы вкупе со всего-то навсего двумя статьями ГПК РФ. Имеются в виду такие простые по своей структуре и смыслу статьи как ст. 131 ГПК РФ и ст. 136 ГПК РФ.
Вы тоже так полагали? — Просто чудесно! А вот, интересно, судья Е.Р. Протопопова из федерального суда общей юрисдикции Советского района города Новосибирска тоже придерживается такого вот мнения? Ну, что ей иногда следует почитывать поступающие к ней документы и поверять свои действия при возбуждении производства со ст.ст. 131 и 136 ГПК РФ?
Не спешите с ответом. Предполагаю, что вот это как раз одна из тех господ, которым закон не писан.

Есть и доказательства.

Вот что, в частности, пришло от этой самой судьи (прочтите внимательно!):

---

Прочли? Внимательно прочли? Очень внимательно?
А теперь попытайтесь ответить на такой вот немудрящий вопрос:

Что это: беспамятство напало на судью? переработалась? сгорела на тучных нивах правосудия? и решила сверхударить, принимая к производству заяление, которое просто обязана была оставить без движения? Или, может быть, эта судья просто не знает о существовании ГПК РФ? или полагает и в самом деле, что при её-то статусе ей и закон не писан? Но так, вроде бы, она не в придворных шутах значится…

О юристе, начертавшем такой вот текст не говорю. Смысл его, конечно, для журнала «Крокодил»: два контргента требуют в иске к постороннему человеку от суда признания договора действительным (не недействительным, не незаключённым, а именно действительным!) на том основании,что другой (или тот же?) договор представляет собою мнимую сделку.
Караул!

Но судья-то как хороша! Получила негодную ни для чего бумаженцию, возбудила, надо полагать, производство, назначила предварительное судебное заседание… а то обстоятельство, что перед ней по-просту нет ответчика даже и не подумала. И потом везде и всюду будет трясти как заместитель председателя по гражданским делам федерального суда общей юрисдикции Советского района города Новосибирска статистическими отчётами, убеждая всех и каждого в том, что она перенапряглась на такой вот работе. А по мне так лучше бы тексты читала: и те, которые в законодательстве, и те, которые ей присылают. В конце концов ей все мы именно за это деньги платим. За это, а не за то, что ей «закон не писан».

 

---

 

Зато вот другая судья, которой, похоже тоже того, не писан закон — Л.Д. Ершова оставила без движения поступившую к ней на опубликованное её определение частную жалобу. И знаете на каком основании, дорогие юристы?
На том основании, что к жалобе не приложено обжалуемое определение!
Интересно, а вот это она в каком месте ГПК РФ прочла? И каким местом читала?

Согласитесь: всё это начинает напоминать Сальпетриер.

См. также тут.

В тридесятом царстве, в тридевятом государстве жил-был дурак. Жил себе не тужил. Чего делал он — не знаем, а о чём не знаем — про то не ведаем, про что же не ведаем — о том и не сказываем. Но ведомо нам, что однажды этот дурак судьёй стал. Судьёй стал при царе-государе всемогутном. И случилась однажды среди граждан того царства-государства демонстрация. Чем уж они там были недовольны эти граждане — Бог весть.Но только, как водится, ярыжки ту демонстрацию разгоняли, граждан хватали и имали, да на суд таскали. Ярыжки те, кажись, тоже были этими, как их... дураками. Ну, такое вот дурацкое было царство-государство, понимаете.

Ну, то есть раньше-то оно было другим. Тогда дураки-ярыжки тоже хватали и имали, однако суды говорили, что ежели граждане матом царя-государя не ругают, то и имать их не надобно, потому что они свободу свою выражают. Словесную. Критикуют, значит. Ну, скажем, как Валерия Новодворская. Она г-на Ельцина Бориса Николаевича никогда матом на людях не ругала, а потому и хватать да имать её, дескать, ни в коем случае за то нельзя. Вот если матом — тогда другое дело. Но тут случилось, что царь-государь в том царстве-государстве-то поменялся. Старый на покой ушёл, а новый в молодости много пива пил, а в зрелости штуку одну такую налаживал — вертикаль называется. Случается такое с царями-то-государями.

Ага, так вот при этом новом царе-государе демонстрация-то и была. И тот дурак судьёй — тоже был. То есть я не знаю — то ли он стал дураком, когда был судьёй, то ли он был сначала дураком, а потому судьёй стал. А о чём не ведаю — о том и не сказываю. Поимали, словом, ярыжки-то одного демонстранта. А у него в руках была надпись сделанная. Крамольная. Значилось в ней вот чего: „Динозаврам пора вымирать“. А раз крамола такая была налицо, то дураки-то ярыжки и потащили этого гражданина к дураку-судье.

А дурак… он и есть дурак, хоть осыпь его звездами, хоть судьёй мировым назначь, хоть куда — хоть бы и в Тверской мировой суд города Москвы, к примеру. Даже если, скажем, фамилию этому дураку сооруди, например такую: Дятлов — всё равно же дурак-то он дураком исправненько останется. А дурак он завсегда дурацкую-то службу туго знает. Вот наш судья-дурак и написал дурацкое постановление. И слова в дурацком постановлении были, конечно, как и водится, совершенно дурацкие, что так, дескать и так, содержание плаката гражданина, например, Акименкова Владимира „не соответствовало заявленной тематике пикета, было направлено на подрыв авторитета Главы государства, и по своему характеру являлось антигосударственным“.

Вот такое случилось происшествие.

И были в том царстве-государстве две беды: дураки да дороги, а стало три: ещё и царь-динозавр. Видать, поди, тоже… с придурью.

Автор уведомляет, что фамилии и события, описанные выше — вымышленные и совпадение их с фамилиями иной раз реальных дураков и реальными событиями, а равно и с рептильностью реальных глав государств — случайно. Не будь дураком — не совпадёшь.

См. также тут

Если бы рассказали, что это происходило в Средние века, в это нетрудно было бы поверить. Но на дворе, кажется, уже давно как XXI век. Век, в который жизнь человека вообще-то должна считаться несоразмеряемой с деньгами. Просто потому что она не подлежит ни купле, ни продаже. Именно поэтому для многих граждан России особо отвратительными выглядели требования бандитов о выкупе заложников.

И всё-таки это случилось.

Далеко отсюда на севере Африки, в Социалистической Народной Ливийской Арабской Джамахирии, где правит бравый полковник Каддафи случилось массовое заражение ВИЧ. Одно из самых массовых за всё время. Были заражены более 400 детей. Событие, безусловно, ужасное. Нужно было найти стрелочников. Их и нашли. В больнице работали медсёстры из Болгарии и врач из Палестины.
Иностранцы были арестованы, с пристрастием допрошены, а затем признаны судом виновными и осуждены на смерть. Потом было ещё несколько процессов, за которыми последовало окончательное осуждение к смертной казни. Родственники некоторых заражённых детей, часть из которых уже умерла, просили назначить их палачами. Нам это понять трудно, но на этом Востоке, который представляет собой очень тонкое дело, видимо, так принято.

В дело, между тем, начали вмешиваться многие. И США и Россия и ЕС. Трудно сказать — что именно двигало политиками каждой из стран, но почему же не допустить, что простое человеколюбие. Тем более, что, насколько можно было судить по публикациям, никаких особенно приемлемых доказательств виновности медиков не было. Они начали работать в Ливии с 1998 года, а согласно данным прибывшим в Ливию международным экспертам дети были заражены в 1997 году. Но давайте помнить,что принцип презумпции невиновности есть принцип, скажем, российского права, который, кстати сказать, суды России тоже не слишком жалуют. А Ливиская Арабская Джамахирия — не Российская Федерация.

Словом, дело дошло до последнего шанса — Высшего Судебного Совета Ливии, который мог бы заменить смертную казнь пожизненным заключением. А тогда все осуждённые могли бы быть переданы Болгарии, которая требовала их выдачи для отбывания наказания именно в Болгарии. Не было никакого сомнения, что никакого наказания они отбывать в Болгарии не будут.

Напомним — в дело вмешался Европейский Союз. И тогда Муамар Каддафи понял — имеет смысл торговаться. И поквитаться. Тем более, что было чем торговаться.
В 1988 году, например, взорвался самолёт над Локерби. Виною тогда гибели поссажиров были граждане Ливии. В 2003-2004 годах Ливия признала свою вину и обязалась выплатить по 10 000 000 долларов компенсации за каждого погибшего европейца в том самолёте. Да тут и санкции на Ливию по разным поводам были наложены большие. То есть в отношениях с Ливией повод считаться звонкой монетой за жизни людей дала именно суперсовременная и цивилизованная до самозабвения Европа. И вот — настал звёздный час Муамара Каддафи. Он ясно видел, что по многим соображениям болгарских медиков «сдать» не могут.

Торг шёл как на восточном базаре. Вот только товаром были человеческие жизни. По существу речь уже шла о выкупе заложников. Цена колебалась от 10 000 000 долларов США за каждого заражённого ребёнка плюс строительство автошоссе в придачу до справедливого заявления Болгарии, что за невиновных платить и вовсе не следует, а следует выпустить их так. Подчеркну — никаких особых доказательств вины медиков, кроме их собственного признания, от которого они в суде отказались, пояснив, что эти признания из них выбили сразу после ареста в 1999 году, не было, а, строго говоря, по тем принципам уголовного преследования, которые мы себе представляем (вот только не всегда им следуем), само по себе признание не есть ещё достаточное доказательство. Да и, в сущности, о чём шла речь — о намеренном ли заражении? а зачем это бы было надо болгарским медсёстрам и палестинскому врачу? А коль скоро преднамеренного заражения не было, то как же можно говорить о признании? ведь ВИЧ вовсе не заметен на глаз.

Тем временем, Высший Судебный Совет 16 июля 2007 года заменил смертную казнь пожизненным заключением. Дальше стало понятно — вопрос упирается только и исключительно в экстрадицию. Переговоры возобновились. Торг усилился.

Свершилось.
24 июля самолёт президента Франции с медиками на борту приземлился в Софии. Палестинский врач немедленно получил гражданство Болгарии, и все осуждённые, не заезжая ни в какую, естественно, тюрьму, направились в резиденцию Президента Республики Болгарии, где им зачитали Указ о помиловании. Их дома никто не считал и не считает виновными.

А какова цена? А цена оказалась — 1 000 000 долларов США за каждого заражённого ребёнка.

Счастливый конец. Безусловно — счастливый.

Но мрачная тень торга за человеческие души, мрачная тень обмена жизней на деньги остаётся в этой истории, как нельзя лучше доказывающей, что ничему история не учит людей, и что, в сущности, люди так и не научились почти ничему, что могло бы дать им право называть себя цивилизованными.

Между прочим, один из сыновей медиков задал верный вопрос — за что же надо было платить деньги, если речь идёт именно о невиновных людях.

Я полагаю вместе с болгарами, что медики — невиновны и вот что можно ответить болгарскому парню: за эгоизм. За эгоизм правителей и народов. За политическую распущенность и разнузданность, когда цель считается всегда оправдывающей всякие средства. Когда для достижения мелких, сиюминутных интересов, без всякой оглядки на мораль выращиваются террористические режимы и банды, когда лицемерят и врут, когда, говоря о свобде, допускают пытки и ущемление свободы, когда, скажем, македонец обижает болгарина только зато, что тот болгарин, а болгарин обижает македонца за то, что тот македонец, когда продолжают разговаривать на улицах с националистами и нацистами, не объявляя им простой и ясный бойкот, когда забывают о том, что делает человека человеком — совесть, когда как правовую доктрину мы допускаем денежную компенсацию морального вреда…

Сколько же надо ещё будет заплатить?

См.также тут

Английский посол в России Tony Brenton, кажется, прояснил ситуацию с обидами Великобритании в отношении выдачи просимого ими господина. То, что он сказал в интервью газете «Коммерсантъ» и агентству «Интерфакс» настолько примечательно, что стоит это привести полностью:

“Российская Конституция, как и конституции ряда других государств, допускает интерпретацию статей в зависимости от обстоятельств… Мы не просим Россию не соблюдать законы Конституции, мы лишь просим активно сотрудничать с нами, чтобы найти выход и преодолеть возникшее препятствие”.

Я не сильно высокого мнения о правовой культуре своего Отечества, но такое не часто услышишь из уст представителя государства. Особенно, если иметь в виду, что этот представитель пояснял россиянам — что же написано в ст. 61 Конституции Российской Федерации.

Вот полный текст этой статьи (собственно, нас должен интересовать только пункт 1):

Статья 61
1. Гражданин Российской Федерации не может быть выслан за пределы Российской Федерации или выдан другому государству.

2. Российская Федерация гарантирует своим гражданам защиту и покровительство за ее пределами.

Не хочется никого защищать или обвинять, но кто-нибудь может объяснить — в зависимости от каких обстоятельств и как именно может быть интерпретирован императивный категорический запрет п. 1 статьи 61 Конституции Российской Федерации? И в чём представляется предложение посла «сотрудничать»? В жульничестве, что ли?

Нет, честное слово, мир перевернулся: посол Великобритании, отродясь конституции не имевшей, разъясняет россиянам чтó написано в российской Конституции, говорит о каких-то неясных «интерпретациях», предлагает правительству России вопреки иперативному категорическому запрету выдать российского гражданина иностранному государству и считает Конституцию страны пребывания «возникшим препятствием», а наше замечательное во всех отношениях правительство выступает в роли защитника прав российского гражданина. Ну и ну!
Так ещё немного, и я в самом деле поверю, что нынешний режим в России — самый либеральный режим в мире. Что же тогда делается в Великобритании?

См.также тут.

На одном из судебных процессов, где я отстаивал то, что государственная регистрация должна равномерно проводиться как по решениям государственных судов, так и по решениям судов третейских я услышал настоятельные заявления представителя регистрирующего органа, что они-де имеют право проверят юридическую сторону решения третейского суда и порядок его вынесения (интересно знать как — дела-то они получить из третейского суда не могут — хоть криком кричи, закон не позволяет, знаете ли). Судя по всему тогда происходили какие-то подвижки между министерством, администрацией Президента и Верховным Судом Российской Федерации, потому что именно ВС РФ начал менять свою уже заявленную позицию, что регистрация должна производиться. Вели себя представители регистрационного органа сверхуверенно и нахраписто. Ну,что касается именно юридической стороны вопроса о регистрации, в частности, прав на недвижимое имущество на основании решений третейских судов, то об этом можно почитать, например тут, в статьях «Право проверять», «Сеанс саморазоблачения ВАС РФ», статью этого автора в журнале «Третейский суд» №2 (50), 2007, но и не только, конечно. А вот о самой своеобразной позиции с поползновениями на проверки решений третейских судов я, помнится, тогда заметил: „Имейте в виду, что если только сейчас не осадить регитраторов, то они дойдут до полного игнорирования судебной власти“.

Рискну сказать: «Дошли».

Смотрите, вот один из документов:

Попробуйте ответить мне на весьма простой вопрос:
верно ли утверждение, что ещё 4 августа 2006 года Росрегистрации было известно об аресте некоторой квартиры?

Вопрос настолько простой, что его можно считать совершенно риторическим. Конечно же, регистраторам это было известно.

Тогда другой вопрос:
кто наложил арест?

Согласитесь, и этот вопрос весьма прост: арест наложил суд, причём не третейский, на который регистраторы отчего-то решили плевать с верхней полки, а самый что ни на есть государственный.

Ну и что? А в общем-то ничего. Регистраторское дело маленькое — суд наложил арест, ну и им осталось только в компьюторе сделать отметочку. Всё бы так, да не совсем. Обратите внимание на фамилии, которым адресова на выложенной тут бумага. Не помните? Да-да, это те самые госпожи, которые добивались и добиваются нормальной регистрации своей квартиры, присуждённой им третейским судом.
История, напомню, там была такая. Третейский суд присудил им квартиру, признав их право собственности на неё. Они обратились за регистрацией, получили отказ. Отказ был оспорен в суде. Суд первой инстанции много всякого интересного сделал, но в удовлетворении заявления им отказал. Решение суда было обжаловано в коллегию по гражданским делам Новосибирского областного суда, и коллегия решение суда общей юрисдикиции отменила и вынесла новое решение, которым признала отказ регистраторов незаконным.
Гг. Чуенкова и Телкова получили свидетельство. Заметим, что свидетельство и регистрационную запись регистратор выдал и внёс сам. Суд его к этому решением не обязывал.

Однако затем что-то сдвинулось в «высших сферах», дело попало в президиум Новосибирского областного суда, который с дикими нарушениями (не допустил к рассмотрению представителя Чуенковой С.Ю. Болдырева М.Р., нарушил тайну совещательной комнаты) определение коллегии отменил.
Но вот в это самое время квартира была арестована. как и почему — не имеет сейчас значения.
А регистраторы пошли в суд с заявлением о повороте решения. Хотя о каком, вообще говоря, повороте может идти речь при решении о признании лично мне непонятно. Ведь поворот решения осуществляется только тогда, когда кто-либо что-либо получил по решению суда, то есть когда решение было о присуждении, а тут… Ну хорошо.

Суд Центрального района города Новосибирска (см.,например, статьи «В Бобруйск!», «Будет отвод»), фальсифицируя протокол судебного заседания, вынес определение о повороте решения и об аннулировании записи о праве собственности гг. Чуенковой и Телковой. Но это было уже после 4 августа 2006 года и арест уже был наложен. Спрашивается: что стали делать регистраторы?

А очень они просто поступили. Они самовольно сняли арест, 2 марта 2007 года произвели регистрационное действие в виде аннулирования записи, а затем, пометив, что арест наложен со 2 марта 2007 года, снова отметили арест. И получилось, что арест этот наложен со 2 марта 2007 года.

Как говорится, приехали. Оказывается наши регистраторы таки в состоянии просто передёргивать карты, плюя уже и на судебную власть. Им, оказывается, не только закон не писан, им и судебные акты что туалетная бумага.

Сегодня состоялось судебное заседание, по делу, в котором г-жа, в интересах которой был налоден арест оспорила законность такого вот своеобразного подхода к обязанностям регистраторов. Представитель УФРС по Новосибирской области сходу начала делать вид,что ей ну ничегошеньки непонятно в деле, что она ничего не знает, ничего не ведает, а представители заявителя-де невесть чего хотят. То есть натурально — она просто-таки недоумевала: чего это хочет заявительница, права которой они грубо и по-хамски нарушили, произведя регистрационные действия с арестованной квартирой. И вообще,дескать, ей-то что?! Ну, просто замечательно было смотреть на всё это.

А я ведь предупреждал…

См. также тут.

В процессе А дело прошло несколько судебных инстанций.
Суд первой инстанции установил совокупность обстоятельств {a₁}^A.

Вопрос:

 

Умом британцам не понять России. Но не потому, что Россия такая вот эдакая, а, вероятно, только и исключительно потому, что ум у британцев уж очень своеобразный. Привычка полагать Британию в качестве западной Поднебесной играет, вообще-то, плохую шутку.
А помнится в школе нас учили, что Великобритания при всей её традиционности является, в сущности, только конституционной парламентской монархией с весьма и весьма декоративной фигурой короля или королевы. Так вот и принято считать: нормальная современная европейская цивилизованная страна… ну, правда, со странностями — королева у них есть; но с другой стороны британцы, дескать, её очень и очень любят.
После трагической смерти принцесса Дианы автор этих строк был одним из первых в интернет-конференциях, кто выразил мнение, что Диана была убита и что это — чисто английское династической убийство. Что тут началось! Автора стали обвинять в том, что он ничего не понимает в реалиях, что Великобритания это так современно и прогрессивно, что это — конституционная монархия… И помню, что я ввёл в замешательство многих, задав всего несколько вопросов:
кто видел Конституцию Великобритании?
кто является главой государства?
кому принадлежит в Великобритании суд, парламент, правительство и даже оппозиция?
существует ли гражданство в Великобритании или всё-таки подданство?
кто является главой англиканской церки? кто назначает премьер министра и утверждает законы?
кто является верховным главнокомандующим армии и флота?
каким образом и кто имеет право изменить или отменить акт монарха?

Помнится, сдулись апологеты «конституционной монархии».
А сдулись они исключительно потому, что согласно совершенно всем, по крайней мере формальным признакам, Соединённое Королевство Великобритании и Северной Ирландии является… трудно поверить, но… абсолютной теоратической монархией. А раз это так согласно классификационным признакам, уж будьте благонадёжны … вылезет это не тут, так там. (Между нами, россиянами: нам бы тоже внимательнее бы присматриваться к научным классификациям, а то мы сами так часто любим на общие классификации закрывать глаза, делаявид, что это так и не так одновременно).

Вот и вылезло в очередной раз.

Правительство Её Величества (а это именно так — правительство именно Её Величества, поскольку именно Её Величество может по собственному усмотрению формировать это самое правительство) потребовало выдачи российского гражданина у России и, получив законный отказ, обиделось так, что совершило действия, которые в иные времена, вообще-то считались casus belli. Высылка дипломатов иначе как пойманных на шпионаже — сверхсерьёзный шаг. И этот шаг британцы сделали.

Я не хочу никого защищать или оправдывать. Я не знаю — совершал ли г-н Луговой инкриминированное ему в Великобритании преступление или нет. Я просто обращаю внимание на очень интересную деталь. Согласно ст. 61 Контстиуции Российской Федерации гражданин России не может быть ни выслан за пределы России, ни выдан иностранному государству. Вот так просто, без всяких условий — «не может». Если этот гражданин совершил преступление за пределами России, то всё равно пока и поскольку он находится на территории России, преследоваться он может только и исключительно властями России. И никем больше.
Британцам это понять трудно, потому что у них нет такого рода общего ограничения для государства как Конституция. Её Величество может кого угодно куда угодно выслать и засунуть. Её Величество не связано ни законами, ни решениями судов. Пусть нам это кажется дикостью, но если мы вполне готовы признавать, что на территории Великобритании люди живут таким вот образом и имеют право жить так, как хотят, то вообще-то мы же вправе требовать от тех же британцев того, чтобы они признавали и за нами право на такую странность как наличие Конституции. И обижаться тут, как представляется, умному вообще не на что. Это всё равно как считать англичан уродами и недочеловеками только за то, что они говорят на языке несколько отличающемся от русского.

Интересно, как себе представляет высылку российского гражданина за границу или передачу его английским властям британский юрист? Ну, если этот гражданин решил сам ехать к британскому правосудию, то, конечно, никто ему и слова сказать не может. Берёт и едет, даже не согласовывая это своё действие, между прочим, с властями России. А если нет? Тогда его надо ведь для передачи иностранным правоохранителям как минимум арестовать. А арестовать его может только суд. А суд, хочется это признавать кому-то или нет, но всё-таки ограничен (в отличие от английской королевы) Конституцией. Другое дело, конечно, как и когда тот или иной суд себя ведёт. Но нарушение Конституции судом никак приветствовать нельзя. Уж хоть с этим-то стоит согласиться. И что должен сделать суд? Что он должен написать в постановлении? Как он обоснует выдачу российского гражданина иностранному государству?

Нет, слава Господу, что британским политикам нас не понять именно в этом вопросе. Лично мне представляется, что надо иметь конституционный ум, чтобы это понимать. А коли его нет, то на нет, как говорится и суда нет.

А вообще-то, как писал Игорь Губерман:
Давно пора, едрёна мать,
умом Россию понимать!

См.также здесь.

Средства массовой информации сообщили о создании в России списка экстремистских произведений. Нельзя сказать, что отношение к этому событию было однозначным. Кто-то вполне приветствует это событие, кто-то высказывает настороженность, кто-то достаточно резко критикует. Тем не менее, такой список если ещё не опубликован в «Российской газете», то наверняка будет опубликован достаточно скоро.
Выглядит этот список, прямо скажем, весьма странно. В нём оказались и произведения основоположника ваххабизма, и довольно маргинальные брошюрки, сами по себе вообще говоря, вызывающие скорее сомнение в психическом здоровье писавшего. Однако, поскольку такой вот список должен составляться исключительно на основании вступивших в силу решений суда, то, коль скоро, решения нет, то произведение не может быть опубликовано именнов этом списке. Например, «Mein Kampf», хотя вот «Der Ewige Jude» там оказался. Логика тут весьма простая: нет решения суда — нет и включения в список.

Но я верю, верю, ибо это именно абсурдно, что рано или поздно, сегодня, завтра или послезавтра,через месяц, через год или через сто лет, но люди смогут понять, что царство права — царство объективного духа, который никакое государство и никакой недоучившийся правитель никогда не сможет расфасовать в свои варварские бутылки. И тогда любые вмешательства в область идеологии со стороны государства будут раз и навсегда признаны преступлением против человечности.

В колонках играет - Besame
Настроение сейчас - загадочное

Ну вот, опять мне рассказали повесть о "поганых третейских судьях".
Уж и такие они и сякие, и бандиты, и жулики, и необъективные и безграмотные.

Какие-то даже примеры мне приводили. Причём в качестве критерия выставляли оценки судами государственными решений судов третейских. М-да, о том не помнили, что оценки-то по существу суды государственные третейским решениям не дают.

Ну, о качестве работы иных государственных судей, об их двойных, а то и тройных стандартах лучше мне не рассказывать. Тут можно привести и мою "Доску позора" и соответствующий раздел в журнале "Дике". Я полагаю, что ни одному третейскому судье не пришло бы в голову написать, что податель заявления, инициирующего производство по делу "не привёл доказательств, что оставление его заявления без движения препятствует дальнейшему движению по делу". (Только, Бога ради, не напрягайте мозги, пытаясь внять этому потоку сознания - это именно чушь в её первозданной форме!).

А вот судья арбитражного суда такое отмочила! И ничего - по прежнему судит.
Но что меня более всего в этих ламентациях поражает, так это то, что говорят о третейских судах худо либо те, кто заключал третейские соглашения, либо те, кто вообще ни разу не пытался рассматривать спор. Более того, никто из этих завзятых критиков третейских судов не дерзнул утверждать, что надобно-де все суды выбросить в топку исключительно на том основании, что те или иные судьи по загруженности ли своей, малограмотности, заблуждению ли, ангажированности ли вынесли диковатое решение, вроде того, какое умудрилась вынести одна судья: она обязала истца (!) заложить все ходы и выходы из квартиры ответчика (!).

При этом при всём, надо предположить, что судья эта исписала три страницы убористым текстом, пребывая в своём уме и полном здравии.

А областной суд? А областной суд... оставил такое решение без изменения!

А всё-таки дело здесь именно в том, что ругать-то государственных судей ругают, но так как без государственных судов никуда, а мысль ленивая и пугливая как малолетний двоечник, не желает двигаться в сторону выработки проектов реформирования судебной системы (пусть, дескать, власть за нас придумает как её, собственно, родимую реформировать!), то и ругань в адрес судов государственных не заходит так далеко, как в адрес судов третейских.
Эти-то, действительно, равные среди равных.

Но Боже мой, как же забывчивы эти поносящие третейские суды персоны!

Как они забыли времена, когда ругали во все корки кулаков-кровопийц, а ныне мы вдруг все выясняем для себя, что это были вовсе не кровопийцы; как резво требовали от власть предержащих ликвидировать банды "врагов народа", а нынче мы спокойно признаём, что уж кто-то, а вот как раз эти люди никакими врагами народу не были. И как же коротка память у тех, кто должен бы насторожиться именно в первую очередь, заметив такие явления, - у юристов.

Но нравственное начало молчит. А изощрённый в судебных дебатах ум ищет оправдания такой лености и страху.
Тут один коллега мне сказал, что поскольку он юрист, то политикой он не занимается, а занят исключительно материей тонкой, правовой.

Ну, о тонкости самой правовой материи, я спорить с ним не могу, но насколько же нужно не видеть окружающего мира, чтобы не понимать, что занятие юриспруденцией при каждом вздохе меняет мир. Или может изменить, подобно тому, что искажение знака ашурского письма чревато искажением всего мироздания.

Ан нет, выражения выбираются сильные: "Поганые третейские суды!"

И не нужно ему рассуждать о том, что третейские суды - истинные и совершенно конкретные институты того самого гражданского общества во всей его грубой конкретике, о которой он сам пару дней назад с апломбом рассказывал симпатичной даме на какой-то встрече. На такой рассказл он теперь просто прищуривается и заявляет, что, дескать, гражданское общество ещё не построено и оно вообще представляет собою некую абстракцию.

Он не хочет видеть конкретного проявления этого гражданского общества. Не желает видеть его живое проявление. Его брожение и неупорядоченность, его необходимую случайность...

- Но помилуй, возьми же "Философию права"...

- Какую?

- Да хоть бы и Гегеля.

- Э! - заявил он мне. - А я с ним не согласен.

- С кем?

- С Гегелем...

- В чём же?

- Ну я это галиматью не осилил.

И вот тут-то я вспомнил:

доктор Борменталь, Филипп Филиппович и развалившийся на стуле субъект, рассуждающий о переписке Энгельса и Каутского: доктор Борменталь, Филипп Филиппович и развалившийся на стуле субъект, рассуждающий о переписке Энгельса и Каутского:


- Да не согласен я.
- С кем? С Энгельсом или с Каутским?
- С обоими, - ответил Шариков.
- Это замечательно, клянусь богом. "Всех, кто скажет, что другая..." А что бы вы со своей стороны могли предложить?
- Да что тут предлагать... А то пишут, пишут... конгресс, немцы какие-то... Голова пухнет. Взять все да и поделить.
- Так я и думал, - воскликнул Филипп Филиппович, шлепнув ладонью по скатерти, - именно так и полагал.
- Вы и способ знаете? - спросил заинтересованный Борменталь.
- Да какой тут способ, - становясь словоохотливее после водки, объяснил Шариков, - дело не хитрое. А то что ж: один в семи комнатах расселился, штанов у него сорок пар, а другой шляется, в сорных ящиках питание ищет.

И стало мне отчего-то не смешно - жутко!