Старый сибирский анекдот: «Рассказывают, что у нас в Сибири по дорогам ходят медведи. Наглая ложь. Нет у нас никаких дорог».

В Москве есть дороги и дома. А у некоторых домов стоят будки с охраной. У моего она стоит тоже. Охранником в ней работает медведь. Белый. В кепке с надписью Security и с черно-оранжевой георгиевской лентой, символизирующей Победу, ведь приближается годовщина разгрома немцев, а мы тут все патриоты. Медведь сидит за столом перед монитором компьютера. И охраняет.

Мой дом находится в ведении организации УпДК. Ее основали еще большевики — в том году, когда после смерти Ленина к власти пришел Сталин. УпДК было создано для решения жилищных проблем иностранцев, работающих в советской столице, чтобы они, вражеские гады, не расползлись по Москве. В этих домах они живут кучно, так что очам Большого брата легче за ними уследить.

В мой двор можно попасть пешком через калитку или на машине через проезд, перегороженный шлагбаумом. Поднимают шлагбаум и открывают калитку охранники, сидящие в будке справа от въезда.

Но этого оказалось мало, потому что мы, иностранные обитатели дома, сжились с сидящими на воротах ребятами и начали приводить к себе черт знает кого. Поэтому чуть больше двух лет назад у калитки в восьми метрах от первой поставили вторую будку. Здесь проход перегораживает турникет. Предполагалось, что жители дома, пройдя калитку, разблокируют себе проход через турникет электронной картой под надзором охранника, который будет видеть фотографию и данные проживающего. Посторенние, которые приходят в гости, должны были предъявить и дать отсканировать свои документы. Полный абсурд, полутюремный режим. Но... это все лишь предполагалось.

Турникет и новая будка появились больше двух лет назад. В ней начал постоянно работать компьютер, отопление и кондиционер. Кондиционер сдался первым. Когда пришли морозы, на нем выросла огромная глыба льда, он охлаждал обогреваемое помещение и все громче хрипел. Управляющий домом не мог его выключить, потому что кондиционер принадлежал фирме, отвечающей за безопасность: так что его было страшно трогать. В итоге агрегат сломался и отключился сам.

Компьютер оказался более стойким: его монитор, в который никто не смотрит (так как на этом рабочем месте никто так и не появился), беспрерывно светится вот уже два года. Зато у нас появилась проблема. Сейчас, войдя во двор, мы должны сначала открыть калитку, потом сойти с высокого бордюра, чтобы обойти мертвый турникет, а за ним снова вернуться на тротуар. Без багажа в этом нет ничего сложного, но с коляской или с тяжелыми чемоданами уже нелегко. Кроме того, в дождь с тротуара приходится сходить в большую лужу. Жители жалуются управляющему, а он ничего не может изменить, потому что безопасность — не его сфера.

Подойти к делу с улыбкой нам помогли охранники из старой будки, которая стоит на въезде. В новой они недавно усадили за стол большого плюшевого белого медведя, дали ему кепку и патриотическую ленту.

А я в шутку пообещал управляющему дома на пресс-конференции с президентом или главой МИД (УпДК подчиняется этому ведомству) поднять проблему медведя. Управляющий зацепился за эту мысль и теперь смотрит на меня с надеждой.

И я ему не удивляюсь. Ведь россияне верят, что там, где ничего невозможно сделать, на помощь придет Владимир Путин, нужно лишь добраться со своей проблемой до его ушей. Перед последней ежегодной телеконференцией президента это пытались сделать три миллиона россиян: они писали, отправляли смс и электронные письма, старались дозвониться.

Преуспели немногие. Но Путин вступился за женщину, которая хотела завести собаку, а ее муж-полковник и домашний тиран не хотел слышать о животном; и приободрил нерешительного жениха, который боялся, что его избранница отклонит его предложение. Он наверняка мог бы убрать совершенно бесполезный проклятый турникет. Но медведя пусть оставит.

Источник