У американцев, - сказал Крылов, - есть только одна цель,
единственная норма морали и только один жизненный принцип - быть счастливыми. Представь, что ты дрался за собственную жизнь - и победил! Ты жив. Жив. Даже с закрытыми глазами чувствуешь солнце, ветер, волнующиеся травы, облака, крики птиц. Все прекрасно. Просто жить - это великое счастье. Это называется "послестрессовый синдром. Буря прошла, семицветная дуга висит в чистом небе. Это мгновенное счастье, к сожалению, недолговечно. Но культура может быть построена так, как будто все и всегда находятся в этом безоблачном состоянии. Америка именно такова. Нормальный американец, такой улыбчивый и бодрый, все время как бы немножко пребывает в "послестрессовом синдроме". Это состояние вызывается, поддерживается и используется американской культурой для того, чтобы поддерживать существование Америки.
(...)
- Всякий американец, - продолжал Крылов, - победитель. Победитель по
определению, по дефиниции, просто потому, что он Американец. Разумеется, не потому, что он "на самом деле" кого-то побил или над кем-то одержал верх, хотя и это случается. Даже, если он никого не победил, он, во всяком случае, обязан одержать победу над стрессом, над собственным дурным настроением, над собственными комплексами, победить уныние, кое есть величайший враг американца. Таким образом, у юсовца вырабатывается привычка испытывать чувства победителя. Ну, а какой из победителя мыслитель? Понятно, что послестрессовый синдром не располагает к размышлениям - особенно к размышлениям беспредметным, к ламентациям на тему отсутствия объекта мысли, то есть, короче, к русско-немецкому "философскому
настроению", столь характерному для этих культур. Американец-победитель не склонен много размышлять. Он бездумен, вернее - он думает только тогда, когда надо, "по делу", "по работе". Это не его слабое место. Это его сила.
(...)
Американцы не грубы, но полностью лишены манер и вкуса. Грубость - это сознательное и расчетливое оскорбление "чувства приличия". Американец же чувствует, что "какие уж тут приличия, когда только что от смерти спаслись", и от того может быть просто несносен. Американцы как целое, как "народ" - это планктон. Особенного "развития" от
планктона ждать не приходится: оно исключено самым устройством его. Американское "позитивное мышление", "чии-и-з" и "все о'кей" могут кому-то показаться омерзительными, хотя Америка, разумеется, не стоит подобных чувств.

(С)Юрий Никитин, "Скифы"