Да, так вот: все нормальные путники идут в Канопу спать в храме Сераписа, чтобы видеть вещие сны, а мы идем в Сьерра-Морену спать в  Вента-Кемаде, чтобы, возможно, остаться в живых и рассказать кому-нибудь об этом.
Я думаю, это довольно изящная аллегория нашей жизни. Тут и про то, что все мы немного не от мира сего; и про то, что каждый из нас - бестолочь, ханжа, не дурак поспать, беспорядочно начитан, любитель красивых слов и на короткой ноге со смертью.

Короче, чей-то пепел опять стучится в мое сердце, я вздыхаю и бормочу "не заперто". Тут такое дело, очень хочется сказать, что за этим столом нас больше, чем граций, и меньше, чем муз, но честнее было бы: у нас один глаз, и один зуб, и сердце тоже одно, мы пользуемся ими по очереди и не всегда с умом (потому что ум у нас тоже всего один, и я так подозреваю, что очередь сейчас не моя).
Да, так вот. Пепел стучится в мое сердце, падает на колени и клавиатуру, прячется в трех буквах никнейма, казалось бы: гореть тут нечему, но откуда тогда ожоги на руках, черные пятна на ковре; куда благовоспитанно вешают топоры все приглашенные на чашку водки викинги и гномы? То-то же.
Я думаю, можно выжить из своего ума, а можно выжить из своего сердца; ну, то есть, не выжить неприятного соседа (хотя и так бывает), а выжить как вырасти и перерасти. Это платье мне узко в груди, это сердце тоже как-то не по размеру, но оно еще ничего, слушай, вполне можно кому-нибудь отдать.
Если продолжать каждую аналогию, то рано или поздно обнаружишь себя в персональном герменевтическом аду, так что научись вовремя затыкаться.
Еще я думаю, что в локах должны быть квестгиверы, иначе вся система приобретает довольно-таки недружелюбный интерфейс (один из гениальнейших способов этого мира поедать своих детей называется "дружелюбный интерфейс", я уверена. Когда-то и меня вела дорога приключений, а потом мне прострелили колено. Когда-то и я был сыном земли и звездного неба, а потом мне подарили гаджет эппл и я разучился пользоваться вещами, у которых больше одной кнопки).
Тем временем в реальном мире по-прежнему происходят какие-то смешные и нелепые вещи, на экране моего планшета появляются какие-то дурацкие тексты, и я послушно их читаю; Бурдье пишет про поля культуры, а я все еще думаю, что "поля полыни" — лучшая из всех слышанных мной попыток связать два слова между собой, сделать из них чуть меньше, чем два, чуть больше, чем одно.
Все это ерунда, конечно, важно вот что: каждый да будет весел и добр до часа кончины. Насчет кончины ничего пока сказать не могу, но два часа этим утром я продержалась, а это кое-что да значит (словно "кончина" очень смешное, похоже на "кончита" и "кантина" одновременно).
...Обычно на тексты такого рода я смотрю с болезненным любопытством, как на мертвого ежа на обочине, и кладу в специальный закрытый бложичек, но сегодня отличное утро, ребята, сегодня я весела и добра, и какой-то космический дятел стучит в мое сердце, и в этом блоге давно не было ничего, кроме стихов и цитат, к тому же, мне ужасно хотелось написать первое предложение этого поста, а все остальное вышло как-то случайно, потому что я все еще довольно плохо умею затыкаться, это все-таки скилл посложнее, чем "весел и добр"; конец связи.

Мне сложно написать про «Чуму» хорошо и как надо: для этого ее нужно (и хочется) прочесть минимум дважды, а у меня нет времени на второй раз. У меня и на первый-то не было времени. Каждый раз, переворачивая страницу, я чувствовала укол вины. Это был нехуевый такой, я вам скажу, сеанс иглоукалывания. На тыщу страниц в пдф. На двое суток, включавших экзамен, контрольную и парочку дедлайнов.
Под катом – обрывочные, возможно – немного спойлерные, наверняка – очень субъективные ощущения от. Перед тем, как открыть тег, я могу сказать только одно: почитайте «Чуму в Бедрограде», это охуенная книжка, просто охуенная.

обрывочное и субъективное, собственно

Run away to sea, сбежать на море, — традиционный английский способ разрыва с родительской властью, этакое посвящение в герои. Его одобряет географическая наука и даже Писание (Псалом CVI: "Отправляющиеся на кораблях в море, производящие дела на больших водах, видят дела Господа и чудеса Его в пучине").

Борхес, "Всемирная история низости"



Скачать Voltaire - This Sea.


Скачать Katzenjammer - To The Sea.

Соловьев, "Русская идея", 1888 год:

В силу исторических условий, в которые она поставлена, Россия являет наиболее полное развитие, наиболее чистое и наиболее могущественное выражение абсолютного национального государства, отвергающего единство Церкви и исключающего религиозную свободу. Если бы мы были языческим народом, мы, конечно, могли бы окончательно кристаллизоваться в сказанном состоянии...

У меня для вас плохие новости, Владимир Сергеевич

Я просто оставлю это здесь, потому что если вы любите Британию так же, как я, вы будете рыдать от счастья и зависти вместе со мной.
Из «Оксфорд & Кембридж. Непреходящая история» Петера Загера.

(Она только вышла, в сети ее нет, но эта великолепная книга стоит своих шести сотен. Много архитектуры, много латыни, много гомосексуализма; Уайльд, Толкиен, Льюис, Фрай и прочие великолепные old boys)

In 1545 Prince Philip (later Philip II of Spain) wrote in his father’s behalf to invite Vitoria to the Council of Trent. Vitoria declined, saying he was “more likely to go to the other world”. He died in the following year at age 60.

Великолепно. Я теперь буду точно так же отвечать по утрам на предложение мамы встать и поехать в университет.

И немного о латыни (о, как я люблю этот язык):

«Я в юности видел аттикоттов, племя из Британии, (которые) ели человеческую плоть, а когда они обнаруживали в лесах стада свиней, рогатого скота и овец, они обычно отрезали ягодицы пастухов и соски пастушек, считая их единственным лакомством».

...Пассаж выглядит бессмысленным и не связанным с контекстом; не исключено, что проблема состоит в ошибке переписчика. Если бы о мясе говорилось не «humanis» (человеческий), а «inhumanis» (нечеловеческий, то есть животный), в этом контексте «pastorum nates» означало бы «бёдра жирных животных», а не «ягодицы пастухов», а «fœminarum papillas» означало бы «брюшина свиноматки» или «коровье вымя», а не «соски пастушек».

На десерт — изумительная опечатка из "Суммы теологии" Аквината:

"Трактат о любви. Вопрос 35: Олени"

Традиционная октябрьская порция отчаяния (я тут такой хуйни намешала, что смысла это не имеет от слова вообще, но пусть лучше оно не имеет смысла здесь, чем в моей голове).

Argumentum реr viam regressionis



Сосуд разбился, меркурий сбежал, магистр сошел с ума; и третий день твой пустует дневник, и пятый день – твой карман. Из двух дорог выбирать одну сложнее, чем из трехсот; решай, с чем ты смешаешь чернила, решайся – яд или мёд. В итоге не будет иметь значенья, на чьей ты встал стороне, поскольку в обычной жизни грани не те же, что на войне. Что важно — так это долгая ночь (всех прочих ночей длинней), а также дорога к весне сквозь зиму меж сотен дурных огней. Вот – запах лилий, вот – запах гнили, вот – запах сожженных книг; зовись хоть магистром, хоть господом богом, но помни, что ты — ученик. Носки ставь врозь, говори по-халдейски, и помни, помни всегда, что за бедою страшней всех прочих — еще страшнее беда.
Конечно, ты ничего не запомнишь, конечно, ты всех умней. Конечно, истина — только в Боге (на крайний случай, в вине).
Глухие люди, немые книги… Но помни, где-то вдали спускается лестница с края неба и скоро достигнет земли.


Argumentum реr viam descendentem



От схоластики до стохастики — шесть времен и один залог;
От крещения до причастия — шесть времен и уставший Бог,
Колесо неохотно вертится, замедляешь опять шаги,
Ах, Фортуна, змея, кудесница, — потерпи, подожди, помоги.

От рождения до возрождения – сто страниц и один залог;
Величайшее наслаждение – знать, что где-то есть еще Бог.
Но планета все так же вертится, улетают из рук журавли,
И с небес спускается лестница, но никак не достигнет земли.

От магистра до магистерия – три ступени и сердце в залог.
От вакхически жутких мистерий до изысканно нежных эклог
Ты идешь, на ходу качаешься, шепчешь: ин номине патрис эт фили…
Но Господь и все его ангелы давно о тебе забыли.

Наконец-то! поговорить о ЗВ в женской компании. Дорогая К., ты такая замечательная, так славно, что ты есть.
Потому что про ЗВ я всегда могу поговорить с мальчиками, конечно, но не в таком контексте.
А здесь.
ну, вы понимаете, что вас ждет

Случайно нашла Волдеморта в Италии XVI-ого века
сабж

Сходили на очень странный концерт. Обещаны были Тикки, умопомрачительный мужчина со средневековыми инструментами и музыка в стиле "дарк ренессанс". В результате песен Тикки было очень мало; что до мужчины, то играл он, конечно, замечательно, но тексты заставляли нас с Ри обниматься и плакать. Из запомнившегося там была тройная рифма "его - его - его", живо напомнившая графу - "Божественную комедию", мне - "Песнь о Роланде"; зашкаливающее количество глагольных рифм и общая тематика в духе "Джонни Маффин уехал из Дублина".
Под конец концерта мы все-таки поняли, что значит "дарк ренессанс". Если Ренессанс - это любовь и бережное отношение к хорошей словесности, то дарк ренессанс - это безжалостное надругательство над всем, что эту самую хорошую словесность составляет.

Потом, впрочем, мы пересмотрели (то есть кто пересмотрел, а кто посмотрел впервые) 6-ой эпизод, и Ри теперь любит ЗВ почти так же сильно, как я. Наконец-то.
И, к слову о ЗВ, я не могу не:

Восторг и ярость, печаль и горечь; любовь, так много любви
Беги скорее, не время думать, зачем ты снова бежишь
Вот запах меда, вот ритм вселенной, сияй и смейся, лови
Лови детей на огромном поле, у самого края, во ржи
Чтоб с ними - за руку - падать в пропасть, а там уж только держись
Все тайны мира, все звезды неба, звучанье музыки сфер
Одним приятель, другим угроза и многим дурной пример
Одним смешон, а другим прекрасен, и многим - как в мае снег
Почти всесилен, почти легенда, и в чем-то - почти человек
Восторг и ярость, печаль и горечь, край пропасти - как устоять?
...Беги скорее, пока не вспомнил, зачем ты начал бежать.

20.06.12