…А вот история из жизни старого растамана. Просыпается, короче, старый
растаман у себя на хате и думает две мысли. Первая мысль: ''Ох! Ништяк!'' Ну,
это чисто абстрактная мысль. Это он по сезону всегда так думает, как
проснётся: ''Ох, ништяк!''. Потому что ништяк в натуре: тело, как пёрышко,
крыша, как друшляк, внутри желудка пустота. А вот вторая мысль, он думает:
''А неплохо бы подняться, и что-нибудь из ништяков вчерашних заточить
неплохо бы''. Потому что там ништяков нормально осталось: типа, банка
тушёнки, булка хлеба, картошки полказана. Короче, ни фига себе ништяков
осталось. И вот он встаёт и идёт их заточить…………………………………………………………………

А ништяков, короче, нету! Пустой казан стоит и всё. И даже хлеба не
осталось. Нету вообще ничего, короче. И вот растаман громко думает: ''А кто
это ништяки все мои захавал?'' А из-под шкафа отзывается стрёмный
загробный голос: ''Это я ништяки твои захавал!'' Растаман даже удивился: то
есть как это – ''я ништяки твои захавал''? Это же не может такого быть вообще,
чтобы я ништяки твои захавал! И вообще, ты знаешь, не высаживай! Потому
что за твои ништяки вообще базара нет. Откуда вообще на моей хате твои
ништяки? Гонишь ты, короче. Ой, гонишь.''
А голос ему говорит: ''Дебил! Повторяю ещё раз! Это я ништяки твои
захавал!'' А растаман ему говорит: ''А кто ты вообще такой, что на моём же
флэту меня дебилом называешь? А ну, если ты такой крутой, вылазь с-под
шкафа! Я тебе счас покажу, кто в доме хозяин!'' А голос ему отвечает: ''Да, я
крутой! Держись, козёл, за стул. Я тебе счас вылезу.''
Ну, растаман, короче, взялся за стул. Стоит, смотрит, а из-под шкафа никто
не вылазит……………………………………………………………………………………………..
Ну, он повтыкал, короче, минут полчаса, и пошёл за хлебом. Вернулся, сел
хавать. Вдруг слышит из-под шкафа: ''Чувак! Хорош гнать. Дай хлебушка.''
Растаман туда смотрит, а оттуда характерной походкой вылазит зелёная мыша
с красными глазами, и говорит: ''Ну дай хлебушка!''. А растаман ей: ''Хренушки!
Нефиг было меня дебилом называть! А ну, лезь обратно под шкаф, и не мешай
мне хавать''. Тогда мыша залазит под шкаф и оттуда бухтит: ''Кусочек хлеба для
бедной мышки, и то зажал! Ну подожди, ночью вылезу, снова всё схаваю!'' И
свалила. А растаман высел на измену: он же ночью или спит, или зависает.
Ситуацию не контролирует, короче. А мыша - она ж, во-первых, ночью не спит,
в темноте всё видит. Это ж надо теперь заморачиваться, от неё хавчик
прятать, чтобы она его не заточила. Это же такой напряг, короче, как на войне.
Теперь и не покуришь нормально – всё время надо за мышу думать, чтобы она
ничего не схавала.
Забил ''косой'', покурил, а его не прёт. Такая вот мыша… Пришла, и весь
кайф навеки обломала…………………………………………………………………………………………
Тогда растаман думает: ''Это, наверно, надо сейчас растаманскую кошку
найти, и подписать её, чтобы она с мышей разобралась''.
Растаманскую кошку найти не проблема. Потому что она с вечера как
растаманского молока напилась, так до сих пор лежит посреди хаты, как мешок
с драпом. И вот растаман начинает её тормошить за уши… за усы… за хвост, и
так далее. В конце концов, она открывает левый глаз и говорит: ''Ох, ништяк! А
клёво бы счас ништяков каких-нибудь заточить!''. Тогда растаман терпеливо и
доходчиво врубает её в ситуацию с ништяками и подлой мышей, которую надо
срочно схавать. Кошка его внимательно слушает, а потом говорит: ''Ну, чувак! Я
вообще так поняла, что завтрака сегодня не будет, да? Ну, тогда я ещё
повтыкаю, ладно?'' – и закрывает свой левый глаз обратно………………………………
А тут приходят его друзья-растаманы и застают его на полу возле напрочь
убитой кошки на жуткой измене. И говорят: ''Браток, не высаживайся! Мы вот
сейчас немножко покурим, и прищимим ту мышу, чтобы она тут не
беспредельничала''. А мыша им из-под шкафа: ''Куда вам меня щемить, кони
красноглазые!'' Задрачивает, короче. А из-под шкафа не вылазит.
Тогда растаманы свирепеют, и разрабатывают зверский план, как эту мышу
с-под шкафа выгнать и жестоко наказать. Короче, значит, так: два растамана
должны встать на стулья, и трусить шкаф сверху; ещё один растаман должен
стучать по шкафу кулаком; ещё один будет шурудить под шкафом шваброй; а
ещё один встанет возле шкафа с двумя бутылками, чтобы как только мыша
вылезет, так сразу в неё и метнуть.
Потом они раскуривают ''косой'', и приступают к выполнению своего плана.
Короче, два растамана становятся на стулья и начинают трусить шкаф. Ещё
один ритмично стучит по шкафу кулаком. Ещё один, чисто под ритм, шурудит
под шкафом шваброй. А старый растаман, тоже под этот ритм, стучит
бутылками. И вот они постепенно входят в ритм, и начинают оттягиваться в
полный рост. Получается такой ''индастриал'', типа ''Ай штуцен
энэбаутен''……………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………
Короче, сейшенят они, значит, типа, минут пятнадцать. Или даже полчаса.
И вдруг слышат – кто-то на гитарке начал подыгрывать. Причём саунд какой-то
совсем незнакомый, явно не местный, но всё равно клёво так, мягко, и главное
– очень в тему. Смотрят, а там стоит чувак какой-то, совсем непонятный откуда
он и вообще. Растаманы его спрашивают: ''Чувак, а ты откуда?''. А он говорит:
''Я с Ивано-Франковска. Шёл мимо, слышу – люди сейшенят на ударных. Вот,
решил с гитаркой подписаться''.
А растаманы говорят: ''А, это мы не сейшеним. Это мы мышу с-под шкафа
выгоняем''. Тогда ивано-франковец заглядывает под шкаф и говорит: ''Ну,
чуваки, это вы её до конца сезона так выгонять будете. Потому что она уже
давно под полом сидит. У вас же в плинтусе дырка, так она туда и скипнула
ещё в начале сейшена''. Растаманы смотрят, а там и в самом деле дырка
офигенная. Аж ветер свистит. И говорят: ''Ух, ты… Какой ты, блин, врубной, в
натуре. А мы тут со шваброй, с бутылками. А ты, блин, сразу врубился, что она
скипнула. Свой чувак! Так ты, может быть, знаешь, как её, суку, прищемить,
чтобы она не беспредельничала? Потому что она тут один день тусуется, и уже
всех достала''. А ивано-франковец говорит: ''Это зависит, какая у вас мыша''.
Тогда старый растаман говорит: ''Ну, она да… Короче, знаешь, такая вся
стрёмная, зелёная, а глаза, как маленькие помидорчики''. А ивано-франковец
ему отвечает: ''Ну, так это, короче, не проблема. Это вы неделю не покурите, и
она сама по себе рассосётся''. Тут все растаманы как зашумели: ''Та! Шо ты
гонишь! Прям как психиатр, в натуре! Это же как можно – целую неделю не
курить?! Это ж вообще умом поехать можно!''
А ивано-франковец им говорит: ''Тогда давайте другой способ, менее
напряжный. Тогда давайте нажарим каши, положим грамм сто на блюдечко, и
поставим посреди комнаты. Мыша ночью вылезет, каши обхавается и
приторчит. А мы её только хап! – сразу запакуем в бандероль, и отправим
нафиг в Израиль. Потому что левым здесь не место. Вот так её сразу в Израиль
и отправим. Только надо ещё шкаф пересунуть в другой угол''.
Растаманы подумали, и говорят: ''Чувак, а может быть не надо шкаф сувать?
Потому что он такой тяжёлый, прямо как монумент. Четыре тонны с гаком''. А
ивано-франковец говорит: ''Надо, чуваки. Не знаю точно зачем, но чем-то
задним чувствую, шо надо''. И без долгих базаров встаёт и упирается в шкаф
плечом. Тут все растаманы идут ему навстречу, и довольно быстро, даже почти
без мата, совсем без перекуров, пересовывают шкаф в другой угол………………………………………………………………………………………..
Потом они по-быстрому дербанят в палисаднике траву, жарят кашу, хапают
по три ложки, и через полчаса уже висят в полный рост. И тема у них, короче,
такая: они все сидят на полу и втыкают на блюдечко с кашей. Когда же это
мыша придёт и будет хавать? А на блюдечке происходит такое бурление,
шевеление, цветочки растут, птички поют, вселенные встают и рушатся и всё
такое… И вот появляется зелёная мыша, ныряет в эту кашу, начинает там
валяться, бултыхаться, бегать, прыгать и хавает… хавает… ХАВАЕТ… И вот она,
короче, захавала всю кашу и зависла посреди блюдца. Тут все растаманы
врубаются, что её надо ловить, и начинают её ловить. А она начинает от них
уползать… И вот они ползут за мышей, а она ползёт от них… Ползут они,
значит, ползут… Вдруг мыша ныряет обратно под шкаф, растаманы ударяются в
шкаф головой, и хором думают: ''Бля… Какая, сука, шустрая…''………………………………………………..
А через минут пятнадцать под шкафом начинается грохот, глухие удары
головой в стенку и громкие маты. Это мыша на конкретной измене ищет свою
дырку в плинтусе и не может её найти. Потому что шкаф пересунули. И вот она
бегает под шкафом, таранит плинтус и кричит: ''Замуровали, демоны!'' Тогда
ивано-франковец суёт руку под шкаф, достаёт оттуда мышу, и говорит ей: ''Ну
что, зелёная, допрыгалась?'' Мыша оценивает ситуацию, и понимает, что она-
таки в натуре допрыгалась и говорит: ''Чувак! Но я же не виновата! Просто,
знаешь, вчера так на хавчик пробило. Так что, мне уже и похавать нельзя?'' А
ивано-франковец говорит: ''Похавать тебе всегда дадут, если по нормальному
попросишь. Только наглеть не надо, ясно?'' А мыша говорит: ''Так он же сам
первый на меня погнал, и хлеба не даёт''. А ивано-франковец говорит:''Ну, я
вижу ты в натуре тупая. Ничего не понимаешь. Надо тебя воспитывать.'' Тогда
мыша видит, что чувак совсем не пацифист, и настроен очень решительно, и
говорит: ''Всё, всё, всё!.. Всё, я понимаю, короче. Я здесь со всех сторон не
права, только не надо меня воспитывать. Я уже всё понимаю. И
беспредельничать больше не буду. Только не надо меня воспитывать.''
Тогда ивано-франковец ставит мышу на пол и говорит: ''Ну, смотри. Ещё раз
чуваки на тебя пожалуются – можешь сразу вешаться. Ясно?'' Тогда мыша
быстренько отвечает: ''Ясно, гражданин начальник!'' – и снова ныряет под
шкаф……………………………………
А потом через полчаса снова выныривает с-под шкафа и говорит: ''Чуваки!
Ну, так я что-то не поняла! Где моя дырочка?'' Но растаманы уже все
повырубались. Намаялись за день, конечно, устали и всё такое. А тут ещё каша
пригрузила, и всем эти мышины проблемы по барабану – даже кошка
растаманская на них не ведётся. Ну мыша потусовалась до утра, дырочки
никакой не нашла, и с хаты свалила. И больше её здесь не видели.

(с) Не знаю кто автор