ну что мне делать с моей свободой?

ты куришь. нервно. идешь поодаль.

собрать для вида обмылки силы - домой сегодня не пригласили.

театр абсурда, театр маразма. и я, с улыбкой Джоконды - язва. от страха внешне - циничный сука, и жалко выглядят все потуги казаться гордым и своенравным, и внешний похуй мой не оправдан.

ведь дома будет опять все то же, "насрать три кучи", "въеби по роже", "держись", "не плачь, больно много чести", "говнюк несчастный, убью на месте".

какой мне смысл от утешений? "найдешь другого, и совершенней"...

сказал "люблю" - значит будет ранить: я не разбрасываюсь словами.

обнять за плечи - и вновь отпрыгнуть. я не успел от тебя отвыкнуть.

я год мечтал с тобой встретить осень. сегодня вместе - минуток восемь.

куда-то ехать из ниоткуда...

ты знаешь, больше курить не буду.

трамвай-предатель - с разбегу в двери...

"не брошу" - зря я тебе поверил.

не будем прощаться.

- Все будет хорошо... не расстраивайся..

-...

- А если не будет все хорошо, то все будет очень и очень плохо...

- Спасибо, мам! Умеешь утешить! :D

---

теперь я стал для тебя "мужчиной", когда хотел для тебя собой быть.

совсем скоро буду я счастлив настолько, насколько счастливым быть, в общем, нельзя.

прекрати сниться. прошу. я спать не могу. успокоительные не помогают. несколько часов лежать в кровати. просыпаться и больше не уметь заснуть - так стучит сердце от диких снов. от страха.

никто не скажет тебе, что к чувству вечности привыкаешь, если замкнулся в одиночестве своих мыслей.

может, выпьешь яду, слижешь дважды - знаешь...

не, я не выдержу.

смешной такой ступор. полдня непрерывных слез, потом - полдня истеричного хихиканья. и снова слезы. не помогают ни валерьянка, ни новопассит.

во я мудак-то. сам напросился. долбаная интуиция. не чувствовал бы, что все вот так плохо, то и не стал бы спрашивать, и не получил бы ответ. он глядишь и разобрался бы, и понял, что любит, и все бы наладилось. бля, я мудак 0__о *внезапное открытие*

блять, небо... умоляю...

что еще мне принести в жертву?

все будет хорошо, я уверен, скоро бу.... блять, я обманывал себя так весь этот год, и терпеливо ждал, и верил. хорошо уже не будет.

Взять на заметку. В следующий раз, когда буду выть на полу, делать музыку потише. А то бабушка пришла, засекла, офигела и перепугалась. Я себе такого никогда не позволял, чтобы в минуту такой моей слабости меня обнаружили. Йопт.

Блин. Сырой ковер. Откуда во мне столько жидкости. 0__о

а я так боялся, так боялся вернуться в это состояние...

ну и что теперь ты рычишь в подушку, как раненый зверь, и пьешь лошадиными дозами успокоительное...

спать - отвратительно плохо. переворачиваясь на правый бок - и видеть приторно сладкие сны о нем, как он скучает, как идет мириться, как не может больше без. и краем сознания понимать, что это лишь сон - и боль. переворачиваться на левый бок - и страшные, темные... где ему хорошо без, где он нашел кого-то другого, где забыл и не хочет больше вспоминать. ужасаться во сне и обратно - на правый. пусть отвратительно приторно и неправдоподобно, зато не так больно...

сон за сном. десятки снов за ночь, сотни, тысячи, миллионы эпизодов, - столько не может вместить сознание человека, мое, видимо, может. я вообще охуенно сильный человек, раз бог посылает каждому человеку столько испытаний, сколько ему по силам вынести.

каждый час залазить на его страницу и проверять подпись под фотографией. когда ты ее поставил? пока она там есть, у меня есть последняя надежда. может, ошибся, может, неправильно понял свои чувства, может, любишь...

- Ория, а что бы ты предпочел - неизвестность или конкретику, пусть даже плохую?

- Если бы у меня была хоть малейшая надежда, я все бы отдал.

- А я бы предпочел конкретику, пусть плохую.

разговор за несколько дней до этого. блять, я как чувствовал. хотел конкретику - получил.

твоя горячая рука держит мою, ледяную от страха. я - с излишней гордостью выпрямившийся на стуле, не могу отвести глаз от экрана, на котором идет в общем-то не такой уж увлекательный фильм. знаю - отведу глаза - разрыдаюсь. нет, я не буду при тебе плакать. а нечаянные слезы, которые не могу сдержать, хоть и отчаянно пытаюсь - "а, ресничка в глаз попала:) блин, дохрена ресничек в глаз попало! бесит!))" я не хочу жалости.

потом - гордо до трамвая, ты ведь не пустил идти в одиночестве, а значит, еще минут двадцать надо крепиться. а там - красиво, на улице-то, красиво, как в сказке, и тепло. снег падает с темного, темного неба. сугробы возле столбов. фонари светят. когда-то давно мы шли с тобой по такой же улице и целовались. и ты боялся, что "все будет несерьезно", что я тебя брошу, как и все. а сегодня - целовались и плакали. и смотреть в небо. ловить снежинки, улыбаться - это и правда было бы смешно, когда бы не было так грустно. оно, небо это, такое же свободное, как я теперь. и пустое такое же. а внутри - цепи, сковывающие все эмоции, чтобы сдержаться, я гордый, я сильный. это уже потом я выйду на две остановки раньше, чтобы успеть прореветься до дома, и напугаю какую-то женщину - случайно, непонятно как оказавшись на коленях на сыром снегу, согнувшись пополам, и скуля в полный голос. "все нормально?.." - "а.. да, простите". просто настолько пусто еще, как оказалось, не было. когда ничего не осталось, ради чего я столько мучился. и полное недоумение - а чего ради теперь жить-то? как жить-то? зачем?

еще с утра я долго крутился возле зеркала. со словами "пусть в наш последний день я буду симпатичным". я тогда знал уже, хотя ты ничего мне не говорил. тогда уже надел очки вместо линз - линзы от слез портятся, да и ты любил когда-то видеть мои глаза без них. еще с утра пошел в магазин за сладостями - последний тебе подарок. помни обо мне...

посмотри на меня!.. еще на прошлой неделе ты твердил, что я "идеален". посмотри же...

арбенина дословно выдала. просто дословно, будто держала свечку рядом.

По твоей загорелой руке
я читаю молитву.
Мы с тобой расстаёмся,
мой друг, навсегда, навсегда.
И дрожат мои губы.
Я кривлю их в улыбке.
Я готова. И ты подаешь мне пальто.
Мы уходим, а на улице вечер,
и сырая метель, и замерзшие псы.
Ты меня провожаешь.
Ах, как светел, как светел
на щеке твоей луч фонаря.

- Если захочешь поговорить или тебе будет плохо, звони мне...

- Тем, я что, дурак, разговаривать с тобой о тебе?

--

- Зачем ты пытаешься улыбаться? У тебя плохо получается.

- Ничего, я гордый. Потом наревусь :)

ну и что теперь ты крутишь в морские узлы свои запястья и стараешься заесть, запить, забыть эти воспоминания, когда дохрена времени его неотрывного присутствия рядом с тобой - и о нем напоминает все, слишком глубоко, чтобы развеяться...

чем больше я делаю для человека, тем меньше меня любят. чем больше отдаю ему себя, тем быстрее забывают.

любить еще? нет, спасибо, принесите счет.

это сейчас я еще не совсем верю. а потом как шибанет...

Ну, вот и все.

Я знал, что как всегда, я все узнаю последним. Да что там, я ведь не дурак, я ведь знал. И догадывался, что он скорее всем вокруг расскажет, чем мне.

Несколько дней назад были предложения жить вместе, планы на совместное будущее, беды ничто не предвещало. Буквально за несколько дней все изменилось. Будет теперь ему свобода.

Мама была просто в шоке. Бабушка прибежала с шоколадкой.

Вопрос - ну нахера я год ждал?

Трясет дикой тряской.

Ну, вот я и один...

Ты мне не изменишь – ну же! – ты мне не изменишь.
Жив лишь тот, кто нужен: если ты уйдешь, я не останусь.

смутное подозрение, что его друзья и даже мои знают больше, чем я. и никто мне ничего не говорит - хороши друзья.

каждый день твержу себе - "будь проще". да нет же, я кинестетик, и этот чертов кинестетик чувствует кожей, что что-то идет не так, как надо. неправильно.

новопассит-пати продолжается каждый день. лишь бы выжить. лишь бы пережить. пережить...

срываться на истерический смех. ага, давайте кучно пнем меня, а то некоторым тут я еще верю.

P.S Даха, милая, спасибо за звонок.

Ты объект искушения пнуть посильнее
И любви непростой, а по сути своей
Истерики.

ну какого хуя. просто какого хуя. хуя, спрашиваю, какого.

мне блять не хватило что ли? мало мне?

я делал все для вас. и для тебя. и для тебя. и даже для тебя. каждую свободную минуту. все силы. все мысли. каждый рубль - все вложить туда. всё, чтобы только улыбались. чтобы были счастливы.

мне нельзя привязываться. и ты тоже, блять, да что вообще творится с этим миром, если даже ты, человек, которому я верил просто беспрекословно... даже ты...

как же я грандиозно обманывался. в своих представлениях. любви не существует. совершенства не существует. смысла нет. люди - моральные бляди. с ними можно только дружить, и то тесно - нежелательно, можно обмануться и поверить, что ты действительно нужен.

у меня, клянусь самим богом, не больше сил. это последняя грань. больше всего боялся остаться один, и что теперь?.. нахуй всех поудаляю, всех и каждого, и пойду вырезать себе сердечные жилы, чтобы никогда больше не чувствовать. я так блять не только параноиком стал, но и истериком. нельзя верить, нельзя, ох, нельзя...

предатели...

поздравляю себя с этой ранней находкой - с тобою,

поздравляю себя с удивительно горькой судьбою (с) Бродский

недельная доза успокоительного - за один прием.

один организм - и шесть видов различных медикаментов. в хлам.

я допрыгался, я молодец. страшно говорить - зависим, кажется. вот ебаный же нахуй же.

и писать не о чем. пустота внутри сжигает. и снаружи долбит по барабанным перепонкам мурчание тома йорка про самый уличный спирит.

я обманывался во всем. какой же я дурак... какой же я доверчивый дурак...

ни один из вас не любит меня. да что там - ни один и не любил.

и кстати да. на помощь, когда я просил, те не откликнулись. чудесно.

наконец-то обморожение.

сидеть как на иголках, как на минном поле, на кухне у Паши, где Арс и Тема даже взглядами не мечут друг в друга ножи, а миролюбиво обмениваются рукопожатиями и отдраивают вместе стол. отлегло.

слушать советы от летнего, августовского знакомого Никиты с бородкой по заглатыванию больших бананов. забавное, бесполезное умение. ходить в кино, питаться неправильно гамбургерами и пиццами, пить запоями, курить закурами. изморить себя, внушить себе, что я счастлив.

с понедельника начинаю учиться.

* * *

круговорот сумасшедших дней, приливы и отливы радости и бешенства, смех и изматывающее отчаяние. ни минуты покоя, невероятный темп жизни, сменивший мое пыльное захолустье. бессонницы легкий люфт, угар воспаленных глаз...(с)

и не будет ощущения неправильности, не будет страха за свое будущее, не будет сосущего ощущения тотального одиночества. не будет ничего из того. мама в кои-то веки радостно смеется, повторяя, как она счастлива, что у меня нормальное настроение.

и курить. много, пачками в день, получать по щам за это и все равно курить много, Мальборо, Кент, более крепкие Дьябло. дух ностальгии проходит мимо.

what was ours

will drift away,

a simple breeze on a humid day

oh, nothing lasts, nothing lasts, forever

all these things we'll one day swallow whole
and fade out again and fade out again

***

- Как скажешь, - я исписывал уже последний лист своим мелким, в каждую строчку, почерком. Это было мое ровно триста семидесятое письмо, адресат которого, естественно же, выбыл. Остальные его собратья лежали аккуратными стопками в ящике письменного стола, перевязанные бечевкой.

Он лишь иронически смотрел на меня сверху вниз. Его забавляло мое ежедневное занятие, которое из спонтанного желания год с лишним назад переросло в привычку. Моя досада заставила его тонкие губы дернуться в усмешке.

- Скоро я смогу поздравить тебя со своеобразным юбилеем. Не хочешь заодно сложить тысячу журавликов на счастье? Говорят, помогает. - Он явно издевался, но я лишь отмахнулся от него, разглаживая законченное письмо. Сегодня оно получилось не таким грустным, как обычно, скорее, нейтральным, никаким. Хорошо это или плохо, я не знал; взгляду остановиться было не на чем, ни тебе интересных выражений, ни криков души, одна спартанская лаконичность и много мрачного спокойствия.

- По всем канонам жанра тебе бы губы сейчас кусать надо и разочарованно смотреть в голубую даль. Кстати, да, покусай губы! Тебе пойдет. Посмотри на себя, у тебя настолько бледное лицо, что и губ-то толком не видно. Восковое лицо не идет брюнетам.

 - С каких пор ты-то мне делаешь замечания по внешнему виду? - огрызнулся я, все же бросая украдкой быстрый взгляд на зеркало. Он пожал плечами, не отводя глаз. Черные, настороженные, они являли собой две злые бездны - вглядишься повнимательнее, и тебя, кажется, засосет туда, откуда не так-то просто выкарабкаться. Внутри него не было вселенной, которая есть в каждом человеке, не было причудливого сплетения внутренних миров, клубков мыслей, лабиринтов эмоций. В нем не было жизни. В нем вообще ничего не было.

- Если бы я был королем, ты бы у меня на эшафот пошел, демон, - буркнул я, передавая ему письмо. Он небрежно бросил его к остальным, задвинул ящик и устроился на столе, закинув ногу на ногу. Не было в нем ни грациозности, ни изящности и плавности движений - одна сплошная угловатость. Он был настолько худ, что мне подчас казалось, что я слышу бряцанье костей. И я не был бы удивлен, если бы узнал, что мне не казалось и я действительно его слышал.

- Но, согласись, ты бы пошел со мной, - как бы между прочим заметил он, вскидывая брови. - И был бы рад этому.

Желудок снова обожгло, и я кивнул. Осторожно, чтобы не вызвать новый приступ тошноты.

- Ты - безответственная скотина. - Он продолжал рассуждать словно бы про себя, но вслух, не нуждаясь в ответе. - В тебе нет такого чувства долга, что заглушило бы твои собственные переживания и заставило думать о других. И ты, король... - он склонил голову в насмешливом полупоклоне, выражая этим все свое отношение к этому слову, - ты бросил бы всех подданных и вверенное тебе государство ради того, чтобы утешить себя самого.

- Пожалуйста, только вот давай без этих диспутов... - поморщился я. - Я и сам люблю подумать, а как бы я поступил в той или иной ситуации, разбираться, что для меня важно, а что второстепенно, но здесь-то и так все понятно.

- Ты - эгоист. И мне это в тебе нравится. Это роднит нас с тобой, - спокойно закончил он речь, будто его и не прерывали. Он не спрашивал - он констатировал факт, ясный для него самого. И посмотрел на меня - задумчиво-равнодушно, как оценивают какое-то насекомое, нанизанное на иголку. Возможно, раньше бы этот взгляд показался мне неприятным, но сейчас эмоций не вызвал.

- Демон... - пробормотал я. Он молчал, не отрывая взгляда и не мигая. Странный, немой диалог. Он понимал всего меня, все мои чувства, понимал каждой своей клеткой. Но невозможно было обойтись без иронии. На самоиронию сил у меня уже не оставалось, и он мне просто помогал с тем, на что я уже не был способен.

Со стороны это, должно быть, выглядело нелепо. Разговор с пустотой, и брюнет, уставившийся в точку в пространстве, как будто там кто-то был. Раньше, когда я осознавал это, где-то по донышку моего сознания прокрадывался страх. Ледяной змейкой скользил по пальцам, остужая их до температуры трупного тела. Само словосочетание "сходить с ума" стало модным, и я уже не удивлялся, что моим россказням о нем не верили. Возможно, только притворялись, что верят. Однако я видел его так же реально, как все то, что меня окружало. И я перестал его бояться, зная, что это ничего не изменит. Я просто знал, что он существует - возможно, в параллельной вселенной, и является ко мне, удостаивает личной аудиенции. Наше сознание не в состоянии показать нам то, чего бы не было хоть в одном измерении.

- Ты - демон, - со вкусом повторил я, глядя прямо в его вакуумные глаза. Порой наступает такой момент, когда ты смотришь на то, что раньше бы причинило тебе боль или страх, с мрачным удовольствием. Принимаешь эту свою новую реалию как она есть, и только хмыкаешь, получая новые и новые доказательства ее существования.

- Ты придешь завтра? 

На этот вопрос я не ждал услышать ответа, однако он все-таки ответил.

- Нет. Завтра я не приду.

Я вскинул брови:

- Ты оставишь меня одного?

Поколебавшись секунду, он спрыгнул со стола и коснулся своими ледяными пальцами моих горячих висков. В животе развязывался, распутывался клубок склизких змей, противных, как огромные опарыши. Боли не было. Больше - не было. Была только привычная, и потому ставшая уже родной обреченность.

- Хватит мне уже ходить к тебе в гости. Иди ты ко мне, - шепнул он над самым ухом, не убирая рук. - Пойдешь? Путешествие будет не из легких.

Я кивнул не раздумывая. Он потянул меня за собой - мягко, но настойчиво. Я шагнул вслед - и застыл в нерешительности.

- Подожди. Мои письма...

- Они всегда с тобой. Разве ты не чувствуешь? - он усмехнулся, убирая прядь белых волос, прилипших к губам. - Они вот здесь.

"В твоем сердце", хотел я добавить за него, но он внезапно приложил сухую ладонь к моему животу. Змеи внутри тяжело ворочались.

- И с каждым днем их все больше и больше. Число растет, можно сказать, с арифметической прогрессией. - Он немного помолчал, серьезно глядя на меня. Так серьезно, что мне стало даже неуютно. И с легким укором добавил:

- А ты все ассимилируешь и ассимилируешь...

Больше я не сказал ни слова.

Лишь километры неосознанного страха под ногами. И бесконечная свобода.

Я знал, что там, в его мире, ничего не будет. Я ничего не потеряю.

руки до сих пор пахнут сигаретами. пальто промокло насквозь, холодно.

я не понял, я не помню, как...

ласковый, долгожданный сквознячок в грудной области. тишина и отсутствие грусти, разве что некоторая задумчивость. поймал себя на мысли, что депрессивные песни  и песни слишком радостные и теплые одинаково противны, приходится перематывать в поисках чего-то более нейтрального.

stop crying your heart out.

You are one of God's mistakes,
You crying, tragic waste of skin,
I'm well aware of how it aches ,
And you still won't let me in.

You were mother nature's son ,
Someone to whom I could relate ,
Your needle and your damage done,
Remains a sordid twist of fate.

I'm already in hell.

попробовать вчера поесть было слишком смелым решением.

итог - три дня поста, вынужденного. еще режет, но поесть чего-нибудь все же надо, иначе скоро сил не будет даже встать. будем рисковать.

дополз до компа, нашел новый пост. совершенно ему не обрадовался, ну отличное продолжение событий, он ебанулся?

думаю о вчерашних словах Кокса. вроде все было в рамках шутки, но - в каждой шутке есть доля шутки. ох, неужели ты был прав?

мне так уютно в своей пыльной захламленности. и даже уже не страшно, и даже не грустно, я сам ищу этого уединения.

все-таки да. это меня изменило, переварило и выблевало такой ничего не желающей кашицей. где были мои мозги два года назад? жил бы себе...

видимо, мое желание экспериментировать никогда меня до добра не доводит.

 [Шоколадная Мишка] (22:45:14 23/10/2011)
я вспомнила что мы идем завтра в магазин и сразу вспомнила песню хД

 [Шоколадная Мишка] (22:45:16 23/10/2011)
Как бы тебе повезло
Моей невесте
Завтра мы идем тратить все свои
Все твои деньги вместе

***

Бабац! И завтра мы идем тратить все свои - все наши деньги - вместе! ^__^

Хочется пуститься в пляс. Я - красивый. У меня друзья - Друзья с большой буквы. Дышать - легко. Учеба - не в тягость. Очередь воздыхателей за моими чувствами перестала напрягать, сегодня - только поднимает ЧСВ. Любовь - с большой буквы, великолепная, такое ощущение, что ее хватит у одного меня на троих-четверых.

Странное, радужное состояние. Уверенность бьет ключом. У Брайана новая хата, и пальмы над головой; у Брайана все пиздато!

И жизнь хороша, и жить - хорошо. Здорово, великолепно!)

*бледный, как смерть*

На первом курсе увлекался этим языком, втискивал его в комикс свой про ангела, восторженно читал эти "хо-атахе Иайда", не зная, что это язык призыва Сатаны и прочего.

Ммать! В следующий раз надо внимательно смотреть, что учишь... а то так нечаянно призвать дьявола недолго. А потом открещивайся, что душа нынче не продается..