"Жизнь — это мы; она принадлежит нам, она все, что мы имеем; как же можно говорить, что она ничто. Но если это ничто, покажите же мне что-нибудь, представляющее нечто!"


23 ноября 1858 года родилась Мария Константиновна Башкирцева (1858-1884), которая стала первым русским художником, чьи картины приобрел Лувр.

   Мария Башкирцева относится к художникам, судьба которых привлекает едва ли не больше, чем их творчество. Ее с юных лет отличало стремление к славе и успеху. Она была очень красива, знала шесть европейских языков, играла на рояле, гитаре, арфе и мандолине, обладала превосходным сопрано.

   Мария избежала модных увлечений авангардистскими направлениями в живописи. Она отрывала время от занятий, чтобы посетить известные картинные галереи и музеи Европы, где целые дни проводила перед полотнами старых мастеров. Её любимыми художниками были испанские живописцы Веласкес и Рибера. «Нужно, подобно Веласкесу, творить как поэт и думать как умный человек» - записала девушка в своем дневнике.
  С тринадцати лет и до самой смерти Башкирцева вела дневник, куда с поразительной откровенностью заносила все события своей жизни, свои мысли и чувства. "Я говорю все, все, все", - писала она, предназначая свой дневник для печати

"Женский портрет"

  "Дневник Марии Башкирцевой" впервые был опубликован во Франции в 1887, а в 1893, выдержав уже несколько изданий на французском языке, вышел в свет и в России. Он запечатлел образ женщины-художницы, стремившейся к счастью, свободе и творчеству, имевшей для этого, казалось бы, все возможности, но так и не успевшей реализовать себя. Скончалась эта одаренная художница от туберкулеза, не дожив до двадцати четырех лет. 
  Первая выставка работ Башкирцевой состоялась в Париже в 1885, и с тех пор интерес к ее творчеству и личности не угасает.

"Молодая женщина с букетом сирени", 1880

  Есть категория людей, для которых личный дневник действительно необходим – буквально как воздух. Есть личности, чрезвычайно, необыкновенно развитые, с таким обостренным чувством индивидуальности, что поверхностные, что называется «легкие», отношения крайне для них затруднительны – их восприятие слишком глубоко, их отклик на близость буквально сотрясает всю их внутреннюю сущность. И тогда дневник превращается в единственную возможность разрядки, в единственный способ выговориться, получив отнюдь не видимость общения, не суррогат, а полноценный, полновесный результат, которого так жаждет их интеллект – при условии невозможности или недостаточности равного диалога.

Именно таким человеком и была Мария Башкирцева:

«Я знаю человека, который меня любит, понимает, жалеет, полагает жизнь на то, чтобы сделать меня счастливою, он готов для меня на все и никогда не изменит мне, хотя и изменял мне прежде. И этот человек – я сама. Не будем ничего ждать от людей, от них мы получаем только обманутые надежды и горести».

 «Я глубоко презираю род людской — и по убеждению».
  Эти слова, которые многие ее противники так любят цитировать, она написала в 17 лет. Несомненно, сначала подобное высказывание поражает, от него буквально отшатываешься. И однако… давайте не будем отрицать, что столь бурная реакция говорит о многом, и прежде всего о том, что слова попадают в цель – ведь чужие слова возмущают нас только тогда, когда мы боимся, что они могут относиться и к нам. А кроме того, положа руку на сердце: ну много ли среди нас тех, кто в глубине души никогда не презирал людей? Если никому в этом не признаваться, конечно…

   «Я не жду от него ничего хорошего. Я не нахожу того, чего ищу в нем, что надеюсь встретить — доброй, совершенной души. Добрые — глупы, умные — или хитры, или слишком заняты своим умом, чтобы быть добрыми. И потом — всякое создание в сущности эгоистично. А поищите-ка доброты у эгоиста. Выгода, хитрость, интрига, зависть! Блаженны те, у кого есть честолюбие, — это благородная страсть; из самолюбия и честолюбия стараешься быть добрым перед другими, хоть на минуту, и это все-таки лучше, чем не быть добрым никогда».

  Удивительный самоанализ. Любители видеть в Башкирцевой холодную расчетливую эгоистку то и дело приводят в качестве аргументов еще и вот такие ее слова, сказанные в 18 лет:

«Брать от жизни все, что можно, не делать зла своим ближним, не упускать ни одной минуты удовольствия, обставить свою жизнь удобно, блестяще и великолепно, главное – подняться как можно выше над другими, быть могущественным! Да, могущественным! Могущественным! Во что бы то ни стало! Тогда тебя боятся и уважают. Тогда чувствуешь себя сильным, и это верх человеческого блаженства, потому что тогда люди обузданы или своей подлостью, или чем-то другим, и не кусают тебя».

"Портрет девочки"

  Работ Марии Башкирцевой сохранилось немного, почти все они погибли в годы Первой мировой войны. Демократические настроения эпохи нашли отражение в ее картинах "Жан и Жак" (1883), "Митинг" (1884), которая была приобретена Люксембургским национальным музеем. Среди наиболее известных полотен - "Дождевой зонтик", "Три улыбки", "Осень" (все 1883), находящиеся ныне в ГРМ. В их мастерской живописи ощутимо влияние учителя Башкирцевой - французского художника Жюлиана. В то время как ее работы высоко оценивали Золя и Франс, на родине творчество Башкирцевой получило очень противоречивые оценки.

 "Башкирцева – это я сам со всеми своими мыслями, убеждениями и мечтами".
Валерий Брюсов

 "Это была исключительная натура. Дерзость, отвага, самомнение сопровождали многих гениальных людей".

И. Репин

 "У Башкирцевой страсть блистать, властвовать, возвышаться над толпой доходила до настоящей мании. С этой точки зрения она оценивает и любовь".

Литературный критик Н. К. Михайловский

Мария Константиновна Башкирцева (1858 - 1884)

"Осень". 1883