Весной и летом русская армия приняла участие в ряде кровопролитных сражений, понеся большие потери.  С конца апреля 1915г. Ситуация развивалась не в пользу России, хотя в сражениях были задействованы лучшие войска, в том числе цвет армии и опора Монархии – гвардейские части.

Здесь уместно сделать одно пояснение.  О том периоде военных неудач написано немало.   И мемуаристы, и исследователи очень часто говорили, что это – «крупнейшая», «невиданная катастрофа».   Некоторые шли и того дальше,  уверенно за­являя, что Россия понесла «немыслимые потери», в силу «своей отсталости».  Это очень популярный историографический штамп.   Если же отрешиться от идеологи­ческой заданности и посмотреть на собы­тия через беспристрастные фактические данные, то сразу же выяснится, что на са­мом деле никакой «непоправимой катас­трофы» не произошло.

За первые одиннадцать месяцев вой­ны Россия понесла большие потери на фронтах: они составили 1 650 942 челове­ка. Из них убитыми — 192 763, ранеными и больными — 894 653, пропавшими без вести (главным образом пленными) — 563 526.

В то же время Германия потеряла за тот же период 500 тысяч убитыми и свы­ше миллиона ранеными.   Ясно, что рус­ские потери сопоставимы с немецкими, и ни о какой «беспримерной катастрофе» говорить нельзя, особенно если учесть, что людские ресурсы России были значи­тельно выше, чем у Германии.   Россия не добилась победы, но ведь и Германия, начавшая войну, ни одной из намечен­ных целей не достигла.    Все «гениальные» разработки ее военных стратегов так и остались лишь образцами кабинетного творчества.

Но в любом случае – потери были большими.   Император был удручен.   Положение ухудшалось, а надежда на скорое окончание войны исчезала.

Натиск «проклятых тевтонов» выну­дил русскую армию отойти на Восток, оставив Галицию, Польшу и некоторые другие районы.   Пришлось срочно эваку­ировать и Ставку Главнокомандующего из Барановичей.   Она была перенесена в августе в город Могилев.   События лета 1915 года деморализовали высшее воен­ное командование.   Еще в мае, когда только разворачивалось наступление немцев, Император Николай II приехал в Ставку и застал там картину полного уныния. «Бедный Н. (Великий князь Николай Николаевич. —А.Б.), расска­зывая Мне все это, плакал в Моем каби­нете и даже спросил Меня, не думаю ли Я заменить его более способным челове­ком».

Еще более удручающую зарисовку на­строения в Ставке оставил в своих воспо­минаниях протопресвитер Г.И. Шавельский (1871—1951).   «Мы вошли в спальню Великого князя Николая Николаевича.   Великий князь полулежал на кровати, спустивши ноги на пол, а голову уткнув­ши в подушки, и весь вздрагивал... Ба­тюшка, ужас! — воскликнул он. — Ковно отдано без боя... Комендант бросил крепость и куда-то уехал, крепостные войска бежали.  Армия отступает.   При таком положении, что можно сделать?  Ужас, ужас!   И слезы еще сильнее полились у него».  

Общественные деятели негодовали.  Почему уроки компании 1914 г.  не пошли впрок?   В обществе постоянно звучал традиционный русский вопрос: кто виноват?

В связи с последними неудачами в войне Николай II все более и более становился недовольным действиями на фронте Великого князя Николай Николаевича.  Он говорил, что русскую армию гонят, не закрепляя позиций и не имея достаточно боевых патронов.  Словно в подтверждение слов Государя следовала поражение за поражением.

«Я помню вечер, - писала А.Танеева, - когда Императрица и я сидели на балконе в Царском Селе.  Пришел Государь с известием о падении Варшавы; на нем как говорится,  лица не было; он почти потерял свое всегдашнее самообладание.  «Так не может продолжаться, - воскликнул он, ударив кулаком по столу, - я не могу все сидеть здесь и наблюдать за тем, как разгромляют армию; я вижу ошибки – и должен молчать!»

Николай Николаевич не только делал ошибки, командуя войсками.  Он постоянно, без ведома Государя, вызывал министров в Ставку, давая им те или иные приказания, что порождало двоевластие в России.
Государь вел себя прямо противоположным образом: когда Н.Н. был верховным главнокомандующим, царь сознательно воздерживался от непосредственного вмешательства в руководство ходом военных действий, чтобы избежать и тени двоевластия в командовании армией.  Тем не менее он зорко следил за положением на фронте.  Одно его присутствие в Ставке вселяло уверенность  и поднимало дух у всех – от рядового до великого князя Николай Николаевича.  Последний вовсе не был тем «сильным человеком», каким его рисовала тогда печать.  «Великий князь Николай Николаевич обладал декоративной воинственной внешностью, действовавшей на воображение, гигантским ростом и громким голосом и любил грубо «распекать» высших начальников перед строем войск, чтобы создать себе популярность в солдатской массе, - замечает Е.Алферьев. – Но в действительности он был человеком малодушным, нерешительным, недальновидным, не умевшим владеть собой и легко поддававшимся постороннему влиянию». 
на фото: слева Николай II,  в центре барон Фредерикс, справа Великий Князь Николай Николаевич

Его племянник, напротив, был человеком волевым, о чем говорят и последующие события.  Когда Государь объявил о своем решении принять Верховное командование, министры подняли настоящую бурю.  «При таких тяжелых обстоятельствах долг Царя велит ему; встать во главе своих войск и взять на себя всю ответственность за войну.   Прежде, чем придти к такому убеждению, он много раз­мышлял, много молился.   Наконец, не­сколько дней назад, отслушав обедню, он сказал нам: "Быть может, необходима искупительная жертва для спасения России. Я буду этой жертвой.  Да свершится воля Божья!"».   Говоря нам эти слова, он был очень бледен; но его лицо выражало полную покорность». (А.Вырубова)

Сам факт принятия командования в столь сложное время говорит о большом личном мужестве Николая II, подтверж­дая Его преданность Монаршему долгу.
 

Государь всегда считал, что в дни воен­ных испытаний обязан находиться на поле сражений. Еще в разгар Русско-японской войны, в сентябре 1904 года, писал из Пе­тергофа своей матери в Данию: «Меня по временам сильно мучит совесть, что я си­жу здесь, а не нахожусь там, чтобы делить страдания, лишения и трудности похода вместе с армией. Вчера я спросил дядю Алексея, что он думает? Он Мне ответил, что не находит Мое присутствие там нуж­ным в эту войну.  А здесь оставаться в та­кое время гораздо тяжелее!»

Тогда осуществить намерение не уда­лось. Но вот теперь; в эту войну, когда опасность еще более велика, ему необхо­димо поступить по зову сердца.

Раз армии плохо — Император должен быть с ней.   К тому же Великий князь Николай Николаевич не мог оправиться от шока поражений и просил об отстав­ке.   Царь и Царица подробно обсуждали этот шаг и окончательно убедились в его необходимости в конце июня 1915 года.    Император постоянно думал о том, что же предпринять, чтобы переломить ход Событий и добиться победоносного мира.   В конце концов Он пришел к решению возглавить руководство армией.   Смысл этого поступка был довольно простым и искренним.   Если во главе войск встанет Помазанник Божий, то простые солдаты, воодушевленные Его предводительством, воспрянут духом и сокрушат врага.

Ни с кем больше Император не сове­товался.   Даже «дорогой Мама» лишь со­общил о принятом решении.   Мария Фе­доровна была потрясена.   Все кругом го­ворили, что этого нельзя делать, и Вдовствующая Императрица тому пове­рила.   В дневнике за 12 августа записала:

«Ники пришел со своими четырьмя девочками.   Он начал сам говорить, что  возьмет на себя командование вместо Николаши.  Я так ужаснулась, что у меня о чуть не случился удар, и сказала ему все: что это было бы большой ошибкой. Умо­ляла его не делать этого, особенно сейчас, когда все плохо для нас.   И добавила, что если он сделает это, все увидят, что это приказ Распутина.  Я думаю, это про­извело на него впечатление, так как он сильно покраснел.   Он совсем не понима­ет, какую опасность и несчастье это мо­жет принести нам и всей стране». 
  на фото: Николай II с мамой

от себя: "И это писала его мать!!!  Та которая должна стоять за сына горой, которая должна насквозь видеть и знать, как мать,  своего сына, уважать его выбор, взгляды, любовь...  Она должна чувствовать своей интуицией и жизненным опытом тех лживых людей, которые безустали ей "напевали" про сына и его семью.   Но она слишком любила салоны, светскую жизнь и верила высшему свету, который ее окружал, хотя и любила сына и желала ему добра".

Николаю II тяжело было слышать упреки близкого человека, который, окружен­ный салонной истерикой, потерял спо­собность адекватно воспринимать собы­тия.   Мать как будто забыла, что ее Сыну никто ничего не может «приказать» там, где речь идет о благе России. Дальнейшее показало, что «непониманием» страдало высшее общество, а решение Государя стало спасительным в ситуации, которая представлялась безысходной.

Царь не сомневался, что Его новая роль угодна Богу, а рядом с этим убежде­нием все остальное ничего не стоило.

Дети Царя разделяли настроения ро­дителей.   Провожая Отца в армию,  Дочь Ольга написала в конце августа: «Папа, золото Мое!   Как ни грустно, что Ты уез­жаешь, но в этот раз с особенным чувством радости тебя провожаем, так как все мы горячо верим, что этот твой приезд туда подымет как никогда кроткий дух нашей могучей армии.  Помоги и храни тебя Господь на этом новом и тяжелом, но святом пути.  Все наши молитвы и мысли будут около тебя.  Папа Ангел, мой любимый.  Крепко, как люблю тебя, обнимаю и целую." 

от себя:  "Вот слова по-настоящему близкого человека, который уважает принятое мнение своего родного и своей любовью поддерживает все его начинания.  Только при поддержке таких слов, у человека появляются внутренние стимулы к победам.  К счастью, у Николая II такими близкими по духу и взглядам были его жена и дети - его поддержка и надежный тыл.  Пусть вокруг него и были лишь единицы, кто к нему был искренне расположен, но ведь у Николая Александровича был большой клад, как для человека - это его семья, которая по чистоте отношений была далеко не у каждого".

на фото: Ольга, Николай II, Александра Федоровна, Татьяна в окружении сестер милосердия

Использованные материалы -   1. Боханов А.Н. Николай II. - М.: Вече, 2008. - 528с.: ил. (сер. Императорская Россия в лицах);
2. Орехов Д. "Подвиг царской семьи".- СПб.: Невский проспект, 2002. - 224с.

Серия сообщений "Война":
Часть 1 - Начало Первой Мировой
Часть 2 - "Кровавый" бой Императора за страну
Часть 3 - Один за всех, все против одного
Часть 4 - Николай II - Верховный Главнокомандующий

Навязанная война: начало

Войны бывают разные: большие и малые, справедливые и захватнические, освободительные и колониальные, народные и антинародные, холодные и горячие, продолжительные и скоротечные.    Бывают еще и абсурдные.    Именно такой кровавой и жестокой бойней, унесшей миллионы жизней, в огнe которой сгорели великие старые монархии Романовых, Габсбургов и Гогенцоллернов, стала та, что началась 15 июля 1914 года с объявлением Австро-Венгерской  империей войны маленькой Сербии.   Россия, исстари являвшаяся покровительницей славян, приступила 17 июля к мобилизации. В ответ австрийская союз­ница, Германия, объявила 19 июля (1 августа) войну России.    С этого момента война стала мировой.

Россия втянулась в войну, которой многие не хотели и возможность которой у немалого числа людей, вызывала опасения и страх.  Цели ее были отвлеченными, доступные пониманию лишь ограниченного круга лиц.   Призывы отстоять престиж Империи, завоевать Черномор­ские проливы и водрузить крест на собо­ре Святой Софии в Константинополе (Стамбул) вызвать глубокого отклика в народе не могли.
 

Подавляющая часть населения и не представляла, где находится Австро-Венгрия или Германия. Русскому крестьяни­ну были неведомы никакие Дарданеллы, и он не мог понять, почему надо за них идти на войну и смерть. Но то, что это война «за веру Христову», против «без­божных германцев и австрийцев», — это все понимали. Именно призыв спасти «братьев-христиан» питал и воодушевлял патриотический порыв...
 

Век девятнадцатый (реальный, а не календарный) заканчивался; «русская сказка» близилась к концу.   Наступал пос­ледний акт.   Впереди маячили немысли­мые испытания, невероятные потрясе­ния, кровь, холод, небытие...   Император не хотел войны.   Он прекрасно осознавал, что любой вооруженный конфликт неизбежно принесет страдания, лишения и смерть.    В глубине души он всегда являлся противником насилия, а когда ему приходилось так или иначе к нему прикоснуться, неизбежно испытывал сожаление.
 

Война — это всегда трудное испытание.   Никто не мог знать, какие последствия она может принести, какие страшные силы она может оживить.   Прекрасно Царь знал и то, что на пути победоносной и быстрой военной компании и много различных препятствий и пробл­ем, в том числе и военно-технического характера.   Начатое незадолго до того перевооружение русской армии было еще в полном разгаре.   Ее техническая оснащенность и огневая мощь существенно уступали германской.    Все это Николай Александрович прекрасно понимал. Однако пойти на предательство братского народа, бросить на растерзание дружественную страну, теряя престиж и России, и в мире, пойти на это Он не мог, не имел права.   Встать на защиту славян и России — в этом был Его долг. Монарший же долг — святая обязанность, это угодное Богу дело.   Как же можно уклониться от него!    Безысходность диктовалa военный выбор, и он был сделан.   Как оказалось, из всех стран лучше к боевым действиям была готова Германия.   Она уже давно готовилась к войне;  у нее имелись разработанные стратегические планы; ее армия была в большом количестве оснащена новейшими образцами военной техники.   Она давно и целенаправленно готовилась именно к наступательной войне.    Россия к захватнической войне не готовилась.
 

Местом дислокации Ставки Верхов­ного Главнокомандующего был опреде­лен городок Барановичи в Могилевской губернии.

Германия, объявив 19 июля войну России, на следующий день оккупиро­вала Люксембург, а 21 июля объявила войну Франции.   22 июля германская армия начала крупномасштабные воен­ные действия, вторгнувшись в Бельгию, нейтралитет которой германский канц­лер Бетман-Гольвег назвал «клочком бумаги».  Всего в войне участвовали 33 государства.
 

В первый день войны, 20 июля 1914 го­да, принимая в Зимнем дворце высших чинов Империи, Николай II обратился к ним со словами: «Я здесь торжественно заявляю, что не заключу мира до тех пор, пока последний неприятельский воин не уйдет с земли нашей».

Этой клятве Николай II оставался ве­рен все месяцы войны и, вопреки цирку­лировавшим слухам, всегда являлся рез­ким противником каких-либо сепаратных переговоров с неприятелем.   Императри­ца Александра Федоровна, будучи по происхождению наполовину немкой, никаких «прогерманских настроений» никогда не имела, хотя в Германии осталось несколько близких родственников, в том числе любимый брат Эрнст-Людвиг (Эрни) и сестра Ирена.

  на фото Александра Федоровна с братом и сестрами, слева направо - Ирен Прусская, Эрнст-Людвиг, Елизавета Федоровна, Виктория и Александра Федоровна

О начале этой войны и как ее приняли члены Царской семьи, подробно описаны в воспоминаниях Пьера Жильяра, учителя Цесаревича:    " Встретив Государя я был поражен выражением большой усталости на его лице; черты его вытянулись, цвет лица был землистый, и даже мешки под глазами, которые появлялись у него, когда он бывал утомлен, каза­лось, сильно выросли.  Теперь он всей своей ду­шой молился, чтобы Господь отвратил от его на­рода войну, которая, он это чувствовал, была близка и почти неизбежна.   Все его существо каза­лось преисполненным порывом простой и довер­чивой веры.   Рядом с ним стояла Государыня, скорбное лицо которой выражало то глубокое страдание, которое я так часто видел у нее у изго­ловья Алексея Николаевича.    Она тоже горячо молилась в этот вечер, как бы желая отвести гро­зящую опасность...

Служба кончилась, и Их Величества с Велики­ми Княжнами вернулись на ферму Александрию.   Было около 8 часов вечера.   Государь, прежде чем пройти в столовую, зашел в свой рабочий кабинет, чтобы ознакомиться с доставленными в его отсут­ствие депешами.   Из телеграммы Сазонова он уз­нал, что Германия объявила войну.   Он имел с мини­стром короткую беседу по телефону и просил его приехать в Александрию, как только он будет иметь к тому возможность.

Государыня и Великие Княжны ожидали Госу­даря в столовой.    Ее Величество, обеспокоенная его продолжительным опозданием, только что поручи­ла Татьяне Николаевне сходить за отцом, когда Го­сударь, очень бледный, наконец появился и голо­сом, выдававшим против желания его волнение, со­общил, что война объявлена.    Услыхав это известие, Государыня разрыдалась.   Видя отчаянье матери, Ве­ликие Княжны в свою очередь залились слезами".

материал взят из книг - Боханов А.Н. Николай II. - М.: Вече, 2008. - 528с.: ил. (сер. Императорская Россия в лицах) + воспоминания из "Царские дети" / Сост. Н.К.Бонецкая. - М.: Сретенский монастырь, 2004, 448с.

Серия сообщений "Война":
Часть 1 - Начало Первой Мировой
Часть 2 - "Кровавый" бой Императора за страну
Часть 3 - Один за всех, все против одного
Часть 4 - Николай II - Верховный Главнокомандующий