Зарисовка с натуры от Рыжова Александра.

Увидел учителя с группой школьников, где-то так пятиклассников. Учитель - высокий, прямой и худой что доска, темнолицый. В седых усах - улыбка. Я его видел несколько раз в школе, но всегда - без этой улыбки. Всегда он хмурился с суровой своей высоты. А тут он шел с подопечными своими - и был их обществом и своей ролью очевидно доволен. Как кошка мурлычет и счастливо щурится, когда ее сосут и мнут лапками котята, так он чуть не мурлыкал сквозь усы. Школьники несли ящики с цветочной рассадой, лейку с водой и лопату. Причем все были радостно оживлены, следов понукания и принуждения на лицах не наблюдалось. Они в деле. Лица - почти советские, простоватые такие, наивно светлые. Только один, идущий последним, оттопырил губу и кого-то изображает. Папу? Киногероя? Остальные - настоящие, оттого и простоватые до глуповатости. Если учитель - доска, то это - чурочки. Которые обстругаешь - и пустишь в дело. Когда они проходят возле машины, слышу обрывок реплики учителя: “…настоящие цветоводы…”. И дальше он им что-то говорит, они ему что-то отвечают, и видно, что им хорошо вместе. Бывает такое: человек на месте. Удовольствие наседки - сидеть на яйцах, удовольствие молотка - забивать гвозди, а удовольствие этого условного Петра Ивановича - быть учителем.

Последние дни, как прохожу мимо цветочных грядок, меня чуть не до слез умиляют два кустика, похожих на картофельные. Ничего в них, вроде бы, особенного, кроме одной особенности. Они очень быстро растут. Я ведь не сразу вспомнил, что это за цветы, раньше их на этом месте не было. А потом осенило: это же георгины. И ведь георгины у меня посажены в двух местах. В одном - хорошие, крупные пучки клубней, а в этом - мелкие, сморщенные. Где я их взял? Ходили по рынку, выбирали сирень, розы кустовые, фундук, что-то еще, и за мной ходила бабушка, предлагала георгины. Я ей отвечал, что у меня есть, мне не надо, спасибо. А она все равно ходила. Бабушка такая, как и клубни - маленькая, ссохшаяся. У нас и деньги были крупными купюрами, не было двадцать тысяч на ее товар. Она с одного конца рынка в другой за нами переходила и подходила снова. И мне сегодня стыдно оттого, что я сразу не догадался: купить надо было, чтобы помочь бабушке, может быть, деньгами на хлеб, на еду. В результате я купил у нее георгины, куда-то специально ходил разменять купюры. И вот сегодня мои породистые георгины - еще в земле, из восьми вышел только один. А георгины той бабушки - на тридцать сантиметров от земли и уверенно растут. Уж не помню, какими словами она меня благодарила и благословляла, но, похоже, благословение ее сработало. И кустики эти для меня сегодня - из самых ненаглядных. 

Проявляя внимание к красоте внешней, не забывайте и о красоте внутренней. Без внутреннего наполнения даже самая привлекательная внешность - лишь бездушная оболочка.