Я всегда поражалась готовности некоторых весьма пожилых людей отойти в мир иной и их спокойному, продуманному отношению к этому.  Они еще в этом мире, но мыслями и взглядом, который часто обращен «в себя» уже немного «не здесь».  Они собрали и разложили в понятном им одним порядке свои нехитрые пожитки, рассказали домашним, где лежат стариные посеребренные ложки и украшения и даже подробно составили инструкцию насчет своего похоронного наряда…Во всем их облике сквозит смирение и осознание того, что близится момент, когда их глаза уже не смогут видеть, уши слышать, а мозг думать… Набирая этот текст на компьютере и я понимаю, что когда-нибудь эти пальцы с ухоженными ногтями застынут, словно отлитые в цвета слоновой кости воске, но какая-то часть внутри меня все равно сопротивляется и говорит: «Ну и пусть», и немножечко как бы не верит в это, отодвигая мысли о пороге, который всем нам придется перешагнуть, - подальше.

Для некоторых мысль о конечности существования -  это мощный рычаг и стимул оставить после себя нечто большее, чем воспоминания родных, кого-то она подстегивает будто невидимыми вожжами, заставляя искать смысл жизни в закрытых будистких монастырях в Лхасе или в православном отречении.

А кого-то терзает исключительно мысль: «А кому же достанутся все мои дома-квартиры-многочисленные и дорогостоящие ювелирные украшения???»  Иногда мне кажется, что эти люди даже после смерти, будут погружены в проблемы исключительно земные и эгоистичные: одним будет казаться, что у них крылья недостаточно большие и пушистые, другие будут хвастаться своим нимбом с суперподсветкой и модными сопроводительными мелодиями, а третьи будут жаловаться плохие условия проживания в богоприближенном пансионате «Не-Ангел» трех звезд. И хотя верберовская «Империя ангелов» внушает некий оптимизм и надежду на возвращение, пусть и в новом облике, все равно остается мысль о том, что  «на тот свет ничего не унесешь», заставляя притормаживать и останавливаться, окидывая просторы жизни трезвым взглядом с каким-то другим, не свойственным абсолютному большинству, пониманием.

 Унести на тот свет – действительно не получится ничего, кроме одного. Самого важного - того, с чем пришел и что принадлежит только тебе всегда и несмотря ни на что. То,что умеет любить, чувствовать, понимать и сострадать. Это наша душа. Но о ней-то мы думаем, к сожалению, в самую последнюю очередь.

Умирает владелец, но вещи его остаются,
Нет им дела, вещам, до чужой, человечьей беды.
В час кончины твоей даже чашки на полках не бьются
И не тают, как льдинки, сверкающих рюмок ряды.

Может быть, для вещей и не стоит излишне стараться,-
Так покорно другим подставляют себя зеркала,
И толпою зевак равнодушные стулья толпятся,
И не дрогнут, не скрипнут граненые ноги стола.

Оттого, что тебя почему-то не станет на свете,
Электрический счетчик не завертится наоборот,
Не умрет телефон, не засветится пленка в кассете,
Холодильник, рыдая, за гробом твоим не пойдет.

Будь владыкою их, не отдай им себя на закланье,
Будь всегда справедливым, бесстрастным хозяином их,-
Тот, кто жил для вещей,- все теряет с последним
                                        дыханьем,
Тот, кто жил для людей,- после смерти живет средь
                                               живых.
(С) Вадим Шефнер, 1957.

Старый еврей Шефнер, как всегда, прав.