И еще один пункт...

Хмммм

Не люблю всё это, но приходится. Тестирования не было, все основное будет в двадцатых числах июня. Третья глава продвигается с невиданной скоростью, и скоро произойдет релиз))))Ждите, и благодарите Кристофера Приста за подкинутую им мне идею подачи)))).

Вот завтра поеду подавать заявку на тестирование в новую школу.Там есть литературный класс, оттуда планирую поступать на журфак. А еще сегодня услышал мнение, что книга-старая версия DVD, и у неё нет будущего, и очень расстроился. А вы как думаете?

Просили, я сделал.

Глава 2
Крик матери.

Стояла середина сентября. Осень. Она снова пришла, подкралась незаметно за добрым летом, впустила в него свои хищные зубы, впилась когтями, намереваясь его проглотить, чтобы не осталось ничего. Лето отчаянно сопротивлялось, отдавая последние капли тепла, но они уже не приносили той радости, которую должны были. Жить, каждый день чувствуя предсмертные крики самого лучшего времени года, было тоскливо. Это чувствовали все в Москве, но никто никому не признавался, опасаясь показаться нытиком. Школьники нехотя поплелись в школу, люди выходили из отпусков, чтобы вернуться на работу. Что ж, каждое время года когда-нибудь начинается и заканчивается, придет время и весне.
В ничем не примечательном районе, на ничем не примечательной улице стояла ничем не примечательная школа. Она даже не была обнесена забором, как большинство остальных. Она была совершенно не видна с автомобильной дороги, расположенной неподалеку. Состоящее из двух блоков здание было в не самом лучшем виде, но альтернативы у большинства детей не было, поскольку вокруг не было других школ.
Тот день ничем не отличался от других. У большинства школьников закончились уроки, и они выходили на улицу, весело галдя. В числе остальных вышла и девочка четырнадцати лет, в новой красивой куртке и джинсах. Она встала чуть поодаль крыльца и пристально уставилась на дверь, убирая торчащие из-под шапки волосы. Простояв так некоторое время, школьница принялась расхаживать взад-вперед, ожидая чего-то. Она посмотрела на небо и обнаружила вдалеке огромную тучу, которая вскоре должна была накрыть город, выпуская огромное количество воды, которое наверняка тащила в себе. Но грозное облако было настолько медлительно, что, скорее всего, дождь пойдет нескоро.
В тот момент дверь школы открылась, и оттуда выбежала еще одна ученица, подбежала к первой и сказала:
-А вот и я.
-Не прошло и года.
-Ну не сердись, Ксюш. Тебе же все равно скучно было бы идти домой в одиночестве, а?
Девочка, названная Ксюшей поморщила лицо и, улыбаясь, ответила:
-Ну куда я без тебя, Надёк! Пошли уже.
Следующие несколько минут шли молча: каждая искала тему для разговора, однако что-либо подходящее никак не шло на ум ни одной, ни другой. Затем Надя вытащила из кармана пачку сигарет и спросила:
-Поделиться или свои есть?
-Нет, спасибо, я бросила, - ответила Ксюша, бросив недовольный взгляд на неё.
-Когда же ты успела?
-На прошлой неделе, и начинать больше не собираюсь.
-Ну не хочешь - как хочешь. И что же тебя сподвигло на такой серьезный шаг? – с нескрываемой иронией спросила Надя.
-Были причины. Я не хочу об этом говорить.
Опять молчание. День не принес никаких поводов для беседы, совершенно обычный день. Настроение девочек было под стать погоде: серое и скучное, затаившееся в ожидании чего-то нового и яркого. Мимо них шагали люди, поглощенные своими проблемами, тоже подавленные, всячески пытающиеся скрыть своё состояние. Пыльная Москва поглощает личности, остается только толпа, а выделится из нее могут лишь немногие. Школьницы были частью этой толпы и где-то в глубине души осознавали это, но осознать не могли или не хотели.
-Тебе сегодня надо на курсы? Если нет, может, погуляем? – нарушила молчание Ксюша, -
Все равно скука смертная.
-Не знаю, может я сегодня не смогу. Давай я тебе позвоню и скажу точно.
-Ладно.
И снова пауза. А ведь наверняка каждой из них нашлось бы много чего сказать, если бы стало известно, что разговаривают они в последний раз. Подруги об этом не знали. Они подошли к пешеходному переходу, когда зеленый сигнал светофора уже горел некоторое время. Надя шагнула вперед и быстро побежала на другую сторону, а Ксюша благоразумно осталась ждать. Она уже видела, как подруга стоит на той стороне и корчит рожицы, как все время делала, когда слишком осторожная Ксюша вновь перестраховывалась. Но этого не случилось. Откуда-то из пустоты, проигнорировав красный свет, появился огромный грузовик, летящий на бешеной скорости. Если бы девочку потом спросили, как он выглядел, она бы не ответила. Все, что она увидела, это то, как огромная махина смяла Надю, проехала по ней и оставила после себя уже не человеческое тело, а кожаный мешок, набитый обломками костей. По дороге расплывалась огромная лужа крови. Ксюша не заметила, как начала заваливаться назад, как начали подкашиваться ноги, для нее весь мир сжался до размеров трупа ее подруги, лежавшего всего в каких-то паре метров от нее.
Послышались возгласы людей, кто-то даже вскрикнул. «Ой, господи, что же это делается!», -раздались причитания какой-то старушки. Никто не мог преодолеть отвращение и подойти к телу, несколько человек сделали вид, что ничего не случилось и пошли восвояси, некоторые стояли полукругом вокруг Нади, остальные боролись с тошнотой, но не могли унять любопытства: не каждый день такое увидишь. Наконец, один мужчина взял мобильный телефон и громко, так, чтобы все слышали, вызвал скорую. Люди начали потихоньку расходится, оживленно обсуждая произошедшее, как будто это была не смерть школьницы, а что-то очень веселое и занятное.
-А ты видел грузовик?
-Так, мельком.
-Какой он был огромный!
-Как он так разогнался-то?
-Эх, мужика наверно, сегодня же поймают. А все из-за чего? Из-за какой-то девки, которая по сторонам не смотрела!
-Ой, да что ты говоришь? Неужели тебе не жалко бедненькую?- и так далее и тому подобное.
Тем временем Ксюша обнаружила себя лежащей на асфальте рядом с автобусной остановкой, недалеко от места происшествия. Она даже не заметила, как упала. Девочка попробовала пошевелить конечностями, и они неохотно, но поддались. Она осторожно встала и зашагала прочь, даже не обратив внимания на свои испачканные джинсы и куртку. В голове пульсировала мысль: «Уйди скорее! Ты не можешь на это смотреть!». Если хорошо подумать, то они не были такими уж близкими подругами, просто жили рядом, так что какое ей было дело до умершей. Да еще скажут, что виноват никто иной, как она сама. «Нет, я сейчас обойду это место стороной, а потом скажу, что мы с ней вместе не шли, и я ничего не видела. Да, точно так я и скажу»,-думала Ксюша и почувствовала, что ей стало легче. Скоро она даже сама поверила, что так всё и было, и голову стали занимать совсем другие проблемы.
Родители девочки напивались практически каждый вечер. Сначала мать, затем возвращался с работы отец и присоединялся. В такие моменты Ксюша предпочитала запереться в своей комнате и не вылезать, пока они не уснут. Когда всё успокаивалось, она шла на кухню и готовила себе ужин. Всё домашнее хозяйство лежало на ней: мать была просто не в состоянии «хранить домашний очаг». Единственное, что она не делала в этой семье - не зарабатывала денег. Этим всё же занимался отец, он хоть с переменным успехом, но приносил деньги в дом, но девочку не покидало ощущение, что скоро и этого не станет. Отец часто бил мать, в большинстве случаев сам не понимая, за что. Ксюша не испытывала никакой жалости к той женщине, благодаря которой она появилась на свет, хоть и понимала, что теоретически должна. Это понимание и держало ее вблизи родителей, она понимала, что без неё они пропадут.
И вот сейчас её мысли переключились на обдумывание обстановки в доме. Она думала о том, достаточно ли трезва её мать, как долго еще ждать прихода отца и какие уроки она успеет сделать до того, как начнется «веселье». Но в голову почему-то лезли воинственные мысли о том, как утихомирить отца и как раз и навсегда положить конец запоям. Сегодня Ксюша не собиралась позволять пьяному отцу бить себя, что тоже частенько случалось. Девочка сама удивлялась тому, о чем она размышляла. «Наверно, это нервы»,-попыталась она заглушить свои мысли.
Пройдя унылую череду опадающих деревьев, Ксюша вышла к своей многоэтажной башне номер 23. Пошарив в карманах, она не обнаружила ключей и хотела уже паниковать, но вспомнила, что бросила их в сумку. Открыв дверь, она сразу увидела новенькую надпись на стене: «Ксюша Морина, я тебя люблю». Улыбнувшись, девочка вызвала лифт. Она прекрасно знала, кто это написал и, хотя у них бы все равно ничего не получилось, ей было приятно.
Двери лифта с шумом открылись, и девочка поднялась на свой любимый девятый этаж. Квартира встретила ее привычным запахом алкоголя вперемешку с потом. Сколько не проветривай, всё равно не исчезал.
-Мам, я дома! - крикнула Ксюша машинально и не удивилась, когда ответа не последовало. Она сняла кроссовки, помыла руки, убедилась, что мать дома, как всегда сидит на кухне и пьёт, и проследовала в свою комнату, чтобы поделать домашнее задание: есть ей после увиденного сегодня не хотелось. В комнате вся мебель сводилась к кровати, столу, на котором стоял телевизор и стулу. Все это Ксюша старалась держать в порядке и каждый день протирала пыль. Занятий хватило до шести часов, благо преподаватели не скупились на задания. За окном успел пройти сильный дождь, и вся улица была в лужах. Погода в точности соответствовала времени года. Решив, что может позволить себе отдохнуть, Ксюша включила телевизор и полчаса смотрела все, что там показывали, потом почитала книгу и почувствовала какое-никакое облегчение.
Отец пришел где-то в половине восьмого и, ни слова не сказав дочери, пошел на кухню к жене. Почему-то именно сейчас такое поведение вызвало у девочки бурю негодования. Сколько так будет продолжаться? Целый час с кухни доносились голоса родителей. В основном говорил отец. Он жаловался на то, какие скоты на работе, какие жесткие пошли времена, какая непутевая у них дочь. Ксюша решительно не понимала, чем она им так не угодила: училась она хорошо, работу по дому делала исправно… Не иначе как папа хотел, чтобы она содержала их на свои деньги. Ну уж извините, мне учиться надо!
Зазвонил телефон. Трубку снял отец:
-Алё. Даааа, это я. Да. Правда? Нет, ничего не говорила. Хорошо, сейчас позову. Эй ты… Как тебя там… Тебя к телефону!
«Дожили. Он даже имени моего не помнит», - подумала девочка, идя на кухню. Взяв телефон, она быстро ретировалась обратно в комнату. В трубке прозвучал знакомый голос мамы Нади.
-Ксюш, это ты?- в голосе женщины угадывалось, что совсем недавно она плакала, впрочем, это и не удивительно.
-Да, здравствуйте.
-Ты знаешь, что случилось? Ты видела?
-Нет, а что такое? – не задумываясь, ответила Ксюша.
-Мою Надю сбил грузовик!!! Я надеялась, ты сможешь мне что-нибудь рассказать. Она говорила мне, что ты её лучшая подруга.- всхлипывая говорила она.
-Мы не шли вместе. Мы…поругались сегодня.- если Ксюшу и мучила совесть, то только мгновение.
-Ну ничего. Извини меня, пожалуйста.- сказала женщина и положила трубку. Ксюша вновь осталась наедине с родителями.
Вскоре речь отца потеряла всякий смысл, окончательно превратившись в пьяный бред. Девочка сидела в своей комнате, закрыв лицо руками, и плакала: «За что?».
Послышались шаги, и отец вошел в комнату. Строго ее осмотрел её и с размаху ударил Ксюшу по лицу:
-Ах ты бездельница! Ты что, на мои деньги себе книжки покупаешь? - проревел он, сбрасывая ее с кровати. Похоже, ему просто надо было найти повод, чтобы избить дочь.
-Знаешь, как я вкалываю? А ты сидишь себе здесь, ничего не делаешь…
Лежа на полу, девочка думала только о том, чтобы её не начали бить ногами. Но случилось еще хуже-она вдруг увидела сверкнувший в руке папы нож. Сама удивившись своей ловкости она выхватила нож у него из рук, вскочила и со словами «Больше никогда…» всадила нож прямо в сердце родителя. Падая, он послал дочери проклятие. Еще не успев опомниться, Ксюша услышала за спиной крик матери:
-Ах ты стерва…
Развернувшись, девочка выставила нож вперед и спокойно наблюдала, как выходит жизнь из самого близкого человека на свете. Она ничего не сказала, только смотрела на дочь и уронила слезу: «Прости…».
Когда разум стал потихоньку проясняться, дом застонал. Создалось такое впечатление, что вокруг мучили и убивали тысячи людей, и ,словно не сумев выдержать этого, многоэтажка задрожала. В попытке защититься, Ксюша упала на пол лицом вниз, а все успокоилось, и она встала, вокруг царила непроглядная тьма.

Вторая глава ушла на доработку.Скоро будет опять.

Моя Мара...

После большой задержки вновь вернулся к произведению. Скоро будет продолжение, ждите.

Подкиньте кто-нибудь идейку:о чем могут разговаривать две четырнадцатилетние девочки по дороге из школы домой?

В колонках играет - Nirvana
Настроение сейчас - Равнодушие.

Сейчас, когда у меня практически нет ПЧ и друзей, думаю- не удалить ли дневничок? Все равно никому не нужен. А с другой стороны-кому он мешает? Пусть остается.

Настроение сейчас - Ужасное.

Хотел выкладывать главы каждую неделю...Облом. Нам сказали, что люди, не сдавшие 73 текста изложений не будут допущены к экзаменам! Что за бред? Делать нечего, буду переписывать. За что мне это?

Настроение сейчас - Подавленно-задумчивое.

Каждому, кто поставит в теме комментарий , я:
1. Скажу почему тебя зафрендил.
2. Скажу какая песня/фильм напоминают мне о вас.
3. Расскажу случайный факт о вас.
4. Расскажу свое первое воспоминание о вас.
5. Скажу какое животное вы мне напоминаете.
6. Спрошу вас что-то, что всегда хотел знать о вас.
7. Если я это сделаю - вы должны запостить этот опрос в своем дневнике

Настроение сейчас - Просто отличное

Закончилась еще одна неделя. Еще чуть-чуть и каникулы.

Принимаю предложения, критику, комментарии, короче все.

Грузовик.



Глава первая.
Ртуть.
Пожалуй, нет ничего хуже, чем возвращаться домой на метро. В вагоны набивается столько народу, что кажется, что скоро от тебя останется мокрое место. Люди сзади выходят, давка невыносимая. Спертый воздух причиняет неудобства. В таких условиях единственное чего ждешь - своей станции.
Именно в таких условиях добирался домой Антон Сероухин, сотрудник ничем не примечательной компании, организующей праздники. Он был совершенно непримечательной наружности, взгляды окружающих на нем не задерживались, впрочем, особых неудобств по этому поводу мужчина не испытывал. На нем была старая, поношенная куртка, брюки и видавшие виды ботинки. Сам Антон не слишком переживал из-за своего внешнего вида, красоваться было по большому счету не перед кем.
Доехав до своей станции, Сероухин, подхваченный людским потоком, вывалился на платформу. Идти быстро совершенно не хотелось, но в метро ходить можно только полубегом по определению. Отстояв очередь около эскалатора, Антон встал как раз между бомжем и буйными подростками, сыпавшими нецензурной бранью и смехом.
Всякие попытки подняться выше были пресечены недовольными выкриками одного из них. Пришлось смириться и вытерпеть.
Наконец, мужчина вышел на свежий воздух, хотя свежим его можно было назвать только с большой натяжкой, все-таки Москва. Сероухин поспешил скрыться в лабиринте дворов одного из спальных районов столицы. Была та ранняя осень, когда еще не подступили морозы, еще тепло, и живы воспоминания о прошедшем лете, но цветные листы на немногочисленных городских деревьях сообщают о том, что погода катится в пропасть холода и снега. Следовать изначально запланированному маршруту не удалось, поскольку дорогу перегородили рабочие, опять для чего-то раскапывающие землю. Антон повернул к проезжей части. Выхлопные газы ударили в нос, слух возмутился от шума автомобилей, раньше хоть как-то заглушаемого плотно стоящими друг к другу пятиэтажками, которые никак никто не мог, наконец, снести. Что ж, городскому человеку не привыкать, но Сероухин, сам того не замечая, всегда выбирал дорогу подальше от машин. Конечно, он мог и сейчас найти более спокойную дорогу, но тогда бы пришлось идти по грязи или делать большой крюк, а это не очень хорошо для человека, возвращающегося домой после рабочего дня и которому на следующий день предстоял еще один, не менее длинный и напряженный.
Антон бодро зашагал по направлению к дому, мыслями полностью занятый тем, как придет в свою захламленную, но чрезвычайно уютную квартиру, поставит на плиту кастрюлю и сварит в ней макароны вместе с молочными сосисками, сядет перед телевизором, пощелкает пультом и, спустя некоторое время ляжет спать. Не забывал он и о своей домашней любимице, кошке Соне, которая скрашивала его одиночество уже восемь с половиной лет, с тех пор, как он переехал в новую квартиру. Ему ее подарили на новоселье и первой запустили в дом. Примета такая. Она была еще маленьким, несмышленым котенком и сразу же забилась под оставленный прошлыми хозяевами диван. Если ей надо было спрятаться, Соня выбирала именно это место до сих пор, хотя там давно стояла новая мебель. Антон думал, как его любимца встретит его, как радостно заурчит, увидев вернувшегося хозяина.
После дождя рядом с тротуаром образовалась огромная лужа. Проезжающие машины пытались объехать ее, но не у всех получалось, так что Сероухину пришлось отойти от дороги как можно дальше, чтобы не окатило водой. До дома оставалось порядка пятидесяти шагов, как вдруг мимо на огромной скорости пронесся грузовик. Антон никогда не интересовался машинами, а грузовиками тем более, поэтому марку не определил. Но это было не главное. Главное было то, что грузовик проехал точно по той луже, которую все остальные автомобили пытались избежать. В воздух поднялось столько воды, что увернуться от нее человеку, находящемуся на тротуаре было невозможно. Не увернулся и Сероухин. Мысль о том, как грузовик мог так разогнаться, пришла ему в голову гораздо позже, когда он рассмотрел свою мокрую одежду и подумал о том, в чем он завтра пойдет на работу. Затем он огляделся вокруг, чтобы посмотреть на своих товарищей по несчастью, которых, по его мнению, не могло не быть, так как минуту назад вокруг было много людей. Однако таковых не нашлось. Антон посмотрел вперед, надеясь увидеть злополучный грузовик, который просто обязан был на такой скорости в кого-нибудь врезаться, и не увидел, механически попытался отряхнуть одежду и пошел дальше. Тут вокруг начали появляться люди. Одни обгоняли его, другие выходили сбоку, как будто они здесь шли пять секунд назад, хотя Антон точно знал, что только что их здесь не было. Как назло, каждый встречный задерживал на нем свой взгляд. Кто-то весело улыбался, радуясь чужому несчастью, кто-то брезгливо морщился, наверняка думая, что Сероухин-пьяница, который валялся в луже, поскольку от произошедшего Антона и правда начало штормить и он потерял возможность идти быстро. Сероухин чувствовал, как внутри него просыпается зверь, который готов крушить всё и вся вокруг, не разбираясь, за что. Он был зол на неизвестного водителя, на людей, которые с интересом пялились на него, но пытался сдерживать себя. Так оставшиеся пятьдесят шагов до дома превратились во все пятьсот.
Наконец, он свернул на пустую дорогу, ведущую прямо к дому. Перестав чувствовать на себе взгляды окружающих, Антон прибавил шаг и чуть ли не бегом дошел до двери своей родной двенадцатиэтажной башни. Над дверью зачем-то повесили табличку « 1 подъезд. Кв.1-96», хотя у дома никаких других подъездов не было. На железной двери стоял домофон. Антон порылся в своих промокших насквозь карманах, извлек пластмассовый ключик, приложил его к углублению на устройстве и потянул на себя дверь.
На площадке перед лифтом пахло мочой и еще бог знает чем. Именно сейчас, когда все чувства у него были на пределе, Сероухин заметил это обстоятельство, к которому привык за время проживания здесь. Он заметил, что какие-то уроды исписали все стены и двери двух лифтов. Он готов был их придушить, как только они попадутся ему на глаза. Он готов был избить того парня, который каждый раз отрывал дверцу его почтового ящика, хотя обычно терпел это издевательство над собой.
Антон нажал на кнопку вызова лифта. Двери не открылись сразу, как это часто бывает. Где-то сверху тронулся с места лифт. Он шел вниз мучительно долго. Мужчина ожидал, что запищит домофон, зайдет какой-нибудь человек и тоже увидит его. Эта мысль была невыносимой. Наконец, двери раскрылись. Сероухин торопливо нажал восьмой этаж и кнопку закрытия дверей. Лифт поднимался столь же долго, как и опускался. А вдруг на лестничной клетке стоит кто-то из соседей? Вдруг его спросят, что случилось? Что он ответит? Однако никого не было. Только этажом выше раздавались крики женщины, но Антона это не волновало. Он буквально ввалился в квартиру и запер дверь на все замки. Злость так и не улеглась. Скинув ботинки, Сероухин сразу принялся стягивать с себя мокрую одежду. Быстро сменив ее на домашний халат, выжал, закинул в стиральную машину и, наконец-то смог сесть и перевести дух. Тут он почувствовал озноб. Начавший было улегаться гнев, разгорелся с новой силой. Ну, если я еще благодаря этому идиоту водителю заболею!..
Антон проследовал на кухню. Она была настолько мала, что двоим там уже было тесно. В углу стоял холодильник, рядом - старая газовая плита. Дальше раковина, а напротив стол, за которым стоял шкаф, где помимо еды помещались лекарства. Там же лежал и градусник. Взяв его, Сероухин сел тут же на стул, засек время и стал ждать. Вдруг он почувствовал, как что-то трется ему об ноги. Соня!.. Он совсем про нее забыл. Антон отпихнул ее ногой. «Еще тебя здесь не хватало, не видишь - мне плохо!» - подумал он. Кошка перестала тереться, села напротив, удивленная тем, как с ней обращается любимый хозяин, и стала смотреть на него. Она не решалась подойти ближе, чувствуя настроение человека.
В квартире наверху что-то упало на пол, затем послышались вопли. Они становились все громче, громче, затем их заглушил грохот. Ощущение было такое, что вся мебель в той квартире опрокинулась на пол, после чего все смолкло. Спустя несколько минут в коридоре послышался яростный стук в дверь. Пришлось даже встать и проверить кому стучат. К счастью ломились не в дверь Сероухина. «Народ сошел с ума», - подумал он, доставая градусник. 36,8.Пронесло…
Сняв халат, мужчина пошел в ванну, включил кран и посмотрел на себя в зеркало. С той стороны на него смотрел небритый человек. Если бы кто-нибудь посмотрел бы на него со стороны, то увидел бы, что он был явно не в духе. Сам Антон этого не замечал. Он перевел взгляд вправо, рассматривая кровоподтек на левом глазу. «Да уж, красавчик», - мелькнула где-то мысль. Сероухин уже хотел отойти от зеркала, как вдруг лицо в зеркале исказилось, и на мгновение взгляду предстало изображение какого-то инфернального существа. Однако, секунду спустя, оно исчезло. Антон невольно помотал головой, отгоняя видение.
Вдруг на кухне раздался звон. Выбежав из ванны, Сероухин огляделся по сторонам, ища источник шума, и увидел лежащие на кухонном полу осколки градусника. Рядом сидела Соня и с интересом разглядывала катающиеся по полу шарики ртути, и даже пыталась поймать некоторые лапой. Не замечая хозяина, она начала бегать за ними и каждый раз, упуская один, она принималась за другой.
Антон стоял и молча смотрел, чувствуя, как гнев внутри разгорается с такой силой, что противостоять ему было невозможно. Да он и не хотел его останавливать. Шагнул навстречу кошке, схватил ее за загривок и потащил ее в комнату. Бросив Соню со всей силы на диван, он начал бить ее с наслаждением, вымещая на ней всю злость, которую подавлял весь день. Сначала Антон бил ладонью, с громкими шлепками, перешел на кулаки. Кошка даже не сопротивлялась, решительно не понимая, почему с ней так обращаются. Она никогда не подозревала, что ее хозяин способен на такое.
А Сероухин бил то тех пор, пока не почувствовал, что под очередным ударом кулака что-то хрустнуло. Пелена гнева спала с глаз, и он выпустил кошку. На диване лежала роскошная трехцветная кошка, которую он так любил. Антон прикоснулся к ней, но Соня не отозвалась. Он приподнял ее, но ее голова опрокинулась назад, рот раскрылся, обнажая белоснежные зубки. Антон понял, что он только что сделал, и неудержимые слезы потекли из глаз. Он опустил еще теплое тельце на диван, готовый сам выброситься из окна, только чтобы она ожила, но понимал, что ничего не может сделать. Сероухин опустился на пол, уже даже не плача, а рыдая в голос.
Откуда-то снизу раздался протяжный гул, вселявший страх уже сам по себе. Но дело было не только в нем: сразу после этого весь дом затрясло, затрясло так, что если бы Антон не стоял на ногах, он бы точно упал. С каждой секундой трясло все сильнее и сильнее, рядом упал шкаф, да что там шкаф, в квартире падало все, что могло упасть, и Сероухину еще повезло, что на него свалилась только люстра, всего лишь больно ушибив. Антон зажмурил глаза, сжался всем телом, и пролежал так до тех пор, пока тряска не закончилась.
Открыв глаза, он обнаружил, что ничего не видит, вообще ничего. Ослеп? Мужчина посмотрел на свои наручные часы. Фосфорные стрелки светились ярко. Как гора с плеч… Однако почему ни черта не видно? Антон пополз в ту сторону, где теоретически должно было быть окно, наткнулся на батарею и осторожно встал. Пощупал окно, но рука не почувствовала холодный осенний воздух сквозь открытую форточку, она наткнулась на стену за окном. Фонарик! Где этот чертов фонарик?..

В колонках играет - Theory Of A Deadman
Настроение сейчас - Нормальное

Хочу выразить благодарность Snow_White_Queen777 за помощь в оформлении дневника.

В колонках играет - Muse
Настроение сейчас - Приподнятое

Буду стараться выкладывать здесь свою книгу.

привет