Ради нескольких строчек в газете...

Каким должен быть настоящий журналист?



«…здравомыслящие читатели охотно пользуются теми из журналов, которые признаны лучшими, и оставляют без внимания все жалкие компиляции, в которых только списывается и часто коверкается то, что уже сказано другими, или такие, вся заслуга которых в том, чтобы неумеренно и без всякой сдержки изливать желчь и яд. Ученый, проницательный, справедливый и скромный журналист стал чем-то вроде феникса»1.

М.В. Ломоносов



Кажется, все знают, каким должен быть настоящий журналист: грамотным, честным, объективным, обладать широким кругозором. Главная заповедь журналиста та же, что у врача, – не навредить. Журналист должен быть терпимым к точке зрения, которую он не разделяет, и не навязывать читателям свою, воспитывать в себе доброжелательность и чувство справедливости.





Популярнейший человек в мире журналистики, "вечный" декан факультета журналистики МГУ профессор Ясен Засурский так описывает настоящего журналиста-профессионала:






"Это мужественный, смелый, энергичный, любопытный человек, умеющий правильно и убедительно излагать свои мысли и обладающий чувством ответственности перед собой, перед своей совестью и перед обществом".




«Профессионал обращает внимание, прежде всего, на качество информации, ее достоверность, степень надежности источников. При необходимости он использует весь спектр методов поиска, сбора определенных сведений и анализа: наблюдение, интервью, анкетирование, контент-анализ различных документов (публикаций, архивов, аудио-, видеозаписей, словарей, справочников и др.). От этого зависит объективность публикации, ее ценность для аудитории, общества.»



(http://rdv-media.ru/articles/article119-print.html).


Ни одно из этих качеств не свойственно журналисту Оконишникову, автору недавних статей, порочащих имена Рерихов, Блаватской и извращающих суть Учения Живой Этики. Как видим, сотрудник сибирской газеты «Честное слово», не ставил себе «целью строгое и правильное разыскание истины»1 и можно уверенно сомневаться в его профессионализме.



Владимир Познер:

«…я считаю, что наш журналистский цех часто безответственен. Он не проверяет факты. Правда это, неправда. Он концентрирует внимание только на отрицательном. Он не дает полной картины. Очень часто. Только негатив…».

«Нет понятия того, что ты не можешь, не проверив факты 30 раз, о них говорить. Это неправильно. Это в какой-то степени обман публики…».

http://echo.msk.ru/programs/kulshok/556077-echo/comments.html






А на вопрос: «Каким должен быть журналист XXI века?» – декан факультета журналистики СПбГУ М.А. Шишкина отвечает:






«Таким же, как журналист XX, XIX, XVIII веков. Век не влияет на профессию. Возможно, современный журналист должен иметь больший багаж знаний. Журналист должен страдать своей профессией, должен любить людей, любить общаться. Важно, чтобы он хотел писать сердцем, чтобы он стремился преобразовать жизнь, стремился своим словом подарить радость человеку…»



(http://lenizdat.ru/a0/ru/pm1/c-1051692-0.html)



Теперь обратимся к истории, к истокам российской журналистики. Первым человеком, который испытал на себе поношение в прессе, вероятно, был Михаил Ломоносов:
«22 августа 1754 года он выступил в Академическом собрании. Доложив коллегам о рецензии в лейпцигском журнале, Ломоносов зачитал написанное им «Рассуждение об обязанностях журналистов при изложении ими сочинений, предназначенное для поддержания свободы философии», Академическое собрание одобрило «Рассуждение» и рекомендовало его к печати»2.

«Впрочем, текст самого «Рассуждения» показывает, что Ломоносов защищал не только свое праведное дело, но прежде всего (и в конце концов) – праведное дело всех истинных ученых от «неправедных поносителей»2.



Ознакомившись с другими нападками в немецкой прессе, Ломоносов пишет письмо Эйлеру. Эйлер откликнулся:


«…Мой совет всегда был – относиться к этой злобе с презрением, ибо подобным людям, пишущим исподтишка, ничто не может доставить большего удовольствия, чем сознание, что их непристойности ранят и вызывают раздражение»2.




В 1755 году «Рассуждение об обязанностях журналистов» было опубликовано. В них приводятся правила, которыми должен руководствоваться журналист в своем труде и которые в наши дни не утратили актуальности.







М.В. Ломоносов



Рассуждение об обязанностях журналистов при изложении ими сочинений, предназначенное для поддержания свободы философии1-3

…

http://latenius.livejournal.com/

cossackstan.ru/zabavy/38-slavjanskie-sportivnye-igry.-chast-2.html


Воевода Боброк

Александр Сенкевич - клеветник по зову души

Недавно довелось побывать на гуманитарных чтениях с любопытной темой: «Корни оккультизма Елены Блаватской». Вел семинар российский востоковед Александр Сенкевич, выпустивший очередную посвященную основательнице Теософского движения книгу, на этот раз в серии ЖЗЛ. Любопытно, что из трех отпущенных на мероприятие трех часов автор говорил два с половиной. И все это время было посвящено детству и юности Елены Блаватской, а также подробностям ее личной жизни. Видимо, именно в них автор усмотрел эти самые «корни оккультизма», потому как ни один труд известного русского философа ссылки не давались. Разве что «Разоблаченная Изида» сподобилась такой оценки: «Ну, в двух словах книга о том, что Дева Мария – это инкарнация (!?) богини Изиды».

Вообще, это было потрясающее зрелище! Человек, стоящий за кафедрой, откровенно лгал, но с необычайно добродушным видом – эдакий милый лжец! И люди, не знакомые ни с перипетиями судьбой Елены Петровны, ни с ее работами, вполне могли принять его измышления за правду. Ну, как же, ученый ведь говорит, доктор филологических наук, поэт и переводчик, ныне, как он себя позиционировал сам, «русский писатель»…

Так какое же новое откровение поведал миру г-н Сенкевич о своей героине? Оказывается, с детства обладала она необычными, читай - ведьмовскими способностями. Вела странную жизнь - представляете, в цирке выступала наездницей! Была замужем за оперным певцом Митровичем, имела от него сына Юрия, мальчик умер. И при этом представлялась девственницей. Митрович утонул, спасая в морских волнах свою супругу...
Что ни слово, то произвольное толкование и намеренное искажение фактов…

Начну с детских фантазий маленькой девочки. В XVIII веке рассказы одаренного ребенка действительно представлялись таковыми взрослым, окружавшим этого одаренного ребенка. Вот что пишет ее тетя, Надежда Фадеева:

«Воображением, вернее, тем, что мы считали тогда воображением, Елена была наделена с самого раннего детства…
Верстах в десяти от летней дачи губернатора была песчаная площадка, где можно было найти окаменевшие останки рыб, ракушек, зубов неизвестных чудовищ и т.д. По-видимому, в древние времена это место было морским дном или дном большого озера. Удивительным было то, что Елена рассказывала нам на этом месте. Это были ее видения, а не просто рассказы. Улегшись плашмя на землю и упершись подбородком на руки, почти зарывшись глубоко в песок, она описывала нам все это подводное царство, его жизнь, борьбу, которая в нем происходила, уверяя при этом, что она все это видит. Своим крошечным пальчиком она рисовала на песке давно вымерших морских чудовищ, и перед глазами слушающих ее проходили картины фауны и флоры в то древнее время… Елена объясняла, что голуби воркуют ей интересные сказки, а также и другие птицы и животные…». 1

Описанная здесь способность ребенка хорошо известна в истории. Точно также вел себя в ночь перед Куликовской битвой воевода Боброк, позвавший Дмитрия Донского в степь. Князь поехал, так как знал, что

«… о Боброке поговаривают как о ведуне, который-де не только разбирает голоса птиц и зверей, но и саму землю умеет слушать…». 2

Действительно, воевода лег на землю, приложив к ней ухо, чтобы проникнуть в расклад еще не состоявшегося на земле сражения, исход которого был уже известен «на небесах». И точно описал исход будущей битвы.
Точно также девочка могла, прикоснувшись к какому-то предмету, например, к шкуре белого медведя, рассказать о его жизни. Наука XX века назвала эту способность психометрией. Сегодня, в веке XXI, уже понятно, что и научный, и вненаучный методы исследований окружающего мира взаимно дополняют и поясняют друг друга. И потому упомянутая, но пока недостаточно изученная способность людей погружаться в «дела давно минувших дней» признается академической наукой и применяется ею достаточно широко, в частности, в исторических исследованиях. В разных странах люди, наделенные подобным даром, помогают ученым восстановить пробелы знаний по той или иной эпохе. Кроме того, в истории человечества известно бесчисленное множество людей, владевших загадочными силами, позволявшими им с легкостью сообщаться мирами иных измерений и состояний материи. В иных мирах черпали свои видения и на их основе давали предсказания древние пифии, сивиллы, мантиссы, хресмологи, библейские пророки. А также более близкие к нам по времени такие выдающиеся личности, как немка Хильдегарда из Бингена, еврей из Прованса Мишель Нострадамус, русский монах Авель, американец Эдгар Кейси и болгарка Ванга. Насколько мне известно, никто не ставит им это в вину. Напротив, ныне ученые серьезнейшим образом осмысливают способности подобного рода.3 Очень вовремя, потому что аналогичный дар сегодня повсеместно демонстрируют дети нового сознания, более известные как дети «индиго».

Однако г-на востоковеда это не волнует. Описывая дар неординарной девочки, докладчик щедро домысливает его, снабжая деталями, отсутствующими в биографических источниках. А в перерывах между фантазиями методично вбивает в сознание слушателей мысль. Мол, Елена Петровна неадекватно воспринимала действительность, ее поведение шло вразрез с общественной моралью, а способности ее – исключительно от лукавого. Что ж, каждый судит в меру чистоты своего сознания: кто-то внимательно изучает скрытые способности человека, а кто-то видит в них раздвоенное копыто христианского дьявола. Как в средние века, когда людей, обладавших подобным даром, инквизиторы сотнями сжигали на кострах. Как видим, не перевелись «псы господни»* и в просвещенном XXI веке…

Теперь о глубоко личной и во многом трагической истории с «мужем Митровичем» и «сыном Юрием». Елена Петровна рассказала о ней своим друзьям, а также уточнила детали в письме «Моя исповедь». И потому читатели, которым хотелось бы узнать правду, могут ознакомиться с материалами сами, они доступны в Интернете.4 Но, поскольку г-н Сенкевич треплет имя своей героини на каждом углу, коснусь этой темы в двух словах. Как пишет даже недруг Елены Петровны Всеволод Соловьев, Блаватская

«… захотела спасти честь одной своей приятельницы и признала своим ребенка этой приятельницы. Она не расставалась с ним, сама его воспитывала и называла своим сыном перед всеми. Потом он умер...».5

Своих детей у Елены Петровны, к сожалению, в силу физиологических особенностей организма быть не могло. По той же причине была невозможна и полноценная супружеская жизнь. Диагноз подтвердили русские светила Боткин и Пирогов в 1862 году, а также доктор Опенгейм в Вюрцбурге, в 1885 году. В архивах Теософского общества в Адьяре сохранились документы об этом. Так что два ее брака были чисто номинальными. С венгром Митровичем, с которым она познакомилась в 19 лет, ее связывали чисто дружеские отношения.

Вот что пишет сама Елена Петровна Блаватская:
«Агарди Митрович был моим самым преданным и верным другом после 1850 года. С помощью княгини Киселевой я его спасла от виселицы в Австрии. Он был приверженцем Д(жузеппе) Мадзини6, оскорбил папу, в 1869 году был выслан из Рима, после чего приехал с женой в Тифлис. Мои родные его хорошо знали, и когда его жена, тоже мой хороший друг, умерла, он в 1870 г. переехал в Одессу. Там моя тетя, несказанно опечаленная, как он мне рассказывал, не зная, что со мною случилось, попросила его съездить в Каир, так как в Александрии у него были дела, и попытаться привезти меня домой. Он так и сделал. Но там какие-то мальтийцы по заданию римско-католической церкви готовились поймать его в ловушку и убить. … Я предложила Митровичу переехать ко мне и 10 дней не выходить из дому. Он был бесстрашным, отважным человеком и не мог перенести этого, поэтому он все же поехал в Александрию вопреки всему, и я со своими обезьянками поехала за ним…».7
В конце концов, они встретились, но Елене Петровне не удалось спасти Митровича. Считается, что он умер от брюшного тифа, однако она предполагала, что, скорее всего, его отравили…
Вот, собственно, и вся история, к слову сказать, хорошо документированная. Однако у истинно великих людей всегда много врагов, которым нет дела до истины. Главное, ужалить, неважно – живого или мертвого, лишь бы побольней… Сама Блаватская прекрасно знала это подленькое свойство гнилых натур, и потому так ответила вознамерившемуся осветить эту историю англичанину Синнету:

«Инцидент с ребенком! … Знаете ли Вы, к чему это привело бы, если бы я при этом не привела имен? Это вызвало бы против меня версту нечистот. Я Вам говорила, что даже мой отец допускал обидные мысли, и, если бы не свидетельство врача, он мне никогда не простил бы. … Позже он жалел и любил бедного уродца... Мой дорогой Синнет, … мой совет и просьба – не надо об этом не писать. Я слишком много сделала, уверяя и доказывая, что он мой, и зашла в этом слишком далеко. Свидетельство врачей ничем не поможет. Люди будут говорить, что мы их подкупили – вот и все». 8
Именно этими непростыми обстоятельствами при жизни Елены Петровны воспользовалась чета Куломбов, ее с многочисленными искажениями передал по памяти в написанных в старости «Мемуарах» племянник ЕПБ Сергей Витте, бывший во время означенных событий ребенком. И ею же сегодня, как флагом, размахивает востоковед Сенкевич. И если Витте, подобно испорченному телефону, передал ходившие в обществе сплетни, то Куломбы и Сенкевич уже относятся, по перефразированному выражению одного историка, к разряду «клеветников по зову души».

Наверное, читатели спросят, зачем человек, облеченный столь высокими научными регалиями, ведет себя столь неподобающим образом? С моей точки зрения, причин несколько, и в одной статье их не обосновать. Один из возможных ответов
подсказали поисковые системы google и yandex: они не выдали ни одной серьезной научной работы на фамилию «Сенкевич». Только ссылки на стихи, интервью и книги, посвященные нашей великой соотечественнице Елене Петровне Блаватской. Почему это так, он невольно признался сам, заявив публично:

«как на духу: ученый я никакой. По темпераменту не ученый! И потому буквально ломал себя через коленку, когда писал свои научные статьи. Зато в романе** я был свободен от всех условностей – у меня возникли свои правила игры».10

По всей видимости, под условностями автор понимает научный подход, обязывающий исследователя соблюдать бережность и щепетильность, объективность и честность по отношению к своим героям. Тем более - к знаменитым историческим личностям, слагавшим историю своей страны. Видимо, в России ныне востоковедением на хлеб с маслом не заработать. Ну, а поскольку профессор и в 69 лет любит жизнь и женщин,9 то ему страсть как нужны деньги. Ради них он берется за перо и строчит бульварные романы, приписывая своим героям слова, которых они никогда не произносили, и поступки, которые никогда не совершали. Альковные тайны, непростые коллизии в жизни знаменитых, шпионские страсти и захватывающие приключения – все это хорошо продается сегодня. Вот где можно с легкостью отринуть сковывающий научный подход, и, отринув «все условности», дать полет своему неуемному воображению. Востоковед не гнушается давать интервью бульварной прессе, в которых полностью раскрывается его суть, не стесняется признаться в том, что возит жен богатых русских в Индию изучать «Камасутру». Деньги не пахнут, а их шелест так приятен для уха…


(Продолжение следует)


Источники:
1. Мэри Неф, «Личные мемуары Елены Петровны Блаватской», «Сфера», 1995, 19
2. Юрий Лощиц, «Дмитрий Донской», с. 199
3. Например, прекрасная, с моей точки зрения работа на эту тему выполнена на кафедре классической филологии МГУ имени М.В. Ломоносова, под руководством научного руководителя Азы Тахо-Годи. На ее основе автор, доктор филологических наук Елена Приходько, написала книгу «Двойное сокровище». Книга вышла в московском издательстве «Прогресс-Традиция, в 1999 году.
4. Мэри Неф, «Личные мемуары Елены Петровны Блаватской», «Сфера», 1993
5. Там же
6. Джузеппе Мадзини – итальянский революционер, карбонарий, друг Джузеппе Гарибальди.
7. Мэри Неф, «Личные мемуары Елены Петровны Блаватской», «Сфера», 1993
8. Там же
9. Интервью рижскому журналу «Патрон», «Я не хочу пасти народы», 2006 г.
10. Интервью газете «Московский комсомолец», «Рыцарь с сундуком из «1001 ночи», 7 июня 2005 г.
11. *Патроном инквизиции был Доменик Гузман, основатель ордена доминиканцев, в переводе с латыни «псы господни».
12. **Имеется в виду книга «Семь тайн Елены Блаватской»
/