- Весь день на кассе: деньги, деньги, и покупатели снуют,
А дома кот и кошка – (дети!) и одиночества уют.
И чёрт побрал бы эту осень! Подъём, работа, снова сон…
Так хочется порой всё бросить, издав прощальный вопль и стон! -
Вот так она и рассуждала, и ненавидела порой
Продукты, что народ устало в корзины сваливал горой.
О чём же размышлял мужчина, что жил совсем недалеко,
На этой кассе чаще прочих он пробивал за молоко
И те немногие продукты – да много ль надо одному?
Глазами, грустными как осень, кассирша нравилась ему.
Но он молчал, хотя хотелось узнать её улыбки цвет…
В нём пропадала сразу смелость, а вдруг она ответит "нет"?
Соседи что об этом скажут? Опять же очередь вокруг…
Желание и робость вяжут - такой знакомый всем нам круг!
- Да, что же ты! Давай попробуй, пытайся с ней заговорить! -
Задумавшись, он даже вздрогнул.
- Вы собираетесь платить?
- Да, да, минутку… извините, я что-то, кажется, забыл… -
Замялся как-то, но припомнил: киоск цветочный где-то был…
Потом вернулся, и куда-то внезапно схлынула толпа.
Неловко сжатые пакеты порвались - сыпалась крупа...
В глазах кассирши плыли розы - одна, другая...
- Это Вам! Подарок Вам от дед Мороза, -
И стих на миг Универсам.
- Вы что, так шутите? - Серьёзно! - и в абсолютной тишине
В возникшей паузе сквозь слёзы переспросила: - Розы? Мне?..
Смутилась вмиг, и тут же радость окрасила её лицо,
И заалели губы, щеки, завились локоны кольцом.
- Крупа - на счастье... - прошептала, не поднимая кверху глаз.
- А может мы его поделим? Какое счастье мне без Вас?
И протянул цветы в букете - безумно пахшие весной,
Другой, далёкою планетой.
- Не может быть! Все мне? Одной?
И подняла глаза… О, Боже! Они лучились неземным,
Тем взглядом, что был всех дороже и столь понятен им двоим...
