Всё. Приехал. Чудное состояние равнодушия. Наконец-то дождался. Что ж... Мне нравится.

Не убить в себе человека, не убить в себе эту тварь.
Если видеть небо серым и не вспоминать, что небо было голубым...

Ну и ладно. Ладно. Так тебе и надо.
Поделом тебе, поделом.

Холодно на остановке. Холодно.
Сны мои - такие необычайно реалистичные, такие - словно все хорошо.
Красиво...

Холод по венам. Может, сегодня ты сломаешься.
Может, наконец-то ты сломаешься.

Не пойми меня дурно. С твоим голосом, телом, именем
ничего уже больше не связано; никто их не уничтожил,
но забыть одну жизнь -- человеку нужна, как минимум,
еще одна жизнь. И я эту долю прожил.

В колонках играет - 4lyn – Nostalgia

Конец мой близок; я чувствую это по наступающим признакам. Мне с каждым днем все хуже, дыхание – все прерывистей. Что-то во мне призвано умирать так беспокойно и мучительно. Как будто я сам погрузился в свой Город – Город Равнодушия. Я не стал счастливей, я только словно ополоснулся свежей водой, чтобы проснуться от кошмарного сна и осознать, что реальность ничем не лучше.

Мама все знает. Не об этом ли я мечтал – чтобы мне нечего было от нее скрывать, чтобы она любила меня таким, какой я есть, а не надуманный ею образ идеального ребенка? Знание – это приговор. И вот – сейчас глотаю горечь. Она все знает, и я чувствую, кожей чувствую, как сквозит в ее взгляде разочарование. В том, что ребенок оказался совершенно не таким, которого она бы себе хотела. Матери было бы проще завести другого ребенка, с генетикой, которая не будет сводить его с правильного пути – во мне же говорят гены моего отца, с которыми я боролся всю свою сознательную жизнь и которые все равно в момент слабости всплывают на поверхность, как дерьмо в проруби – их невозможно спрятать, их невозможно убрать и искоренить. Они всегда будут со мной.

Усмешка крёстной, когда я изображаю отца – «Кого-то напоминает, нет?», и я вновь сжимаюсь под ее цепким, холодным взглядом. Значит, и она видит во мне человека, который испортил жизнь родным и близким. Во мне отчего-то живет вечное чувство вины, которое я могу максимум задрапировать под равнодушие и пренебрежительность.

Презрительный голос отчима: «Если у тебя какие-то наклонности…» - и меня бросает в холодный пот, заставляет сникнуть на переднем сиденье машины, погрузиться в прошибающую пелену страха. Он тут же переводит тему, но мне было достаточно услышать это, чтобы в один момент пожалеть, что я вернулся в единственное место на Земле, где когда-то посмел почувствовать себя счастливым.

И так во всем. И так – со всеми. За долгое время, которое я прикидывался другим человеком, я снискал любовь и уважение многих – и так же легко их потерял. И вот теперь и не знаю, кто это был – я или не я? Я настолько заигрался в свои маски, что и сам сейчас не могу понять, которая из них было то мое «я», какое из этих лиц было настоящим и кто меня настоящего любил, кто знал и видел меня таким и был ли хоть кто-то, кто во мне не разочаровался, поскольку мое истинное (которое из?) лицо не дотягивает до того фасада, которым я столь беспечно прикрывался. В надежде, что меня будут любить, я упустил самое важное – я не знаю, кто любил именно меня и был ли хоть кто-то, кто испытывал именно ко мне настоящие чувства, будь то ненависть или симпатия.

Кто я такой?

Мне все чаще снится собственная смерть. Больше нет полетов с небес на землю – я все равно не смог бы избежать этого падения с головокружительной высоты. И сейчас, разодранный, ползающий по земле и пытающийся собрать с окровавленных камней ошметки собственной плоти, смотрю на это хмурое небо. Какую участь оно мне уготовило? Почему до сих пор выжидает, главное – чего? Что я должен сделать? Я каждую ночь засыпаю с молитвой на губах «Только бы не проснуться».

Не помогает ничего. Ни антидепрессанты, ни алкоголь, ни сигареты, ни музыка, ни пушистый кот, ни даже то, на что я надеялся больше всего и ради чего вот так сорвался – мой родной дом. Только острее чувствуется собственная беспомощность в войне за ощущение жизни, когда даже то единственное и святое, что у тебя осталось, не дает больше сил.

Когда жаждешь увидеть белоснежный цвет, вместо этого видишь известковый налет с желтыми разводами, внезапно понимаешь что-то такое, от чего струны в груди натягиваются и начинают заунывно выть какую-то похоронную мелодию.

Тьма – это просто отсутствие света.

Свет – это просто освещенная тьма.

Мне бы гораздо больше понравилось осознание того, что меня не существует. Что то, что со мной происходит – компьютерная игра, не более, и, стоит игроку нажать кнопку Esc, время замрет, иссохнет тысячами календарных листов и красивой россыпью оборванных страниц разлетится по грязному полу. Что у меня нет выбора и сама мысль о существовании выбора – иллюзия. Что за все ответственен кто-то другой, но никак не я, а я – просто глупый инструмент в руках маленького мальчика, который, наигравшись, выкинет игрушку на помойку. И не будет ничего. И вот он я – снова теряюсь в лабиринтах мыслей, половой тряпкой лежа на диване и смотря в потолок, не делая ровным счетом ничего, что могло бы сойти за развитие и динамику жизни, поскольку в этом нет смысла. Ты учишься, чтобы работать, работаешь, чтобы выйти на пенсию, выйдя на пенсию, ждешь смерти.

Путь, по которому направилась человеческая цивилизация, был выбран совершенно неправильно. В итоге человек снизошел до создания первоначального – обезьяны, только обезьяны такой, которая может наилучшим образом устроить свое физическое существование. В чем смысл? Если он – в выживании, то достойно ли человечество стать тем образцом живой материи, которая по праву может считаться «лучшим» творением планеты? Сомневаюсь.

И вот он я – вновь тот шестнадцатилетний подросток, спустя почти шесть лет вернувшийся к своему состоянию отрицания и отсутствия желаний, не представляющий себе жизнь без того высокого и тонкого, к чему зовет душа и от чего почти не удерживает истончившаяся физическая оболочка. Все меньше оков и капканов удерживают меня здесь; мне странным образом кажется, что однажды я закрою глаза и никогда больше их не открою. Еще более странным мне кажется то, что, стоит мне этого по-настоящему захотеть, и я спокойно смогу оторваться и уйти. Но пока меня держат здесь последние узы. Мою душу приковывает к бренной земле бабушкина любовь. Я никогда не мог понять, почему она, несмотря на мой отвратительный характер и вообще всего меня, до сих пор меня любит.

Я не боюсь уйти. Я хочу уйти. Просто смежить ресницы и раствориться в мыльных пузыриках прошлых жизней. Оглядеть все с высоты и наконец ответить на вопрос, который меня мучает последнее время. Раньше это был вопрос «В чем истина?», потом – «Что делать?», и наконец пришло время вопроса третьего, сейчас самого важного, такого, на который я вряд ли смогу найти ответ: «Кто же я?»

Итак, кто я? Чудовище, призванное ломать судьбы людей, запуганная девочка, обаятельный хам с вечной улыбкой на перекошенном лице, ребенок, желающий угодить родителям, верный друг, самый хищный враг?

Конец мой близок. Силы мои на исходе.

Меня бросили все, кому не лень, и я хуже разряженного телефона – я обрезанный провод. Из меня сосут кровь и жизненные соки тысяча и один демон, оторвать которых от себя я не могу – все равно что в одиночку пытаться поднять пятиэтажный дом. Прицепились и убивают – медленно, тягуче, наслаждаясь моими последними судорогами.

Что до судорог, обнаружил изумительную вещь. Меня слишком долго мучили ярые подергивания в животе, под ребрами – так, что переклинивало все тело. И вот недавно я вспомнил учение преподавателя по кендзюцу – что душа находится именно в том месте. Над пупком, ниже ребер. Это у меня душа болит, стало быть. Что даст мне это внезапное снизошедшее до меня откровение? Да ничего.

Вселенная схлопнулась в тугом взрыве и в горячей ударной волне открыла самое свое сердце.

Я иду к тебе.

Я готов, забирай.

Все-таки это стихотворение будет меня преследовать.

На самом деле мне нравилась только ты,
мой идеал и мое мерило.
Во всех моих женщинах были твои черты,
и это с ними меня мирило.
Пока ты там, покорна своим страстям,
летаешь между Орсе и Прадо, -
я, можно сказать, собрал тебя по частям.
Звучит ужасно, но это правда.
Одна курноса, другая с родинкой на спине,
третья умеет все принимать как данность.
Одна не чает души в себе, другая - во мне
(вместе больше не попадалось).
Одна, как ты, со лба отдувает прядь,
другая вечно ключи теряет,
а что я ни разу не мог в одно все это собрать -
так Бог ошибок не повторяет.
И даже твоя душа, до которой ты
допустила меня раза три через все препоны, -
осталась тут, воплотившись во все живые цветы
и все неисправные телефоны.
А ты боялась, что я тут буду скучать,
подачки сам себе предлагая.
А ливни, а цены, а эти шахиды, а роспечать?
Бог с тобой, ты со мной, моя дорогая.

Тошнота пробирается от желудка к гортани. Прокладывает путь наружу.

Не хочу.

Наступила весна, стало тепло, мои кончики пальцев очень мерзнут.

Я встретил таких людей, которые могли бы меня спасти, если бы я позволил, но я не позволил себе стать счастливым. А теперь уже поздно пить боржоми, когда почки отвалились.

I love you so

I love you sorry

Вот она - пустота. Сосущая? Нет.
Если прислушаться к себе, она просто... никакая.

Такая забавная.

Немного зудящая внутри, пустая. Гудящая.

Для этого надо посидеть в тишине, без музыки - навязанных слов и песен.

Я бы не записывал - но боюсь, что забуду. Слишком это все эфемерно.

Где оно, это ощущение пустоты?
Вот оно - под твоими ребрами.
Там - зияющая дыра. Пустота. Ничего. Ничто. Вот там и происходит все, чего не может никогда случиться.

Я переломанный, я жалкий.

This is me, for forever,

one without a name,

this lines - the last endevour

to find the missing life line.

Злые люди кругом.
Я устал.

I don't think you trust

In my self-righteous suicide

I cry when angels deserve to die

Под pyки в степь, стаи летят
Может, пpостят...

Содрогает от середины живота и так по-дурацки и сильно врезает под дых - каждый вдох, выдох.

Каждую ночь засыпаю, надеясь больше никогда не проснуться.

Никто не слышит крика о помощи, которым я давлюсь.

 

Стены бездушного города давят. Я не могу поверить, что я правда хотел здесь жить.

Мелкие, мерзкие люди.

Странное подобие жизни, отсутствие хороших эмоций и слова когда-то приятной тебе девушки: "От тебя несет уязвленным эго".

Мне его никто не уязвлял, я просто понял, что все это бессмысленно.

 

Вот так бы раз - и выйти из тела.

Умоляю, небеса, я закончил здесь.

Омерзительно сладкий кофе - переборщил с сахаром и сгущенкой.

Заусенцы на большом пальце. Отсутствие колец и какое-то странное смятение.

Ненужные Таро, которые, чувствуя мое абсолютное нежелание делать расклады, потеряли последние капли работоспособности.

Пустая комната, в которую завтра, к моему огромному сожалению, вернутся соседки.

Страшные мысли, на которые я снова стал решаться. Сегодня я думаю в слишком утвердительном ключе об этом.

 

Комок в горле никак не станет проливным ливнем.

У меня девять жизней, которая сейчас из них протекает? Все еще первая?

Теперь, послушный винтик в новом механизме,
Я не хожу на красный, не рискую жизнью,
Бродя по краю мокрой старой крыши.
Живу как все - не знаю, что еще сказать.
Ты, впрочем, все равно меня не слышишь.

В колонках играет - Slipknot - Snuff

Стоило услышать эту песню, пошли мурашки. Странно, холодно и горечь опять легким таким, неприятным соляным раствором по венам.

Ну конечно... Конечно, я скучаю, а как без этого? 
Конечно, я не забуду, я никогда ничего не забываю, никого не забываю.

Открываю окно и смотрю на ночную Москву, столько всего она мне принесла. 

Столько всего отняла.

Я не знаю, смогу ли я расстаться с тобой, огромный гудящий муравейник.

 

Конечно, я скучаю по тебе. Но давай не будем, никогда не будем больше пересекаться.

Ну, мое вечное "а он мне сразу не понравился" оправдалось вновь и по всем пунктам.

Обычно если люди меня не любят, я переживаю. Ну, это в том случае, если мне нравится человек и я бы хотел с ним дружить.

Ну а ты не нравилась мне никогда, напротив, всегда казалась слишком... Не, я ругаться не буду, не хочу.

Просто здесь и переживать не стоит. Только жаль, что на тебя кто-то тратит свое время и внимание.

С другой стороны, наверное, кому-то ты приносишь счастье, просто, думая, что ты всегда и во всем права, заставляешь выпадать в фейспалм.

Маленькая глупая девочка, пусть у тебя все будет хорошо.

Посылаю тебе лучи радости.