Кейт Уилсон (Kate Wilson) пуантилизм лайт

 

Дуэты в дизайне встречаются примерно также часто, как трагедии в кинематографе, однако женские дуэты (долго думала) — редчайший зверь Мари Рам и Моника Зингер (Marie Rahm & Monica Singer), австрийки и фотогеничные блондинки, дружно закончившие в 2004ом Венский Университет Прикладных Искусств, с тех пор только тем и занимаются, что доставляют вещам удовольстие. Мантра у них такая. 

В их последнем проекте, для австралийской компании Riess (они выпускают традиционную эмалированую кухонную утварь, абсолютно в бабушкином стиле, без выкрутасов) они отнеслись к старомодным кастрюлям как к конструктору и не меняя составные части ни на миллиметр, настроили кучу инопланетных многоручек. И нет, я тоже не знаю зачем кастрюле столько ручек, может для того что бы удобней было передавать из рук в руки, может для красоты, но они мне просто симпатичны. 

 

Оттуда же (с Сеульской недели дизайна) редизайн всяческих лечебных препаратов, таблеток и пластырей корейского (если я правильно понимаю) дизайнера с незапоминаемым именем Jae Hyung Hong. Таблетки в виде конфет мне не понравились с практической точки зрения. Хотя лечиться ими может и веселее, но лекарства дизайнерам не игрушки. Несерьезно это. А вот плацебо эффект такой упаковки вполне убедителен: чем здоровее становишься, тем меньше доза.

 

При виде таких игрушек мне даже становится как-то неудобно перед собой за то неразвивающее детство которое у меня было. Хотя, говорят, строить палатку из кресел, коробок и одеял это очень даже развивающе, но модулярные мягкие игрушки с магнитами из которых можно строить невиданных зверей по своему усмотрению наверняка развивают эффективнее. А может это и не важно. Но сейчас мне бы именно таких.

Самый интернациональный дуэт из представленных на Сеульской неделе дизайна, израильтянин и японка, Боаз Коэн и Саяка Ямамото (Boaz Cohen and Sayaka Yamamoto) aka BCXSY .

 

В обреченно-импотентской попытке объяснить себе и миру японскую непревзойденность, одну из причин (хотя немаловероятно что это скорее тоже следствие) я обозначила как «небоязнь пустоты». Нижележащие фотографии являются наглядной иллюстрацией этой небоязни. Рассматривание их действует не только умиротворительно, спасая от перегрузок визуальной информацией, но и приучает к минимализму композиции, достаточности в красоте простых вещей и к самой идее пустоты. Пустоты не как отсутствия чего-либо, пустоты самодостаточной, пустоты которую выбрали, как одиночество. 

Yanaka To-Kichi

 

Хорошая ваза для фруктов это не просто обширная тарелка, а та, которая относится к фрукту как дом или стул относится к человеку; причем желательно что бы и дом, и стул, и ваза относились к конкретному человеку или, соответственно, фрукту, а не абы как. Ибо не всегда, но часто – обобщение есть зло. Да, это с иронией. Но все же.

Helena Schepens.

 

История такая: в начале 50х некий Эрнст Беттлер, дизайнер-график, получает заказ от фармацевтической фирмы Pfäfferli+Huber на серию рекламных плакатов. Зная, что компания производила опыты на заключенных в концентрационных лагерях, Беттлер пребывает в некотором смятении, но в итоге принимает заказ. Позже он скажет, что у него было предчувствие, что он сможет как следует навредить.

И навредить, действительно, удается. Для рекламной кампании он создает четыре драматичных черно-белых постера, с рекламой разных лекарств. По отдельности каждый из них представляет собой пример элегантного, универсального дизайна. Однако будучи развешенными вместе на улицах, абстрактные фотографии превращаются четыре буквы (см. ниже пример буквы А), составляющие слово НАЦИ. Последовала бурная общественная реакция и в течении шести недель Pfäfferli+Huber была уничтожена.

Прекрасный пример того, как дизайнер, при желании, может изменить мир.

Но самое интересное начинается дальше: эта нашумевшая и впечатляющая легенда была опубликована впервые в 2000ом году, в журнале Дот Дот Дот и затем многократно и радостно обсуждалась во всех дизайнерских и околодизайнеских кругах. Однако через некоторое время постепенно выяснилось, что никакого Беттлера никогда не существовало. Как не существовало и компании Pfäfferli+Huber, и постеров и общественного негодования.

И мало что можно поделать с нашей монументальной и безоговорочной вере печатному слову, но обманываться мы рады, как правило, по очевидным причинам. Нам по-прежнему нужны герои, и вера, что дизайн, действительно, может изменить мир.

*Кроме того, подобная журналистские аферы тоже вызывают у меня неизменное восхищение. Короли, которым удается пройтись голыми многие километры, заслуживают уважения.

 

Упаковка, точнее система этикеток, созданная для небольшой компании производящей варенья, джемы, соусы и прочие вкусности. Разноцветные «бирки» для каждого ингредиента и подчеркнутое упоминание месяца выпуска, подчеркивает домашнесть продуктов, а также тот факт что рецепты приготовления меняются слегка в соответствии с сезоном. И никакой псевдодомашнести с лубочными рисунками избушек на курьих ножках.

Company

При написании серьезной многознаковой статьи про тенденции в современном ювелирном искусстве и про эволюцию украшений от честно функционального в абсолютно концептуальное, узнала много нового. Например что кольцо, это символ единства, господства и повиновения, происхождение которого, вероятно, восходит к китайскому гарему: серебряное кольцо надевалось на палец левой руки куртизанки, когда она приближалась к ложу императора. После выполнения своих обязанностей женщина надевала кольцо на правую руку и смирно удалялась, помеченная. Или что в античной культуре кольцо, браслет, перстень или ожерелье играли роль стабилизаторов, скрепляющих связь между душой и телом. Их носили, чтобы удерживать душу в телесной оболочке, и снимали в момент наступления смерти или совершения мистического обряда. 

Но самое прекрасное, что удалось нарыть, это специальные такие, зимние украшения, продолжающие повальное увлечение вязанием и войлоковалянием, массивные и надежные, как сугроб; неожиданные, как оттепель в январе; и желанные как весна к концу февраля.

Экспонат номер один: Yarborough Jewelry: 

 

Есть вещи которые лучше не объяснять. По одной простой причине: без объяснений они целостнее.

Так вот, омами.ру - сайт года по версии дизайнколлектора, за что редакция очень благодарна всем неполенившимся, проголосовавшим, и вообще судьбе.

А здесь и ниже работы Стефана Брюггеманна (Stefan Bruggemann), которые многозначительно и веско, но не без тени необходимой современному искусству самоиронии, говорят сами за себя. 

Первая надувная открытка известная человечеству, была придумана Inflate много миллиардов лет назад. Но эта гораздо симпатичней, потому что она облачко и пухлость ее имеет гораздо больще смысла. Эволюция. 

Отсюда 

 

Прототип ручного (на этот раз: умещающегося в руку) портативного телевизорa Sony. Нечто среднее между тамагочи, экраном в стиле ретро и яйцом. Не совсем понятно что с ним делать при наличии телевизионных и всех прочих технологий в айфонах и им подобным, но кажется (судя по фотографиям на сайте) эти штуки очень уютно живут в кровати и дружно прогуливаются небольшими компаниями. Потенциальная мечта японской школьницы.

 

Секретный магазин продающий исключительно вещи финских дизайнеров, сделанные в Финляндии. Самое первое и очень поверхностное впечатление связывает общую атмосферу и финские язык: все вещи кажутся такими же смешными, очень уютными и с какими-то совершенно не поддающимися простой человеческой логике деталями. Второе впечатление не уходит далеко: простота присущая скандинавскому дизайну вообще, но с нетипичным чувством юмора.

Одеяло под названием «Зимняя спячка», в карманах которого спрятаны 12 зверюшек, которые понимают в зимних спячках, и которые не очень тоже.

 

Маурис Шелтенс (Маurice Shceltens), оказывается, это не просто кто-то случайный, одноразово соорудивший фотографическую скатерть для Droog Design, а гений современной голландской фотографии. Он делает исключительно натюрморты, предметную съемку, рекламную, как правило, но снимки его живут в настолько обособленном мире своей, скурпулезно симметричной, подчеркнуто постановочной эстетики, что предметы на них абсолютно антигламурны. И общим настроением скорее напоминают картины фламандских предков Мауриса и прозрачный осенний день, нежели рекламную продукцию. Они гиперреалистичны, с одной стороны. Нарочито студийная съемка, даже леску и другие воспомогательные приспособления он никогда не ретуширует. С другой, они граничат с сюреализмом, настолько привычное окружение предметов нейтрализуется на них.

Его взгляд на вещи, заразно передающийся через снимки, совершенно по-детски непредвзят и инопланетно отстранен. Повседневные объекты, изъятые из контекста, превращаются в чистую, обособленную форму, в конструктор, мозаику, химические молекулы, стройно, строго и успокоительно складывающиеся в бесконечность.

 

В самолете по дороге в Нью Йорк дочитала книжку некого Тао Лин, восходящей звезды местной литературы, взрощенной на почве блогописи, под названием «Еeeee eee eeeе» (англ., читается как «иииии иии ииии», как делают дельфины) и затем сходила в Новый Музей современного искусства, где выставляются исключительно живые деятели. Если судить исключительно по шедеврам музея и вышеуказаному произведению – эта страна, действительно, направляется прямиком в ад, как предрекает старшее поколение. Шесть этажей и 211 страниц мусора.

Вместе с тем, само здание музея (дело рук гениев Кazuyo Sejima и  Ryue Nishizawa ака SANAA), открывшегося всего месяц назад и представляющее собой шестиэтажную копию небрежной пирамиды картонных коробок со смещенным центром, довольно шедеврально и само по себе стоит осмотра. Кроме того, в музейном магазине нашлось несколько интересных штук насильственно вливающих искусство в дизайн, например лимитед эдишен всяких красочных тарелок:

Маленький, но умопомрачительно точный набросок.

Morta Griskeviciute.

 

Еще одна причина слегка возненавидеть Нью Йоркцев: мало того что у них в МOMе было небольшое, но приличное отделение Muji , теперь у них есть целый магазин этого счастья, логично разложенного по полочкам, с бордово-иероглифными наклейками и без единой лишней детали. На Бродвее, в Сохо, если вам вдруг по пути.

На самом деле, попав туда, первые несколько секунд непонятно что в нем особенного: простой японский супермаркет. Но потом бордовые иероглифы гипнотизируют сознание и выйти с пустыми руками, без каких-нибудь коробочек неясного предназначения, практически невозможно.

Вывод: хороший дизайн без лишних деталей это само собой, но с иероглифами любая коричневая бумажка благороднеет и хорошеет в разы.

 

Дорогая редакция под новый год традиционно удаляется в дальние края, желает всем всего самого, спасибо что пришли, не скучайте, трансляция возобновится через десять дней.

 

Никаких носков, трусов и ароматного мыла на это Рождество

Далее по тексту >>

Новогодняя (точнее Рождественская, но не суть) открытка, судьба которой счастливым образом немакулатурна. Причем в использованом (исписаном) виде они даже прекрасней нежели в девственно-белом.

И кстати, про новогоднее. Designcollector, как полагается серьезным сайтам, подводит итоги. Свои предпочтения на тему сайта года можно выразить одним движением руки здесь.