Говорю в воскресенье проповедь. Тема евангельская. Рассуждаю о последнем стихе воскресного чтения: "С того времени Иисус начал проповедовать и говорить: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное" (Мф. 4:17)
Только словесно разогрелся - падает в обморок наш давний прихожанин.
Прервал проповедь.
Вызвали скорую, да и аптечка у нас "богатая".
Использовали.
Продолжаю проповедь, мое красноречие идет к завершению и тут в храме и окрестных домах полностью пропадает свет.
Литургию заканчиваю со "свечной" подсветкой в темном алтаре.
Причащаю.
Служил сам, так как второй священник приехал позже, потому что добраться из-за морозов с шахтерского поселка не смог, сломался автобус.
После службы прихожу домой.
Ставлю тарелку борща в микроволновку, включаю… и в квартире, после щелчка в электросчетчике, полностью отрубается электричество.
Злой, голодный и неприкаянный звоню в ЖКО, где мне говорят, что сегодня воскресенье и по законам гражданского и военного времени дежурного электрика в наличии присутствия не имеется.
Расстроился еще больше. И не мудрено. Отопление у нас индивидуальное, котел без электричества не греет, а на улице за минус 20.
Вспомнил о «звонке другу», тем паче, что друг нынче в больших городских начальниках пребывает.
Помог.
Через час приехал электрик. Успокоил. Сказал, что все сделает, правда предварительно рассказывал мне о том, как китайцы строили китайскую стену. Китайская тема была понятна, так как рядом с моим счетчиком стоит «барьер», то бишь «охранник» перепада напряжения, происхождением Made in China, который электрику крайне не понравился.
Поломка была в распределительном щитке, в подъезде. Напрочь отгорела фаза.
Слава Богу, электрик профессионал, все сделал!
Отблагодарил электрика и распевая «Тебя Бога хвалим», поставил борщ в микроволновку, с внутренней радостью, что скоро поем горяченького.
Когда вытаскивал тарелку, кот слева заорал «Мяу!». Вся тарелка на штанах…

Вот скажите, чего я наговорил на проповеди, а?

Был в селе.
Там все по-прежнему. Коровы в положенное время идут домой, куры усаживаются на насест в соответствии с заходом солнца, собаки изначально гавкают, а потом, вспомнив меня, виляют хвостом. У бабы Фроси в палисаднике на лавочке все те же лица, только бабы Веры нет. Померла недавно.
На кладбище – сплошной майдан. Взяли и порубили всю живую ограду вокруг могилок, а на «обгородить» денег в сельсовете нет. Как бельмо на краю села погост нынешний. И кому угораздило деревья убрать? Летом в терновнике и сирени соловьи, над ушедшими в последнюю хату, так удивительно пели…
Кузнечики, по причине весны поздней, еще не стрекочут, да и лягушек со ставка не слышно, но тепло уже…
С утра, наверное, пораньше все встали и картошку пошли сажать. А после обеда дождик пошел. Теплый и рясный. Был бы Харитоныч жив повторил бы свой вывод:
- Если, батюшка, в маю три раза дождь будет, картошка в подвале не вместится.
Дай-то Бог, чтобы по его словам и вышло.
Молодежи в селе почти нет, не считая детворы школьной. Все в городах работают, да учатся, но живет Ребриково…
Все также бранит в ближнем от церкви флигеле Татьяна своего Ивана:
- Опять успел найти, где разговеться…
Но как только я вошел в калитку, сразу замолкает. Улыбается. А Иван то как рад! Еще бы, есть повод…
Татьяна уже смахивает со столика пыль, выставляет на него котлеты, соленья и, естественно, бутылку, которую, я точно знаю, Иван с утра искал, но найти не смог.
Посидели пол часика.
Перебрали: кто, да как.
Харитоныча с Никандровной вспомнили. 9 мая скоро. Это их был праздник.
Все допытываются у меня селяне: скучаешь, мол?
Скучаю.
И этот, городской приход, люблю и прирос уже к нему, а вот как вспомню утреннюю увертюру петухов, а вечером, после службы, кринку молока парного, да воздух этот тягучий, свежий и пряностью трав заполненный… так и заноет сердце.
Да и время в селе медленней идет.
Там вечером все семьей вечерять садятся и разговоры разговаривать.
Без телевизора и компьютера.
Вот такая архаизма…

Неделька была – мгновенная.
Не знаю как для вас, друзья, но пост Великий столь скоротечен, что «великость» только по значимости и определяется.
Для меня Петров пост «длиннее», независимо от его продолжительности.
Попытаюсь описать прошедшую седмицу пятую Св.Четыредесятницы.

Итак. Понедельник. Духовное училище в соседнем городе. В 30 км. от меня. Последние два урока перед зачетами и экзаменом. В наличии присутствия все семь моих учеников. По списку 9, но один уже как полгода куда-то пропал, а второй принял постриг, рукоположился и уехал в Бердянскую епархию.
Первая пара – сравнительное богословие. Разбираем основные «отступления» католиков и «преступления» протестантов. Насколько понял, ученикам больше всего за весь годичный курс понравился материал о католических орденах и разборках Лютера с Папами…
Вторая пара – сектоведение. До сих пор не могу объяснить, кто в этот семинарский курс включил баптистов? Какая это секта? Хотя… понятие секта до дня нынешнего «разрабатывается». Так что больше повторяли материал о галантерейных «свидетелях» и таинственных золотых скрижалях вместе с двумя булыжниками из штата Юта.
Из семерых (восьмерых?) выпускников: четверо – нормально, один – чего-то читал, двое – молю Бога, чтобы их церковные обязанности ограничились «активным участием в приходской жизни» или, в крайнем случае, послушанием в алтаре.

Вечером в понедельник Мариино стояние. Всем клиром служили.

Вторник.
С утра - в епархию. Запускаем возрожденную из полного забытия (небытия) епархиальную газету. 12-13 апреля выйдет первый номер, сразу за ним второй – пасхальный, а вот дальше будем определяться с объемом, периодичностью и так далее.
Весь вечер писал материал для «Самарянки». Есть у нас на Украине такой православный женский журнал.

Среда.
С утра пошел в больницу. «Любезное для всех, и лукавое владыко, чрево» покоя не дает. Чего-то там болит все время. Врач сказал, что надобно глотнуть небольшой зонд и посмотреть визуально, но так как мне сейчас некогда, ибо завтра праздник, эскулап выписал мне лекарство под названием Эссенциале и еще какие-то ампулы. Пока спустился с третьего этажа в аптеку название подзабылось и я выдал аптекарше знакомое:
- Мне упаковку эксапостилария, пожалуйста…

Вечером – праздничная Утреня.
Отслужили.

День закончился феерической игрой Шахтера в Барселоне. 5:1 в пользу испанцев, но как сказал украинский комментатор: Майстерність українських футболістів не поступається іспанцям.

Четверг – Благовещение – Праздник.
Забит наш храм, то бишь где-то душ 60-65. Проповедь удачно сказалась, не унесло в сторону…
Дочитал книжку из серии «Остросюжетная православная проза». Слышали о такой?
Я тоже не слышал. В Киеве в издательском отделе УПЦ дали. Попросили прочесть, оценить и свое мнение сказать.
Корецкий, вкупе с Леоновым и Марининой отдыхают.
 

Альбом: ЖЖ

Книжка называется «Самарянка». Почти триста страниц прозы с тюрьмой, монастырем и стрельбой, прерываемых ежестраничными чудесами, откровениями, исцелениями и снисканием "дара преображающей молитвы". Черкасский митрополит данный опус к изданию благословил.
Прочел и позвонил в Издательский, рассказал все, что я об данном "произведении" думаю.

А вот еще одна книжка из Киева, которую мне автор подарил, протоиерей Дионисий Мартышин – понравилась. Название у нее простенькое: «На Шляху до віри». Своего рода Катехизис, рассказанный небольшими образными и умными статьями. Для воскресных бесед с взрослыми прихожанами очень даже полезное издание. Вот бы только его еще на русском языке опубликовать. Не читают у нас на украинском, и беседовать тоже предпочитают на родном языке.

Вот все книжки, которые из Киева привез:

Альбом: ЖЖ

Пятница.
До обеда – газета и разборка всего материала по митрополиту Сергию (Петрову). Пора соединять главки в книжку. Владыка пока молчит, но скоро вспомнит.
Вечером – Похвала.
Акафист на распев пели. Люблю я эту службу.

Суббота.
После литургии поехал в родное Ребриково на свой бывший приход. С абсолютно прозаической целью – дома закончилась картошка. Пообщался со своими старичками, скучаем мы друг по другу, разжился картошкой, с настоятелем отцом Максимом побеседовали о делах наших поповских. Только приехал домой, звонок из Ребриково: умер Николай Харитонович. Кто читал мои книжки помнит, наверное, этого удивительного и вполне реального персонажа. Проснулся он утром. Кур открыл. Печку подсыпал угольком и … упал. 1927 года. И повоевать ему пришлось. К вере пришел удивительно. Поехал вслед за женой в Почаевскую Лавру. Оттуда вернулся верующим человеком. Даст Бог, расскажу об этом.

Сегодня, в воскресенье, после службы съездил к Харитонычу. Панихиду отслужил. Погребение завтра, но у меня Духовное училище, зачеты, не успею.
А вечером завтра еще и телевидение.

Вот так и пролетела Седмица пятая

Когда то была у меня зарисовка, она в первых "Приходских хрониках" опубликована:

Смешинка попала

На литургии два алтарника, Возраст обоих в районе 14. С утра улыбчивые, тем более сам этому посодействовал разговором о школьных делах одного из них, взорвавшего какую-то колбу на химии, о чем мне не преминула доложить учительница, наша прихожанка.
Обозвал Александра (младшего) «террористом», спросил Володю (старшего), мол, как у тебя успехи? Тот заявил, что от «одного до двенадцати» (у нас двенадцатибальная система оценок знаний).
Пора было начинать служить, а в алтаре никакой серьезности, сплошные смешки, переходящие в активный смех...
Прикрикнул.
Успокоились, но не совсем. Раз за разом приходилось зверски взглядывать то на одного, то на другого, останавливая не в меру разошедшихся пономарей. Тут еще записка о упокоении «помогла». Который раз приходит.
Дословно: «Упокой Господи мужа моего Трофима со сродниками его злыднями».
Никакой молитвенности в алтаре не устанавливалось, хлопцы продолжали раз за разом прыскать от смеха, насобирав за это по паре кафизм и по десятку поклонов...
Дело к Великому входу.
Стараюсь сосредоточится, на пономарей уже смотрю аки на аспидов, возгласы и прошения растягиваю - общем, всем видом выражаю крайнее неудовольствие.
Заканчивается Херувимская.
Беру с жертвенника Дары.
Пономари впереди со свечами.
Чинно выходим, и тут старший, который Владимир, цепляется на солее за ковровую дорожку, спотыкается и перебирая ногами, согнувшись, выставив вперед свечу летит в храм, стараясь не упасть...
Остановился в районе центрального храмового аналоя.
Становится рядом с Александром лицом, естественно, ко мне.
Красный, слезы выступили, смех распирает
Александр же не выдерживает и чуть ли не зубами стискивает подсвечник, дабы не было слышно «Г-г-ы-ы»
Мне надо говорить «Великого Господина...» и т.д., но я говорить не могу.
Не знаю сколь долго тянулась пауза, тем более, что на клиросе, куда я перевел взгляд от этих красных, внутренне и внешне рыгочущих пономарей, увидел регента, засунувшего в рот кулак, дабы не рассмеяться...
Не помянул я в этот раз половины из надобного....

Только что в гости, Саша с Володей приходили.
Длинные, взрослые, не глупые и такие же смешливые.
Один на первом курсе Восточноукраинского университета, второй школу в этом году заканчивает.
Летят годы.
И радостно, и грустно.

Тех, кто считает Интернет лишь источником знаний и событий несравненно больше, чем участников социальных сетей и "комментаторов" горячих новостей. Пока больше... Разница стремительно уменьшается по причине того, что только тут в сети можно выплеснуть свои эмоции, сказать свое мнение, поделиться впечатлением и вообще стать причастным к тому, к чему ты никак не причастен.

Есть у Грибоедова в его незабвенной комедии "Горе от ума" персонаж имя которого - Репетилов. Вся роль данного героя заключалась в том, что он ходил за действительно яркой и неординарной личностью Чацким и рассказывал о "группе товарищей" которая решает вопросы всемирно-исторического значения и имеют "большой вес" в повседневной современности. Вспомним:

Репетилов
Решись, а мы!.. у нас... решительные люди,
Горячих дюжина голов!
Кричим — подумаешь, что сотни голосов!..

Когда же Чацкий, в пол-уха слушающий Репетилова и обеспокоенный только своими сердечными нюансами отношений с бывшей любовью задал конкретный вопрос:

Чацкий
Да из чего беснуетесь вы столько?

ответ был очень интересен

Репетилов
Шумим, братец, шумим...

Чацкий
Шумите вы? и только?

Именно такое впечатление непрерывного шума, не имеющего никаких последствий и ни на что не влияющего, складывается при чтении словесных баталий в сети, особенно на ресурсах «приближенных к месту проживания» участников.
Почему не влияющих? Ответ прост: из-за анонимности подавляющего числа шумящих…
Помолчу о грамотности, корректности, компетентности и объективности. Это иной разговор. Вопрос в другом. Как можно желать лучшего, бороться за справедливость и обличать недостатки, оставаясь анонимом за бездушным ником?
Если скрываешься – значит сам горазд на неблаговидное, плохое и подлое. К чему позиционировать себя «борцом с недостатками» если кроме словесного «козлы они все» ничего более конкретного не предлагается? Да и начальство у нас на Руси испокон веку, по умолчанию, всегда виновато, так что своими критическими изысками и словотрепием не удивишь… Это не смелость и не позиция, когда из-за угла тявкнул и убегать, что бы мордочку не признали.
Можно быть не согласным с иной позицией, как и не принимать иное мнение, но лишь тогда докажешь свою правоту, когда забрало будет открыто. «Аз есмь (имя рек) … Иду на Вы»

Поэтому склоняю голову пред теми, кто не ставит циферки в своем имени и не придумывает себе креативное имя, а позиционирует себя, как человека, который действительно говорит «по поводу».
Анонимы же, они «без повода». Просто Репетиловы. «Шумим, братец, шумим».
Когда выпал в городе первый снег, проходил я мимо остановки, что у дома быта. Таксисты там рядышком место себе облюбовали, и невольно стал свидетелем разговора двух работников нелегкого извозного труда.
- Вишь, брат, песочком посыпают на мосту, показывают что заботятся…
- Да им бы (далее нецензурное) лишь бы попиариться…
Вот и анонимы наши, в сети обретающиеся, и на данном ресурсе присутствующие из этой же когорты. Для них всегда есть повод, что бы без повода желчь излить…

***
Все то, что написано выше было изложено для сугубо мирской газеты небольшого шахтерского городка на Донбассе, где мне Господь жить и служить определил. Причина, вызвавшая мои заметки, банальна. На новом и удобном сайте этого десятитысячного издания полемика гремит, стрелы громогласные летают, канонада обвинений и откровений затмевает все настоящее, прошлое и будущее… Вот только баталия без реальных героев и личностей проходит. Практически все виртуальны. То есть по той же схеме: «шумим, братец, шумим»

Казалось бы, какое дело священнику до мирских страстей, да и еще на форумах и блогах, где крик, шум и отнюдь не скромные словечки с характеристиками раздаются?
Ответ прост.
Эти ники - мои потенциальные прихожане, большинство которых (город то не большой, всего 80 тысяч) меня лично знают и вполне реальными материальными телами мимо храма проходят и даже в него заходят. Да и почему бы не использовать эту возможность в свете сегодняшней генеральной линии всеобщего и поголовного миссионерства?

Вот только одно смущает. Когда я переключаюсь с мирского на сугубо религиозный интернет-ресурс, типа православного сообщества в ЖЖ, то разницы почти не заметно. Если бы не мелькающие раз за разом «канон» «Синод» и «Кураев», то практически никаких различий.
Та же сердитость, те же пристрастия, такие же словечки с определениями и ники, ники, ники…

«Шумим, братец, шумим», по поводу и без такового.

http://orthodoxy.org.ua/tn/node/14537

Раньше ведь мы не учили своих детей и внуков: люби свою маму, папу, дедушку, бабушку…
Они ведь и так любили, ручки навстречу тянули и плакали без нас.
Подросли, с Божьей помощью.
И что?
Дня не проходит, что бы мы их не учили, что любить бы нас надобно.