У каждого священника есть удивительная никому не присущая особенность — он всегда священник.
Даже тогда, когда спит и матушка его в бок толкает, чтобы не храпел: «Батюшка, ну ты расходился…» — он, все равно, остается священником, как бы кому не хотелось сделать из него «обыкновенного человека».
Дело в том, что по нам, независимо от годов служения, наличия приставки «прото-» или ее отсутствия, делают вывод о всей Церкви. И сколько бы мы не говорили, что не надобно проецировать отдельно взятую личность в рясе на все Православие — всё едино, слова и выводы: «Вот они какие!» — будут говориться уверенно и постоянно. Даже размышление насчет того, что каждый тринадцатый «Иуда», не помогут. Мы — зеркало Церкви. Плюс ко всему — то зерцало, в которое ежедневно смотрят и по нему делают выводы.
Грешны?
Несомненно!
Немощны?
Абсолютно!
Но все же, в каждом цветке распустившемся, Бога видим и благодарим, а в каждом грехе лукавого определяем…
Я сегодня утром на море смотрел.
Долго.
Удивительное понимание вечности в этой утренней тишине, когда волна тихо плещет, а за горизонтом не Турция представляется, а то необыкновенное, что жаждем, чему молимся и чего… боимся.
Смотрел и пытался определить, ту необъятность, которую иметь будем, если заслужим.
Почти представил.
Но тут кот хозяйский пришел.
Чисто мусульманский кот, с абсолютно христианскими понятиями.
Настырно сказал «мяу» и, поняв, что ничего с утра, кроме персика, не обломится, откровенно экуменически запрыгнул мне на колени, немного поворчал, устраиваясь, и, мурлыкая, уснул.
Моджахед, а не кот.
А ведь не прогонишь… тварь-то, Божия и, видимо, мне обрадовалась, потому что начинающимся утром, когда солнышко только встает из-за Аю-Дага, все курортники еще спят, и только мне приспичило в такую раннюю рань о вечности думать…
Даже претензий не предъявил за мое сугубо вегетарианское предложение.
Наверное, если бы священником не был, думал бы по-есенински:
«Глаза смежаются.
И как я их прищурю,
То вижу въявь
Из сказочной поры:
Кот лапой мне
Показывает дулю,
А мать — как ведьма
С киевской горы»
А здесь никакого смущения.
Мурлыкающий кот мусульманского происхождения. Поднимающееся из-за Медведь-горы солнце, легкие барашки на море и беспредельная синь, переходящая в вечность…
Было бы так, если бы я не был священником?
Не было бы.
Помолитесь за меня, пожалуйста.
И за кота тоже.