У меня пропал голос, но разве это важно? я сижу дома, жру шоколад и фрукты и пью соки и газировки. Несколько часов назад мы очень семейно посидели, я делал тонну снимков, чтобы забить в память этот момент реальности, момент моей настоящей жизни. Не смотря на то, что я заразился тоскливым вирусом, моя грудная клетка заполнена нелестными жидкостями - я счастлив. Мне хорошо. уютно, тепло. Особенно некоторые вчерашние слова, пронзившие мои внутренности, оставшиеся там.

13 людей, вспомнивших обо мне в 13м году.

Я закрываю глаза и тёплая бледно-голубая Лайфстрим окутывает меня всего и несёт ласково по течению без направлений и точек назначения.

Вчера я будто бы слышал голос морской чайки, являвшейся мне во снах в конце прошлого года. Смутное ощущение реальности затянуло туманным вкусом морской воды. Мы не потерялись и до сих пор. 

 Через время, насквозь пронизывая дрожащую тёплую плоть, изо рта, разжимая мышцы и зубы, я люблю тебя. Люблю тебя всем своим существом - солнечными сквозными и острой темнотой. Люблю тебя пулями и острыми лезвиями, люблю тебя, скручивая проволокой твои руки ноги, шею и рот. Я люблю тебя через стратосферы, через плотные и газообразные тела, через твою и мою кровь. И я никогда не смогу проститься с тобой...

Глубоко под давлением солёных вод, в темноте без дна - я застыл без внутренностей, застыл потерявшийся и оглохнувший. Мои руки и волосы совершают едва различимые невесомые движения, вода густо ледяная. Вокруг и внутри, я мягок до неестественности, без запахов и ощущений. Я - пустоты, зияющие чёрные дыры, сталактитовые кости. Без молекулы кислорода, без молекулы жизни, заброшенное ничего. Я там, потерянный на века. И я тут. Вскрытый и болезненный, оголённый нерв. Мои губы затаили ощущение твоего рта и кожи. Мои пальцы, сухие и горячие - ощущение тебя. Я люблю тебя.

Смотри, последние дни уходят без остатка, Последние голоса замирают в предвкушении. Я никогда не смогу с тобою проститься. Время отсчитывает последние часы. Я задерживаю на морозе дыхание, я задерживаю ток крови и биение органов. Я знаю, это последние дни, перед тем, как всё Настоящее умрёт. Под стуки, под замеревшее дыхание. Последний закат будет под конец дня, не пропусти его, простись с ним. простись со всеми, похоронный марш из радостных праздничных песен, в ярких красках наступят последние часы. Похорони, всё что у тебя было и есть, Но Я никогда Не смогу Проститься С Тобою. И, когда начнётся Новое Время под звуки салютов, под крики радости, под пожелания счастья и под алкоголь, стекающий внутрь тел - Я буду далеко, под толщей воды, недвижимый и безжизненный, глухой и в темноте. Но я буду внутри тебя, вокруг тебя, в каждой клетке и молекуле в этом мире, рассеяв свои ощущения. Я буду любить тебя сквозь часовые механизмы, сквозь лучи света, сквозь мириады различных тел. 

Я никогда не смогу проститься с тобою. 

Скоро настанет последний день.

Я никогда не смогу проститься с тобою и перестать чувствовать тебя.

моя кровь выпарится, растворится в кислороде и углекислом газе. Я буду всегда любить тебя.

Самым безбожным образом я проспал половину единственного дня, выходного и жутко забитого всеми делами мира. 

Разобрать чужую квартиру и вылизать её к HNY, в угоду хозяину.

Собрать чемодан на 4 волшебных дня.

Сходить за лекарствами, ибо я кажется заболел ( по самые гланды XD)

Всё это проверить.

И отдохнуть за все эти рабочие дни...

... Чёрт подери. 

 Моя Церера, твои волосы из светлого пепла превратились в шоколад, я уже успел увидеть твои светлые корни, когда вчера ты зачесала волосы в хвост. Безжалостная Деметра, ты, своим влажным грубоватым французским полночи сводила меня на нет. Я дрожал, касаясь тебя, целуя тебя, касаясь взглядами. Твоё ящерицыно тело вилось под моими одеялами, горячее и томное. Я ловил полунепонятные фразы и отвечал тем же образом в твой рот. Я потерялся под утро. Замёрз в странной позе, прижимая тебя к себе, градусы рвались всё ниже. 

Перед уходом ты попросила накрасить твои туманные бесцветные глаза, а потом произнесла, что хочешь обрезать свои волосы.

я поймал это горячее и сладкое чувство, эту тупую боль в руках и горьковато-сладкий вкус на языке. Солнце ещё даже не начало восходить. Времени у меня ещё целые тысячелетия. Я замер под тёплым душем, барабанящим по спине июльским ливнем. Представил себя не собой. Представил как губами роюсь по тонкой шее, вдоль ароматной линии волос, а пальцы с лёгкой юношеской дрожью проскальзывают под ткани к гладкой и тёплой, чуть щетинистой коже. Но это уже было после, и я не ощутил ничего, кроме сладкого уюта и нестабильной пульсации в сердце. Я перестал на тот миг дышать... Солнце гладило сквозь ливень наши плечи и спины, волосы, я уже не мог разобрать где ливень, где солнце, а где эта чужая, такая родная и естесственная кожа...

• 3 дня до Рождества. 
• 9 дней до Нового года
• 8 дней до Избавления

8 дней. И я обвиняю в этом кошмаре не то общество, которое сейчас спит на пастели слева от меня вместе с котом. А то, что за окном. Эту страну, этот город и свой Рок. Избавление на 3 дня... Я задержу дыхание, но уже по другим причинам. 

Время сквозит через все мои мысли, хронология исчезает, даты не совпадают, память граничит с предвидением. Вчера я думал начать курить. Снова. Но отказался. К чёрту. Моя жизнь расписана на ближайшие месяцы хаосом, конца света так и не случилось, в Вечернем Урганте Мэнсон не потерял достоинства, хотя дядюшка оказался зависим от возраста на прямую. Внутри меня тухнет свет, запахи исчезают, прикосновения исчезают... Я пережал вены на руке, чтобы она онемела, потом трогал своё лицо и рот, чтобы играть чужие прикосновения. Такое жалкое состояние накатывает волнами 2 раза за полгода на каждом последнем году моей жизни. Свечной воск превращается в поцелуи на коже, тонкие короткие порезы открывают обжигающими символами проходы в сны. Я читаю в этом месяце стократ больше, чем в предыдущих. Бесчеловечный год подходит к своему завершению. Твои чайно-сигаретные процедуры учащаются. А я исчезаю из собственной головы, выпадаю из остатков общества вокруг себя. 

У меня во рту сладко-горько. Бархатная кожа гибкой спины покрывается мурашками под моими пальцами, светлые волосы дрожат рыбацкой сетью надо мной, ломая свет солнца на пятна и лучи.  Эти губы не дают мне вдохнуть, тёплые и жадные, и податливые... Я грежу на яву, рисуя в голове картину за картиной...

 If oblivion is all there is when we die
If nothing happens other than
Suffering ends,
A happy life was lived, or
An evil life was snuffed out, or
A boring life is at last over,
I think that's a wonderful alternative
To Heaven and Hell,
And I'd choose oblivion.

 разложим по порядку. я утонул в строчках Набокова. Просто погряз каждой свободной минутой в этом водовороте слов, деталей, описаний... Я тону в недостатке времени. Работа - метро - сон - метро -работа - метро -  .... . Выходные исчезли из моего календаря. Еда исчезла вслед за ними. Чай скоро по венам пойдёт. Холодно, Сотонистически холодно. - 20 всего лишь, но я умираю и задыхаюсь. Внутри моих снов без сна, внутри моей одинокой головы - температура ещё ниже. Я ... я не знаю, останется ли от меня что нибудь до нового года. 

Зато я набрал трудов по генетике, на перерывах Набоковскую Лолиту не почитаешь. И завтра я иду на Хоббита. Внутри меня замерло нечто язвенное и щупловатое, но оно горит теплом, пусть и слабым. 

И да. Никакой личной (пастельной) жизни. Не до того. Мои объятия посещает лишь сон, безликий и безголосый, но уютный и мягкий. И я никому не принадлежу в кои то веки. Мои губы иссохли, кожа сухая и шершавая, ногти под корень. Я... если честно, не знаю, зачем всё это и что предстоит ещё. Мне одиноко до внутренних воплей, одиноко до самого костного мозга. Одиноко не на поверхности, а где то внутри... Невозможно объяснить. Но... я просто... . Я устал.

 в мире что то меняется. Я чувствую это шевеление под кожей. 

я исчезаю со всех страниц