Маленькая повесть "Исаак Левитан" написана в 1937.

...Великопостный звон тоскливо гудел над дровяными складами и тупиками старой Москвы - Москвы восьмидесятых годов прошлого века. Саврасов пил водку из рюмки, серой от старости. Ученик Саврасова Левитан - тощий мальчик в заплатанном клетчатом пиджаке и серых коротких брюках - сидел за столом и слушал Саврасова.

- Нету у России своего выразителя, - говорил Саврасов.- Стыдимся мы еще родины, как я с малолетства стыдился своей бабки-побирушки. Тихая была старушенция, все моргала красными глазками, а когда померла, оставила мне икону Сергия Радонежского Сказала мне напоследок: "Вот, внучек, учись так-то писать, чтобы плакала вся душа от небесной и земной красоты". А на иконе были изображены травы и цветы - самые наши простые цветы, что растут по заброшенным дорогам, и озеро, заросшее осинником. Вот какая оказалась хитрая бабка! Я в то время писал акварели на продажу, носил их на Трубу мелким
барышникам. Что писал - совестно припомнить. Пышные дворцы с башнями и пруды с розовыми лебедями. Чепуха и срам. С юности и до старинных лет приходилось мне писать совсем не то, к чему лежала душа.
Мальчик застенчиво молчал.

(К. Паустовский)

Исаак Левитан. Автопортрет. Тушь, Белила, Размывка, 37.7×27.8. 1885. Государственная Третьяковская галерея

....Левитан стремился писать так, чтобы на картинах его был ощутим воздух, обнимающий своей прозрачностью каждую травинку, каждый лист и стог сена. Все вокруг казалось погруженным в нечто спокойное, синеющее и блестящее. Левитан называл это нечто воздухом. Но это был не тот воздух, каким он представляется нам. Мы дышим им, мы чувствуем его запах, холод или теплоту. Левитан же ощущал его как безграничную среду прозрачного вещества, которое придавало такую пленительную мягкость его полотнам.

(К. Паустовский)

 Исаак Левитан. Лесные фиалки и незабудки. Холст, масло, размер 49 x 35, 1889

Государственная Третьяковская галерея.

Исаак Левитан. Ранняя весна. 41.5×66.3, холст, масло, 1898.Третьяковская галерея.

Исаак Левитан. Этюд. Весна. Последний снег. 49 x 51, холст, масло, 1895. Частное собрание.

Исаак Левитан. Весна - большая вода. Холст, масло. 64,2X57,5.
Государственная Третьяковская галерея.1897

Исаак Левитан. Тишина. 96×128, холст, масло. 1898 Государственный Русский музей в Санкт-Петербурге.

…Этой же осенью Левитан написал "Осенний день в Сокольниках". Это была первая его картина, где серая и золотая осень, печальная, как тогдашняя русская жизнь, как жизнь самого Левитана, дышала с холста осторожной теплотой и щемила у зрителей сердце.
По дорожке Сокольнического парка, по ворохам опавшей листвы шла молодая женщина в черном... Она была одна среди осенней
рощи, и это одиночество окружало ее ощущением грусти и задумчивости.
"Осенний день в Сокольниках" - единственный пейзаж Левитана, где присутствует человек, и то его написал Николай Чехов. После этого люди ни разу не появлялись на его полотнах. Их заменили леса и пажити, туманные разливы и нищие избы России, безгласные и одинокие, как был в то время безгласен и одинок человек.

(К. Паустовский)

Исаак Левитан. Осенний день. Сокольники. 63,5 × 50, холст, масло. 63,5 × 50. 1879.

Государственная Третьяковская галерея.

Исаак Левитан. К вечеру. Река Истра. Холст, масло, 20×31. 1885.

Башкирский государственный художественный музей имени М. В. Нестерова, Уфа.

Исаак Левитан. Первая зелень. Май. 42.8 х 59.6, холст, масло, 1888. Третьяковская галерея.

На сарае в деревушке Максимовке, где летом жил Левитан, братья Чеховы повесили вывеску: "Ссудная касса купца Исаака Левитана"...
Мечты о беззаботной жизни, наконец, сбылись. Левитан сдружился с художником Николаем Чеховым, подружился с чеховской семьей и прожил три лета рядом с нею.
Чехов придумал слово "левитанистый" и употреблял его очень метко. "Природа здесь гораздо левитанистее, чем у вас", - писал он в одном из писем. Даже картины Левитана различались, - одни были более левитанистыми, чем другие. Вначале это казалось шуткой, но со временем стало ясно,, что в этом
веселом слове заключен точный смысл - оно выражало собою то особое обаяние пейзажа средней России, которое из всех тогдашних художников умел передавать на полотне один Левитан.

(К. Паустовский)

Исаак Левитан. Саввинская слобода под Звенигородом. Холст, масло, 43,5 х 67. 1884. Государственная Третьяковская галерея.

Несмотря на жизнь, полную летней прелести, Левитан много работал. Стены его сарая - бывшего курятника - были сверху донизу завешаны этюдами. В них на первый взгляд не было ничего нового - те же знакомые всем извилистые дороги, что теряются за косогорами, перелески, дали, светлый месяц над околицами деревень, тропки, протоптанные лаптями среди полей, облака и ленивые реки. Знакомый мир возникал на холстах, но было в нем что-то свое, не передаваемое скупыми человеческими словами. Картины Левитана вызывали такую же боль, как воспоминания о страшно далеком, но всегда заманчивом детстве.

Левитан был художником печального пейзажа. Пейзаж печален всегда, когда печален человек. Веками русская литература и живопись говорили о скучном небе, тощих полях, кособоких избах…

(Константин Паустовский)

Исаак Левитан. Бурный день. 84×86, холст, масло, 1897. Государственная Третьяковская галерея.

Исаак Левитан. Летний вечер. 49×73, масло, картон.1899.  Государственная Третьяковская галерея.

Исаак Левитан. На озере. Холст, масло. 109х163. 1893. Саратовский художественный музей имени А.Н. Радищева.(?)

Исаак Левитан. Осинник. Масло, картон,30×21, 1880-е. Северо-Осетинский государственный художественный музей имени М. С. Туганова, Владикавказ. 

В 1886 году Левитан впервые уехал из Москвы на юг, в Крым.
В Москве он всю зиму писал декорации для оперного театра, и эта работа не прошла для него бесследно. Он начал смелее обращаться с красками. Мазок стал свободнее. Появились первые признаки еще одной черты, присущей подлинному мастеру, - признаки дерзости в обращении с материалами. Свойство это необходимо всем, кто работает над воплощением своих мыслей и образов. Писателю необходима смелость в обращении со словами и запасом своих наблюдений, скульптору - с глиной и мрамором, художнику - с красками и линиями. Самое ценное, что Левитан узнал на юге, - это чистые краски. Время,
проведенное в Крыму, представлялось ему непрерывным утром, когда воздух, отстоявшийся за ночь, как вода, в гигантских водоемах горных долин, так чист, что издалека видна роса, стекающая с листьев, и за десятки миль белеет пена волн, идущих к каменистым берегам.

(К. Паустовский)

Исаак Левитан. У берега моря. Крым. 41.3×65 см. 1886.

Государственный Русский музей.

Исаак Левитан. В Крымских горах. Холст, масло,67 х 36,5. 1886.

Государственная Третьяковская галерея.

На юге Левитан ощутил с полной ясностью, что только солнце властвует над красками. Величайшая живописная сила заключена в солнечном свете, и вся серость русской природы хороша лишь потому, что является тем же солнечным светом, но приглушенным, прошедшим через слои влажного воздуха и тонкую пелену облаков. Солнце и черный цвет несовместимы. Черный цвет - это не краска, это труп краски. Левитан сознавал это и после поездки в Крым решил изгнать со своих холстов темные тона. Правда, это не всегда ему удавалось.
Так началась длившаяся много лет борьба за свет.

(К. Паустовский)

Исаак Левитан. Берёзовая роща. 28,5 × 50, Бумага на холсте, масло.1885 – 1889.

Государственная Третьяковская галерея

Исаак Левитан. Вечер на Волге. Холст, масло, 22 x 33. 1888. Частное собрание.

После Крыма в жизнь Левитана надолго и крепко вошла Волга.

(К. Паустовский)

Исаак Левитан. Вечер на Волге. Холст, масло. 50×81. 1888. Государственная Третьяковская галерея.

Исаак Левитан. После дождя. Плёс. Холст, масло. 80 × 125. 1889.

Государственная Третьяковская галерея.

Левитан увидел прелесть дождей и создал свои знаменитые "дождливые работы": "После дождя" и "Над вечным покоем".
Картину "После дождя" Левитан написал за четыре часа. Тучи и оловянный цвет волжской воды создали мягкое освещение. Оно могло исчезнуть каждую минуту. Левитан торопился. 

…Картины Левитана требуют медленного рассматривания. Они не ошеломляют глаз. Они скромны и точны, подобно чеховским рассказам; но чем дольше вглядываешься в них, тем все милее становится тишина провинциальных посадов, знакомых рек и проселков.
В картине "После дождя" заключена вся прелесть дождливых сумерек в приволжском городке. Блестят лужи. Облака уходят за Волгу, как низкий дым. Пар из пароходных труб ложится на воду. Баржи у берега почернели от сырости.

(К. Паустовский)

Исаак Левитан. Над вечным покоем. Холст, масло. 150 × 206. 1894.

Государственная Третьяковская галерея.

В картине "Над вечным покоем" поэзия ненастного дня выражена с еще большей силой. Картина была написана на берегу озера Удомли в Тверской губернии.
С косогора, где темные березы гнутся под порывистым ветром и стоит среди этих берез сгнившая бревенчатая церковь, открывается даль глухой реки, потемневшие от ненастья луга, громадное облачное небо. Тяжелые тучи, напитанные холодной влагой, висят над землей. Косые холстины дождя закрывают просторы. Никто из художников до Левитана не передавал с такой печальной силой неизмеримые дали русского ненастья. Оно так спокойно и торжественно, что ощущается как величие.

(К. Паустовский)

Исаак Левитан. Свежий ветер. Волга. Холст, масло. 72 × 123. 1895. Государственная Третьяковская галерея.

В эту вторую поездку на Волгу Левитан написал много полотен. Об этих вещах Чехов сказал ему:
"На твоих картинах уже есть улыбка".
Свет и блеск впервые появились у Левитана в его "волжских" работах - в "Золотом Плесе", "Свежем ветре", "Вечернем звоне".
Почти у каждого из нас остались в памяти еще с детства лесные поляны, засыпанные листвой, пышные и печальные уголки родины, что сияют под нежарким солнцем в синеве, в тишине безветренных вод, в криках кочующих птиц. В зрелом возрасте эти воспоминания возникают с поразительной силой по самому ничтожному поводу, - хотя бы от мимолетного пейзажа, мелькнувшего за окнами вагона, - и вызывают непонятное нам самим чувство волнения и счастья, желание бросить все - города, заботы, привычный круг людей, и уйти в эту глушь, на берега неизвестных озер, на лесные дороги, где каждый звук слышен так ясно и долго, как на горных вершинах, - будь то гудок паровоза или свист птицы, перепархивающей в кустах рябины.
Такое чувство давно виденных милых мест остается от "волжских" и "осенних" картин Левитана.

(К. Паустовский)

Исаак Левитан. Вечер. Золотой Плёс. Холст, масло. 84,2 × 142. 1889. Государственная Третьяковская галерея.

Исаак Левитан. Озеро. Русь. Холст, масло. 149 × 208. 1899 – 1900. Государственный Русский музей.

Исаак Левитан. Вечерние тени. Холст, масло, 73×125. 1891. Таганрогский художественный музей, Таганрог.

Исаак Левитан. Вечерний звон. Холст, масло. 87 × 107,6. 1892. Государственная Третьяковская галерея.

Чем ближе к старости, тем чаще мысль Левитана останавливалась на осени. Правда, Левитан написал несколько превосходных весенних вещей, но это почти всегда была весна, похожая на осень...
Самые мягкие и трогательные стихи, книги и картины написаны русскими поэтами, писателями и художниками об осени. Левитан, так же как Пушкин и Тютчев и многие другие, ждал осени, как самого дорогого и мимолетного времени года. 
Осень снимала с лесов, с полей, со всей природы густые цвета, смывала дождями зелень. Рощи делались сквозными. Темные краски лета сменялись робким золотом, пурпуром и серебром. Изменялся не только цвет земли, но и самый воздух. Он был чище, холоднее, и дали были гораздо глубже, чем летом.
Так у великих мастеров литературы и живописи юношеская пышность красок и нарядность языка сменяется в зрелом возрасте строгостью и благородством.
Осень на картинах Левитана очень разнообразна. Невозможно перечислить все осенние дни, нанесенные им на полотно. Левитан оставил около ста "осенних" картин, не считая этюдов. На них были изображены знакомые с детства вещи: стога сена, почернелые от сырости; маленькие реки, кружащие в медленных водоворотах палую листву; одинокие золотые березы, еще не обитые ветром; небо, похожее на тонкий лед; косматые дожди над лесными порубками. Но во всех этих пейзажах, что бы они ни изображали, лучше всего передана печаль прощальных дней, сыплющихся листьев, загнивающих трав, тихого гудения пчел перед холодами и предзимнего солнца, едва заметно прогревающего землю.

(К. Паустовский)

Исаак Левитан. Долина реки. Осень. Пастель, бумага, 52×67. 1896. Государственный Русский музей.

Исаак Левитан. Золотая осень. Холст, масло. 82 × 126. 1895. Государственная Третьяковская галерея.

Исаак Левитан. Осень. Туман. Акварель, белила, Бумага на картоне, 48×60. 1899. Государственный Русский музей.

…Двадцать второго июля 1900 года он умер. Были поздние сумерки, когда первая звезда появляется над Москвой на страшной высоте и листва деревьев погружена в желтую пыль и в отсветы гаснущего солнца. Лето было очень поздним. В июле еще доцветала сирень. Ее тяжелые заросли заполняли весь палисадник около дома. Запах листвы, сирени и масляных красок стоял в мастерской, где умирал Левитан, запах, преследовавший всю жизнь художника, передавшего на полотне печаль русской природы...

(К. Паустовский)

Исаак Левитан. Жёлтые розы. Этюд. Картон, масло. 25 x 33. 1894. Плёсский музей-заповедник.