Зачем кричать когда никто не слышит? (с) |
Дневник |
|
Она давно счастлива, но только не с тобой |
Дневник |
|
херня) |
Дневник |
|
Без заголовка |
Дневник |
|
( |
Дневник |
|
Ты идиот? 8) |
Дневник |
|
ну тип того) |
Дневник |
|
Главное.... |
Дневник |
|
Я сидел и тихо плакал... Сам себе... (с) |
Дневник |
Я сидел в вагоне, наш эшелон шел... А я устал. Я устал! Устал сам себя все время успокаивать, что, мол все будет хорошо, или, точнее, уже хорошо. Устал уговаривать себя быть спокойным, добрым... стабильным. Устал говорить себе : "Погоди, разберемся!" Чего годить? В чем разберемся?Все уже сложилось.
Я сидел и тихо плакал... Сам себе...
Страшный взрыв толкнул вагон, стекла вылетели, вспышка за окном осветила все красным. Еще взрыв!... Поезд продолжал идти. Сразу появилось такое количество ужасно громких звуков. Взрывы, крики, стук поезда, вой пикирующих самолетов. Нас бомбили...
Я выскочил в коридор первым, за мной капитан морской пехоты. Из всех купе стали выскакивать люди... Окна почти все полопались...
-Ноги,ноги берегите! Стекло! - закричал кто-то.
В этот момент в вагоне включили свет.
- Вырубите свет, мать вашу! - заорал я. - Свет вырубай! Нас видно как на ладони...
Я понял, что больше боюсь не того, что нас стало отлично видно с самолетов, а того, что кто-то увидит, что я плакал...
(с)
|
Было бы хорошо... |
Дневник |
Очень хорошо было бы быть монахом, но не православным, с длинной и не послушной бородой. Я не хочу жить в холодной келье, не хочу есть постные щи и кислую капусту, сидя за общим столом с такими же, как я сам (если бы я был монахом), бородатыми, бледными, сутулыми и некрасивыми людьми. Не хочу делать грубую и убогую работу, преимущественно зимой на морозе. Не-е-ет! Хочется быть монахом где-то далеко-далеко, где красивые пейзажи, тишина, в маленьком озере плавают карпы. В общем, где красиво, есть и горы и равнины, не жарко и не холодно. Где можно, наконец-то, побрить наконец-то голову раз и навсегда. Там не было бы вообще ни одной книги. Там все и так всё знают! Там бы я изнурял своё тело сложнейшими упражнениями, учился спокойствию и силе, встречал восход и провожал солнце на закате, сидя в одной позе. Там, наконец-то, появился бы авторитетный для меня человек - мой учитель. Обязательно маленький, сухонький и знающий всего меня насквозь и на три шага вперёд. Он научил бы меня слышать дождь и отличать песню сверчка от трели цикады, научил бы видеть облака и понимать их, научил бы идти сквозь туман.... и всегда выходить к храму. Там бы я написал своё первое стихотворение... палочкой на песке. Стихотворение о дожде, облаках, сверчке, цикаде... о тумане и песке. И не слова о себе... Ни единого слова про себя!
Ещё, я бы согласился отправиться в бесконечную космическую экспедицию. Такую экспедицию, которая не вернётся, а если и вернётся, то тогда, когда на Земле уже не останется никого из тех, кто бы мог меня ждать. В космосе и на Земле время идёт неодинаково. Я улетел бы и знал, что больше я Её никогда не увижу и не услышу. Меня бы усыпили, что бы я проснулся через сотни лет, за миллионы парсек от Земли. Я бы проснулся в мире, где Её нет! А если бы улетела Она... я бы не смог остаться. Нет-нет! Здесь мне ВСЁ напоминало бы о Ней, и я не смог бы не ждать ЕЁ... Здесь оставаться нельзя...
|
SMS |
Дневник |
|
Бабам просто очень редко дают кончать. (c) |
Дневник |
Mne prisnilsya son vo vseh podrobnostyah i oschtschuschtscheniyah.
Moj vozljublennyj trahaet menja v zadnitsu, a ya pri etom sosu ego konchik.
Александра писала: "Мое время обгоняет время объекта. Мне всегда не
хватает сигареты, докуренной до половины". Возможно, только люди, кото-
рым не хватает удовольствия, еще даже не достигнутого физиологически,
могут поверить в бессмертие души. Выпить бутылку красного вина, запить
пивом, закурить косяком, поедать мясо и зелень, хлеб и молоко, тра-
хаться, посматривая при этом в экран Феллини, потом - кофе с коньяком и
сигариллой. Превратить свою жизнь в придаток переплетения текстов, цитат
из архитектуры, живописи, музыки, кино и кулинарии, когда без "помнишь,
как это у..." как без поваренной соли ничего никуда не засунешь. Разве
это не поиски обещанного рая? И что требовать от индивидуума, сполна
насладившегося здесь и теперь настоящим мгновением - только атеистичес-
кого отчаянья.
Война мужского и женского зиждется только на одном: бабам просто
очень редко дают кончать. Не то что бы нас это не устраивало... Увы... А
дальше начинается. Ненависть рождается от неудовлетворения, а когда оно
наступает - хуже и быть не может, потому что это значит, что другой ос-
тался обделенным. Получая удовольствие от хорошего бифштекса, не следует
помнить, что корове при этом пришлось не сладко - какое же это будет
удовольствие, хотя может быть... А впрочем, как сладко, когда тебя тра-
хают во все дырки, немало не заботясь о твоем удовлетворении. И это по-
нятно - пристальное выжидание твоей реакции вынуждает к ее имитации. И
тогда рождается неприязнь - первая степень ненависти - из подспудного
обоюдного знания, что совершенное не так уж совершенно с точки зрения
другой стороны. Подозрение на скепсис. Но ненависть слишком чистая
страсть, чтобы быть способной реализоваться вполне. Когда Господь заду-
мал сделать с одной стороны дырку, а с другой отросток (кажется, после-
довательность была обратной, но не суть), Он наверняка знал, что семена
ненависти не замедлят пролиться, но не дадут полноценных плодов. Иначе
он предусмотрел бы конкретную физиологическую возможность совершенного и
абсолютного соединения - заделывания пустоты. Вот тогда и претензии к
нереализации подобной возможности были бы абсолютны. А так человек рож-
дается от неприязненного желания заткнуть дырку пробкой, поскольку имен-
но зияние, а не наоборот, ненавистно. Отсутствие ненавистно - привет дя-
дюшке Фрейду! Да, именно, и той и другой стороне ненавистно отсутствие.
С этим ничего не поделаешь. Даже когда сосешь член - это затыкание от-
верстия, и когда сосут тебя - это опять затыкание отверстия. Даже когда
тебя трахают в задницу - затычка, и сколько бы ты не засовывала пальцев
ему в задницу - ситуация та же. В поцелуе вы равны - но и язык - затыч-
ка. Есть вход, но нет выхода. Ненависть к отсутствию неизбежна, но по-
пытка его заполнить рождает лишь неприязнь, поскольку хотя и обречена на
провал, но провал временный. Разумеется, он может прикасаться хуем к че-
му угодно - всегда - в любой момент. А я могу только пытаться затащить
что-нибудь что попало к себе в пизду. Однако, не знаю в результате, кому
от этого лучше...(c)
|
Слишком много травы, слишком много жизни. |
Дневник |
Вовсе не трудно прожить без травы. Сложнее сделать это сознательно. Я
тратил на нее деньги, раз за разом, получая молчаливое согласие. Она ни-
чего не просила, но неизменно две сотни перекочевывали из кармана на
тумбочку, и мы знали, что иначе нельзя. "Иначе это будет просто любовь,
- сказала она раз, - а кому это нужно?". Она права.
И так оно тянулось с год. Потом, как-то раз, я пришел к ней поздно
ночью. Она открыла дверь, и стояла на пороге с запредельностью в лице. Я
заглянул ей в глаза, и осознание ошибки ударило по вискам. Это не она,
мгновенно понял я. Я ошибся. Воистину, роковая ошибка... и что мне де-
лать с этим теперь? Я жил с НЕЙ - но это не она, черт, черт и еще раз
черт!
Потом-то я часто размышлял об этом... Может быть, это злая шутка -
знак времени, оставляющего на людях невидимые отметины? И мне довелось
увидеть вперед это превращение?
Не понимаю. Я многое не понимаю, и знаю об этом. Мы не хозяева мира и
не рабы времени. Мы - жертвы. Имя нам - легион.
Я просто ушел. Даже не обида, а разочарование овладело мной. Я курил
в тот месяц так много, что не могу теперь вспомнить ничего из происхо-
дившего. Просто стерто из памяти. Просто.
Естественно, мертва. Что такое сентиментальная история без банального
конца? Она умерла где-то далеко отсюда, я даже и не знаю как. Дошли слу-
хи, что ее убили. Может, оно и так, но что это меняет? Предающий для
предаваемого мертв заочно, без апелляций или смягчающих обстоятельств.
Я так и не узнал ее имени. Я не спросил, она не сказала. Странно?
Странно.
Вскоре я вернулся к ней. Все это было срывом, и не более. Слишком
много травы, слишком много жизни. Как-то само собой и исподволь все
улеглось. Я снова приходил и приходил, с деньгами и шоколадом, покупая
любовь и любовь. "На что тебе это, - частенько спрашивала она, - ничего
не изменится..." Мы знали это. "Это же просто любовь, - говорила она, -
просто любовь. Надо с этим кончать. Это плохо кончится, это всегда плохо
кончается". Я знал и понимал. Иногда мне приходило в голову, что было бы
куда лучше, если бы, скажем, она умерла, где-то далеко от меня, а я бы
не знал даже точно, просто дошли бы слушки... Или, например, мы бы расс-
тались, остались бы старыми знакомыми, или - как знать! - даже друзьями,
встречались изредка на всяких тусовках, разговаривая мило о пустяках -
но никогда не глядя друг другу в глаза.
Но все равно, чем это кончится. Мы неуклонно стареем, и по утрам кон-
туры грядущих горьких морщин недалекой старости придают нашим лицам вид
усталый и недовольный.
И не уйти далеко. И ничего не найти... И ничего не отдать и не взять.
И не простить. И не догнать. И не любить.
|
Все было оплачено, и не только деньгами. |
Дневник |
Потом дни шли, бежали и тянулись, все зависит ото всего. Я даже не
помню, что и где было вчера, а что месяц назад. Но иногда настырные дни
и мгновенья прочно закрепляются в голове и прожигают дыру в прошлое, и
это неприятно, потому как все начинает рушиться туда, назад, то есть
вниз, то есть во вчерашние страдания опрокидываются сегодняшние слова и
фразы. И нужно делать что-нибудь, затем что ничего не делать нельзя, как
нельзя оставить во рту вырванный зуб. Я так и сказал ей при следующей
встрече. "Ты пробила у меня в голове дырку, - сказал я, - и я не знаю,
что мне с этим делать. Что мне с этим делать?". Тогда мы нашли, что де-
лать, мы просто отправились к ней, на шестой этаж этой гнусной гостини-
цы, пройдя через крики, шум и ругань, через кошачье дерьмо и разлитую
воду с заморившеюся уборщицей над ней, и неторопливо улеглись в постель,
потому что все уже было оплачено наперед, потому что все предрешено, и
не нами, и не за нас. И на другое утро, уходя, я поцеловал ее в плечо, и
она не улыбнулась. Оттого что ничего смешного в этом не было. В моей го-
лове была новая дырка. И оба мы догадывались об этом.
"Ты пробила у меня в голове дырку, - сказал я ей при встрече, - и я
не знаю, что мне с этим делать. Что мне с этим делать?". Она просто мол-
чала и смотрела на меня. Да и что тут было сказать? Это не вечерняя про-
гулка под Луной, и не место для романтических объяснений.
...Шел из дома в дом, и было довольно пусто и прохладно, и голова
кружилась, как две кошки в марте. И сигареты уползли глубоко в узкий
карман, я доставал их, мыча и извиваясь, а достав, понял, что огня нет,
и это был удар ниже пояса, прямо по яйцам, но тогда я этого не понял,
просто хотел курить - и баста. Шел, вертя сигарету в руках, как жетончик
из гардеробной, шарил взглядом вдоль улицы, отыскивал красную точку,
плывущую так или иначе над землей, и - выискал. Пошел на огонь, вытяги-
вая руку как оправдание, и так вот, с протянутой рукой, приблизился к
ней. И остановился.
Мы смотрели друг на друга довольно долго. У нее оказались красивые и
стройные ноги, как у куколки, одна подпирала стену, и мой взгляд не-
вольно пополз вверх, сначала под юбку, не скрывавшую ничего, а потом и в
вырез на груди. Я так и не знал, как ее зовут.
"Ты пробила дырку у меня в голове, - сказал я тогда, - и я не знаю,
что мне с этим делать. Что мне с этим делать?". Она не ответила, просто
молча смотрела, долго и безучастно. А потом вытащила из сумочки спички и
подала мне. Я прикурил, но уже понял, что это ни к чему не приведет. Еще
я понял, что дня два-три мне придется прожить без травы, и вытащил
деньги из кармана. "Тут только сто, - сказала она, - ты меня дешево це-
нишь". Я добавил еще сотню, она взяла меня под руку и повела в ту мерз-
кую гостиницу, на шестой этаж, сквозь крики и шум, и запах кошачьего
дерьма, и лужи на полу - к себе в комнату. Все было оплачено, и не
только деньгами. Но только на этот раз. А потом... бог его знает, что
потом?
|
Извините, вы не встpечали моего отpажения? |
Дневник |
Извините, вы не встpечали моего отpажения? Оно куда-то исчезло, и я
не помню даже, как это пpоизошло, я настолько пpивык к его пpисутствию
везде, что даже не понял, что именно изменилось в пейзаже.
Даже движение не спасает. Вот гоpы, моpе, и люди вдалеке, вместо лиц
- пpофессионально небpежные мазки создателя. Ближе! Дайте кpупный план!
Вот они, лица , пpивычные камни, энеpгичные волны. Масло. Холст. Мик-
pоскопические гpубые, небpежные мазки. No connection. "Ты захочешь меня
любить?" Нет!
Рассказать вам, как уходит любовь? Нет, вы не знаете, ваша любовь не
плакала на соседней подушке тpи ночи подpяд. Ах, если бы она ушла под
пpоливным дождем, навстpечу молниям, pассвету и pадуге! Быть может, ваша
любовь способна на это? Может, поменяемся? Пpавда, мне особо нечего
пpедложить, но вдpуг вам пpигодится. Хотите: две стены, один шкаф, соло-
менная занавеска, двуспальный матpас на полу, паpа зажженных свечей, pы-
жая гостья с безумными зелеными глазами, ненавящивая музыка с пеpеменным
pитмом, тупая кpуглосуточная эpекция с кpатковpеменными пеpеpывами, пpи-
вычный большой домоклов камень на полке пpямо над головой в ожидании
землетpясения (даже этого не могут как следует обеспечить, суки!). Ну
так что, махнем не глядя на вашу, уходящую? Может, она улетела с восточ-
ным ветpом? Моя - нет, это я испытал ощущение болезненного полета - это
когда со свистом пpолетаешь сквозь озонную дыpу и втыкаешься моpдой в
чеpную землю, не чувствуя, как позвоночник пpоходит сквозь pот и стано-
вится меpтвым деpевом, и только слишком явственно видишь, как кpовь со
слезами вытекают из глаз и смешиваются с гpязью пpошедших дождей ...
Было, было. Но это не главное, от этого - только шpамы на pуках попе-
pек линии жизни и гоpизонтальные моpщины на лбу - пpизнак увеpенной не-
pешительности. А моя любовь плакала на соседней подушке тpи ночи подpяд,
а на исходе тpетьей ночи изошла вон слезами в подушку, и хватит об этом.
Мне ведь много не нужно, только бы веpнуть свое отpажение, а то в
зеpкале - лишь кpепкое тело с глазами pазной степени яpкости, в безумных
зеленых глазах - неодушевленный смеpч, отдаляющийся в пpиближении, в ин-
тимных складках гоpной пустыни - потливый кусок мяса, спpавляющий свои
мизантpопские нужды. Отpажение, веpнись! Ну пожалуйста...
И оно веpнулось, и посмотpело, многоглазое, в меня , как в то, что в
нем когда-то отpажалось. И спpосило: "?яинежаpто огеом илачеpтсв ен ыв
,етинивзИ"
И я послал его так, что оно идет до сих поp вслед за девушкой, идущей
вдаль.
А мне и так хоpошо. Пить с эгоцентpистами на Кpаю Света добpотные ви-
на, закусывая пpоскальзывающей едой, заниматься сексом с функциональными
женщинами, наблюдая за своим отсутствием зеpкальной болезни, ходить в
опpеделенное вpемя месяца в концептуальные походы - это все способству-
ет
Только вот соседнюю подушку под зад своей pыжей гостье я подкладывать
не буду: эта подушка занята - на ней каждую ночь плачет, выдавливая из
себя по капле холодное моpе, моя последняя, бесконечная любовь.
|
анекдот |
Дневник |
|
А Солнце было так близко... №9 |
Дневник |
|
Игра в прятки) |
Дневник |
|
Я сказал, что хочу +23°С, и мою погоду