По дороге шла девушка, прекрасная, как фея. Вдруг она заметила, что следом за ней идёт мужчина. Она обернулась и спросила:
— Скажи, зачем ты идёшь за мной?
Мужчина ответил:
— О повелительница моего сердца, твои чары столь неотразимы, что повелевают мне следовать за тобой. Про меня говорят, что я прекрасно играю на лютне, что посвящён в тайны искусства поэзии и что умею в сердцах женщин пробуждать муки любви. А тебе я хочу объясниться в любви, потому что ты пленила моё сердце!
Красавица молча смотрела некоторое время на него, потом сказала:
— Как ты мог влюбиться в меня? Моя младшая сестра гораздо красивее и привлекательнее меня. Она идёт за мной, посмотри на неё.
Mужчина остановился, потом обернулся, но увидел только безобразную старуху в заплатанной накидке. Тогда он ускорил шаги, чтобы догнать девушку. Опустив глаза, он спросил голосом, выражающим покорность:
— Скажи мне, как ложь могла сорваться у тебя с языка?
Она улыбнулась и ответила:
— Ты, мой друг, тоже не сказал мне правду, когда клялся в любви. Ты знаешь в совершенстве все правила любви и делаешь вид, что твоё сердце пылает от любви ко мне. Как же ты мог обернуться, чтобы посмотреть на другую женщину?

Когда-то жил очень старый человек. Глаза его ослепли, слух притупился, колени дрожали. Он почти не мог держать в руках ложку и во время еды часто проливал на скатерть суп, а иногда кое-что из пищи выпадало у него изо рта. Сын и его жена с отвращением смотрели на старика и стали во время еды сажать его в угол за печку, а еду подавали ему в старом блюдечке. Оттуда он печально смотрел на стол, и глаза его становились влажными. Однажды руки его так тряслись, что он не смог удержать блюдечко с едой. Оно упало на пол и разбилось. Молодая хозяйка стала ругать старика, но он не сказал ни слова, а только тяжело вздохнул. Тогда ему купили деревянную миску. Теперь он должен был есть из неё.
Как-то раз, когда родители сидели за столом, в комнату вошёл их четырёхлетний сын с куском дерева в руках.
— Что ты хочешь сделать? — спросил отец.
— Деревянную кормушку, — ответил малыш. — Из неё папа с мамой будут кушать, когда я вырасту.

Однажды, к Сократу пришёл знакомый и сказал:
—Я сейчас расскажу тебе что-то, что я услышал об одном из твоих друзей.
— Подожди минутку, — ответил Сократ. — Прежде, чем ты расскажешь мне что-то, это должно пройти тройной фильтр. Прежде, чем говорить о моём друге, ты должен профильтровать то, что ты собираешься рассказать. Первый фильтр — правда. Скажи, ты абсолютно уверен, что это правда?
— Нет, — ответил знакомый, — я сам услышал об этом о других.
— Значит, ты не уверен, что это правда. Теперь второй фильтр — добро. То, что ты собираешься рассказать о моём друге, содержит что-то хорошее?
— Наоборот. Это что-то очень плохое.
— Итак, ты хочешь сказать мне нечто, что может оказаться неправдой, да ещё и что-то плохое. Третий же фильтр — полезность. Смогу ли я лично извлечь какую-либо пользу из сказанного тобой?
— В общем-то, нет, — ответил знакомый.
— Что ж, если то, что ты хочешь мне рассказать, ни правдивое, ни хорошее, ни полезное, то зачем мне это знать?

Так Сократ и не узнал, что Ксантиппа изменяла ему с лучшим другом.

У царя был советник, которого царь отличал особым благоволением.
— Проси, что дать тебе, — сказал ему однажды царь.
Подумал советник царский: «Если попрошу серебра и золота, царь даст мне; он в этом мне не откажет. Попрошу я лучше царевну в невесты: вместе с нею придёт и всё остальное».

Однажды женщине приснился сон, что за прилавком магазина стоял Господь Бог.
— Господи! Это Ты! — воскликнула она с радостью.
— Да, это Я, — ответил Бог.
— А что у Тебя можно купить? — спросила женщина.
— У меня можно купить все,- прозвучал ответ.
— В таком случае дай мне, пожалуйста, здоровья, счастья, любви, успеха и много денег.
Бог доброжелательно улыбнулся и ушел в подсобное помещение за заказанным товаром. Через некоторое время он вернулся с маленькой бумажной коробочкой.
— И это все?! — воскликнула удивленная и разочарованная женщина.
— Да, это всё, — ответил Бог и добавил: — Разве ты не знала, что в моем магазине продаются только семена?

Давным-давно в далекой стране жил-был крестьянин. Каждый день он приходил на поле, вспахивал землю, сеял зерна.
Однажды он увидел как мимо его поля шла группа людей, несли балдахин, а в нем сидел Император. Крестьянин подумал: "Как же хорошо быть Императором! Он самый могущественный на земле, в его руках все! Я хочу быть Императором!" И тут же крестьянин превратился в Императора. В его руках была власть, ему подчинялись люди, он был самым могущественным.
Но однажды, взглянув на небо, он подумал: "В моих руках весь мир, но я невластен над Солнцем! Солнце дает жизнь и никто не может им повелевать! Я хочу стать Солнцем!" И тут Император стал Солнцем.
Он светил на небе, даря тепло и помогая жить растениям и животным. Но однажды на небе появилось облако и закрыло Солнце. Солнце подумало: "Облако сильнее меня! Я хочу быть облаком!" И превратился в облако.
Теперь он мог спокойно плыть по небу и закрывать Солнце. Но однажды прилетел ветер и развеял облако. Облако подумало: "Ветер сильнее меня! Он волен распоряжаться облаками так, как ему вздумается! Я хочу быть ветром!" И тут же превратился в ветер.
Теперь он мог летать куда ему вздумается и переносить облака, придавая им самые разнообразные формы. Но однажды на его пути встретилась непреодолимая преграда - высокий утес. Ветер подумал: "Я не могу сдвинуть этот утес с места! Он самый могущественный на земле! Даже волны, подступая к его подножью, смиренно отступают прочь! Я хочу стать скалой!" И превратился в скалу.
Теперь в его руках была сила и могущество, ни ветер, ни море не могли его сдвинуть. Но однажды появилась сила, которая имела влась над скалой. Это был человек, который тесал камни, придавая им самые разнообразные формы. Скала подумала: "Человек могущественнее меня! Он может разбить меня на куски и сделать все, что пожелает! Я хочу стать человеком!" И превратился в крестьянина, который каждый день приходил на свое поле, вспахивал землю, сеял зерна и собирал богатый урожай.

Пришло время Мастеру проверять своих учеников. Он позвал троих, взял белый лист бумаги, капнул на него чернила и спросил:
— Что вы видите?
Первый ответил: «Чёрное пятно». Второй: «Кляксу». Третий: «Чернила».
Монах заплакал и ушёл в свою келью. Позже ученики спросили:
— Почему Вы плакали?
Монах сказал:
— Никто из вас не увидел белого листа.

Ученик спросил Мастера:
— Насколько верны слова, что не в деньгах счастье?
Тот ответил, что они верны полностью. И доказать это просто. Ибо за деньги можно купить постель, но не сон; еду, но не аппетит; лекарства, но не здоровье; слуг, но не друзей; женщин, но не любовь; жилище, но не домашний очаг; развлечения, но не радость; образование, но не ум. И то, что названо, не исчерпывает список.

Однажды крестьянин спас даоса, когда тот тонул. Решил даос отблагодарить крестьянина за добрый поступок и отвёл его в свою пещеру. Там достал он из тайника огромную тыкву и вынул из неё три волшебные вещи: иглу, колотушку и жезл. Положил их даос у ног крестьянина и сказал:
— Хоть эти вещи и неказисты на вид, заключена в них волшебная сила: игла дарует жизнь и излечивает все болезни, колотушка при ударе высекает золотые и серебряные монеты, а жезл даёт власть победить любое войско и уничтожить врагов. Ты спас мне жизнь и в награду ты можешь выбрать одну из них.
Крестьянин, не долго думая, взял иглу и спрятал её у себя в поясе.
— Ты слишком быстро принял решение, — удивился даос. — Неужели тебя не прельщают богатство или власть?
— Я выбрал жизнь, — ответил мудрый крестьянин, — так как ни власть, ни богатство без неё цены не имеют, а, спасая жизни других, я, при желании, буду иметь и власть, и богатство. Вот почему мне милее игла, а что касается жезла и колотушки, то с ними хлопот не оберёшься.

Один восточный владыка, когда взошёл на престол, сразу для себя определил, что хочет прославиться тем, что расскажет людям подробнейшую историю всего человечества, а точнее их самих. И приказал он своему визирю, такому же юноше, как и он сам, чтоб тот собрал 1000 самых именитых и мудрых историков, чтоб те подготовили ему доклад. Спустя 20 лет подходит караван из 200 верблюдов, которые везут на себе многотомные собрания с подробнейшей историей человечества. Владыка пришёл в негодование, мол ему и за всю его жизнь столько не прочитать, не то, что огласить народу и приказал сократить. Через 20 лет подходит к его дворцу караван из 50 верблюдов, везущих толстенные тома книг. Владыка опять негодует, мол его век уже подходит к концу, а ему уж тем более не прочитать такое количество литературы и рассказать её людям. Опять приказал сократить. Ещё через 15 лет, когда владыка лежал на смертном одре и все жители той страны, как один чевствовали его приемника, к воротам его замка подошёл ишак, везущий на себе толстую книгу и вёл того ишака под узцы старик, который когда то был тем молодым визирём. Уже полуслепой и полумёртвый владыка приказал пригласить того визиря к себе. Старый визирь склонился над умирающим владыкой и тот спросил его: "Так в чём же заключается вся история человечества? Если уж я не смогу её донести народу, так хотя бы сам буду знать..." И визирь ему ответил: "Они рождались, страдали и умирали..."

Единственный человек, уцелевший после кораблекрушения, был выброшен волной на маленький необитаемый остров.
Он лихорадочно молился о том, чтобы Бог спас его. Он каждый день высматривал горизонт в поисках приближающейся помощи. Вымотавшись вконец, он решил построить небольшой шалаш из плавающих бревен, чтобы защититься от стихий и сохранить свои владения.
Но однажды, вернувшись домой после похода в поисках пищи, он нашел свой шалаш окутаным пламенем, гарь поднималась к небу. Самым ужасным оказалось то, что все было потеряно. Он был охвачен горем и гневом.
«Бог, как ты мог так поступить со мной!» - рыдая, кричал он.
Рано утром на следующий день его разбудил звук корабля, приближающегося к берегу. Корабль пришел, чтобы спасти его.
«Как вы узнали, что я здесь?» - спросил утомленный человек своих спасителей.
«Мы видели твой дымовой сигнал,» - ответили они.

В одной бедной деревушке родился на свет мальчик. Он проводил свои дни бессмысленно, механически и монотонно, так же как и остальные обитатели этой угасающей деревушки, не имея представления, что делать с собственной жизнью. И в одну прекрасную ночь ему приснилось море. Ни один из жителей деревни ни разу не видел моря, поэтому никто не смог подтвердить, что где-то в мире существует такая бескрайняя вода.
А когда юноша заявил, что собирается отправиться на поиски моря из своего сна, все крутили пальцем у виска и называли его сумасбродом. Но он, несмотря ни на что, пустился в путь и долго странствовал, пока не оказался на развилке дорог. Здесь он выбрал ту дорогу, которая вела прямо, и через несколько дней добрался до посёлка, жители которого вели спокойную, обеспеченную жизнь. Когда юноша сообщил им, что странствует, мечтая найти море, они начали убеждать его, что он зря тратит время и лучше будет ему остаться в этом селе и жить так же счастливо, как и все.
Несколько лет молодой человек жил в достатке. Но однажды ночью ему опять приснилось море, и он вспомнил о своей несбывшейся мечте. Юноша решил покинуть посёлок и вновь отправиться в путь. Попрощавшись со всеми, он вернулся на развилку и на этот раз пошёл в другом направлении. Шёл он долго, пока не дошёл до большого города. Восхитился его гомоном и пестротой и решил остаться там. Учился, работал, веселился и со временем совсем забыл о цели своего путешествия.
Однако через несколько лет он опять увидел во сне море и подумал, что, если не исполнит мечту своей юности, то впустую растратит жизнь. Поэтому он опять вернулся на развилку и выбрал третью дорогу, которая привела его в лес. На небольшой полянке мужчина увидел избушку, а возле неё уже не слишком молодую, но прекрасную женщину, которая развешивала выстиранное бельё. Она предложила ему остаться с нею, так как её муж ушёл на войну и не вернулся. Мужчина согласился.
Много лет они прожили счастливо, вырастили детей, но однажды нашего героя, который уже состарился, опять навестил сон о море. И он оставил всё, с чем был связан много лет, вернулся на развилку и пустился в путь последней, доселе неизвестной ему тропой, очень крутой и каменистой. Он шёл с трудом и стал опасаться, что вскоре совсем выбьется из сил.
Оказавшись у подножия большой горы, старик решил подняться на неё в надежде хотя бы издали увидеть море из своих снов. Через несколько часов на исходе сил он добрался до вершины горы. Перед ним раскинулись необозримые просторы: старик увидел развилку дорог и село, в котором жители вели благополучную жизнь, и большой город, и избушку женщины, с которой провёл много счастливых лет. А вдали, на горизонте увидел голубое, бескрайнее море.
И, прежде чем остановилось его измученное сердце, растроганный старик сквозь слёзы сожаления заметил ещё, что все дороги, по которым он шёл, вели к морю, но только ни одну из них он не прошёл до конца.

Праведный халиф Омар, как-то, гуляя за пределами своего дворца, случайно набрёл на компанию людей, заявивших ему, что они составляют тесное содружество и братство.
— А как вы относитесь к имуществу друг друга? Бывает ли так, что вы расходуете имущество и деньги без ведома того из вас, кому они принадлежат? — спросил халиф.
— Каждый из нас тратит только своё. О золоте и серебре друг друга мы ничего не знаем и не хотим знать, — отвечали ему люди из этого «содружества».
Халиф Омар задумался над услышанным и потом сказал:
— Дело у вас неладно, и об этом свидетельствуют ваши речи. Вы лишь тогда сможете считать себя близкими в сердце, когда будете без всяких недоразумений пользоваться золотом и серебром друга так, чтобы и заботы и деньги не были у вас врозь, чтобы не было у одного из вас огромных богатств, а другой в это же время нуждался в тёплой одежде. Все у вас должны быть равны — и богач, и бедняк, и чтобы не было у одного золота и серебра больше, а у другого меньше. Вот тогда вы станете истинным братством людей.

Трое путников находят источник, чтобы напиться и набрать воды про запас.
Первый пьёт воду жадно, большими глотками, опивается, в жадности своей не замечая, что поглощает им же самим поднятый со дна песок и ил. Он наполняет большие бурдюки, не подозревая, что в них дыры и сколько в них не лей, воды не удержать. Его целью становится не передвижение по пути, а как можно более комфортное перемещение от родника к роднику, исследование вкусовых качеств воды, в призрачной надежде найти когда-либо такой источник, который навсегда утолит его жажду.
Второй путешественник осторожно пробует воду, недовольно выплёскивает её и уходит на поиски источника, вкус воды которого ему знаком и понятен. Его запросы в воде невелики, его питает мысль, что в его бурдюках самая лучшая влага. Хотя его вода застоялась и стала затхлой, ему она кажется лучшей в мире. Его путь длинён и долог, не быстр его шаг, часты его остановки.
Третий же путник, отведав и оценив вкус воды, пьёт не спеша, прислушиваясь к своим ощущениям, чувствуя прилив сил и предвкушая большой переход по удивительной стране. Его бурдюки целёхоньки, он использует воду экономно и, в то же время щедро делится ею со встречным, видя, что губы того пересохли, глаза блестят, угадывая в нём жажду так хорошо знакомую ему самому. И нет таких мест, где источник не встретился бы ему, как и нет таких родников, из которых бы он не смог бы испить хоть один глоток.

У философа была одна пара обуви. Однажды он попросил сапожника срочно её починить.
— Но мастерская уже закрывается, — ответил тот, — поэтому я не смогу починить обувь в вашем присутствии. Почему бы вам ни зайти за ней завтра?
— Дело в том, что у меня есть только одна пара обуви, и я просто не могу без неё идти.
— Не страшно! Я дам вам на один день поношенную обувь.
— Что? Носить чьи-то туфли? Да за кого вы меня принимаете?
— Почему вы возражаете против ношения чужой обуви? Вы ведь совсем не против носить в голове чужие мысли и идеи?

Ветер встретил прекрасный Цветок и влюбился в него. Пока он нежно ласкал Цветок, тот отвечал ему еще большей любовью, выраженной в цвете и аромате. Но Ветру показалось мало этого, и он решил: "Если я дам Цветку всю свою мощь и силу, то тот одарит меня чем-то еще большим". И он дохнул на Цветок мощным дыханием своей любви.
Но Цветок не вынес бурной страсти и сломался. Ветер попытался поднять его и оживить, но не смог. Тогда он утих и задышал на Цветок нежным дыханием любви, но тот увядал на глазах. Закричал тогда Ветер
— Я отдал тебе всю мощь своей любви, а ты сломался! Видно, не было в тебе силы любви ко мне, а значит, ты не любил!
Но Цветок ничего не ответил. Он умер.

Тот, кто любит, должен помнить, что не силой и страстью измеряют Любовь, а нежностью и трепетным отношением. Лучше десять раз сдержаться, чем один раз сломать.

Жили-были три сестры. Одна была ленивой-преленивой. Вторая злой-презлой. А третья - и умница, и красавица, и рукодельница, любо-дорого смотреть. Однажды утром остановилась телега у их ворот. Сестры вышли посмотреть кто приехал. На телеге сидела пожилая и не знакомая им женщина.
- Кто ты?,- спросили сёстры.
- Я Судьба. Пришло время выходить вам замуж.
Посадила их Судьба на телегу и повезла выдавать замуж. Заехали они в первую деревню. Видят в поле парень пашет и в руках у него любое дело спорится. Нужно что починить или построить все к нему перво-наперво бегут.
- Вот этот, твой,- говорит Судьба первой из сестёр.
Высадили сестру и поехали дальше.
Заехали в следующую деревню. Там парень живёт такой, кто никому в помощи не откажет. Добр ко всем. Нарадоваться на него народ не может, такой молодец.
- Вот этот, твой,- говорит Судьба второй из сестёр.
Высадили сестру и поехали дальше.
Заехали в другую деревню. У последнего дома, в грязи, у самой старой развалюхи,
лежит у колодца пьяный.
Остановила Судьба телегу и говорит третьей сестре:
- Этот твой.
- Да на кой он мне?!!! Я же вот и добрая и хорошая и рукодельница. А ты мне такого жениха даёшь! Вон сёстрам каких нашла, что другого для меня нет?!!!
- Другие есть,- и вздохнув добавила, - но этот без тебя пропадёт!

Однажды падишах проезжал мимо фруктового сада и увидел за забором старика, сажавшего персиковое дерево.
- Эй, старик, - обратился падишах к садовнику, - твоя жизнь клонится к закату, ты уже не дождёшься плодов этого дерева, так к чему же твои заботы?.. Знаю, ты скажешь: "Предки наши трудились для нас, а мы должны трудиться для потомков". Но ответь, есть ли смысл думать о прошлом, которое ушло во тьму, и о будущем, которое ещё не вышло из тьмы? Ведь только настоящее принадлежит нам.
- Тебе ли, властителю, понять садовника! - отвечал старик. - Ты не хочешь вспоминать прошлое - значит, оно у тебя такое, что лучше бы его и вовсе не было. Ты не хочешь думать о будущем - значит, ты его боишься. Так что не завидую я твоему настоящему!

Султан, для развлечения и предостережения толпы, приказал, чтобы суфий вступил на арене в единоборство с дикими львами.
Собралась многотысячная толпа. Суфий вошёл в круг, схватил львов за уши и выбросил их с арены. Толпа безумствовала.
Тогда султан приказал связать суфию руки и ноги и бросить его на пути выбегающих на арену слонов. В последнее мгновение суфию удалось откатиться из-под самых ног слонов. Толпа взревела.
Тогда султан приказал закопать суфия по шею, а трём искусным воинам отрубить ему голову. Но всякий раз, когда кто-либо из них взмахивал саблей, суфий уворачивался от смертоносного удара, так что вскоре воины стали уставать. Тут уж все присутствующие вскочили на ноги с криком:
— Ну ты, мистик-ловкач, не крутись и сражайся как мужчина!

Некий дровосек встретил в горах даосского бессмертного. Бессмертный, которому дровосек понравился, пообещал исполнить любое его желание. Разумеется, дровосек попросил золота. Бессмертный коснулся огромного валуна пальцем, и тот немедленно превратился в золотой слиток. Увидев, что дровосек как-то странно смотрит на слиток и не берёт его, бессмертный осведомился, не слишком ли мало он дал золота. На это дровосек ответил:
— Я передумал, мне больше не нужно золота. Мне нужен твой палец.

Однажды вор залез в чужой курятник и украл курицу. Когда он убегал, то опрокинул лампу, и курятник загорелся. Курица смотрела назад и, видя огонь пожара, понимала: он спас ей жизнь.
Когда вор откармливал курицу пшеном и хлебом, курица понимала: он о ней заботится.
Когда вор скитался из города в город, пряча курицу за пазуху, курица понимала: он её любит.
Когда курица увидела, что вор замахнулся ножом, она поняла: он хочет покончить жизнь самоубийством. Она прыгнула на нож и прикрыла вора своим телом. И умерла счастливой.

Мать не на шутку перепугалась, когда у неё в прачечной появился ангел-мужчина огромного роста.
— Что ты здесь делаешь?
— А ты ожидала, что я приду на кухню? — спросил ангел.
— Нет, я вообще не ждала тебя, — ответила мать. — Ты зачем здесь?
— Чтобы ответить на твою просьбу, — сказал ангел так, как если бы появляться в доме у людей было для ангелов в порядке вещей.
— Я не помню ни о какой просьбе! — воскликнула мать. — Надеюсь, что я просила о чём-то хорошем, и что ты не подслушивал, когда я ругалась. Я могу наговорить всё что угодно, когда я взбешена.
— Нет, нет, — ответил ангел. — Помнишь, когда ты смотрела в глаза своему ребёнку и тихо говорила: «Ах, если бы мы с тобой могли поговорить»? Вот, я здесь для того, чтобы это устроить. Завтра вечером, когда ты будешь в детской, я тоже буду там, чтобы ты могла поговорить с ним, а он с тобой. У тебя будет немного времени, когда он сможет общаться с тобой на языке взрослых и думать как взрослый. Подробнее я тебе расскажу об этом при встрече. — И с этими словами ангел исчез, проплыв влево от сушильной машины и вверх по вентиляционной трубе.
Мать не испугалась. В конце концов, она верила в ангелов и много раз бывала в местном спиритическом салоне. Она никак не могла знать, что настоящие ангелы не любят этих салонов.
Мать мало спала в ту ночь, а когда вечером укладывала своего шестимесячного сына в кроватку, заглянула ему в глаза и сказала:
— Завтра мы с тобой поговорим!
Она была взволнована. В ответ он пустил пузырь.
Она долго раздумывала над тем, что ему скажет. С чего начать? Сколько у неё будет времени? Сможет ли она рассказать ему о серьёзных вещах? Она начала перебирать в уме всё то, что хотела сказать ребенку, только начавшему познавать мир, — о том, что плита горячая, а такой красивый огонь может обжечь… но, стоп! Ангел говорил, что у ребёнка будет сознание взрослого. Это меняет дело! Ей нужно будет сказать ему, как обращаться с девушками, и как исцелить разбитое сердце, и что не всем можно доверять, и о том, что не нужно ездить на большой скорости. Подумать только! Как много ей нужно сказать того, что нужно знать человеку!
Наступил вечер следующего дня. Время волшебной беседы понемногу приближалось. Она сидела в детской у кроватки сына и ждала назначенного часа. И снова из ниоткуда явился ангел.
— Рад видеть вас обоих, — сказал он второпях. — Вот как будет проходить ваша беседа. Мама, ты можешь только отвечать. Сын, ты можешь задать только три вопроса. После этого всё прекратится. — С этими словами ангел опять исчез, на сей раз через решётку камина.
«Это коренным образом меняет дело, — про себя подумала мать, глядя на своего сына. — У меня, наверное, галлюцинации. Бьюсь об заклад, что мой сын сейчас заснёт». Но вместо этого младенец встал!
— Мама, это воистину волшебный день, что мы можем вот так с тобой говорить. Какая это радость, что я могу говорить с тобой сейчас, когда я ещё не вырос!
В изумлении мать застыла с открытым ртом.
— Я могу задать только три вопроса, — продолжал из кроватки мальчик. — Я так много хочу узнать!
Мальчик уже думал над первым вопросом, когда его мать только начала понимать, что же происходит. «Это не сон, — подумала она. — Мой сын говорит со мной, как если бы он действительно был взрослым! Что за чудо, что за дар!» Она с трудом сдерживала себя, пока сын думал над первым вопросом. Будет ли он касаться философии или религии? Возможно, он попросит совета, как ему быстрее сделать карьеру, или, может быть, захочет узнать о том, как найти спутника жизни — такого, с которым бы он прожил дольше, чем она со своим. Мальчик посмотрел в глаза матери и задал первый вопрос.
— Мама, я лежал на спине во дворе и был изумлён, глядя на небо. Почему оно голубое?
Мать едва не сорвалась на крик: «Ты попусту потратил, первый вопрос! Какая разница, почему оно голубое!» Однако она очень любила сына и принялась терпеливо, согласно условиям ангела, отвечать на вопрос. Она объяснила, что находящиеся в атмосфере молекулы кислорода преломляют солнечные лучи, превращая их в голубые. По крайней мере, она понимала это так. Как бы то ни было, звучало это убедительно. Она с тревогой ждала следующего вопроса. «Уж следующий-то должен быть посерьезнее, — думала она. — Возможно, он захочет узнать, чем ему заниматься в жизни, чтобы не закончить её бездомным бродягой или в компании друзей-преступников».
— Мама, мой второй вопрос такой. Хотя я здесь всего шесть месяцев, я заметил, что на улице иногда тепло, а иногда холодно. Почему?
Мать пришла в ужас. Ещё один вопрос потрачен на бессмысленную чепуху! Как такое может быть, спрашивала она себя. Её сын был простодушен и любознателен. Эти вопросы были важны для него, а она дорожила этим волшебным временем, которое они могли провести вместе. Не торопясь, она рассказала ему о Земле и о Солнце, и о том, что Земля немного наклоняется, обращаясь вокруг Солнца, из-за чего наступают зима и лето, становится то холодно, то тепло. Наконец пришло время для последнего вопроса. Они говорили уже почти полчаса, а так мало было сказано.
— Мама, я люблю тебя! — воскликнул сын. — Но как мне знать, что ты на самом деле моя мама? Можешь ли ты это как-то доказать?
А это что за вопрос? Откуда он взялся? Кто же ещё мог быть его матерью? Разве не она каждый день заботилась о нём? Какое разочарование она испытывала от этой беседы. Ей почти захотелось уйти и вернуться в прачечную, где всё началось. Она думала о том, как она в следующий раз затолкает ангела в сушильную машину, если он осмелится появиться вновь. Её сын с невинным и любознательным взглядом ждал ответа.
Она заплакала, но протянула руки и сказала:
— Посмотри на мои пальцы, они такие же, как и у тебя. Моё лицо и ноги похожи на твои. Я выражаю чувства и любовь точно так же, как и ты. Я действительно твоя мать. У нас одинаковые глаза и губы, посмотри!
Услышав это, малыш успокоился, не спеша улёгся на свой матрасик и уснул.
И это всё? Чудо общения случилось и бесследно ушло, а ей так и не удалось толком поговорить с сыном. Что произошло? Что было не так? Она долго ещё обдумывала случившееся и расстраивалась, что в столь важный момент ничего существенного так и не было сказано.
Потом ангел появился опять, из сточного отверстия в ванне.
— Уходи, — сказала мать, прежде чем ангел успел раскрыть рот. — Я так разочаровалась в тебе.
— Я дал тебе время, — сказал ангел мягко. — Не я придумал эти вопросы.
— Ну и какая польза от этого? Почему мой сын не спросил о чём-нибудь важном? Ты же сказал, что у моего сына будет сознание взрослого, но он задавал вопросы, которые задают дети. Ты обманул меня со своим так называемым чудом.
— Дорогая моя, — ответил ангел, — хотя твой сынишка и был наделён даром речи и сознанием взрослого, но у него были только знания и опыт, которые он смог приобрести за шесть месяцев своего пребывания на Земле. Поэтому его вопросы были самыми глубокими, на которые он только был способен, и ты ответила на все из них. Даже на последний, который был продиктован страхом, ты ответила правильно. К тому же ты передала ему свою любовь, когда вы были вместе, и у тебя хватило терпения выслушать и ответить. Он старался, как мог, и был честен. Разве тебе этого не достаточно?
Мать села. Она не подумала об этом. Её сынишка выбрал самые лучшие вопросы, которые могли прийти ему на ум. Откуда ему было знать, о чём спрашивать, если он не обладал житейским опытом, который был у неё? И если бы ему каким-либо образом был дан этот опыт, то ему и не нужно было бы ни о чём спрашивать! Не говоря больше ни слова, ангел исчез в последний раз — на этот раз через окно.
Мать повернулась к колыбельке и долго смотрела на своё сокровище.
— Ты сделал всё как надо, сынок, — сказала она тихо. — Как хорошо, что мы смогли с тобой поговорить.

Ученики спросили однажды Фарида:
— Говорят, что Иисус не испытывал физической боли на кресте, когда его распинали. Как это может быть? Говорят, когда Мансуру отрубили руки и ноги, он улыбался. Когда ему выкололи глаза, то на его лице не отразилось ни каких мук боли. Как это возможно?
Фарид сорвал с дерева зеленый орех, протянул его ученику и сказал:
— Расколите орех так, чтобы не повредить сердцевины.
Ученик ответил, что это невозможно. Фарид спросил:
— А у спелого ореха возможно отделить скорлупу, не повредив ядро?
— Со спелым орехом нет никаких проблем, — ответил ученик.
— Всё правильно, — сказал Фарид. — Но ведь ты сам дал ответ на свой вопрос. У большинства людей душа полностью срослась с телом. Если наносят раны телу, то ранят и душу. Но есть и другие люди; их душа настолько свободна, что имеет тело, как оболочку. Повреждая их тело, невозможно нанести урон их душам. Иисус и Мансур были людьми, подобными спелому ореху.

Однажды к Мудрой Свинье, плача, прибежал сын пастуха.
— Я нечаянно убил бабочку, — всхлипывая, запричитал ребёнок, — а моя мама говорила, что отнимать чужую жизнь — большой грех.
— Это действительно так, — важно ответила Свинья, — но грех засчитывается лишь тогда, когда ты убиваешь без надобности и получаешь от этого удовольствие. Тысячи тысяч бабочек на нашей земле гибнут каждый день от непогоды и в клювах прожорливых птиц, но мало кому приходит в голову пожалеть о них, ибо это естественный ход вещей.
— Но голос моей матери как бы живёт во мне и всё время корит меня за мой поступок, — возразил мальчик.
— Ну что ж, объясни ему всё и скажи, что он неправ, — посоветовала Мудрая Свинья.
Озадаченный мальчик что-то прошептал себе под нос, лицо его озарилось улыбкой и он тут же убежал куда-то по своим делам, даже забыв на радостях поблагодарить Мудрую Свинью за совет.
— Поистине, люди — мастера создавать себе трудности, зато, сколько радости им приносит освобождение от них, — проворчала Свинья и, подумав, добавила, — а всё же жаль бабочку, ведь она тоже была чьим-то другом...

Деревенский кузнец нашёл себе помощника, согласившегося выполнять тяжёлую работу за минимальную плату. Кузнец сразу же принялся наставлять парня:
— Когда я выну полосу металла из огня и положу её на наковальню, я кивну тебе головой. В этот момент бей по ней молотком.
Ученик сделал так, как понял...
На следующий день он стал деревенским кузнецом.

Жил на свете самурай, неважно, какой он был, известно, что был. Как то в летней жаркий день мимо его дома шел путник, уставший и изнуренный от жажды, увидев колодец во дворе дома, который принадлежал самураю, он перелез через ограду и принялся жадно пить холодную, чистую, наивкуснейшую воду из этого колодца. Слуги Самурая схватили несчастного путника и привели к хозяину. Самурай был жесток по природе и велел вывести путника во двор, вскоре он сам вышел во двор и сказал: "Человек я отрублю тебе голову, а вода очистившись землей, восполнит мой колодец". Путник ответил: "Клянусь, я отомщу тебе и после смерти, мой дух настигнет тебя". Самурай рассмеялся и сказал: "Я поверю тебе, лишь в том случае, если твоя отрубленная голова укусит вон тот камень". "Хорошо, я согласен" - ответил путник. Самурай взмахнул мечем, и голова покатилась, и вдруг она подпрыгнула, и подкатилась к нужному камню и яростно принялась его грызть. Слуги самурая пришли в ужас, а самурай спокойно вытер меч, и отправился восвояси.
Долго еще потом домочадцы, боялись злого духа, их пугали шорохи в листве, тени. Один из слуг, набравшись храбрости спросил, как то: "Хозяин, а почему ты не боишься мести, убитого тобой путника?" На что самурай ответил: "Его желанием после смерти, а значит последним желанием (поскольку известно, что призраки существуют, до тех пор пока у них есть, незавершенные дела) было укусить камень, а не отомстить мне, он выполнил свое последние желание, а значит его дух спокоен"...

Несколько человек принялись как-то горячо и злобно оскорблять Будду. Он слушал молча, очень спокойно. Из-за этого спокойствия им стало как-то не по себе. Возникло неловкое чувство, и один из них обратился к Будде: «В чём дело? Ты что, не понимаешь, что мы говорим?». «Ваше дело решать, оскорблять меня или нет,- ответил Будда,- А моё – принимать ваши оскорбления или нет. Я просто отказываюсь принимать их. Можете забрать их себе».

Ученик дзен пришел к Банкэю и пожаловался:
— Учитель, у меня такой необузданный характер. Как мне исправить его?
— Это у тебя что-то уж очень странное, — ответил Банкэй, — ну-ка дай мне на него взглянуть.
— Я не могу показать его сразу сейчас, — ответил ученик.
— А когда ты сможешь? — спросил Банкэй.
— Он проявляется неожиданно, — ответил ученик.
— Тогда, — заключил Банкэй, — он не может быть твоей истинной природой, иначе ты бы смог показать мне его в любой момент. Ты родился без него, и родители тебе его также не передавали. Подумай хорошенько.

Некоторое время назад один человек, проживавший в оккупированной Пакистаном части Кашмира, в третий раз умудрился обмануть своих друзей, родственников, свою семью. В возрасте ста тридцати пяти лет он умер в третий раз. Родные отнеслись к этому известию с недоверием, ибо он уже два раза разыгрывал свою смерть. Врачи констатировали его смерть, выдавали свидетельство о смерти, а он открывал глаза и смеялся.
Вот почему новое сообщение о его смерти никто всерьёз не воспринял. Вначале врачи тоже с подозрением отнеслись к известию, но на этот раз все признаки смерти были налицо, его смерть не вызывала сомнений. Они заявили следующее:
— Может, он раньше и обманывал нас, но на этот раз он действительно мёртв. С медицинской точки зрения, он — настоящий труп.
Как только три врача подписали свидетельство о смерти, «труп» открыл глаза, засмеялся и сказал:
— Послушайте, когда я буду умирать в следующий раз, то это будет уже серьёзно. Мне просто захотелось пошутить еще разок.
Нашего героя осаждали журналисты со всех стран мира, ведь он был необычным человеком: три раза он умирал, три раза врачи подписывали свидетельство о смерти, и три раза он бросал вызов медицинской науке, всему медицинскому опыту. Журналисты спрашивали его:
— Как вы этого добивались? Что происходило на самом деле?
— Ничего особенного не происходило, — отвечал старик. — Я знаю, что я — не моё тело; я знаю, что я — не моё дыхание; я знаю, что я — не моё сердце. Я не идентифицирую себя с ними. Просто я на время покидаю тело. Сердце останавливается, пульс не прощупывается, и все остаются в дураках. Затем я вновь возвращаюсь в тело: начинается циркуляция крови, начинает биться сердце, начинает прощупываться пульс.
Он был простым человеком, простым крестьянином. Он не был йогом, никогда не занимался какими-нибудь практиками. Но в раннем детстве, когда ему было лет семь-восемь, он встретил одного суфийского мистика, который объяснил, что смерть — это всего лишь иллюзия. Ребёнок был настолько чист, что осознал это.
Суфий сказал ему: «Покинуть тело совсем нетрудно. Наблюдай за ним изнутри, наблюдай за телом, и неожиданно появится дистанция между тобой и телом. Скоро тело будет далеко от тебя. Наблюдай за умом, и то же самое произойдёт с ним.
Нужно просто вести наблюдение, и тогда ты сможешь выскользнуть из тела, выскользнуть из ума, вообще отказаться от самого себя. Ты сам решаешь, когда возвратиться назад в тело. Ты выскользнул из тела — ты знаешь, как из него выбраться, — значит, тебе известен и обратный путь. И вот пришло время прекратить наблюдение. Начни идентифицировать себя с телом. Скажи: «Я — тело, я — ум, я — дыхание, я — бьющееся сердце». Расстояние между тобой и телом немедленно исчезнет. Ты приблизишься к нему и вскоре войдёшь в него.
Идентифицируя себя с телом, ты становишься им. Тогда ты смертен, появляется страх смерти. Без идентификации с телом ты остаешься просто наблюдателем, ты — чистое сознание, ты — не-ум. Тогда не будет ни смерти, ни болезней, ни старости. Наблюдение всегда вечно, всегда свежо, всегда молодо и постоянно. Истинная религия не учит поклонению. Истинная религия учит искать своё бессмертие, учит искать своего внутреннего бога. Каждый из нас когда-нибудь пройдёт через врата смерти. Если будешь помнить, что ты — только чистое сознание, что ты — ни тело, ни ум, ни сердце, ни деньги, ни престиж, ни власть, ни дом, а просто чистое сознание, то сможешь пройти через врата смерти без единой царапины".

Как-то раз пошёл маггид из Дубно собирать цдаку (благотворительность) для бедных. Пришёл он к одному богачу, а тот захотел отделаться от него маленьким пожертвованием. Когда маггид намекнул ему, что не пристало богатому так поступать и что другие, беднее его, дали значительно больше. Сказал богач:
— Может быть, это и верно, но я завещал большую сумму бедным.
На это маггид ответил:
— Крестьяне выращивают кур и свиней. Курица несёт по маленькому яйцу в день, а свинья даёт много сала и мяса. Несмотря на это, все любят кур, даже разрешают им прыгать и перелетать по комнатам, а свинье отводят место подальше от дома. Что такого в свинье, что от неё стараются быть подальше, несмотря на всю выгоду, которую она приносит? Послушай, я скажу тебе: курица даёт то, что у неё есть — хоть это и небольшое богатство — сразу и каждый день, а свинья, наоборот, даёт много, но только после смерти.

Один умный профессор однажды в университете задал своим студентам такой вопрос: «Все, что существует, создано Богом?» Один студент смело ответил: «Да, всё создано Богом».
- «Бог создал все?» - спросил профессор.
- «Да, сэр,» - ответил студент.
Профессор спросил: «Если Бог создал все, значит Бог создал зло, раз оно существует. И согласно тому принципу, что наши дела определяют нас самих, значит Бог есть зло.» Студент притих, услышав такой ответ. Профессор был очень доволен собой. Он похвалился студентам, что он еще раз доказал , что вера в Бога это миф.
Еще один студент поднял руку и сказал:
- «Могу я задать вам вопрос, профессор?».
- «Конечно,» - ответил профессор.
Студент поднялся и спросил:
- «Профессор, холод существует?»
- «Что за вопрос? Конечно, существует. Тебе никогда не было холодно?»
Студенты засмеялись над вопросом молодого человека.
Молодой человек ответил:
- «На самом деле, сэр, холода не существует. В соответствии с законами физики, то, что мы считаем холодом в действительности является отсутствием тепла. Человек или предмет можно изучить на предмет того, имеет ли он или передает энергию. Абсолютный ноль (-460 градусов по Фарегейту) есть полное отсутствие тепла. Вся материя становится инертной и неспособной реагировать при этой температуре. Холода не существует. Мы создали это слово для описания того, что мы чувствуем при отсутствии тепла.»
Студент продолжил:
- «Профессор, темнота существует?»
Профессор ответил:
- «Конечно, существует.»
Студент сказал:
- «Вы опять неправы, сэр. Темноты также не существует. Темнота в действительности есть отсутствие света. Мы можем изучить свет, но не темноту. Мы можем использовать призму Ньютона чтобы разложить белый свет на множество цветов и изучить различные длины волн каждого цвета. Вы не можете измерить темноту. Простой луч света может ворваться в мир темноты и осветить его. Как вы можете узнать насколько темным является какое-либо пространство? Вы измеряете какое количество света представлено. Не так ли? Темнота это понятие, которое человек использует чтобы описать что проиходит при отсутствии света.»
В конце концов, молодой человек спросил профессора:
- «Сэр, зло существует?»
На этот раз неуверенно, профессор ответил:
- «Конечно, как я уже сказал. Мы видим его каждый день. Жестокость между людьми, множество преступлений и насилия по всему миру. Эти примеры являются не чем иным как проявлением зла.»
На это студент сказал:
- «Зла не существует, сэр, или по крайней мере его не существует для него самого. Зло это просто отсутствие Бога. Оно похоже на темноту и холод — слово, созданное человеком чтобы описать отсутствие Бога. Бог не создавал зла. Зло это не вера или любовь, которые существуют как свет и тепло. Зло это результат отсутствия в сердце человека Божественной любви. Это вроде холода, который наступает, когда нет тепла, или вроде темноты, которая наступает, когда нет света.»
Профессор сел.

Имя молодого студента было — Альберт Эйнштейн.

Мудрец-философ пришел на мельницу, чтобы купить немного муки. Мельник попросил его подождать немного пока зерно перемелется и вышел.
Мудрец стал наблюдать за процессом: бык с колокольчиком на шее, чье ярмо было присоединено к жерновам, ходил по кругу, чем приводил их в движение - и зерна перемалывались.
Через некоторое время, мельник вернулся и подал мудрецу мешок с мукой.
- Я хочу задать тебе вопрос, - сказал мудрец.
- Ой, что ты, я - простой мельник, я не смогу ответить на вопрос такого философа как ты,- смутился мельник.
- Это не философский вопрос, это касается твоей работы.
- Ну тогда задавай.
- Скажи пожалуйста, ты слывешь человеком очень практичным и экономным - зачем ты потратил деньги на такую бессмыслицу - колокольчик на шее у этого быка?
- О, это очень просто: бык ходит по кругу, а если он останавливается - колокольчик замолкает, я тогда выхожу, даю ему пинка, и он продолжает ходить по кругу - таким образом я могу заниматься другими делами пока мелется зерно.
- Интересно! А если бык остановится и будет просто махать головой, колокольчик будет звенеть, а ты будешь думать, что он работает... - это станет проблемой.
- О, вряд ли возникнет такая проблема - этот бык не такой умный как ты...

Однажды, когда Будда со своими учениками отдыхал в тенистой прохладе деревьев, одна куртизанка подошла к нему. Как только она увидела Божественное лицо, сияющее небесной красотой, она влюбилась в него, и, в экстазе, с распростёртыми объятиями, громко воскликнула:
— О, прекрасный, сияющий, я люблю тебя!
Ученики, давшие обет безбрачия, были очень удивлены, услышав, что Будда сказал куртизанке:
— Я тоже люблю тебя, но, любимая моя, прошу, не притрагивайся ко мне сейчас.
Куртизанка спросила:
— Вы называете меня любимой, и я люблю вас, почему же вы запрещаете мне прикасаться к вам?
Великий Мастер ответил:
— Любимая, я повторяю, что сейчас не время, я приду к тебе позже. Я хочу проверить свою любовь!
Ученики подумали: "Неужели Учитель влюбился в куртизанку?"
Несколько лет спустя, когда Будда медитировал со своими учениками, он внезапно воскликнул:
— Мне нужно идти, любимая женщина зовёт меня, теперь я действительно ей нужен.
Ученики побежали за Буддой, который, как им показалось, был влюблён в куртизанку и бежал, чтобы встретиться с ней. Все вместе они прибыли к тому дереву, где встретили куртизанку несколько лет назад. Она была там. Её некогда прекрасное тело было покрыто язвами. Ученики остановились в растерянности, а Будда взял её измождённое тело на руки и понёс в больницу, говоря ей:
— Любимая, вот я пришёл, чтобы проверить свою любовь к тебе и исполнить своё обещание. Я долго ждал возможности проявить свою подлинную любовь к тебе, ибо я люблю тебя, когда всякий другой прекратил любить тебя, я обнимаю тебя, когда все твои друзья не желают прикасаться к тебе.
После излечения куртизанка примкнула к ученикам Будды.

"Он легко парил над тяжело дышащим океаном, полностью отдавшись воздушному
потоку, который, то поднимал его неимоверно высоко, то стремительно опускал вниз к самой воде. Стихия воды и воздуха пьянили его, и казалось, что этому не будет конца, что это будет продолжаться вечно. Но вдруг, его внимание привлекла стая чаек, вернее, не сама стая, а одна из чаек, которая почему-то отделилась от стаи и неслась прямо к нему.
-Привет, Альбатрос!
-Привет!
-Можно я полетаю рядом с тобой?
-Конечно. Здесь столько места, не то, что там на берегу, где каждый норовит
наступить, если не на голову тебе, так на ноги точно.
-А ты забавный.
-Странно.
-Почему?
-Потому, что я просто Альбатрос.
-А что ты тут делаешь?
-Летаю.
-Один?
-Да.
-А почему без стаи?
-Альбатросы не летают в стае.
-А разве можно не летать в стае? Это же так скучно.
-Не знаю. Я просто летаю. Да, и ты, вот сейчас не в стае.
-Они мне надоели. Я от них устала. К тому, же меня всегда раздирало любопытство, почему это ты всегда один. Так, почему же?
-Я не один. Со мной вот эти облака, вот этот ветер, вот этот океан ... солнце ...
-Ты какой-то странный.
-Странно.
-Почему?
-Я просто Альбатрос.
-А можно я останусь с тобой? Ты, кажется, мне нравишься.
-Да. Здесь много места ...
И они полетели рядом, опьяненные вдруг нахлынувшими порывами чувств, то стремительно взлетая ввысь под самые небеса, то так же стремительно падая вниз к самому океану. И казалось, что время остановилось, замерло в ожидании.
-И, что, ты целыми днями так здесь летаешь?
-Да.
-И, что берег тебя не влечет совсем?
-Нет.
-Ты и в самом деле, странный. Но, кажется, я тебя люблю.
-Странно.
-Почему?
-Я Альбатрос.
Но время, к сожалению, остановиться не может, оно способно лишь на время
затаиться, а потом ...
День пролетел. Солнце все глубже и глубже погружалось на ночлег в
океан. Казалось, что и океан успокоился, приводя себя в порядок перед сном.
-Я устала и хочу на берег. Я хочу улететь.
-Хорошо.
-Что хорошо?
-Улетай.
-И, что тебе не будет грустно без меня?
-Нет.
-Почему?
-Потому, что мне было хорошо с тобой и ЭТО всегда будет со мной и ЭТО не
зависит от того, где ты находишься.
-Так ты не хочешь со мной на берег?
-Нет.
-Я тебя ненавижу.
-Странно.
-Почему?
-Потому, что я ведь просто Альбатрос"

В больнице в одной палате лежали два тяжело больных человека. Один лежал у окна, а кровать другого располагалась у двери.
— Что там видно в окне? — как-то спросил тот, что лежал у двери.
— О! — оживился первый. — Я вижу небо, облака, напоминающие зверюшек, озеро и лес вдалеке.
Каждый день лежащий у окна рассказывал своему соседу о том, что происходит за окном. Он видел лодку, рыбаков с огромным уловом, детей играющих на берегу, юных любовников, держащихся за руки и не сводящих друг с друга сияющих глаз.
В то время как он наблюдал все эти удивительные события за окном, его соседа мучила глухая злоба. «Это несправедливо, — думал он. — За какие такие заслуги его уложили у окна, а не меня, и я могу лицезреть только дверь с облупившейся краской, в то время как он любуется видом из окна».
Однажды, лежащий у окна сильно закашлялся и стал задыхаться. Он пытался дотянуться до кнопки вызова медсестры, но у него не было сил, потому что он содрогался от кашля. Сосед наблюдал за происходящим. Ему ничего не стоило нажать на свою кнопку, но он этого не сделал.
Через некоторое время, первый затих и вытянулся на своей постели.
Когда его унесли, сосед попросил медсестру, чтобы его переложили к окну. Медсестра выполнила просьбу больного, перестелила его постель, помогла ему перелечь на противоположную кровать, и, убедившись, что больному удобно, направилась к двери. Вдруг её остановил удивлённый возглас больного:
— Как же так! Это окно выходит на глухую серую стену! Но тот, кто умер, рассказывал мне, что видел лес, озеро, облака, людей… Как же он мог всё это видеть из этого окна?
Медсестра печально улыбнулась:
— Он вообще не мог ничего видеть; ваш покойный сосед был слепым.
— Но зачем же он?..
— Он, видимо, просто хотел вас немного приободрить.

Послушник обратился к учителю с вопросом:
— Что такое любовь?
— Представь себе воду. Морская стихия может быть тихой гладью, ласкающей глаз, отражающей солнечные лучи и рождающей игривые блики. Может быть и бушующей смертью, топящей корабли, смывающей с лица земли маленькие деревеньки и большие города. Может обрушиться с небес и возродить пустыню, а может погубить всё живое на многие мили вокруг жестоким потопом. Может оказаться той каплей влаги, способной сохранить жизнь в пустыне, а может оказаться последней каплей терпения. Всё это и есть любовь.

В одной деревеньке жил молодой парень. И был он влюблен, сильно и безответно, в первую красавицу на всю округу. Девушка владела сердцами почти всех юношей в округе и очень кичилась своей привлекательностью.
И тогда решил юноша стать воином, сильным, смелым. И увидя могучего бойца, в обмундировании, с наградами, девушка станет его женой.
И ушел он в город, на солдатскую службу. Пробился в офицеры, отличился в боях, возмужал и вернулся героем в родную деревню. Но девушка даже не посмотрела в его сторону. Впрочем, она так и не выбрала своего суженого.
Тогда молодой мужчина решил стать богатым, уж тогда девушка точно не устоит перед дорогими подарками. Поступил он на службу к купцу телохранителем, учился у того. И вскоре открыл свое дело, разбогател и вернулся в родную деревню всеми уважаемым купцом. Но девушка равнодушно приняла его подарки, лишь показала еще более щедрые подношения от других соискателей её руки.
И тогда решил мужчина набраться мудрости. Оставил он все свои богатства семье и пошел по миру искать ума. Вернулся он через несколько лет в родную деревню, слывя человеком мудрым. Но не пошел он к дому красавицы, а стал спокойно жить, делясь с другими своей мудростью.
Прошло время, девушка так и не вышла замуж, считая недостойными её красоты все предложения. Но поток дней неумолим и каждый новый день зеркало отражало утекающую привлекательность женщины. И никто уже не хотел брать её в жены, непомерная гордыня и кичливость отпугивали людей.
Оставшись одна, пришла женщина к мудрецу и спросила, хочет ли он взять её в жены. И согласился мудрец.
Возмутились люди: зачем ты берешь в жены сварливую старую женщину, которая сделала тебе так много зла?
Улыбнулся мудрец: я вижу только добро - если бы не она, я бы никогда не стал тем, кем являюсь сейчас.

Рассказывают, что двое учеников Пути Суфиев спорили о Человеке.
Первый сказал:
— Человек постигает Истину посредством собственных усилий и поисков. Начиная с невежества, он прогрессирует, и становится знающим.
Второй сказал:
— Человек постигает Истину только под руководством опытного Мастера.
Дело дошло почти до кулаков, и уходило всё дальше от разрешения их проблемы, когда они заметили проходящего мимо суфия. Они решили спросить его:
— Высказаться на этот счёт? — спросил он.
— Да, если можно, — попросили они.
— Отлично. Я полагаю, каждый из вас видел, как собаки дерутся за кость?
— Да.
— Но видели вы когда-нибудь, чтобы кость вступала в их спор? Подумайте над этим.

Однажды, много столетий назад, человечество получило предупреждение. Хдир, учитель Моисея, собрал всех людей и сказал: «Я хочу предупредить вас, что очень скоро все воды мира иссякнут. Когда это случится, их заменят другие воды, и каждый, кто выпьет их, сойдет с ума. Вы должны подготовиться к этому заранее и запасти как можно больше чистой воды».
И только один из тысяч тех, кто слушал Хдира, внял ему. Всю ночь и весь день этот человек тяжело трудился, носил воду из реки в свой дом, чтобы запасти как можно больше чистой воды.
Действительно, согласно предсказанию в один прекрасный день, все реки и колодцы иссохли, а человек, последовавший совету Хдира, начал пить воду из своих запасов.
И скоро, как и говорил Хдир, вода стала пребывать снова, но она была нечистой и все, кто пил ее сошли с ума. Просто из любопытства, человек, запасший чистую воду, решил встретиться со своими старыми друзьями. Но они разговаривали и вели себя очень странно, не узнали его и не вспомнили предсказания Хдира.
Пытаясь объяснить им, что произошло, человек с ужасом понял, что они считают сумасшедшим его, а не себя. Некоторые отнеслись к нему враждебно, а некоторые – с сочувствием. Но никто их них не понимал, что произошло на самом деле.
И много дней человек в одиночестве пил тщательно оберегаемую воду. Но, в конце концов, он не смог больше выносить одиночества. Он выпил новой воды, и сошел с ума, как и все остальные.
Люди потом говорили, что этот человек был сумасшедшим, но каким-то непостижимым образом исцелился.

Собрал отец сыновей, взял в руки пруток, согнул - и сломался пруток.
Потом взял пучок, стал гнуть его по-всякому - но не сломались прутки.
- Так вот, сыны, мораль такая. Если нагнуть кого надо - то лучше сразу весь коллектив. Никто не сломается, никто не уволится.

Жил в Нью-Йорке один религиозный еврей, назовём его мистер Д., который чтил заповеди Господа и строго соблюдал законы. Судьба была благосклонна к нему: он был богат. Занимался он тем, что покупал и продавал недвижимость. Купил он однажды высотное здание, и приблизительно через месяц после покупки, появился покупатель, который предложил за этот дом сумму больше на миллион долларов.Сделка была очень выгодной, и мистер Д. радостно предвкушал грядущую прибыль. А надо сказать, что при покупке на большую сумму, от момента соглашения обеих сторон и до момента окончательной передачи собственности в руки нового владельца, должен пройти — ни много, ни мало — месяц. В течение этого месяца, продавец не имеет права продать собственность другому лицу.
В течение месяца, вдруг мистер Д. узнает, что фундамент здания значительно повреждён, то есть дом этот не стоит суммы названной покупателем, и даже не стоит суммы, которую заплатил он сам.
Мистер Д. посоветовался со своим адвокатом, и тот сказал:
— Послушай, покупатель уже назвал тебе цену, если он при осмотре не заметил повреждения в фундаменте, то это его проблемы. Ты тоже обнаружил повреждение случайно, ты мог и не знать о нём.
Мистер Д. задумался. Как бизнесмену, ему, конечно, хотелось оставить всё как есть. Однако, как человек порядочный и к тому же религиозный, он считал своим долгом сообщить покупателю о трещине в фундаменте.
— Послушай, — продолжал адвокат, не мне тебе объяснять, что покупатель тут же расторгнет сделку, а здание требует серьезного ремонта, ты потеряешь на своей честности очень много.
Мистера Д. терзали сомнения.
Что делает еврей, когда не знает что ему делать? Он идёт к раввину.
Выслушав историю про здание, раввин вскричал:
— Ха! Миллион долларов чистой прибыли! Ты хорошо подумал прежде, чем рассказать покупателю о повреждении?
— О-кей, — сказал мистер Д. — А если я вырученные полмиллиона пожертвую бедным или отдам на строительство школ, больниц, синагог?
— Ха! — вскричал раввин ещё раз. — Ты хочешь дать взятку Богу?
Мистер Д. ушёл от раввина в ещё большем смятении.
Последующие дни он думал над проблемой, перечитывал Тору, взвешивал все «за» и «против». Через несколько дней он появился опять на пороге у раввина.
— А что, если я весь миллион вырученный от покупки отдам бедным?
— Послушай, — ответил раввин, — если ты пожертвуешь такую сумму на школы, больницы и синагоги, все будут считать тебя очень щедрым и благочестивым человеком. Тебя будут ставить в пример молодежи, твои друзья будут гордиться знакомством с тобой, но весь этот почёт и уважение будут куплены путём обмана, ведь тебе придётся обмануть другого человека.
— Значит законы Торы предписывают мне рассказать покупателю о трещине в фундаменте?
— В Торе ничего не сказано о миллионе долларов прибыли.
— Но так что же мне делать!
— Есть два пути: получить благословение или же получить проклятье.
— Что это значит?
— Талмуд учит нас: один еврей купил осла. Но когда он вывел осла за ворота рынка и осмотрел свою покупку, то обнаружил у него в ухе крупный бриллиант. Не задумываясь, еврей вернулся на рынок, разыскал человека, продавшего ему осла, и сказал: «Возьмите ваш бриллиант. Я заплатил за осла, но я не платил за бриллиант». И тогда продавец осла воздел руки к небу и сказал: «Да будет благословен этот человек и его народ!» У тебя тоже есть шанс получить благословение. Или же тебе вслед понесется проклятие.
И вот наступил день завершения сделки.
Мистер Д. со своим адвокатом и покупатель со своим адвокатом встретились в офисе. Адвокат мистера Д. сказал:
— Ввиду того, что за это время была обнаружена трещина в фундаменте, наша сторона не будет возражать, если ваша сторона расторгнет сделку. Никаких претензий с нашей стороны не последует.
Адвокат покупателя вскочил со своего места:
— Скажите, а зачем вы это делаете? Цена была названа за здание в таком виде, как оно есть. Нет ли здесь какого-нибудь умысла?
— Нет, — отвечает адвокат мистера Д. — Дело в том, что мой клиент — человек глубоко религиозный, и, согласно его религиозным убеждениям, не может скрыть факт обнаружения трещины в фундаменте.
Адвокат покупателя уединился со своим клиентом в другой комнате для совещания, где сказал ему:
— Послушай, эти евреи такие хитрые. Я тебя уверяю, что там нет никакой трещины. Просто они нашли покупателя, который готов заплатить больше чем ты, и хотят, чтобы ты сам отказался от покупки. Таким образом, они не будут платить неустойку.

Жил в селе старый и хитрый старик Сырдон. Его никто не любил, но он был мудр и стар, и потому с ним считались. Как-то он пришел к соседу Бали.
- Дорогой Бали, ко мне приезжают гости из далека. Не одолжишь ли ты мне твой большой котел, чтобы сварить много еды и угостить моих дорогих гостей?
- Конечно, Сырдон, возьми его только обращайся с ним бережно и верни завтра утром.
На утро Сырдон приволок большой котел к дому Бали.
- Вот, Бали, твой котел. Спасибо тебе. И вот еще. Утром я нашел еще один маленький котелок. Видимо это твой котел пока был у меня, родил его. И значит он твой. Возьми и его тоже.
Бали обрадовался глупости старика и с радостью принял и маленький котелок.
Прошло лето, и вновь Сырдон пришел к Бали за котлом.
- Конечно, Сырдон, возьми его, и если вдруг он опять родит, то принеси и приплод тоже.
Вечером следующего дня Бали рассказывал, что вот-вот ждет глупца Сырдона, и возможно с еще одни приплодом.
- Здравствуй, Сырдон. Рад видеть тебя. Кстати, мой котел не разродился?
Сырдон горько заплакал.
- Горе большое, Бали! Твой котел умер и я похоронил его.
- Ты что глупости говоришь, Сырдон? Как же котел может умереть?
- А как же ты думал, Бали? Те, кто могут рождаться, рано или поздно могут и умереть.

У ходжи Насреддина спросили:
— Когда несут покойника, то где следует находиться: впереди или позади гроба?
— Только не внутри, — сказал Насреддин, — а там, где хотите, всё равно.

Сатана отправился на прогулку со своим слугой. Они увидели человека, который наклонился и поднял что-то с земли.
— Что нашёл этот человек? — спросил слуга.
— Кусочек Истины, — ответил Сатана.
— Разве это тебя не тревожит?
— Нет, — ответил Сатана, — он сделает из него новую религию.

Жил-был на свете отважный рыцарь. Много опасностей он преодолел, во многих странах побывал, и все знали его как храброго и надежного товарища. И вот однажды наш рыцарь устало ехал по дороге, и сердце его дрогнуло и сжалось в предчувствии беды. Путь его был труден – темные, чудовищно огромные скалы нависли над его головой, и ему начало казаться, что они вот-вот погребут его под собой.
По другую сторону дороги зияли пропасти и мрачные пещеры, где жили свирепые разбойники и страшные драконы с пастью, обагренной кровью других отважных рыцарей. Над дорогой сгустился мрак, и рыцарь не мог уже двигаться дальше и стал искать другого, менее опасного пути для своего благородного коня. Но когда обернулся наш славный рыцарь и посмотрел назад, то диву дался, ибо дорога, которой он ехал, исчезла с глаз; а позади его, у самых копыт его лошади, разверзлась пропасть, дна которой не мог различить ни один человек – такой глубокой она была. И когда увидел рыцарь, что обратно ему пути нет, помолился и, дав шпоры коню, смело и бодро двинулся вперед. И ничто не тревожило его более.
Так и на жизненном пути нет для нас возврата. Хрупкий мост Времени, по которому мы все проходим, с каждым шагом проваливается в вечность. Прошлое ушло от нас навсегда, оно не принадлежит нам более. Ни одного слова нельзя вернуть обратно, ни одного шага сделать вспять. Поэтому нам, как стойким рыцарям, надо смело пришпорить коня, а не проливать понапрасну слезы о том, чего мы теперь не в состоянии даже припомнить.

P.S. Уходящему 2005, и наступающему 2006 году посвящается...

Три человека, отправившиеся в долгое и изнурительное путешествие, встретились на большой дороге и решили странствовать вместе. Они объединили свои припасы и по-дружески делили невзгоды и удачи, лишения и радости пути.
Но вот наступил день, когда от всей их провизии остались кусочек хлеба и глоток воды во фляге. Между путниками разгорелся спор, кому из них троих должны достаться хлеб и вода. Никто не желал уступить другим своей доли. Они решили было разделить всё поровну, но это им не удалось.
Так они спорили, пока не стало смеркаться, и тогда один из них предложил:
— Давайте ляжем все спать, и кому из нас приснится ночью самый чудесный сон, тому и быть судьёй над нами.
Его товарищи согласились с ним, и они тут же улеглись и заснули. Наутро, с восходом солнца, друзья проснулись.
Первый стал рассказывать:
— Приснилось мне, что я был восхищён в столь совершенный мир, что описать его великолепие бессилен язык; меня словно объял безмятежный покой. Там я встретил мудреца, который сказал мне: «Эта еда должна достаться тебе, ибо твоя прошлая и будущая жизнь наполнена подвигами, достойными восхищения».
— Как странно, — сказал другой путник, — ведь когда я заснул, то я в самом деле увидел своё прошлое и будущее, и в будущем я встретил всезнающего человека, который сказал: «Ты заслуживаешь этот хлеб, ибо терпеливее своих товарищей и ученее их. Согласно твоему предначертанию ты будешь обучен и поведёшь за собой людей».
Третий путешественник сказал:
— Во сне я ничего не видел, ничего не слышал, ни с кем не разговаривал. Но какая-то непреодолимая сила заставила меня подняться, отыскать хлеб и воду и разом проглотить всё это, что я тут же и сделал.

Крестьянин и его сын пахали вместе поле. Змея укусила юношу, и он умер. Отец не обратил внимания на смерть сына и продолжал работать. Мимо проходил брамин и спросил:
— Кто этот юноша?
— Мой сын, — ответил крестьянин.
— Что же ты не оплакиваешь его?
— Человек, рождаясь, уже делает первый шаг к смерти. Скорбь и слёзы не помогут умершим, — ответил отец.
И никто из семьи не оплакивал умершего. Мать сказала:
— Жизнь — гостиница: сегодня пришёл человек, завтра уйдёт.
Сестра добавила:
— Люди подобны брёвнам плота, плывущего по морю: пришла буря, разбила плот, разогнала по морю брёвна, и им уже никогда не встретиться; на мгновенье люди сходятся, расстаются навсегда.
Жена продолжила:
— Две птички летали вместе целый день и целый вечер. Сев отдохнуть на одну и ту же ветку, утром они вспорхнули: может быть, они встретятся, а может быть и нет.

Вечером накануне дня Коронации молодой Король сидел один в своей великолепной спальне. Придворные уже удалились, отвешивая ему низкие поклоны согласно чопорным обычаям того времени, и вернулись в Большой Дворцовый Зал, дабы получить последние наставления у Профессора Этикета, — ведь кое-кто из них ещё не утратил естественности манер, а вряд ли стоит напоминать, что у царедворца это серьёзный порок.
Юношу — а Король был юношей, которому едва минуло шестнадцать лет — не огорчил уход придворных: с глубоким вздохом облегчения откинулся он на мягкие подушки роскошного ложа и так лежал, приоткрыв рот и глядя перед собой пугливыми глазами, подобно смуглолицему лесному фавну или молодому зверю, который попался в расставленную охотниками западню.
Его и в самом деле нашли охотники, ненароком повстречавшие юношу, когда тот, босиком и со свирелью в руке, гнал стадо бедного пастуха, который взрастил его и сыном которого он всегда себя почитал. Сын единственной дочери старого Короля, родившийся от тайного союза с человеком, стоявшим много ниже её, — с чужеземцем, как говорили одни, который дивными чарами своей лютни заслужил любовь юной Принцессы, или, как говорили другие, с художником из Римини, которому Принцесса оказала много, пожалуй, слишком много внимания и который внезапно исчез из города, так и не закончив роспись в Соборе, — он, когда была ему от роду неделя, был похищен у матери, пока та спала, и отдан на попечение простого крестьянина и его жены, не имевших своих детей и живших в глухом лесу, больше чем в дне езды от города. Через час после пробуждения родившая его белокурая девушка умерла от горя, или от чумы, как утверждал придворный медик, или от молниеносного итальянского яда, подмешанного в чашу вина с пряностями, как поговаривали люди, и между тем как верный гонец, увёзший младенца в седле, спешился со взмыленного коня и постучал в грубо сколоченную дверь пастушьей хижины, тело Принцессы опустили в могилу, вырытую на заброшенном кладбище за городскими воротами, в могилу, где, как рассказывали, уже лежало тело юноши, наделённого чудесной чужеземной красотой, с руками, стянутыми за спиной веревками, и грудью, испещренной алыми кинжальными ранами.
Так, по крайней мере, гласила молва. А верно то, что на смертном одре старый Король то ли раскаялся в своём великом грехе, то ли просто пожелал сохранить королевство за своими потомками, послал за юношей и в присутствии Совета провозгласил его своим наследником.
И кажется, что в первое же мгновение юноша выказал знаки той странной страсти к прекрасному, которой суждено было столь сильно повлиять на его жизнь. Те, что сопровождали юношу в отведённые для него покои, не раз повествовали о том, как с уст его сорвался крик радости, когда он увидал приготовленные для него изящные одежды и драгоценные камни, и о том, с каким почти яростным наслаждением сбросил он с себя грубую кожаную тунику и плащ из овчины. Порою, правда, ему недоставало свободной лесной жизни, и он, случалось, досадовал на докучные дворцовые церемонии, ежедневно отнимавшие столько времени, но чудесный дворец — или, как его называли, Joyeuse (радостный, счастливый фр.), — хозяином которого стал юноша, представлялся ему новым миром, словно нарочно созданным для наслаждения, и стоило ему ускользнуть с заседания Совета или аудиенции, как он сбегал по широкой лестнице со ступенями из яркого порфира и бронзовыми львами по сторонам и, блуждая по анфиладам комнат и галереям, словно бы пытался красотой умерить боль и исцелиться от недуга.
В этих, как говорил он сам, странствиях в неведомое — ибо воистину для него это были путешествия по волшебной стране — его иногда сопровождали стройные и белокурые дворцовые пажи в развевающихся плащах и пёстрых трепещущих лентах, но чаще он бродил один, понимая благодаря какому-то острому инстинкту, почти озарению, что тайны искусства должно познавать втайне и что Красота, подобно Мудрости, любит, когда ей поклоняются в одиночестве.
Много загадочного рассказывали о нём в ту пору. Говорили, что доблестный Бургомистр, прибывший к нему, дабы произнести витийственное приветствие от имени горожан, узрел юношу коленопреклонённым в неподдельном восторге перед картиной, только что присланной из Венеции, и это, казалось, возвещало почитание новых богов. В другой раз он исчез на несколько часов, и после продолжительных поисков его нашли в каморке, в одной из северных башен дворца, где он, оцепенев, любовался греческой геммой с изображением Адониса. Молва гласила, что видели, как прижимался он горячими губами к мраморному челу античной статуи, на которой было начертано имя вифинского раба, принадлежавшего Адриану, и которую обнаружили на дне реки при постройке каменного моста. Целую ночь провел он, следя, как играет лунный свет на серебряном лике Эндимиона.
Всё, что было редко и драгоценно, постоянно влекло юношу, и в погоне за редкостями он посылал в путь множество купцов: одних — торговать янтарь у грубых рыбарей северного моря, иных — в Египет, искать ту необыкновенную зеленую бирюзу, которая заключена в одних лишь могилах фараонов и обладает, говорят, чудодейственными свойствами, иных — в Персию, за шёлковыми коврами и расписной посудой, прочих же — в Индию, покупать кисею и раскрашенную слоновую кость, лунные камни и браслеты из нефрита, сандал, лазурную финифть и тонкие шерстяные шали.
Но больше всего иного занимало его одеяние из тканого золота, предназначенное для коронации, усеянная рубинами корона и скипетр, покрытый полосками и ободками жемчугов. Именно об этом думал он в тот вечер, лёжа на своем роскошном ложе и глядя, как догорает в камине большое сосновое полено. Уже много месяцев назад вручили ему эскизы, выполненные знаменитейшими художниками того времени, и он распорядился, чтобы ремесленники ночью и днём трудились над его одеянием и чтобы по всему миру искали драгоценные камни, достойные его труда. Он воображал себя в прекрасном королевском облачении перед высоким алтарём Собора, и на его детских губах подолгу играла улыбка, озаряя ярким блеском его тёмные лесные глаза.
Немного погодя он встал и, опёршись о резную полку над камином, оглядел погружённую в полумрак спальню. По стенам висели дорогие гобелены, изображавшие Торжество Красоты. В углу стоял большой шкаф, инкрустированный агатами и ляписом-лазурью, а напротив окна находился поставец редкой работы, с лаковыми панно, украшенными золотыми блестками и мозаикой, на котором были расставлены хрупкие кубки венецианского стекла и чаша из оникса с тёмными прожилками. Шёлковое покрывало на ложе было расшито бледными маками, которые, казалось, не смогли удержать ослабевшие руки сна, и стройные тростинки резной слоновой кости поддерживали бархатный балдахин, а над ним белой пеной вздымались страусовые перья, достигая бледно-серебристого лепного потолка. Смеющийся Нарцисс из зеленоватой бронзы держал над головой полированное зеркало. На столе стояла плоская аметистовая чаша.
Из окна открывался вид на огромный купол Собора, нависший громадным шаром над призрачными домами, да на усталых часовых, шагавших взад-вперёд по террасе, едва различимой в речном тумане. Далеко в саду запел соловей. Слабый запах жасмина донёсся из открытого окна. Юноша откинул со лба темные кудри и, взяв лютню, коснулся пальцами струн. Отяжелевшие веки его опустились, и им овладела странная истома. Никогда прежде не ощущал он с такой остротой и утончённой радостью таинство и волшебство прекрасных вещей.
Когда часы на башне пробили полночь, он коснулся рукой колокольчика, и вошли его пажи и, согласно церемонии, сняли с него одежды, окропили его руки розовой водой и усыпали его подушку цветами. Затем они оставили спальню, и несколько мгновений спустя юноша уснул.
И он спал, и видел сон, и вот что приснилось ему.
Ему привиделось, что он — под самой крышей, в душной мастерской, и вокруг шумит и стучит множество ткацких станков. Чахлый свет пробивался сквозь зарешёченные окна, и в его отблесках молодой Король видел склонившихся над станками измождённых ткачей. Бледные, больные на вид дети, съежившись, сидели на толстых поперечинах станков. Когда челноки проскакивали сквозь основу, дети поднимали тяжёлые рейки, а когда челноки останавливались, они опускали рейки и оправляли нити. От голода щёки у детей втянулись, а исхудалые руки тряслись и дрожали. За столом сидели несколько изнурённых женщин и шили. Чудовищный запах стоял в мастерской. Воздух был тяжёлый и нездоровый, а с заплесневелых стен сочилась влага.
Молодой Король подошёл к одному из ткачей и, стоя рядом, смотрел на него. И ткач сердито взглянул на юношу и сказал:
— Отчего ты смотришь за мной? Не соглядатай ли ты, приставленный к нам хозяином?
— Кто твой хозяин? — спросил молодой Король.
— Хозяин? — с горечью воскликнул ткач. — Он такой же человек, как я. Воистину разница меж нами лишь в том, что он носит добрую одежду, а я хожу в лохмотьях, что я ослабел от голода, а он немало страдает от обжорства.
— В нашей стране все свободны, — сказал молодой Король, — и ты не раб.
— На войне, — отвечал ткач, — сильный порабощает слабого, но наступит мир, и богатый порабощает бедного. Мы работаем, чтобы выжить, но нам платят так скудно, что мы умираем. Целыми днями мы трудимся на богачей, и они набивают сундуки золотом, и наши дети увядают раньше времени, и лица любимых суровеют и ожесточаются. Мы давим виноград, но вино пьют другие. Мы сеем хлеб, но пусто у нас на столе. На нас оковы, но их никто не видит; мы рабы, но зовёмся свободными.
— Все ли живут так? — спросил молодой Король.
— Все живут так, — ответил ткач, — молодые и старые, женщины и мужчины, малые дети и старики. Нас грабят купцы, но нам приходится соглашаться на их цены. Священник проезжает мимо, перебирая четки, и никому нет до нас дела. Наши не знающие солнца закоулки обходит, озираясь голодными глазами, Нищета, и Грех с бесчувственным от пьянства лицом следует за нею. Горе будит нас по утрам, и Стыд сидит подле нас ночью. Но что тебе в том? Ты не из нас. Твоё лицо слишком радостно.
И ткач отвернулся, и пропустил челнок через основу, и молодой Король увидел, что его уток — золотая нить. И объял его великий страх, и он сказал ткачу:
— Что за одеяние ты ткёшь?
— Это наряд для коронации молодого Короля, — ответил ткач. — Что тебе в том?
И молодой Король издал громкий крик и проснулся. И вот он снова лежал в своих покоях и, глянув в окно, увидел медвяную луну, висевшую в сумрачном небе.
И он снова уснул, и видел сон, и вот что приснилось ему.
Ему привиделось, что он лежит на палубе огромной галеры, приводимой в движение сотней рабов-гребцов. Рядом с ним на ковре сидел капитан галеры. Он был чёрен, как эбеновое дерево, и тюрбан его был из алого шелка. Большие серебряные серьги оттягивали мочки его ушей, и в руках у него были весы из слоновой кости.
На рабах были лишь ветхие набедренные повязки, и каждый из них был прикован цепью к соседу. Над галерой полыхало жаркое солнце, а меж рабами бегали негры и полосовали их сыромятными ремнями. Рабы напрягали тощие руки и погружали тяжёлые вёсла в воду. Из-под вёсел взлетали солёные брызги.
Наконец, достигнув маленькой бухты, они принялись промеривать глубину. Лёгкий ветерок дул в сторону моря и покрывал палубу и большой латинский парус мелкой красной пылью. Прискакали три араба на диких ослах и метнули в них копья. Капитан галеры поднял разноцветный лук, и его стрела вонзилась в горло одного из арабов. Тот плашмя рухнул в прибой, а его товарищи ускакали. Женщина в жёлтой чадре медленно двинулась за ними на верблюде, то и дело оглядываясь на мёртвое тело.
Как только был брошен якорь и спущен парус, негры сошли в трюм и вынесли оттуда длинную верёвочную лестницу с тяжёлыми свинцовыми грузилами. Капитан галеры перебросил лестницу через борт и закрепил её концы на двух железных стойках. Потом негры схватили самого молодого из рабов, и сбили с его ног кандалы, и запечатали его ноздри и уши воском, и привязали к его поясу тяжёлый камень. Раб медленно спустился по лестнице и исчез в море. В том месте, где он погрузился в воду, поднялись пузырьки. Другие рабы с любопытством глядели за борт. На носу галеры сидел заклинатель акул и монотонно бил в барабан.
Спустя некоторое время ныряльщик показался из воды и, тяжело дыша, уцепился за лестницу, и в правой руке держал он жемчужину. Негры отобрали её и столкнули раба обратно в воду. Другие рабы дремали за вёслами.
Ныряльщик являлся снова и снова и каждый раз приносил прекрасный жемчуг. Капитан галеры взвешивал жемчужины и прятал их в кошелёк зёленой кожи.
Молодой Король хотел заговорить, но губы его не слушались и язык, казалось, присох к нёбу. Негры болтали друг с другом и ссорились из-за нитки разноцветных бус. Два журавля кругами летали над судном.
Затем ныряльщик появился в последний раз, и принесённая им жемчужина была прекраснее всех жемчугов Ормуза, ибо она была подобна полной луне и казалась белее утренней звезды. Но лицо ныряльщика было до странности бледным, и, когда он упал на палубу, кровь хлынула из его ушей и ноздрей. Он вздрогнул и замер. Негры пожали плечами и бросили тело за борт.
И капитан галеры засмеялся, и, протянув руку, взял жемчужину, и, посмотрев на неё, он прижал её ко лбу и поклонился.
— Эта жемчужина, — сказал он, — украсит скипетр молодого Короля. — И дал неграм знак поднимать якорь.
И, услыхав это, молодой Король пронзительно вскрикнул и проснулся, и за окном он увидел длинные тусклые пёрсты зари, вцепившиеся в бледнеющие звёзды.
И он снова уснул, и видел сон, и вот что приснилось ему.
Ему привиделось, что он бредёт по сумрачному лесу, а вокруг растут странные плоды и прекрасные ядовитые цветы. Вслед ему шипели гадюки, и разноцветные попугаи крича перелетали с ветки на ветку. Грузные черепахи спали в тёплой тине. На деревьях сидело множество обезьян и павлинов.
Он шёл и шёл, пока не достиг опушки, и там увидал он великое множество людей, работавших в русле высохшей реки. Толпами взбирались они на утёсы, подобно муравьям. Они рыли глубокие колодцы в почве и спускались туда. Одни из них огромными топорами раскалывали камни, другие рылись в песке. Они с корнями вырвали кактус и растоптали алые цветы. Они спешили, перекликались, и ни один не оставался без дела.
Из тёмной пещеры на них взирали Смерть и Корысть, и Смерть сказала:
— Я устала. Отдай мне треть этих людей, и я уйду.
Но Корысть покачала головой.
— Нет, они мои слуги, — сказала она. И Смерть молвила:
— Что у тебя в руке?
— Три пшеничных зерна, — ответила Корысть. — Что тебе в том?
— Дай мне одно! — воскликнула Смерть. — Я посею его в моём саду. Одно лишь зерно, и тогда я уйду.
— Ничего я не дам тебе,— сказала Корысть и спрятала руку в складках одежды.
И Смерть засмеялась, и взяла чашу, и окунула её в лужу, и из чаши восстала Лихорадка. Лихорадка обошла всё великое множество людей, и каждый третий упал замертво. За нею тянулся холодный туман, и водяные змеи ползли у неё по бокам.
И когда Корысть увидела, что треть всех людей мертва, она стала бить себя в грудь и рыдать. Она била себя в иссохшую грудь и громко кричала.
— Ты убила треть моих слуг! — возопила она.— Иди же прочь. В горах Татарии идёт война, и цари воюющих племён взывают к тебе. Афганцы зарезали чёрного быка и выступили в поход. Они надели железные шлемы и барабанят копьями по щитам. На что тебе моя долина, зачем медлишь ты здесь? Иди же прочь и более не возвращайся.
— Нет, — ответила Смерть, — пока не дашь мне пшеничного зерна, я не уйду.
Но Корысть сжала ладонь и стиснула зубы.
— Ничего не дам я тебе, — пробормотала она. И Смерть засмеялась, и подняла чёрный камень, и бросила его в лес, и из зарослей дикого болиголова в огненном одеянии явилась Горячка. Она обошла всё великое множество людей и касалась их рукой, и кого коснулась она — тот умирал. И под ногами её увядала трава.
И задрожала Корысть, и осыпала пеплом свою главу.
— Ты безжалостна, — возопила она, — ты безжалостна. В индийских горах голод, и колодцы Самарканда иссякли. В египетских городах голод, и саранча пришла из пустыни. Нил вышел из беретов, и жрецы возносят молитву Исиде и Осирису. Иди к ждущим тебя и оставь моих слуг.
— Нет, — ответила Смерть, — пока не дашь мне пшеничного зерна, я не уйду.
— Ничего не дам я тебе, — сказала Корысть.
И снова засмеялась Смерть, и, вложив пальцы в рот, свистнула, и на свист прилетела по воздуху женщина. «Чума» было написано на её челе, и стая тощих стервятников кружилась вокруг неё. Они распростерли свои крыла над долиной, и все люди упали замертво.
И Корысть с пронзительным криком бросилась в лес, а Смерть вскочила на своего красного коня и ускакала, и скакала она быстрее ветра.
И из слизи, скопившейся на дне долины, выползли драконы и чешуйчатые чудовища, и шакалы забегали по песку, ощупывая ноздрями воздух.
И молодой Король заплакал и сказал:
— Кто были те люди и чего искали они?
— Они искали рубины для королевской короны,— ответил тот, кто стоял у него за спиной.
И молодой Король вздрогнул и, повернувшись, увидел человека в одеждах паломника и с серебряным зеркалом в руках.
И молодой Король побледнел и спросил:
— Чья это корона?
И паломник ответил:
— Посмотри в это зеркало и увидишь чья.
И юноша глянул в зеркало и, узрев там своё лицо, пронзительно вскрикнул и проснулся, и яркий солнечный свет лился в его покои, и на деревьях в саду пели птицы.
И пошли Гофмейстер и главные сановники Государства и поклонились ему, и пажи поднесли ему облачение, тканное золотом, и положили пред ним корону и скипетр.
И молодой Король посмотрел на это облачение, и оно было прекрасно. Оно было прекраснее всего, что он видывал раньше. Но он вспомнил, что снилось ему, и сказал вельможам:
— Унесите это, ибо этого я не приму.
И придворные изумились, и иные из них засмеялись, решив, что он шутит.
Но он остался непреклонен и сказал снова:
— Уберите это и спрячьте от меня. Хотя сегодня день моей коронации, я этого не приму. Ибо одеяние это соткано на ткацком стане Скорби белыми руками Боли. В сердце рубина — Кровь, и в сердце жемчуга — Смерть.
И он поведал им три своих сна. И, услыхав их, царедворцы, переглядываясь и перешёптываясь, говорили:
— Воистину он лишился рассудка, ибо сон не есть ли просто сон, а видение — просто видение? Разве явь они, чтобы их остерегаться? И что нам жизнь тех, кто трудится на нас? И воздерживаться ли от хлеба, пока не увидишь пахаря, и от вина, пока не молвишь слова с виноградарем?
И Гофмейстер обратился к молодому Королю и сказал:
— Государь мой, прошу тебя: оставь эти чёрные мысли, и надень это прекрасное облачение, и возложи корону на голову. Ибо как народу знать, что ты король, если не будешь облачён по-королевски?
И посмотрел на него молодой Король.
— Воистину ли так? — спросил он. — И не узнают во мне короля, если не облачусь по-королевски?
— Не узнают, мой государь, — воскликнул Гофмейстер.
— Я думал прежде, что иным дан королевский облик, — ответил молодой Король.— Но может быть и так, как говоришь. Однако я не хочу ни этого одеяния, ни этой короны, но каким вошёл во дворец, таким и выйду из него.
И молодой Король отослал всех прочь, кроме одного пажа, отрока, который был моложе его на год и был оставлен им себе в сотоварищи. Его оставил он служить себе, и, совершив омовение прозрачной водой, открыл большой крашеный сундук, и оттуда достал кожаную тунику и накидку из грубой овчины, которые носил, когда стерёг на склонах холмов длиннорунных коз пастуха. Он надел тунику и плащ и взял грубый пастуший посох.
И маленький паж, удивляясь, широко раскрыл синие глаза и с улыбкой сказал ему:
— Государь мой, вот одеяние твоё и скипетр, но я не вижу короны.
И молодой Король сорвал побег дикого вереска, обвившего балкон, и сделал из него венец и возложил его на голову.
— Вот корона, — ответил он.
И, так облачась, он вышел из своих покоев в Большой Зал Дворца, где ждали его придворные.
И развеселились придворные, и иные закричали ему:
— Государь, народ ждёт короля, ты же явишься ему нищим.
И разгневались другие и сказали:
— Он навлёк бесчестье на наше королевство и не достоин править нами.
И он не сказал им ни слова, а пошёл далее, и спустился по лестнице из блистающего порфира, и вышел из бронзовых ворот, и сел на коня, и поскакал к Собору, а маленький паж бежал следом за ним.
И народ смеялся и говорил:
— Вот едет королевский шут, — и потешался над ним.
И он натянул поводья и сказал:
— Не шут я, но Король.
И он поведал им три своих сна. И вышел из толпы человек, и обратился к нему, и с горечью сказал:
— Государь, не зиждется ли жизнь бедного на роскоши богатого? Ваше великолепие кормит нас, и ваши пороки дают нам хлеб. Работать на хозяина горько, но когда работать не на кого — ещё горше. Думаешь ли, что вороны нас прокормят? И знаешь ли от этого лекарство? Велишь ли покупающему, да купит за столько-то, и продающему, да продаст за столько-то? Не может такое статься. Потому воротись во Дворец и облачись в пурпур и тонкие ткани. Что тебе мы и наши страдания?
— Не братья ли богатый и бедный? — спросил молодой Король.
— Братья, — ответил тот, — и имя богатому — Каин.
И глаза молодого Короля наполнились слезами, и он тронулся в путь под рокот толпы, и маленький паж испугался и оставил его.
И когда он достиг соборных врат, стражи выставили свои алебарды и сказали:
— Чего тебе надобно здесь? Никто, кроме Короля, да не войдёт в эти двери.
И лицо его покраснело от гнева, и он сказал им:
— Я Король, — и он отвёл в сторону их алебарды и вошёл.
И когда старый епископ увидел его, одетого пастухом, то в изумлении поднялся со своего места, и пошёл навстречу ему, и сказал:
— Сын мой, в королевском ли ты облачении? И какой короной буду венчать тебя, и какой скипетр вложу в твою руку? Воистину се день твоей радости, а не унижения.
— Должно ли Радости облачиться в сотканное Горем? — спросил молодой Король.
И он поведал ему три своих сна. Епископ же, услыхав их, нахмурил брови и сказал:
— Сын мой, я стар и на склоне лет знаю, что много зла творится в мире. Беспощадные разбойники спускаются с гор, и уносят малых детей, и продают их маврам. Львы подстерегают караваны и набрасываются на верблюдов. Дикие вепри вытаптывают посевы на равнинах, и лисы обгладывают виноградники на склонах гор. Пираты опустошают морское побережье, и жгут рыбацкие лодки, и отнимают у рыбарей сети. Прокажённые обитают в солончаках и плетут тростниковые хижины, и никто не смеет приблизиться к ним. Нищие бродят по городам и едят вместе с псами. Можешь ли ты сделать, чтобы этого не было? Положишь ли к себе в постель прокажённого, посадишь ли нищего с собой за стол? Послушает ли лев твою просьбу и покорится ли тебе кабан? Разве Тот, кто создал нищету, не мудрее тебя? Потому не хвалю тебя за то, что ты содеял, но прошу: поезжай во Дворец, и да будет на лице твоём веселье, и на тебе — одежда, подобающие королю, и я возложу на твою голову золотую корону и вложу в твою руку жемчужный скипетр. Что же до твоих снов, не помышляй о них более. Бремя мира сего не вынести одному человеку, и скорбь мира сего не выстрадать одному сердцу.
— В чьём доме говоришь ты это? — сказал молодой Король, и прошёл мимо епископа, и поднялся по ступеням алтаря, и предстал перед ликом Христовым.
Он стоял перед ликом Христовым, и ошую и одесную от него были чудесные золотые сосуды — потир с янтарным вином и чаша с миррой. Он преклонил колени перед ликом Христовым, и ярко горели высокие свечи вкруг усеянной драгоценными камнями святыни, и благовонный дым, курясь, поднимался к куполу тонкими голубыми венчиками. Склонив голову, он молился, и священнослужители неслышно отошли от алтаря в своих неуклюжих ризах.
И вдруг в дверях послышался страшный шум, и в храм вошли придворные с обнажёнными мечами, и перья покачивались на их шляпах, а стальные щиты сверкали.
— Где этот сновидец? — кричали они. — Где этот Король, ряженный нищим, этот мальчишка, покрывший позором наше королевство? Воистину мы убьём его, ибо он недостоин править нами.
И молодой Король вновь опустил голову, и молился, и, окончив молитву, встал, и, обернувшись, печально смотрел на них.
И вот через оконные витражи на него хлынул солнечный свет, и лучи солнца соткали вокруг него облачение прекраснее того, что сделали ради его роскоши. Мёртвый посох расцвёл, и на нём распустились лилии, которые были белее жемчуга. Сухой шип расцвёл, и на нем распустились розы, которые были краснее рубинов. Белее отборных жемчужин были лилии, и стебли их были чистого серебра. Краснее кровавых рубинов были розы, и листья их были чеканного золота.
Он стоял в королевском облачении, и врата изукрашенного драгоценными камнями алтаря отверзлись, и из хрустальных граней дароносицы полился таинственный дивный свет. Он стоял в королевском облачении, и святые, казалось, ожили в глубоких нишах. В прекрасном королевском облачении предстал он пред ними, и загудел орган, и затрубили в свои трубы трубачи, и запели певчие.
И народ в страхе преклонил колени, и придворные вложили мечи в ножны и присягнули ему на верность, и лицо епископа побледнело, а руки его задрожали.
— Тот, кто выше меня, венчал тебя! — воскликнул он и встал перед ним на колени.
И молодой Король спустился со ступеней алтаря и, пройдя сквозь толпу, пошёл во Дворец. Но никто не смел взглянуть ему в лицо, ибо оно было подобно ангельскому лику.

Одному царю приснилось, что пришла его смерть. Во сне он увидел стоящую тень и спросил:
— Кто ты?
Тень сказала:
— Я твоя смерть, и завтра ко времени захода солнца я приду за тобой.
Царь хотел спросить, есть ли какой-нибудь способ бежать, но не смог, так как сильно испугался, что сон разрушится. И тень исчезла.
Царь тяжело дышал и дрожал. Посреди ночи он созвал своих мудрецов и сказал:
— Отыщите смысл этого сна.
Мудрецы побежали по домам и принесли свои писания. Это были большие-большие тома. И они стали советоваться и спорить, обсуждать и драться друг с другом и доказывать. Слушая их разговор, царь становился всё более и более разочарованным: они не приходили к согласию ни по одному пункту, они принадлежали к разным сектам, как это всегда бывает с мудрецами. Они не принадлежали самим себе, они принадлежали к некой мертвой традиции; один был индуистом, другой магометанином, третий христианином. Они принесли с собой свои писания и всё пытались и пытались, и когда они вступили в спор, то совсем обезумели и спорили больше и больше.
Царь был очень встревожен, так как солнце уже поднималось. Он пытался их прервать, но они сказали:
— Не прерывай нас, это серьёзный вопрос.
Один старик, который служил царю всю его жизнь, подошёл к нему и шепнул на ухо:
— Тебе лучше бежать, так как эти люди никогда не придут ни к какому заключению. Они будут обсуждать и спорить до тех пор, пока не придёт их собственная смерть, но они не придут к заключению. Мне кажется, что раз смерть предупредила тебя, тебе лучше исчезнуть из этого дворца. Беги куда-нибудь быстрее!
Это предложение было привлекательным: когда человек не может чего-либо сделать, он думает о побеге. У царя был очень быстрый конь, и он вскочил на него и бежал. Он был очень счастлив, и он скакал быстрее и быстрее, так как это было вопросом жизни и смерти. Вновь и вновь он оглядывался, чтобы увидеть, приближается ли тень, но никакой тени не было. Он был счастлив: смерти не было, он убежал! Ко времени, когда солнце садилось, он был уже в сотнях миль от столицы. Он остановился под большим баньяновым деревом, слез с коня, поблагодарил его и сказал:
— Ты тот, кто спас мне жизнь.
Но в этот момент он почувствовал ту же руку, которую он чувствовал во сне. Он оглянулся. Та же самая тень была здесь, и смерть сказала:
— Я тоже благодарю твоего коня, он так быстр! Я ждала весь день под этим баньяновым деревом и волновалась, сможешь ли ты сюда добраться или нет. Расстояние так велико, но этот конь действительно замечательный! Ты прибыл как раз в тот самый момент, когда ты был нужен здесь.

Пастух ведет стадо овец на дальнее пастбище, и вдруг прямо перед ним из пыли выезжает новенький "Jeep Cherokee". Водитель, молодой человек в костюме от "Brioni", туфлях "Gucci", очках "Ray Ban" и галстуке "YSL", опускает стекло и говорит: "Если я угадаю, сколько овец в твоем стаде, отдашь мне одну из них?"
Пастух смотрит на яппи*, переводит взгляд на мирно пасущееся стадо и невозмутимо отвечает: "Конечно".
Яппи паркует машину, раскрывает ноутбук, подключает к нему сотовый телефон, заходит на сервер NASA, вызывает спутниковую навигационную систему GPS, сканирует территорию, открывает базу данных и порядка 60-ти таблиц Excel со сложными формулами. Наконец, он распечатывает на портативном принтере 150-страничный отчет, поворачивается к пастуху и говорит: "В твоем стаде ровно 1586 овец".
"Правильно, - говорит пастух, - забирай одну". Он наблюдает, как молодой человек выбирает животное и заталкивает его в свой джип. Потом произносит: "А если я угадаю, каким бизнесом ты занимаешься, ты вернешь мне мою овцу?"
"Согласен, верну", - отвечает молодой человек.
"Ты консультант", - говорит пастух.
"Правильно, - говорит яппи. - А как ты догадался?"
"Легко, - отвечает пастух. - Ты появился, хотя тебя никто не звал. Ты хочешь получить вознаграждение за то, что я и так знаю. И ты ничего не понимаешь в моем бизнесе, потому что забрал сторожевую собаку."

* ЯППИ (англ. yuppie: young, upwardly-mobile professional) - молодой человек, добившийся успехов в бизнесе, аббревиатура от английских слов "молодой поднимающийся вверх профессионал"