Продолжаю публиковать стихотворения Наталии Ануфриевой, посвященные Адмиралу.

Господи, дай мне света!..
Темно как в дремучем лесу…
Я имя его по обету
В непроглядную тьму понесу.

Но где я сердце укрою?
Безысходна холодная мгла,
И ночь мне в душу совою
Кричит: Предала! Предала!

О молчи! Никогда не забуду
Про горькую долю его,
Каждый вечер молиться я буду
За бессмертную душу его.

И когда огневые зарницы
Заблестят при последней трубе,
Боже, Боже, я буду молиться
О Твоем убиенном рабе.

 

Покарай, только дай мне силы,
Не оставь на суровом пути,
А ты, кому я изменила,
Кого предала – прости!

                                  15 июля 1949 г. Актюбинск.

✳ ✳ ✳

 

Да, душа умерла, испытав расставания горе,
И, быть может, она опочила на кладбище том
В милом городе том, где виднеется с кладбища море
И где спит моя мать под простым деревянным крестом.

Это ты ли опять, от ночей побледневший бессонных,
Погубивший себя и расстрелянный в снежной ночи?
Ты достиг ли вершин, светом вечной любви озаренных?
На какой высоте твой измученный дух опочил?

 

 

И нужны ли тебе мои тяжкие новые муки?
И огромный твой крест разве в силах поднять я одна?
Ты зовешь ли меня из молчания вечной разлуки?
Я не слышу тебя. Я не знаю. Кругом тишина.

С прежним скорбным путем

    нелегко расставаться мне было
И томилась душа о твоем одиноком кресте…
Но душа умерла – а тебя я душою любила –
И тоскующий дух одиноко горит в пустоте.

Одиноко горит и от холода жизни не стынет,
В паутине тюрьмы, в паутине дневных пустяков,
И стремится туда, в огневое дыханье пустыни,
В холод вечных снегов или пламень горячих песков.

Нет, душа, ты жива. Ты тоскуешь и плачешь в тревоге,
Не сгубили снега, злые ветры тебя не сожгли,
Ты простерлась в слезах на глухой, одинокой дороге,
Был далеким твой путь, и усталое сердце в пыли.

 

Ты взываешь к Тому, Кто в сиянии силы и славы,
Кто омыл нас в Своей неповинно пролитой крови,
Чтобы духу Он дал крепость силы Своей величавой,
А голодной душе, а бессонному сердцу любви.

                   Июнь 1949 г.

✳ ✳ ✳

Снова сердце в тревоге бессонной…
Ты горишь ли, моя звезда?
Снова тягостный бред эшелонов,
Ночи, тюрьмы, гудки, поезда.

Но сквозь тяжесть тревожного бреда
Жадным сердцем я слушаю тьму…
Этот путь мой, он снова неведом,
Снова сердце стремится к нему.

Духота беспокойных вокзалов,
Ночи, тюрьмы, гудки, поезда…
Сердце, сердце, ты разве устало?
О, не верю!.. О нет, никогда!

Я не знаю, что завтра случится,
Расширяется сердце в груди…
 Неизвестность - как дивная птица.
Как надежда летит впереди.

                                                               Июль 1949 г. Актюбинск.

*****

Это будет. И сердце готово
Перейти роковую межу.
Но, быть может, из мрака ночного
Я успею шепнуть: «Ухожу…»

И увижу я звезды в эфире,
В потемневшем окне небеса,
И услышу: в оставленном мире
Отдаленно звучат голоса…

И запомню я ветра дыханье,
И неясные звуки в ночи,
И во мраке ночном колыханье
Догорающей тихо свечи…

                                                             Июнь 1949 г. Актюбинск.

✳ ✳ ✳

Глух как пустыня двор оснеженный…
Наш приговор суров, -
Завтра наутро тела казненных
Бросят в глубокий ров.

Солнце, о солнце! Ты встанешь вскоре
В снежной родной тиши…
Будут служить панихиду в соборе
За упокой души.

Снова зажжется багряный вечер
Божьей незримой рукой,
Будут гореть восковые свечи
Тихо за наш упокой.

Скоро ль конец по воле Господней
Выстрелам, ночи, шагам?
Боже, спаси, помоги нам сегодня!
Завтра - мы будем Там.

                                                    Август 1949 г. Актюбинск.

   *****

Все снежно, все чисто и бело…

О, пусть не вернется весна!

Я верю, в суровом: “К расстрелу”,

Глубокая есть тишина.

Путь страшный люблю горячо я

И с этой любовью умру…

Гори ж мое сердце свечою

На зимнем холодном ветру!

И в скорби предсмертной без меры,

Пронзающей душу до дна,

Есть радость погибших за веру,

Казнимых во все времена.

Я верю, я скоро у цели…

И снежные ветры поют

О снежной моей колыбели,

О звездах, о встречах в раю.

И жду я, чтоб ветры задули

Последнюю искру огня,

А сердцу смертельную пулю

 

Так просто, так сладко принять.

                                              1938, тюрьма, Ярославль.

*****

 И вот опять кругом все было снежно,

Метельный мрак таил начало дня,

И ветер пел. Он пел в ушах так нежно,

Как будто мгла баюкала меня.

Мне ветер пел о дальнем мертвом друге,

О том, кто спит до Ангельской трубы…

Теперь душе ночного пенья вьюги

Не отличить от голоса судьбы.

Январь 1939, 7-й километр.