Вся жизнь маленького наследника, красивого и ласкового ребенка ,стала сплошным страданием, но вдвойне страдали родители. Особенно тяжело переживала Императрица, которая сознавала, что стала невольной виновницей болезни ее сына. Здоровье Государыни сильно пошатнулось, у нее начались сильные сердечные приступы.
За ребенком нужен был постоянный присмотр. Стоило ему удариться головкой или рукой о мебель, сразу же появлялась огромная синяя опухоль, показывающая на внутреннее кровоизлияние, причинявшее ему тяжкие страдания.
Царевич рос живым и подвижным ребенком, и доглядеть за ним было трудно. Он часто болел и не раз лежал при смерти. Недуг подступал к царевичу внезапно.
"Как-то раз Государыня взяла его с собой кататься, я тоже была с ними, - вспоминала А.Танеева.- Во время прогулки Алексей Николаевич все время жаловался на внутреннюю боль, каждый толчок его мучил, лицо вытягивалось и бледнело. Государыня, напуганная, велела повернуть домой. Когда мы подъехали к дворцу, его уже вынесли почти без чувств. Последующие три недели он находился между жизнью и смертью, день и ночь кричал от боли; окружающим было тяжело слышать его постоянные стоны, так иногда, проходя его комнату ,мы затыкали уши. Государыня все это время не раздевалась, не ложилась и почти не отдыхала, часами просиживала у кровати своего маленького больного сына, который лежал на бочку с поднятой ножкой - без сознания. Ногу эту Алексей Николаевич потом долго не мог выпрямить. Крошечное, восковое лицо с заостренным носиком было похоже на покойника, взгляд огромных глаз был бессмысленный и грустный. Как-то раз ,войдя в комнату сына и услышав его отчаянные стоны ,Государь выбежал из комнаты и, запершись у себя в кабинете, расплакался."

Самую опасную травму Алексей Николаевич получил осенью 1912 года в Спале — прежнем месте охоты польских королей, о котором мы уже упоминали. Садясь в лодку, он прыгнул с берега и ударился внутренней стороной бедра об уключину. Возникла гематома — внутреннее кровоизлияние. Ни один из врачей, в том числе и вызванных из Петербурга, не мог облегчить страдания ребенка. День и ночь он кричал от боли. Одиннадцать суток Государыня не раздевалась и почти не отдыхала, просиживая у кровати любимого больного. Император, который особенно переживал болезнь Цесаревича, рассказывал в письме к своей матери, находившейся за границей:
«Дни от 6-го до 10-го Окт. были самые тяжелые. Несчастный Маленький страдал ужасно, боли схватывали его спазмами и повторялись почти каждые два часа... Спать он почти не мог, плакать тоже, только стонал и говорил: «Господи, помилуй»». Государь и Императрица были уверены, что ребенок умирает. Было опубликовано официальное сообщение о тяжелой болезни Наследника. Во всех частях Империи подданные горячо молились об исцелении страдальца. В Спале в саду был натянут тент и там установлен походный алтарь.
«Все наши люди, казаки, солдаты и др. были такие трогательные: ...они попросили священника Александра Васильева..., законоучителя наших детей, отслужить молебен о здравии на открытом воздухе, — писал Император. — Они просили его служить, пока Алексею не стало лучше». Императрица приказала Вырубовой послать телеграмму Распутину, находившемуся в это время в Сибири, в селе Покровское. Тот сразу же откликнулся:
«Бог воззрил на твои слезы. Не печалься. Твой сын будет жить. Пусть доктора его не мучат». Сутки спустя кровотечение у Наследника прекратилось. Помогла ли тут телеграмма Распутина или же горячие молитвы русских людей, решайте сами. Государь писал родительнице: «10-го Окт. мы решили причастить его утром, и сейчас же ему сделалось лучше, темп. спала с 39.5 до 38.2, боли почти прошли, и он заснул первым спокойным сном».
Алексей с мамой во время этого страшного приступа, Спала 1912 г.

Преданный Царской Семье лейб-медик Е. С. Боткин писал родным о тех днях:

«Спала. 9 октября 1912 г. ...Ясно представляю, что должны Вы были почувствовать, увидав в газетах мое имя под бюллетенем о состоянии здоровья нашего ненаглядного Алексея Николаевича... Я не в силах передать Вам, что я переживаю... Я ничего не в состоянии делать, кроме как ходить около Него... Ни о чем не в состоянии думать, кроме как о Нем, о Его Родителях... Молитесь, мои детки, молитесь ежедневно, горячо за нашего драгоценного Наследника...»
«Спала. 14 октября 1912 г. ...Ему лучше, нашему бесценному больному. Бог услышал горячие молитвы, столькими к Нему возносимые, и Наследнику положительно стало получше, слава Тебе Господи. Но что это были за дни... Как годы легли они на душу... И сейчас она еще не может вполне расправиться, — так долго бедному Наследнику еще нужно будет поправляться и столько еще случайностей может быть на пути...»
«Спала. 19 октября 1912 г. ...Нашему драгоценному больному, слава Богу, значительно лучше... Но писать я все-таки еще не успеваю: целый день около Него. По ночам тоже еще дежурим...»
«Спала. 22 октября 1912 г. ...Нашему драгоценному Наследнику правда и несомненно значительно лучше, но Он еще требует большого ухода, и я целый день около Него, за очень малыми исключениями (трапезы и т. п.), и каждую ночь дежурил — ту или иную половину. Теперь мне будут давать через две ночи в третью отдых. Сегодня дежурил первую половину, иззяб, как всегда, и совершенно не в силах был писать, а, благо, наш золотой больной спал, сам уселся в кресло и вздремнул...»

на фото: Алексей принимает грязевые ванны. Слева боцман Деревенько, рядом с Императрицей доктор Боткин

Наследник долгое время вынужден был ходить со специальным приспособлением, которое позволяло корректировать травмированную ногу. Чтобы излечить хромоту, ребенок принимал грязевые ванны. Так продолжалось в течение года. Через какое-то время мальчуган медленно пошел на поправку. К началу войны он достаточно окреп и вместе с Державным отцом совершал смотры войскам на фронте. А после того, как Государь стал Верховным Главнокомандующим русской армии, подолгу оставался у него в Царской Ставке в Могилеве.

Выздоравливал царевич всегда тяжело и долго. Но едва ему становилось лучше, сразу же начинала проявляться природная живость его характера. Он зарывался в подушки, сползал под кровать ,чтобы напугать врачей своим мнимым исчезновением. Когда приходили сестры, начинались новые шалости и возня. Только отец мог его успокоить.

Когда цесаревич подрос, родители рассказали ему о его болезни, прося быть осторожным. Однако наследник был очень живой, любил мальчишеские игры и забавы, и часто невозможно было его удержать. "Подари мне велосипед", - просил он мать. "Алескей, ты знаешь, что тебе нельзя!" - "Я хочу учиться играть в теннис, как сестры!" - "Ты знаешь, что ты не смеешь играть". Иногда Алексей Николаевич плакал, повторяя: "Зачем я не такой, как другие мальчики?"

Однажды Алексей сказал своим родителям: «Когда я умру, поставьте мне в парке маленький памятник», — попросил Цесаревич в Спале во время самого ужасного за всю его короткую жизнь приступа гемофилии. По мнению многих, поправился он после телеграммы Григория Ефимовича Распутина.
Прошло 80 с лишним лет со дня Екатеринбургского злодеяния, и памятник стоит.

материалы взяты из - книги - Д.Орехов "Подвиг Царской Семьи".-СПб.:Невский проспект, 2002


 

Серия сообщений "Тяжкий крест семьи - болезнь Наследника":
Часть 1 - Страшный рок - гемофилия
Часть 2 - Алексей и болезнь