Берегиня — в славянской мифологии великая богиня, вместе с Родом породившая всё сущее.

Ее повсюду сопровождают светозарные всадники, олицетворяющие солнце. К ней особенно часто обращались в период созревания хлебов - это указывает на принадлежность богини к верховным покровителям человеческого рода.

Слово др.-рус. берегини, очевидно, является народным переосмыслением (в связи с беречь, оберег и др.) праслав. pergyni. Слав. pergyni, pergynja считается германским заимствованием — из герм. fergunia, в значении «дубовое» или «лесное божество». В свою очередь, это слово родственно слову «брег», «берер». А ведь ритуалы по вызыванию, заклинанию берегинь свершались обычно на возвышенных, холмистых берегах рек. Пожалуй, не менее значимо здесь слово «оберег». Ведь великая богиня должна была оберегать созданных ею людей!

В дальнейшем, частично великая Берегиня трансформировалась в Макошь, а частично в более слабых, зато многочисленных духов охранителей - берегинь. Постепенно наши предки уверовали, что берегинь живет на свете множество, обитают они в лесах.

Мокошь (Макошь) — богиня в восточнославянской мифологии, единственное женское божество, идол которого стоял в воздвигнутом князем Владимиром киевском капище наравне с идолами других богов. При перечислении кумиров богов Киевской Руси в «Повести временных лет» Мокошь замыкает список, начинающийся с Перуна. Её образ связывают с прядением и ткачеством, а также с судьбой и ремёслами

Культ великой Берегини был представлен березой - воплощением небесного сияния, света, поэтому со временем именно береза стала особо почитаться на «русалиях»: древних языческих празднествах в честь берегинь - лесных русалок.

Берегини живут по берегам рек, они оберегают людей от злых духов, предсказывают будущее, а также спасают маленьких детей, оставшихся без присмотра и упавших в воду. Берегини- бродницы часто указывали путникам, где расположен брод. Однако, ныне нужно опасаться и этих добрых духов, ибо многие из них стали злыми лобастами, когда люди забыли о Русалиях и перестали следить за чистотой вод. А коли озеро, либо старое русло реки становилось болотом - все водные жители либо переселялись в живые реки и озера, либо становились болотниками и болотницами. Согласно народным поверьям, в берегинь могли обращаться просватанные невесты, умершие до свадьбы.

На Русальной, или Троицкой, неделе, в пору цветения ржи, берегини появлялись с нави: спускались с небес по березовым ветвям. Они расчесывали свои длинные зеленые косы, сидя на бережку и глядясь в темные воды, качались на березках, плели венки, кувыркались в зеленой ржи, водили хороводы. Но вот заканчивалась неделя плясок, хороводов - и берегини покидали землю, чтобы опять вернуться на небо. В день Ивана Купалы люди устраивали им проводы: веселились, надевали маски животных, играли на гуслях, прыгали через костры.

Вера в берегинь («живущих на берегу» «оберегающих») была, достаточно распространена в Древней Руси. О ней неоднократно (и, конечно, с осуждением) говорится в различных сочинениях отцов церкви: «Одна из вставок в «Слове о том, како первое погани кланялись идолам» приписывает восточным славянам веры в берегынь. В слове, носящем сходное заглавие, но обозначенном именем Иоанна Златоуста, говорится: и начаша жрети... упирем и берегыням... – и далее: и рекам, и источникам, и берегыням». [Кагаров, 1918]. Так церковнославянские поучения против язычества причислили берегинь в числе персонажей древнеславянской веры к ложным идолам — и приравняли их к упырям.